Фронт

       Все приходилось делать в спешке – снимать одежду и надевать одежду. Даже дышать торопливо, затягиваясь воздухом, словно сигаретным дымом, воровато оглядываться по сторонам, чтобы никто не подошел близко к двери, не ходил в коридоре.        Гарри всегда был быстрее, смышленее, пронырливее, ни в чем исключений не было. Джонни только пытался справиться со штанами, совершенно запутавшись в них, как будто не свои, Гарри уже застегивал самые верхние пуговицы рубашки, придирчиво осматривая себя в зеркало на предмет опрятности.        - Извини. Я снова запутался. Черт, ты меня однажды доведешь. Я после наших встреч не то что двигаться, дышать не могу.        В зеркале мелькнула довольная, как всегда, чуть ранимая улыбка.        - Можешь не торопиться, отец опять слушает свое радио. Это надолго. Скоро сделает оглушительно громко, чтобы Рузвельта послушать.        - Откуда знаешь?        - Он всегда так делает. Каждый вечер.        - Все словно с ума сошли с этим выскочкой. Как думаешь, он и на нас нападет?        - Только если мы не нападем первыми, – Гарри взял расческу, пытаясь привести сбившиеся волосы в надлежащий вид.       - Этого ублюдка никто не может остановить.        - Потому что старуха Европа фригидна, давно и навсегда. Америка, впрочем, тоже не лучше.        - Хочешь сказать, что…? – Джон укоризненно покачал головой.        - Только то, что у нас устаревшие образцы оружия. На дворе сорок первый, а мы все еще используем винтовки времен прошлой войны, черт возьми.        - А что твое начальство? – Джон, наконец, справился со штанами и теперь пытался попасть в петельку, застегивая рубашку.        - А что мое начальство? Рисует перед нами умопомрачительные картины, на самом деле все далеко не так. Хватит и поверхностных знаний об инженерии, чтобы понимать, что мы не готовы к большой войне.        - И при этом Рузвельт ввел проклятый ленд-лиз – мрачно усмехнулся Джон, приглаживая взъерошенные волосы, - подвинься, я не вижу себя в зеркале.        - Ленд-лиз, Джонни, - это никакой не акт милосердия, а капитализм в чистом виде, если ты не понимаешь, - Гарри потянулся за пиджаком, висящим на стуле подле кровати, - чтобы обновить имеющееся оружие, деньги нужны. Ты думаешь, почему британцы оплачивают поставки только наличными?        Джон не ответил, вместо того сосредоточенно сопел.        - Ты что делаешь?        - Кровать застилаю.        - Оставь, я сам застелю. Ты это делаешь так, что сразу понятно, что мы в ней кувыркались. Хочешь подставить под дробовик отца свою симпатичную голову?        - Нормально я это делаю, - обиженно пожал плечами Джон, - ты просто педант.        Подойдя к двери, он прислушался.        - Музыка. Твой отец, кажется, все еще за радио.        - Я же говорю, он теперь не встанет, пока не придет время ложиться спать. Мисси к ужину задерживается. Ему это не понравится.        - Твоя сестра в последнее время часто задерживается – с улыбкой сказал Джон.        - Угу. С твоим дружком гуляет, между прочим. Отец узнает – голову ей оторвет.        - Почему это? – Джон искренне обиделся за друга.        - Потому что не должна дочь дипломата водиться со студентом-медиком, так понятнее?        - Ты тоже делаешь то, что не должен.        - Со мной другое. И я не знаю, что хуже. Ты уже оделся?        - Давно уже, не видишь, что ли?        - Черт тебя знает, в прошлый раз ты забыл у меня свои трусы, Джон – пожал плечами Гарри. – Раздолбай.        - Потому что ты меня изматываешь, я тебе уже говорил это.        - Несчастный малыш Джонни, – щелкнул языком Гарри, впрочем, скорее, в шутку, за что принял шуточный подзатыльник в ответ.        - Слушай, и все таки, - в голосе приятеля появилось сомнение, - этот проклятый немецкий выскочка захватил весь мир. С такими темпами скоро ни клочка земли свободной не останется. И что, никто его остановить не может? Почему молчит Лига Наций, в конце концов? Неужели они ничего не могут сделать?        - Лига Наций, - Гарри расхохотался, запрокинув назад голову, - самая бесполезная организация в мире. Таких импотентов еще поискать нужно. Сам отец говорит, что они там собираются виски выпить.        - Но так же дальше нельзя! Нужно что-то менять! – с горячностью откликнулся Джон, подаваясь вперед.        - Если дать менять такому как ты, Джон, мир погрузится в анархию.        - Опять хочешь сказать мне, что я раздолбай?        - Хочу сказать, что ты мечтатель. Если бы все было так же просто, как в твоих мечтах, мир бы не сошел с ума. А он чокнулся уже давно. И, сдается мне, скоро тебе предстоит очень суровая учебная практика, мой дорогой доктор.        Он застелил постель, придирчиво осмотрев ее на предмет складок, и, не найдя ни одной, довольно улыбнулся.        - Пойдем, проведу тебя.        - Послезавтра увидимся?        - Вряд ли. Коулы должны прийти. Если что, на следующей неделе. Можем, кстати, в кино сходить, ты же хотел. Захвати Рив, а я возьму Мисси.        - Ладно.        Взгляд, которым они наделили друг друга, был чуть длиннее обычного.        Потянувшийся было за поцелуем Джон получил аккуратный отказ, потому что Гарри отвернулся, глядя в окно.        - Хватит. На сегодня все. Мне и так сложно остановиться.        - Ладно, – повторил Гарри, кивая. – Я понимаю.        Гарри резко рванул ручку на себя, открывая дверь, и вышел в зал. Мистер Саксон-старший не обратил на это ровным счетом никакого внимания, он все еще слушал радио, где крутили танго, курил сигару и потягивал вино. В ответ на прощание Джона тоже сдержанно попрощался.        - Где твоя сестра, сынок? – настиг он Гарри снова пробирающимся в свою спальню, после того, как тот провел гостя домой.        - Думаю, она задержалась с подругами. Они увлечены идеей воскресной школы, она отнимает все их время.        - Женщина все больше хочет работать и участвовать в общественной жизни, - фыркнул мистер Саксон, - что дальше? Будут женщины-Президенты, что ли? Не понимаю.        - Ну, женщины-королевы же есть – пожал плечами Гарри.        - Слабая пешка на шахматной доске, управляемая мужчиной – это одно дело. Женщина, руководящая страной – другое. Мир просто сошел с ума, сынок.        - Как по мне, уж лучше бы миром правили адекватные женщины, чем выскочки вроде Гитлера и Муссолини.        - Скажи своей сестре, когда вернется, что нам нужно поговорить, - сменил тему отец, выключая радио, - ужинать я не буду. Доброй ночи.        - Доброй ночи, отец, – подождав, пока тот пройдет в свою спальню, Гарри закрылся в своей.