Фронт

       - Мисси! Мисси, у меня для тебя подарок, знаешь?        Мисси рассмеялась, быстро, почти украдкой, поцеловав его в щеку, обвиваясь, словно плющ на нем, прижимаясь, точно к теплому камину в зимнюю стужу, будто он – единственное, что у нее осталось.        - Какой подарок? Покажи, покажи!        Глаза у нее горели живым огнем, блуждающая по лицу улыбка с каждой секундой становилась все ярче, затмевая первые появившиеся в ночном небе звезды. Точно маленький ребенок в ожидании Санта Клауса, она подпрыгивает рядом, крепче сжимая руку кавалера.        Остановившись, он крепко обхватил ее за талию, приподнимая и целуя острые рельефные скулы.        - Ну покажи подарок, ну покажи! – Мисси прыгала рядом, точно сорока, выпрашивая обещанное, застыв на месте, когда шеи ее коснулись маленькие бусинки цвета молока.        - Серебристо-перламутровые. Как твоя кожа.        Руки ее взлетели, обвились вокруг шеи возлюбленного, Мисси звонко поцеловала его в нос, жадно покрыла поцелуями покрытое щетиной лицо, перешла к губам, останавливаясь на них детальнее, задержавшись на подольше.        - Моя Мисси, – он щекотал шею жарким дыханием, укутывал сладкими поцелуями, задерживаясь на крохотных родинках, крепче сжимал хрупкую талию в руках как самое дорогое в жизни сокровище, позволяя рукам путешествовать по ее плавным изгибам.        - Да? – чуть удивленно, будто бы это вовсе было не ее имя, спрашивала она, приникая губами к шее, туда, где был слышен пульс, исследуя этот жаркий участок кожи языком, улыбаясь, словно бы открыла для себя настоящее чудо.        - М-м, - мычал он, явно намереваясь сказать что-то еще, но лишь исследуя родинки на ее шее в поцелуях, прикусывая нежнейшую кожу.- Мисси!        Неохотно она оторвалась от него, коснулась кончиками пальцев щеки, преданно заглянула в глаза, снова смыкая руки на его шее.        - Тебе нравится мой подарок?        - Да. Очень нравится. Они такие красивые.        - Они моей мамы. Она очень любила эти бусы, часто их носила.        Мисси растерянно посмотрела на украшения, потом – на него.        - Любимый, но я не могу…        - Возьми, - он зажал бусы в ее ладони, - их может носить только главная женщина в моей жизни, Мисси. Мамы уже нет, теперь они твои.        Мисси прижалась губами к его губам, целуя, трепетно дыша, ощущая запах его духов, смешанный с запахом кожи. Зарывшись лицом в грудь возлюбленного, она втягивала его, словно бы он был кислородом, которым нужно было дышать. Поцелуй нежный, но глубокий, точно они затягиваются друг другом, как кислородом.        - Я люблю тебя, Мисси, - путешествуя по тоненькой талии, прошептал он, чувствуя, как растворяется в ней снова и снова.        Мисси прижалась лицом к его лицу, шуточно подарив трехкратный поцелуй в нос, затем снова припала к его губам, как к водопаду. Он обволакивал ее своим запахом, дарил свой вкус, целовал рельефы шеи, которую она отдала сладкому водопаду его прикосновений.        - Моя Мисси. Я люблю тебя. Люблю, – он вторит это, словно эхо, повторяет снова и снова, до бесконечности, будто иных слов и нет на свете.        - И я тебя люблю, любимый, – она подалась вперед, позволяя поднять себя на руки, лианой обвиваясь вокруг него, обхватывая ногами и звонко хохоча. – Я тоже тебя люблю.        - Ты знаешь, Джон назвал меня попугаем, потому что я постоянно повторяю это во сне? – улыбнулся он. – А еще зову тебя. Он так сказал.        - А я вообще не могу спать – Мисси обхватила его шею крепко-крепко, целуя беспорядочно волосы, глаза, брови, лицо, - почти целую ночь кручусь в своей постели и думаю о тебе.        Он не ответил, лишь сладко поцеловал ее волосы. Мисси уткнулась головой ему в плечо, подтянувшись на его руках, чтобы ему было удобнее ее нести. Улыбалась, понимая, что выпускать ее из объятий он не собирается.        Он так и донес ее до дому, свое маленькое сокровище, аккуратно спуская с рук и ставя на землю напротив окон, в одном из которых горел свет.        - Брат не спит, – улыбаясь, заметила она, прижимаясь к нему крепче, точно их насильно отрывали друг от друга.        - Не хочу тебя отпускать, – простонал он ей в ухо, выдыхая разом весь воздух. – Хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда.        В ее голубых глазах-океанах мягко разлилась радость. Легко проведя кончиками пальцев по его щекам, целует в губы.        - Однажды наступит день, когда тебе не нужно будет отпускать меня от себя. А сейчас – я пойду. Мне пора идти.        Поправив сбившиеся на шее бусы, она улыбается ему, что выглядит, точно ребенок, потерявший маму, растерянный и слегка нелепый.        - Я пойду. Ладно?        - Завтра увидимся?        - Я попробую вырваться из дома после обеда. Отец в это время все равно сидит в своей Лиге наций. Времени будет мало, скажу брату, что пошла с девчонками приводить в порядок здание воскресной школы. Жди меня завтра там после занятий.        - Хорошо.        Приподняв ее, он стал покрывать поцелуями ее шею, ключицы, глаза, волосы, краюшек губ. Мисси тихонько смеялась, подаваясь вперед, распустив волосы, потому что прически совсем не осталось.        - Я люблю тебя, Мисси, люблю тебя, люблю, люблю – вторгнувшись в ее ухо, шептал он под ее одобрительное хихиканье.        - И я тебя очень люблю, милый, очень-очень. Очень. А теперь отпусти.        - Но ты сама держишь меня за руку.        - Я держу?        - Да. Отпускай, если хочешь уйти.        Она неохотно разжала пальцы, отшатнувшись от него. В глазах тут же засеребрились бусинки слез. Всхлипнув, Мисси почти трагически вздохнула:        - Я не хочу от тебя уходить. Но я пошла. Не то брат меня убьет. Или отец проснется и увидит. Тогда будет еще хуже.        Зажмурившись, чтобы не передумать, она быстро поцеловала его в губы, и убежала, стуча каблуками. Уже на пороге дома вспомнила, что нужно снять бусы, резко сорвав их с себя, почувствовав, будто предает что-то важное, зажала их в кулаке, и, сняв туфли, надавившие ноги, юркнула в свою спальню.        - Если еще раз ты позволишь себе явиться домой под утро, - Гарри ступил навстречу, придирчиво осматривая ее, - и я увижу еще хоть один засос на твоей шее, отцовский гнев покажется тебе забавой, Мисси.        - Что ты делаешь в моей спальне? – фыркнула она, снимая подаренное ожерелье и беря расческу с бесполезной надеждой привести запутавшиеся волосы хоть в какой-то порядок.        - Жду тебя домой, как видишь.        - Тогда поздравляю, старшенький. Ты дождался. И, умоляю, не нужно читать мне нотаций, милый, хорошо?        - Отец хотел с тобой поговорить. Он уже спит.        - О чем? Что ему нужно?        - Понятия не имею. Он не говорил. Просто сказал, что хочет поговорить и все.        Мисси легко смазывала шею молочком, покусывая губы, как делала всегда, когда злилась.        - Снова придумал, как выгоднее нас продать – фыркнула она.        - Я не знаю, Мисси. Он был недоволен, что ты пропадаешь. Я сказал ему, что ты занята подготовкой к открытию школы.        - Молодец.        Он сел в кресло, вытянув ноги.        - Ты ведь понимаешь, что так долго продолжаться не может, Мисси? Отец рано или поздно узнает, и, подозреваю, ему это очень не понравится.        - Мне плевать, Гарри. С тех пор, как он решил продать дом, где мы жили с матерью, и перетащить нас сюда, я разучилась даже симулировать, что уважаю его решения. Я думала, ты знаешь.        - Как бы то ни было, Мисси, от этих решений зависит наша жизнь.        - О, - она усмехнулась, - тебе переживать не о чем, братец. Ты ведь любимый послушный сын, ты всегда сделаешь все, что он захочет.        - Прекрати – устало вздохнул Гарри, потерев лоб.        - Ладно – пожала плечами Мисси.        - И все же, брось свою браваду. Ты понимаешь, что, если отец узнает, что ты встречаешься с этим студентом, он убьет не только его, но и тебя? Ты же знаешь, он может.        - Знаю – Мисси поникла. – Он только и думает, как бы повыгоднее нас продать. Он всегда был таким засранцем.        - Не всегда. Когда мама была жива, он был другим. Куда мягче точно.        - Уже не важно, – сокрушенно вздохнула Мисси. – Гарри, если он задумал какую-то чушь, клянусь, я сбегу из дому. Мы убежим с Питом, мы уже говорили об этом. Я не буду больше плясать под его дудку. Я не могу.        - Куда ты убежишь, Мисси? Европа горит в огне войны. Коричневая чума повсюду. Они Британию захватили с такой легкостью, как будто перед ними – маленькая мушка, которую ничего не стоит прихлопнуть. Так и есть, наверное. Весь мир для одного обезумевшего урода – это мушка, которую так просто убить одним хлопком. Здесь хотя бы безопасно, во всяком случае, пока. Так куда вы собираетесь бежать? В лапы смерти?        - Я не знаю, – сокрушенно вздохнула Мисси, - но я не буду делать то, что он хочет. Всю свою жизнь я делала, что он сказал, и я устала. Я больше не могу, Гарри.        - Ты всегда бунтуешь, – улыбаясь, покачал головой он.        - А ты всегда молчишь. Одного не понимаю – зачем? Зарабатываешь репутацию идеального сына? Впрочем, это срабатывает. Тебя он не третирует так, как меня. Я полгода уговаривала его дать денег для школы, а ты получаешь все по щелчку пальцев. Хорошая тактика, Гарри.        - Дело не в этом. Просто я мужчина.        - Мужской мир, ну конечно, - презрительно фыркнула Мисси.        - Извини.        Резко встав, она открыла шторы, разливая лунный свет по комнате. Стояла, застыв, словно фарфоровая статуэтка, тонкая и легкая, уперев руки в бока. Маленькая бунтующая гордая птичка.        - Мисси, я действительно не знаю, о чем он хочет поговорить.        - Я тебе верю.        Гарри встал, отчего старенькое кресло всхлипнуло. Несколько раз отец порывался выбросить его на свалку, Мисси дралась за него, как тигрица – любимое кресло матери.        - Ты всегда бунтовала, Мисси. С самого появления на свет. Но, что бы он не хотел от тебя, я попрошу тебя не бунтовать сейчас. Потому что, если ты сделаешь это, я останусь совсем один. У меня никого больше нет, кроме тебя. Не оставляй меня одного.        Мисси оглянулась. Улыбнулась, кивнув.        - Надень завтра свитер. У тебя вся шея в засосах.        - Ладно. Доброй ночи, Гарри.        - Хороших снов.