Been Around

Тэхен Юнги не нравится. С самого начала. Тэхен это чувствует, да и сам испытывает что-то вроде, но внимания не обращает. И у этого неприятного никаких оснований под собой нет - они просто не ладят. Редко разговаривают, редко видятся, обоим это не нужно лишний раз. Слишком разные мнения, слишком разные взгляды на жизнь. Они почти не пересекаются. Дни пролетают, и Тэхену, если честно, ну совсем не нравится, какой Юнги тощий, бледный и вечно растрепанный, он как яркий пример страдальца, о которых пишут в книгах для подростков. Ему не нравится постоянная отстраненность Юнги, колючий взгляд, который неприятно на себе ловить. Что молчит до последнего, а потом ни с того ни с сего высказывает так язвительно, что сначала теряешься от наглости, но потом хочется замахнуться и подзатыльник дать, да нельзя так с хеном. Вот поэтому и огрызается Тэхен, даже когда его не касается, а уже через пять минут об этом забывает. А однажды Намджун вполне справедливо его и Чимина отчитывает, на что Чимин виновато опускает глаза и стыдится, а Юнги (в самый первый раз при всех) срывается непривычно громким, злым голосом и уходит с репетиции, хлопнув напоследок белой дверью. Внезапная тишина прерывается не сразу, как реагировать - никто не знает. Потом, под нарастающий гул голосов, Тэхен на ухо сердито шепчет лидеру, мол, пусть идет, зачем такая истеричка. Чимин, скорее всего, это слышит или просто понимает, и вдруг начинает лепетать извинения и пятится в сторону двери, и всем понятно, почему. Намджун с упреком смотрит на Тэхена за его слова и подзывает Хосока, которому нравоучать и мирить людей больше жизни надо. Тэхен понимает, что попал, и молча радуется, что взаимодействовать им с Юнги приходится редко. Пока. Они встречаются только через два дня, и все вокруг ведут себя как ни в чем не бывало. Тэхен отстраненно наблюдает и старается с Юнги не пересекаться. Глаза бегают по всему танцзалу, лишь бы не столкнуться с его холодным взглядом лишний раз, - неприятно. Вот только к вечеру приходится делиться на пары и отрабатывать движения, и Тэхену достается о-боже-мой-Юнги. То ли это с легкой руки Хосока, то ли шутки Вселенной, но чувство обреченности на Тэхена накатывает. Он борется с нежеланием начинать работу, а Юнги как-будто даже... Напуган? Тэхену кажется, что сейчас от его поведения зависит многое, что, возможно, хрупкий мир Юнги вот-вот разрушится, если его оттолкнут, не захотят. Тэхену сложно понять себя, но где-то там в душе зарождается совесть и, возможно, зрелость. Он не показывает своего отношения, и повторяет танец, заставляет себя выдавить хоть слово, чтобы это не прозвучало недовольно или наигранно дружелюбно. Прячется в капюшон толстовки и не сводит глаз с себя в зеркале. Невероятно мудрым чувствует себя Тэхен, когда преодолевает неприязнь и натягивает правдоподобную полуулыбку. Когда говорит таким спокойным голосом, что сам начинает верить. И хоть в душе осадок по-прежнему неприятный, хоть хочется скорее это забыть, - первый шаг сделан.