Фронт

       Мисси вздохнула и перевернулась на другой бок, зарывшись в подушку. Но назойливый стук в дверь не прекратился и она, конечно же, знала, кому он принадлежит.        - Входи, Гарри! – хныкнула она, готовясь метнуть в него подушку.        И метнула, едва только его улыбающееся круглое лицо объявилось в ее комнате.        Впрочем, он ловко поймал ее, улыбаясь еще шире. Мисси тяжело вздохнула, закапываясь в одеяло, накрывая голову второй подушкой.        Гарри подошел к кровати, сел, ловя ее за руку.        - Злишься, сестренка?        - Очень, - буркнула Мисси из-под своего укрытия, - иногда ты меня до чертиков бесишь, братец.        - Просыпайся скорее! – настойчиво сказал он. – Немедленно! Не то я тебя отшлепаю, и даже не посмотрю на то, сколько нам обоим лет.        Мисси застонала снова, но из своего импровизированного укрытия вылезла. И, наконец, открыла глаза, в полной мере приходя в себя.        Посмотрев на часы, она возмутилась:        - Восемь утра, сегодня суббота, я вообще-то собиралась поспать. Забыл, что вчера я проверяла контрольные и продумывала уроки до ночи?        - А я тебя предупреждал, что нужно ложиться спать. Несколько раз.        - Да-да, - кивнула она, - ты выиграл. Триумфуй.        Мисси поднялась, завернувшись в одеяло. Гарри отошел к окну, выглянув в него, позволяя ей одеться.        - Поворачивайся.        Когда он обернулся, она уже была в халате и усердно старалась привести себя в порядок, расчесывая непослушные волосы. Гарри с улыбкой посмотрел на ее отражение в зеркале и, подойдя к ней, осторожно развернул за плечи, целуя в обе щеки.        - С днем рождения, сестричка. Я хотел по традиции – с кофе, но в столовой тебя ожидает кое-что получше. А если ты заглянешь в свой шкафчик для косметики, на нижнюю полку, которая вся захламлена всякой мелочью, заметишь мой подарок.        Мисси с интересом посмотрела на него, страшно заинтригованная. Она действительно использовала последнюю полку в качестве своеобразной свалки для пустых коробок и редко когда убиралась там. Перед ней не предстало ничего нового, только все те же коробки, что она сама сюда отправила. Она с недоумением посмотрела на брата.        - Загляни-ка в каждую. Где-то должен быть сюрприз.        Мисси схватила верхнюю, черную, от старых поизносившихся туфель. Открыла ее. Там было пусто. Сбросив ее на пол, проделала то же самое со второй, и с третьей. На четвертой сердито хмыкнула, ведь всегда отличалась огромным нетерпением, но и та оказалась пуста.        Когда в руках оказалась пятая коробка, из-под балеток, которые давно сносила уже, Мисси потрясла ею, приложив коробку к уху.        - Эта не пустая! Наконец-то! – она озорно посмотрела на брата, ища подсказки, но тот был непоколебим. – Что же там такое?        Она с нетерпением откинула крышку, отбросив ее подальше от себя, зарылась в коробку лицом, ожидая сюрприза.        Она держала в руках фото-портрет, и ее руки не просто дрожали – ходили ходуном.        На нее смотрела женщина, ничуть на нее не похожая, совершенно ей не знакомая, но прекрасная и родная. Теперь у старенькой изношенной фотокарточки появилась другая жизнь – в красивой рамке и уголками.        Мисси бережно опустила фото себе на колени, смотря на него так, точно впервые видела. Глаза искали знакомые – свои собственные черты, и, застланные пеленой слез, не находили их. Искусав губы в кровь, она аккуратно поднесла фотографию к ним, поцеловав любимое лицо, и тихо прошептала, всхлипнув:        - Мама…        - Да, - кивнул Гарри, с улыбкой вздыхая, - я был в фото-ателье позавчера, и они сделали такую рамку. Ты можешь повесить это фото в своей комнате, если хочешь. Я подумал, что маленькое преображение тебе понравится.        Мисси как-то неловко встала, подошла к брату и, все еще волнуясь, непривычно тихо, как для себя, спросила:        - Мы могли бы повесить это фото в гостиной, что скажешь?        - У нас уже есть фото мамы там, Мисси. Это – твое фото. Только твое. Я хочу, чтобы оно было у тебя. У тебя почти ничего от мамы нет. Ни одного воспоминания даже.        - Спасибо, Гарри, - Мисси быстро утерла слезы, аккуратно целуя его в щеку.        - Ну, я схожу, прибью полки, посверлю немного, раз уж ты не спишь сегодня, а потом будем пить чай с ватрушками.        - Я бы хотела заняться стрельбой сейчас, - упрямо сказала Мисси, - я знаю, что мы договорились не делать этого сегодня в честь моего дня рождения, но, пожалуйста, Гарри. У меня на душе очень неспокойно.        Она подошла к окну, наблюдая за утром последнего дня осени.        - Думаю, - Гарри подошел к ней, кладя руку ей на плечо, - это все из-за зимы, Мисси. Мне самому не по себе. Еще и на заводе пикеты устраивают, протестуют против нашей торговли с Европой. В своих изоляционных настроениях уже вовсе с ума посходили.        - Или предчувствие, - пожала плечами Мисси, - я встретила вчера Люси и она сказала мне, что слышала, как ее отец обсуждал с коллегой, что Япония в последнее время ведет себя особо неспокойно. Говорят даже, будто мы собираемся напасть на японцев, чтобы усмирить их возможные попытки нас побороть.        Она прямо посмотрела на брата, требуя честного ответа:        - Что скажешь? Что ты об этом думаешь?        - Скажу, - Гарри вздохнул, - что в этом мнении есть рациональное зерно. Японии нужен контроль над Филиппинами и Гонконгом, а наш флот пребывает не в самом лучшем состоянии. Потому напасть на потенциального противника раньше, чем он сам это сделает – не такая уж плохая идея. Игра на опережение.        Мисси щелкнула языком, отворачиваясь к окну.        Рука брата ласково опустилась на ее плечо, крепко сжала его, он аккуратно поцеловал ее в щеку, улыбаясь своей обычной теплой улыбкой.        - Мисси, я прошу тебя, забудь обо всем этом хотя бы на сегодня. Сегодня не просто твой день рождения, а твой юбилей. И ты не должна омрачать этот день такими страшными мыслями.        - Как об этом не думать? – Мисси нервно пожала плечами. – Как у тебя так получается? Научи меня. Может, у меня тоже однажды получится.        - Я просто понимаю, - Гарри аккуратно погладил ее по теплой руке, - что мы должны жить в любом случае. Жизнь не стоит на месте, не останавливается даже сейчас, когда мир заигрался в войну и превратился в сплошное поле боя. А еще я знаю, что, если буду думать только об этом, то сойду с ума. Так что, пожалуйста, успокойся и давай хотя бы сегодня вспомним, что у нас все еще есть обычная жизнь.        Мисси кивнула и, хотя было понятно, что она готова была бы продолжать этот разговор, продолжать его не стала. Вместо того выглянула в окно, где маленькими пушистыми хлопьями шел снег:        - Почему отец не вернулся? Обещал же быть дома еще ночью.        - Он прислал телефонограмму. Будет завтра около семи вечера. Вчера пришла, а ты была занята своими контрольными, а потом легла спать. Я забыл тебе сказать.        Мисси задумчиво посмотрела на него, а затем по ее лицу поползла улыбка, полная лукавства и огня:        - Если нет отца, значит, мы можем позвать друзей?        - Да, ты можешь пригласить Пита сюда.        - Я не только о Пите, я еще о Джеке, Джоне, девчонках и Люси.        - Что я слышу? – с притворным удивлением спросил Гарри. – Ты хочешь позвать нашу правильную леди-соседку на торт с чаем?        - Почему бы нет? – пожала плечами Мисси. – Люси – милая девушка, ее родители настоящие тюремные надзиратели. Бедняга целыми днями, если не в колледже, то взаперти.        Гарри подозрительно прищурился:        - Сестричка, почему мне кажется, что ты ее мне сватаешь?        - Братик, почему мне кажется, что ты начинаешь правильно соображать? – парировала Мисси, весело подмигнув.        Гарри укоризненно посмотрел на нее, но Мисси предостерегающе подняла руки, покачав головой:        - Послушай, я тебя не заставляю завтра же венчаться с ней в местной церкви, правда. В данный момент я думаю даже не столько о тебе, сколько о ней. Девчонка нигде не бывает, почти ни с кем не общается. А все потому, что ее родители какие-то чокнутые. Но, надеюсь, зайти к соседям на чай с тортом она может. Не зря же я вчера весь вечер его пекла, правда?        - Ну, как знаешь, - с улыбкой пожал плечами Гарри, - я все же пойду разберусь с полками, а потом позавтракаем.        Мисси спустилась к нему минут через двадцать, кутаясь в шаль так, точно ей было холодно, хотя в гостиной горел камин. Обменявшись с сестрой короткой улыбкой, Гарри продолжил колдовать над полками, закончив только когда несколько раз убедился, что они закреплены достаточно прочно.        Все это время мисс Саксон стояла в дверном проеме, растеряно следя за братом, скользя взглядом по нему – и мимо него. Но, когда он доделал работу, Мисси с готовностью пошла на кухню, начав хлопотать, накрывая на стол.        - Овощное рагу, - она внимательно посмотрела на него, - я знаю, ты не очень любишь его, но, макароны ты точно не будешь, я права?        - Угадала, - кивнул Гарри, - интересно как? Моя сестричка – ведьма?        - Да ты же их практически не ешь, только если другой еды совсем нет, - пожала плечами Мисси, слабо улыбаясь и одновременно накладывая завтрак в тарелку. Сама предпочла макароны с соусом.        Гарри набросился на еду со зверским аппетитом, однако, вскоре заметил, что сестра очень вяло ковыряет ложкой в тарелке, редко кладя завтрак в рот.        - Мисси!        Она вздрогнула от оклика и испуганно посмотрела на него.        - Прости. Задумалась.        - О чем? Только, умоляю, не говори мне, что снова о войне. Мы же договорились, что забудем об этом хотя бы на сегодня.        - Нет, - спешно возразила Мисси, - совсем не об этом.        Она пристально посмотрела на него, аккуратно шмыгнув ладошкой в его ладонь, и нервно вздохнула, поерзав на стуле.        - Я тебе кое-что скажу, но, пожалуйста, не накидывайся на меня!        - Ты же знаешь, что не буду.        - Пообещай мне.        - Хорошо, - спокойно кивнул Гарри, - обещаю. О чем ты думаешь?        - Я позову Питера сегодня. И я собираюсь с ним переспать.        Гарри поперхнулся рагу и медленно положил ложку на стол.        - Пожалуйста, - Мисси закрыла глаза, вздохнула и быстро-быстро заговорила, - не ругай меня. Я люблю его, а он любит меня. Это, может, банально, может, неправильно, но я хочу этого. В конце концов, это закономерно. И еще, - Мисси посмотрела на свои руки, судорожно вздохнув, - я не знаю, не потеряю ли я его в следующую же секунду, сможем ли мы выдержать давление отца, ведь рано или поздно придется ему открыться, так что, я хочу этот прекрасный момент. Пока у меня еще есть время для него.        - Я так понимаю, сестричка, - облизнув пересохшие губы, улыбнулся Гарри, - что ты уже точно все решила, и, скорее, тебе нужно нечто вроде моего благословения, да?        - Хотя бы не осуждение, - Мисси посмотрела на него с такой откровенной мольбой, что даже камень растаял бы, - пожалуйста.        Он ласково погладил ее по руке, улыбнувшись для успокоения.        - Сестричка, я не осуждаю тебя, никогда не осуждал ни одного твоего решения. Ты всегда была мудрой, с самого детства. Иногда я просто поражался тому, какая ты растешь. И я понимаю твои чувства, хотя, тебе может показаться, что это не так. Но я прошу тебя об одном: будь благоразумна. Надеюсь, твой доктор сам додумается предохраняться, но, умоляю тебя, возьми презервативы в моем шкафу. На всякий случай.        - Гарри! – залившись краской, воскликнула Мисси.        - Я не собираюсь читать тебе лекции о контрацепции, да и не мне это делать, Мисси, но, раз уж ты доверила мне свой секрет, я скажу тебе, что так будет правильнее. Парни редко думают о таких вещах, ты уж мне поверь. Сам бы не думал, если бы не Бетти Браун, у которой внезапно случилась задержка, когда нам едва исполнилось шестнадцать. Помнишь малышку Бетти со смешными косичками? Так вот, некоторое время она думала, что беременна от меня, и мы едва не сошли с ума оба. И я не хочу, чтобы то же самое случилось с тобой. Я знаю, что ты очень благоразумна, пожалуйста, оставайся такой и теперь. Особенно – теперь.        Мисси вздохнула с явным облегчением, улыбнулась и кивнула:        - Да, хорошо. Я обещаю. Спасибо, что не осуждаешь.        Гарри пожал плечами:        - Как я могу?        - Спасибо. Могу я попросить тебя купить чаю? А то у нас маловато.        - Ладно.        - И загляни тогда в общежитие к мальчикам, передай им, что я жду. Надеюсь, Джеку они сами скажут.        - Ах ты лисичка! – Гарри быстро поцеловал ее в щеку, встав из-за стола и отправив тарелку в раковину. – Еще поручения будут?        - Нет, это все.        - Хорошо, мой капитан – Гарри улыбнулся, подмигнув сестре, и вышел, захлопнув дверь.        Вечера зимой всегда нравились Мисси больше любого другого времени суток. Быстро грядущие сумерки, плавность и мягкость вечера, сопровожденные камином, растопленным в столовой или прихожей, навевали ощущения защищенности, тепла и уюта, которого не хватало в буре ужасных событий, охвативших весь мир.        Сегодняшний вечер был довольно теплым и начался с достаточно явным опозданием. Когда Мисси закончила с сервировкой стола, а к ним домой стали приходить первые посетители, в окна все еще мягко струился дневной свет, хотя часы стремительно приближались к пяти.        Люси принесла с собой огромный букет хризантем – холодных, нахохлившихся, пушистых, словно шерсть громадного животного. Мисси знала, что хризантемы – дело ее заботливого ухода, весь сад Коулов был ими усеян, вперемешку с розами. Она ступала осторожно, будто кралась. Точно ее могли в любой момент огреть чем-нибудь тяжелым по голове.        - Добрый вечер, Мисси! – улыбнувшись, она протянула соседке букет. – С днем рождения!        - Привет, Люси! Проходи, я поставила чай. Сейчас другие придут. Не падай в обморок заранее, Гарри все равно нет – он поехал за другими гостями.        Люси замялась и стала еще более красной, явно ища, куда бы провалиться сквозь землю. Мисси тихонько рассмеялась, по-доброму подстегнув гостью. Та замялась, явно думая, садится ли ей, или бежать со всех ног. Мисси улыбнулась, пожалуй, самой искренней улыбкой, на которую была способна, и мягко сказала:        - Люси, не падай в обморок, пожалуйста. У меня нет нюхательной соли, если что. Садись, я налью тебе чай, а скоро придут остальные, будем есть торт.        - А кто будет? – с искренним интересом спросила Люси, заправив за ухо выбившеюся прядь волос. Она все же приземлилась на стул, закинув ногу за ногу, и теперь аккуратно помешивала сахар в чашке.        - Донна, Рани, Джек, Пит и Джон. Не знаю, придет ли Ривер. Когда я ей вчера звонила, голос у нее был все еще больной. Никак не отойдет от простуды, бедняжка. В общем, все свои. Ты всех знаешь. Знаю даже, что с некоторыми вы ходите вместе на эти антивоенные митинги.        - Да, - кивнула Люси, - с Джеком там часто видимся. И с Джоном. Правда, мои родители не очень одобряют, что я туда хожу. Они считают, что мое дело – думать о замужестве, а не о войне. А папа вообще сказал, что, раз мы на ней зарабатываем, значит, война для нас – не такое уж зло. Представляешь? Это ужасно.        - А ты что думаешь по этому поводу? – Мисси придвинула ближе к ней вазу со сливовым вареньем и, наконец, тоже села за стол, колотя чай.        - Я думаю, что все это просто отвратительно. Если бы Гитлер не видел, что всем вокруг плевать на то, что он творит, он бы не учинил войну. Но когда я говорю об этом маме, или, тем более, отцу, они отвечают, что я глупая и ничего не понимаю. Ужасно.        Мисси вздохнула.        - Я именно потому на митинги не хожу. Отец узнает – из дома меня не выпустит. Он и на школу чудом согласился, не знаю даже, почему. Да и потом, разве мы что-то решаем в этих вопросах? Хоть в палатках ночуй, а это не остановит того, кто хочет воевать.        - Да, - Люси сделала аккуратный глоток чаю, - но, если мы будем молчать, то все подумают, что так и нужно. Что наш голос вообще ничего не значит, что мы согласны на все, что они делают. Глупые разговоры глупой девчонки. Но я так чувствую.        - Ты не глупая, Люси, - покачала головой Мисси, - вовсе нет.        - А папа считает иначе.        - Но я не считаю тебя глупой.        Ответить что-либо Люси не успела, потому что в доме стало шумно. Женские, мужские голоса, смешались в какой-то нестройный хор и, извинившись, Мисси побежала встречать других гостей.        Вечер пролетел незаметно. Зимние вечера ленивые, неспешные, пролетали быстро – все, как один. Но этот, проведенный за прослушиванием пластинок, поеданием ванильного пирога с шоколадными крошками и разговорами ни о чем, пролетел, словно один миг.        Вскоре ушел Джек, вылетев в сумрак ночи, подобно мотыльку, торопясь на свидание и громогласно сообщив об этом всем, потом – Донна и Рани, оставив на щеке у именинницы след помады, затем, извинившись, будто совершила нечто ужасное, выпорхнула Люси.        Они остались за праздничным столом вчетвером. Никто больше не ел, только Гарри хлебал чай, изредка помешивая его ложкой по привычке. Мисси встревожено глядела в окно, где даже изгибов деревьев уже не было видно. Старалась не показывать своего волнения, потому что точно знала, что тогда Питер тоже станет волноваться, но получалось плохо. Во всяком случае, Гарри точно заметил. Обменявшись красноречивыми взглядом с сестрой, он вывел ее на кухню под предлогом помощи в уборке стола. Закрыв дверь и проверив, что она закрыта плотно, он обратился к ней взглядом.        - Что такое, милая?        - Я нервничаю, - сдалась она, тяжело выдохнув.        - Тебя никто не заставляет с ним спать. Если не готова – не надо.        - Нет, - Мисси упрямо покачала головой, - я готова. Я боюсь, что я ему не понравлюсь, понимаешь? Или сделаю что-то не так.        - Но ты ему уже нравишься! – улыбнулся Гарри, успокаивающе погладив ее по руке.        - Да, но вдруг я сделаю что-то неправильно и он…        - Мисси, - Гарри аккуратно взял ее за плечи, - пусть только попробует сказать, что ему что-то в тебе не нравится. Обещаю – я удалю его органы в алфавитном порядке.        - Ты говоришь как Ривер, - улыбнулась Мисси, - украл ее фразу.        - Она мне понравилась. В смысле, фраза, а не Ривер.        - Да, я поняла.        - В общем, ты все еще можешь отказаться от своей идеи. Но, если нет, то помни, что нет ничего такого, что ему может не понравиться. Ну, или, что, если что-то не понравится ему, а, тем более, тебе, я его разорву на части.        Он улыбнулся и Мисси тоже. Расставив вымытые тарелки по местам, они вернулись в столовую. Пит стоял у окна, задумчиво глядя на занавески, точно там было что-то интересное, Джон раскладывал спички на столе в какие-то одному ему понятные узоры. Заглянув ему через плечо и так ничего и не поняв в этих геометрических пропорциях, Гарри счел более разумным решением снова налить чаю.        - Мы, наверное, уже пойдем, - Пит улыбнулся, отчего на щеках мягко заиграли ямочки, - спасибо за гостеприимство. Торт был очень вкусным, Мисси. Надеюсь, книги тебе понравятся. Честертона было сложно достать.        - Да, - Джон сгреб спички, разложенные в два квадратика, в карман и с улыбкой посмотрел сначала на брата, потом на сестру, - завтра будет огромный митинг. Многие студенты и преподаватели собираются пойти. И пресса будет тоже. Было бы хорошо, если бы вы тоже смогли на нем поприсутствовать. Все же, мы не должны молчать. Пусть Рузвельт слышит, что мы против того, чтобы наших ребят не отправляли на эту бессмысленную резню Гитлеру на потеху.        - Вам совсем не обязательно уходить сегодня, - Мисси мягко взяла возлюбленного за руку, - отец будет только послезавтра вечером, мы могли бы провести завтрашний день вместе. Заодно и на митинг сходим.        - Ночевать здесь? – Джон удивленно повел бровями.        - А что такого? – пожал плечами Гарри, - Вы уже не впервые остаетесь здесь на ночь. К тому же, я устал, чтобы развозить вас домой. А еще у меня бензин заканчивается, так что, мы рискуем вообще не доехать до общежития.        - Ну, - Джон улыбнулся, переглянувшись с приятелем, - ладно. Хорошо. Вы же не будете против, если я послушаю Синатру? Не слышал этой пластинки.        - Я дам тебе ее в общежитие – по-доброму посмеиваясь над другом, сказала Мисси, - отец подарил недавно.        - Спасибо.        Мисси оставила мужчин играть в шахматы, причем, ее возлюбленный, кажется, безбожно проигрывал. Вымывшись, она выбралась из душа, однако, ни идти в гостиную, куда все перешли, ни, тем более, отправляться в спальню, не спешила. Вместо того застыла у зеркала, укутавшись в халат, и пристально смотрела на себя в зеркало, будто изучала, но на самом деле мало что видела. Волнение заслало глаза, заставляя сердце пропускать удар за ударом.        - Любимая! – нежное прикосновение знакомых тонких пальцев к ее плечам, заставило Мисси вздрогнуть. Она посмотрела на возлюбленного, склонив голову к теплой щеке и, блаженно вздохнув, закрыла глаза.        Пит ей не мешал, только с нежностью целовал ее пальцы – один за другим, по очереди. Мисси молча развернулась к двери, взяв его за руку, и повела за собой. Пит не препятствовал, шел безропотно, улыбаясь своей обыкновенной детской улыбкой, которую Мисси угадывала на его лице.        Он ничуть не удивился, когда они пришли в ее спальню – это было их маленькое гнездышко, где уединялись для поцелуев, где он нежно целовал ее коленки. Не удивился даже когда она, закрыв дверь изнутри, обняла его за шею, приникнув в сладком поцелуе – так у них все часто начиналось.        Но когда она, явно нервничая и плохо совладевая с пуговицами, расстегнула сначала одну, затем другую, оголив худенькие плечи, Пит замер в изумлении. Открыл рот, покачал головой, потрясая смешными кудряшками. Попытался даже отшатнуться, закрыть глаза, но ни нежная рука, лежащая на его шее, ни ее глаза, лучащиеся при взгляде на него, не дали ему это сделать.        - Мисси! – воскликнул он, выдохнув разом весь воздух из легких. – Что ты делаешь?        - Любимый, - Мисси смотрела на него с немым обожанием, - иди ко мне. Пожалуйста. Будь со мной. Иди ко мне.        - Мисси, - он упрямо покачал головой, шумно дыша, - милая, я… я не знаю…        Мисси сделала шаг к нему навстречу, снова пленив его шею руками, заключив ее в нежные объятья. Теперь они стояли почти слившись друг с другом воедино. Вместо слов она сладко поцеловала его в губы. Он ответил – сперва робко, потом жарче, смелее. Вскоре руки его обняли ее хрупкую талию, однако, ненадолго – он помогал ей справиться с пуговичками платья, а, едва взял и эту преграду, сладостно зарылся в нежную горячую кожу, покрывая ее жаркими беспорядочными поцелуями.        - Ох, Мисси! – простонал он ей в ухо, прежде чем она закрыла ему рот поцелуем.        - Мат тебе!        Гарри лукаво улыбнулся и убрал шахматные фигурки в коробку, а ту, в свою очередь, поставил в тумбочку около кровати.        - Сколько тебя не учи, ты все равно ужасно играешь – ворчливо сказал он, качая головой.        - Да ладно! – хмыкнул Джон. – Пит играет еще хуже, сам же видел.        - И то правда.        Он стащил с себя вещи и накинул халат. Другой, который Джон всегда носил, если оставался ночевать, отдал другу. Джон переоделся и снова примостился на диван, рассматривая взятую с гостиной пластинку с таким неподдельным интересом, как будто она была восьмым чудом света, ничем меньше.        Гарри развалился на своей кровати, смотря в потолок. Потом, приподнявшись на локте, и посмотрев на своего дорогого гостя, спокойно позвал его:        - Иди ко мне.        Джон подчинился, тепло улыбаясь. Когда рука Гарри по-хозяйски коснулась его плеча, и тот оказался в плену, улыбнулся.        - Я устал, Гарри, - мягко улыбаясь, сказал он, - давай в следующий раз, ладно?        - Я тоже устал. Просто хотел тебя обнять.        - Хорошо! – уже с гораздо большим энтузиазмом, сказал Джон, юркнув в раскрытые объятья.        Они ни о чем не говорили, лежали молча. Гарри все так же сопел, смотря в потолок, иногда проводя рукой по всколоченным волосам любимого, Джон лежал, уткнувшись носом в его теплую шею, вдыхая запах шампуня, духов и сигарет, исходящий от него. Потом отстранился, аккуратно целуя партнера в краюшек губ:        - Я пойду покупаюсь.        - Угу, - кивнул Гарри, - хорошо.        Джон вернулся довольно скоро, но Гарри к тому времени уже крепко спал. Улыбнувшись, Смит поправил уголок подушки и юркнул в постель рядом, взяв его за руку.        Вскоре и сам уснул.        Когда Мисси проснулась, солнце уже было довольно ярким. Посмотрев на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, она обнаружила, что время перевалило за полдень, и, конечно, поспешила мысленно себя отругать за то, что спала так долго. Обычно она вставала в выходные около девяти утра, крайне редко – позже. Но, может быть, то, что они любили друг друга этой ночью, было уважительной причиной для усталости, которую Мисси нашла приятной.        Он сидел в кресле, читая одну из трех книг, что подарил ей вчера. Поняв, что она не спит, встал и, сев рядом, прильнул губами к ее губам.        - Доброе утро, любимый, - улыбнулась Мисси, когда поцелуй закончился и по привычке запустила пальцы в его волосы, потрепав их в шутку, - я раньше тебя уснула вчера, да?        - Да, на рассвете, - кивнул он, - хорошо спала?        - Замечательно – кивнула Мисси, - снилось, будто мы с тобой по полям бегаем, представляешь?        - Хороший сон.        Он коротко поцеловал ее в губы, затянувшись сладким запахом.        - Я проголодалась. А ты? Есть хочешь?        - Да. Я сделал бутерброды, пока ты спала. Гарри и Джон еще не спускались. Надеюсь, ты не против, что я немного хозяйничал в твоей кухне?        - Все в порядке, - спокойно ответила Мисси, - я согласна, чтобы так было каждый день.        Она встала, больше не кутаясь в одеяло. Когда Питер сначала поцеловал крошечную родинку на ее плече, а затем, повернув к себе, ласково коснулся губами губ, Мисси сладко вздохнула. Окончив поцелуй, они отправились в кухню.        Гарри и Джон уже были там и отчаянно рубились в карты, попивая чай.        - Доброе утро! – поздоровался Пит, садясь на свое вчерашнее место в углу стола. Мисси улыбнулась брату и другу и, открыв буфет, взяла чистые тарелки, накладывая в них еду.        - У нас нечего есть, кроме рисовой каши с яблоками. Пирог еще вчера закончился, но к чаю есть печенье, - сообщила она, - я не буду ничего сегодня готовить. Вернемся с митинга – сяду за уроки. Нужно подготовить конспект по географии.        - Завтра Александра приготовит, - спокойно отозвался Гарри, еще отпив чаю.        - Ты называешь горничную по имени? – удивленно спросил Джон.        - Мы оба так ее называем, - пояснила Мисси, - и отец тоже. Она сама попросила.        Поздний завтрак прошел в молчании, они почти ни о чем не говорили, только в соседней комнате играла пластинка Синатры, которую включил Джон. Мисси посмотрела на часы.        - Почти половина третьего уже. На митинг не опоздаем?        - Сейчас допьем чай и пойдем – спокойно ответил Гарри, кладя в чашку еще одну ложку сахара.        Не понятно почему, но звук звонка, раздавшийся в доме, заставил Мисси вздрогнуть.        Подойдя к окну, она увидела Люси. Соседка явно была в странном состоянии, на что указывал ее потрепанный вид и совершенно развалившиеся волосы, обычно аккуратно собранные либо в гульку, либо расческой на затылке.        - Что это с ней? Может, что-то случилось? – Мисси дернула плечом, ощущая какое-то внезапное напряжение, и посмотрела на брата.        - Пойду открою – сказал Гарри, отправившись к двери.        Люси появилась на пороге, бледная, точно смерть. Позволяла Гарри себя вести, сгорбилась так, будто несла на своих хрупких плечах всю тяжесть мира. Дрожала как осиновый лист. В уголках покрасневших глаз стояли слезы.        - Люси, что случилось? – обеспокоенно спросила Мисси, оборачиваясь к соседке, которую теперь буквально бил озноб. Та по очереди посмотрела на них, как будто они были приведениями, и тихонько пискнув, ответила:        - Вы ничего не слышали? Включите радио.        Едва Гарри направился к радиоприемнику, Люси рухнула на стул и судорожно вцепилась в чашку с водой, которую протянул ей Пит.        Услышав вместо привычного напряженный голос Дейли на CBS, Мисси молча поднесла руку к предательски екнувшему сердцу.        «Японцы атаковали Перл-Харбор, Гавайи, с воздуха, президент Рузвельт это только что объявил. Нападению также подверглись все военные и военно-морские объекты на острове Охау».        Голос диктора дрожал, Мисси заметила, что от волнения он сделал ошибку, переименовав остров. Она замерла, крутя маленькую пуговицу на платье в руках, откинув голову назад. Не сразу поняла, что Пит рядом, обнял ее за плечи, дышит в шею, видимо, стараясь успокоить, а, может, сам нуждаясь в успокоении.        Люси больше не плакала, только тяжело дышала, будто чахоточная, рвано втягивая воздух в легкие.        - Черт, черт, черт, черт! Твою мать! – выругался Джон и, судя по звуку, выронил вилку на пол.        Дверь распахнулась так резко, что петли скрипнули. Гарри, судя по шагам, вылетел из гостиной.        Пластинку заело, Синатра уже несколько секунд повторял одно и то же слово как жвачку.        Мисси ощутила на губах соленый вкус слез и взглянула на часы.        Они по-прежнему показывали без четверти три – сломались.        Время остановилось.