Тролли-2 Тайна древнего фолианта

Звуки сидела, поджав под себя ноги, возле сделанного из сухих ветвей шалаша и тонкими ломтиками нарезала недавно собранные грибы. Первая партия уже готовилась над весело потрескивавшим костром, нанизанная на длинные деревянные палочки и распространявшая вокруг себя умопомрачительный аромат жаркого. Всё остальное она собиралась заготовить впрок, завялив над огнём после того, как они с Ручейком пообедают вместе. При воспоминании о своём спутнике девушка ласково улыбнулась. Прошло уже две недели, как они вдвоём жили на лесной поляне, оберегая и защищая друг друга, вместе деля и радость и горе. Правда, последние несколько дней Ручеёк повадился куда-то уходить с раннего утра, порой пропадая на целый день. Возвращался он всегда усталый, но довольный, и на всё вопросы только многозначительно улыбался, говоря своё неизменное: «Увидишь!» «Что же такого интересного он там приготовил? — улыбаясь, думала про себя она. — Что это за сюрприз? Ох, уж этот Ручеёк! Всегда такой загадочный, никогда не расскажет до конца, что задумал. Ну что ж! Не он один умеет преподносить сюрпризы. Скоро и она сможет его кое-чем порадовать!» Подумав это, Звуки отложила в сторону нож, и, положив руку на живот, нежно погладила его, закрыв глаза, пытаясь почувствовать зарождение новой жизни. Из почти эйфорического состояния её вывел внезапно раздавшейся вблизи низкий басовитый звук. Открыв глаза, Звуки с изумлением увидела приземлившегося рядом с шалашом огромного жука антрацитного цвета. Мягко встав на всё шесть мохнатых лап, насекомое с треском сложило крылья, и с его спины лихо соскочила крепкая фиолетовая фигурка с сиреневыми волосами. — Ручеёк! — она, отбросив всё, радостно бросилась к нему. Тот, улыбаясь, крепко заключил девушку в объятия, и они так и стояли несколько минут, не в силах оторваться друг от друга. — Как же я по тебе скучал… — тихо проговорил Ручеёк, нежно смотря ей в глаза. — Прошёл всего день, а мне показалось, будто я не видел тебя целую вечность. Как хорошо снова чувствовать тебя в своих руках! — И мне тоже, — Звуки потянулась к Ручейку, и их губы встретились, даря друг другу тепло своих тел. Они опять застыли, тесно прижавшись, и только нетерпеливое пощёлкивание жучиных жвал заставило их наконец оторваться друг от друга. — О, Ручеёк, откуда у тебя этот жук? — удивленно воскликнула Звуки, разглядывая огромное насекомое. — Где ты его взял? — А это, любимая, и есть тот маленький сюрприз, о котором я тебе говорил! — Ручеёк торжественно улыбнулся. — Я давно заприметил неподалёку их колонию, и вот, решил попробовать приручить хотя бы одного из них. Все эти дни я ходил туда, выискивая самую послушную особь, и вот! Теперь у нас есть собственный ездовой жук! И я надеюсь, не последний! — скромно добавил он, весело глядя на раскрывшую от изумления рот Звуки. — Ручеёк, как это здорово! — она, вне себя от счастья бросилась к нему на шею. Тот, смеясь, поймал её и нежно заключил в объятия. — Теперь мы можем летать, и у нас появится намного больше возможностей, чем сейчас! — парень с любовью смотрел на девушку. — Например, слетать в Бергентаун и узнать, как там твои друзья... — тихо, потупив глаза, проговорил он. — Это было бы здорово, — серьёзно ответила Звуки. — Я бы очень этого хотела! У меня каждый день душа болит за них, особенно за своих друзей. — У меня тоже, — Ручеёк тяжело вздохнул. — Я каждое мгновение мучаюсь совестью за то, что сделал. И прощения мне нет. Послушай, Звуки… — он с болью посмотрел на неё. — Скажи мне, почему ты всё ещё со мной? Ты ведь можешь в любой момент вернуться к своим. Я уверен, тролли, если они покинули город, наверняка ушли в нашу старую деревню. В ту, где находится бункер Цветана. Так почему бы тебе не отправиться туда прямо сейчас и забыть обо мне, пока ещё не стало слишком поздно? — Почему? — девушка со слезами на глазах непонимающе посмотрела на Ручейка. — Почему ты гонишь меня от себя? Я тебе уже надоела?! Или ты уже не любишь меня? — Звуки! — он прижал к себе её, всю покрывая поцелуями, а затем прошептал: Ты даже не представляешь, как я тебя люблю! Больше, чем жизнь, больше, чем всё на этом свете. Я никогда никого не любил так, как тебя! И поэтому, я не хочу ломать тебе жизнь. Пойми! Если ты останешься со мной, ты на всю жизнь получишь такое же клеймо предателя, как и я! А я не хочу этого. Я хочу, чтобы ты была счастлива! И потому забирай этого жука и лети. Лети к своим! Домой! Туда, где тебя ждут! Ручеёк, тяжело дыша, замолчал, и только гулко колотившееся сердце выдавало все его чувства, ураганом бушевавшие в его груди. — Всё сказал? — роняя с ресниц слезы, дрожащим от переживаний голосом сказала Звуки. — А теперь позволь тогда сказать мне. Я никогда! Слышишь? Никогда не брошу тебя! И мне безразлично, как и кем меня будут считать. Я сама распоряжаюсь своей жизнью и сама решаю, с кем мне быть и с кем я буду счастлива. Теперь и ты пойми! Я люблю тебя, дурак! Люблю таким, какой ты есть, и мне неважно, кем ты был и что ты сделал. Я просто хочу быть с тобой, и всегда этого хотела, так не ломай же мне жизнь, отгоняя от себя! Ты понимаешь это, Ручеёк? Он больше не дал ей сказать ни слова. Да этого было уже и не нужно. Их губы слились в долгом, древнем, как сама природа танце, где любые слова заменяли два юных сердца, бившихся в одном ритме. Оранжевые язычки костра весело плясали свой извечный танец под звёздным иссиня-чёрным небом. Здоровяк давно безмятежно спал, свернувшись калачиком и подсунув под голову сложенный вчетверо рюкзак вместо подушки. И только двум молодым троллям, лежавшим вместе под одним одеялом, не спалось в эту чудесную ночь. Розочка печальными, задумчивыми глазами смотрела на танец костра, тесно прижавшись к мужу, и тот, заметив это, тихо проговорил, ласково гладя чудесные розовые волосы: — Что случилось, любимая? Почему не спишь? Что-то мучает тебя? Может, расскажешь мне об этом? Розочка медленно подняла на Цветана глаза, и он с удивлением заметил блестевшие в них бисеринки слёз. — Ты плачешь? — Цветан нежно поцеловал её, почувствовав на губах солёный привкус. — Почему? Розочка негромко всхлипнула. — Да, так… Не обращай внимания. Просто вспомнилось всё, пережитое нами за это время… — она положила свою розоволосую головку ему на грудь, и они так и лежали, погруженные в молчание, думая каждый о своём. Костёр продолжал весело потрескивать, бросая неровные блики на лица молодых троллей, и Розочка, внезапно подняв голову, посмотрела на Цветана своими большими, печальными глазами. — Цветан… — тихо сказала она. — Да, любимая? — он ответил ей ласковым взглядом. — Спой мне ту самую песню, — голос Розочки дрогнул. — Как тогда, помнишь? Я так давно её не слышала. Я уже и забыла, как красиво ты поёшь. Спой, пожалуйста. Ради меня. Мне это сейчас так нужно! Цветан улыбнулся. Прижав её к себе, он молча лежал какое-то время, закрыв глаза, и тишину ночи нарушала лишь негромкая трель насекомых, и потрескивание медленно догоравшего костра. Затем, он поднял внезапно отяжелевшие веки и, вздохнув, посмотрел на горевшее над головой звёздное небо. — Не опускай глаз... — звуки нежного, чарующего голоса, казалось, заполнили всё пространство маленькой поляны, заставив потрясенно умолкнуть всех насекомых и птиц, находившихся на ней. Вокруг воцарилась такая звенящая тишина, что слышно было даже стук собственного сердца. — Прочь все печали! Невероятно красивый голос вознёсся к небесам, и Розочка, не выдержав, зарыдала, уткнувшись лицом Цветану грудь. — Ну, всё, всё! — он гладил плачущую жену по волосам, ласково запуская в них пальцы. — Успокойся, родная! Я здесь, я рядом, я с тобой, только не плачь. Ну, что случилось? — Цветан… — Розочка, дрожа всё телом, всё никак не могла успокоиться. — А что, если в том городе, куда мы завтра придём, ничего не будет? Что, если ты ошибался, и там ничего нет? Что тогда? Что тогда мы будем делать? Цветан замер. Он и сам часто задавал себе этот вопрос, и теперь, тот же вопрос задала ему и Розочка. Молодой тролль осторожно поднял заплаканное лицо жены и взял его в свои ладони. — Этого не будет, Розочка, — он ласково, но серьёзно смотрел ей в глаза. — Мы обязательно найдём там оружие наших предков, я знаю это! Я это чувствую. Своим сердцем. Мы обязательно победим этих чудовищ, потому что иначе просто не может быть! — А если… — медленно проговорила Розочка. — Если всё же нас постигнет неудача? Что, если всё же предположить, что мы ошибались? Что тогда? Что мы будем делать, Цветан? — Что тогда… — Цветан, вздохнув, решительно тряхнул головой. — Если даже нас и постигнет неудача, мы всё равно не сдадимся. Мы будем бороться. Как наши великие предки! И пусть через сто, через двести, или даже через тысячу лет, но мы всё равно найдём путь к нашей свободе. Я в это верю! А ты? Розочка, вытерев с глаз остатки слёз, с прежней, задорной улыбкой посмотрела на мужа. — Любимый! Разве я могу иначе? Пока у меня есть ты, я знаю, мы всё сможем! Даже то, что невозможно. И, Цветан… — Да, Розочка? — Я люблю тебя! — она обняла его, и её глаза призывно и лукаво засияли в бледном свете звёзд. — Розочка! — Цветан почувствовал, что словно тонет в этих двух бездонных прекрасных омутах, и на некоторое время мир перестал существовать для него, погрузившись с головой в чувства, древние, как сама Вселенная.