Клиент №7

Опустевший дом Лиама напоминал оставленную крепость. Король переоделся, покинул замок, музыканты убрали скрипки, слуги разбрелись по своим делам, и даже мебель решила, что ей можно отдохнуть. Стены из картона затрещали по швам и провалились внутрь. Я оказался посреди руин огромного спичечного коробка, вылизанного до блеска заботливыми руками горничной. В отсутствие Лиама можно было позволить себе больше вольностей: осмотреть личные вещи или оценить безделушки, но в доме Пейна не имелось ни того, ни другого. Даже плотные жалюзи веяли холодом офиса, и проникающий в квартиру дневной свет вел себя робко, словно его не пригласили в гости. Не хранить даже во временном доме ничего личного было невозможно, но я решил, что поиски в любом случае ничего не дадут. Какие бы страшные тайны ни скрывал красавец-банкир Лиам Пейн, лучше держаться от них подальше, если я не хочу закончить, как Марк. Тело бывшего коллеги все еще периодически всплывало перед глазами пугающими вспышками. После того, как я ушел, Майк, наверное, вытащил тело из бассейна, взвалил на плечо и понес его на парковку. Марка, как и всех провинившихся, кто был до него, сложили в большой мусорный пакет черного цвета, словно ненужный хлам, и повезли куда-то за город. Место, где никто из нас, к счастью, не бывал. Мать Марка никогда больше не увидит своего сына и даже то, что от него осталось, будет скрыто от её глаз до скончания времен. Завтра, рано утром, она получит только тонкий конверт серебристо-серого цвета с последней зарплатой, если только не вся эта сумма пошла на уплату неустойки. Личные вещи растащат мальчики, если успеют, после чего кто-то из ребят Саймона отвезет их на свалку вместе с одеждой. Воду из бассейна наверняка уже слили. Мигель вызвал штат уборщиц, они вымыли бассейн, после чего туда запустили новую воду, обработанную ультрафиолетом. Ни следов, ни капель крови, ни запаха. Помещение будет сверкать чистотой, словно зал для выпускного вечера, разве что шарики и флажки останутся там, где им и место — в огромном супермаркете с неоновой вывеской. Никто не упомянет Марка в разговоре даже косвенно. Он исчезнет без следа в течение суток, как похищенные дети. И только единожды, лет через пять-семь, кто-то из старичков, возможно, скажет новым парням «был у нас один», но даже тогда его имя больше не прозвучит в холодных стенах салона. Ни один кирпич этого здания не вспомнит труп, упавший на дно бассейна. Не первый и не последний. Господи, это ведь было сегодня утром, а такое чувство, будто прошла целая вечность! Я в другом мире, более опасном, чем суровая реальность салона. Он был грязным, но привычным и предсказуемым. Каждый раз, оказываясь снаружи, приходилось думать о сотне вещей. Но обычно со мной был Майк, надежная глыба нашего сутенера, прикрывающая тыл. Сейчас я был абсолютно один, посреди рабочей недели, и впервые в жизни не знал, что делать с внезапно появившейся «свободой». Интересно, что Лиам имел в виду, когда говорил: весь дом в моем распоряжении? Уж явно не то, что я могу болтать по телефону, сколько моей душе угодно. Да и Саймон будет не доволен, если я снова отвлеку Гарри от работы. Семье я не позвонил бы от клиента, даже если бы он держал пистолет у моего виска, а друзья из прошлой жизни ничего не знали о моей теперешней работе. Осуждение для меня не так страшно, но если правда о моей жизни просочится во внешний мир, следующее путешествие станет поездкой за город в пластиковом мешке. Вероятно, по частям. Повезет, если я буду уже мертв. Возможно, меня заставят копать себе могилу. Но бывают в жизни вещи и страшнее. Я — оплот своей семьи, лучше мне оставаться им, как можно дольше. Вся проблема в том, что мой клиент бессовестно красив, и мне не совладать с собой, когда он рядом. Ни у кого в мире нет таких прекрасных карих глаз, напоминающих бездонную пропасть, а ведь я видел немало мужчин с властными взглядами. Его кожа на ощупь словно жидкий шелк, а я касался многих людей, тщательно следящих за собой. Сила его рук, жесткость его голоса... множество моих клиентов думали, что держат ситуацию под контролем, но они просто не знали, каким может быть Лиам Пейн. Неизвестно, одарила ли его природа или Лиам потратил много времени и сил, чтобы выглядеть так, но он напоминал молодого бога, а перед богами даже люди преклоняют колени. Даже мысли о нем заставляли меня сладко дрожать, как дрожат обычно только течные суки. Я вернулся в гостиную, на тот самый диван, где мы впервые занялись сексом. Пока я терзался сомнениями в душе, Лиам собрал нашу одежду и почистил диван. Самый богатый парень в Далласе почистил диван от спермы своими руками, пока его мальчик по вызову страдал в душе! Если бы я только мог рассказать кому-то эту историю... но тогда она станет для меня последней. Мама выйдет на порог нашего дома, увидит серебристо-серый конверт с витиеватой буквой «S» и поймет все. Я умру за желание поделиться тем, к какому сокровищу мне удалось прикоснуться. Лиам Пейн, ты не знаешь, что делаешь с людьми. Тело само просилось к нему. Мне хотелось бежать из этого пустого дома, но не от Лиама, а к нему. Найти его, разыскать, прижаться к теплой, широкой груди, попросить ласки, которой мне, оказывается, так не хватало всё это время. Подумать только, настолько усталый от секса обычно, сейчас я желал большего. Почему раньше ни один мужчина не мог довести меня до такого? Лиам просто хорош во всём или он подходит именно мне, когда речь идет о сексе? Если бы в этот момент меня увидел наш психолог, всё закончилось бы в ту же секунду. Он решил бы, что я привязался к клиенту, и мои будни снова превратились бы в унылую серую яму без надежды на нормальный заработок. Лиам молодой. Конечно, мне приятно спать с ним. Дело только в этом. Именно это я и сказал бы, оказавшись в кабинете психолога, надеясь, что меня всё еще считают профессионалом и не станут долго пытать. Нервы ощущались натянутыми струнами. Его не было слишком долго, а я изнывал от боли и желания. Стены так и продолжали рушиться. Для меня это чересчур много. Я никогда не хотел нуждаться в ком-то, мне не нужен прекрасный принц, мне не нужен кто-то, на кого я мог бы положиться — у меня всегда был я. Насытиться можно и своей силой, но тогда почему от желания сводит внутренности? Не знаю точно, сколько прошло времени, когда я услышал, как открывается дверь и вскочил. Мне показалось, что целая вечность, несмотря на то, что все это время мысли дробили мою голову на мелкие части. Я уловил голос Лиама, обращенный не ко мне. С ним кто-то был. В первое мгновение в грудь кольнуло что-то жгучее. Он ведь не забыл, что я тоже здесь, и не приволок кого-то еще? Что, если это жена? В помещении резко похолодало, будто кто-то пустил в комнату злой январь. Наверняка она очень красивая — у самого богатого парня в Далласе не может быть некрасивой жены. Она ухоженная, у нее аристократичные черты лица, холодная, как мрамор, кожа. Такая бы девушка ему пошла. Почему я никогда не обращал внимание на фотографии в газете, они же часто были на первой полосе! – Заносите в комнату, – услышал я и плюхнулся обратно на диван. Почему меня вообще волнует его жена, если это не она меня купила? Точнее, не ей меня подарили в качестве неустойки. Выполнять все прихоти клиента, вот моя обязанность. А я веду себя, как любовница, которая не может отыскать в спальне шкаф, чтобы спрятать свое голое тело. Разве это не проблемы Лиама, как объяснить моё присутствие? Его голос снова пробудил во мне едва задремавшее желание. Два слова, один предлог, у меня стоит, словно мы с ребятами снова в клубе, запиваем таблетки пивом. Это было так давно, словно в прошлой жизни. Не отказался бы сейчас от пары транквилизаторов Филда, пробивающих на сон до тошноты. Мне нужно успокоиться. Голос Лиама снова прорезался в воздухе. Он снова давал какие-то указания так властно и привычно. Настоящий босс, который знает, что делает. Дверь красноречиво захлопнулась, похоронив за собой внешний мир. Мой клиент вернулся, принес с собой запах улицы и дорогого парфюма, принес солнечный свет, загаром отпечатавшийся на бархатной коже и мятный привкус леденцов на нежной кожице губ. – Зейн, куда ты пропал? – донесся до меня голос Пейна. Веселый, обращенный исключительно ко мне. – Иди сюда. Стараясь не бежать к нему со всех ног, как скучающая собачонка, истерично виляющая хвостом, я не сразу отыскал нужную комнату в просторной квартире клиента. Она была такая же пустая и безликая, как и все предыдущие, разве что в ней имелся большой стол на высоких ножках, у которого и стоял Лиам. Даже не глядя на его лицо, по одной лишь позе, я уже понял, что он доволен. Похоже, сделка действительно была удачной, раз даже меня пригласили посмотреть на её впечатляющие результаты. Похоже, ему что-то подарили. Кажется, какую-то картину. А ведь в доме нет безделушек, но тогда почему он так радуется? – Посмотри на это, – Лиам обхватил меня за талию и прижал покрепче к себе. Я в миг очутился на «Титанике», в крепких объятиях человека, с которым можно было и под воду уйти. – Нравится? Нравилось ли мне прекрасное полотно в стиле Ван Гога? Конечно, нравилось. Это было его любимое сочетание, основной и дополнительный, синий и оранжевый. Пятно свободы на фоне бездны. Светило среди космоса. Стиль, при котором ты можешь отследить каждый мазок, если будешь смотреть достаточно долго и внимательно. Что-то, что остается внутри, даже после того, как ты закрываешь глаза и отходишь от картины. Свой первый опыт с Ван Гогом я помню отчетливо. Нет, это была не настоящая картина, всего лишь миниатюра, показанная школьным учителем рисования. Маленькая фотография настоящей картины, которую он пустил по рядам, чтобы каждый мог на нее посмотреть. «Звёздная ночь над Роной». Учитель объяснил, что Ван Гога восхищало искусственное освещение, и именно его он хотел изобразить на картине, помимо влюбленной пары. – Красивое, – ответил я, продолжая рассматривать картину. Она казалась мне смутно близкой, но я не мог нащупать в себе ни одного урока искусства, где бы мне приходилось видеть её. – Не помню такого у Ван Гога. – Узнал? – улыбнулся Лиам, взглянув на меня с живой смесью удовлетворения и самодовольства. – Это из утерянного. У него была серия пейзажей в 1888-году, – объяснил он, и я кивнул раньше, чем он закончил предложение. – А это один из тех, что растащили предприимчивые приятели уже после его смерти. – Где ты его взял? – спросил я машинально и испуганно вжал голову в плечи. Проклятый длинный язык, лучше бы Саймон мне его отрезал! Это не мое дело. Личная жизнь клиента меня не касается, особенно, если речь идет о Лиаме. Я должен быть послушной подстилкой, выполнять мелкие прихоти и красиво улыбаться, а не задавать дурацкие вопросы, из-за которых могу оказаться мертвым на дне бассейна или в местечке похуже. Почему с этим клиентом так сложно? Он словно... словно позволяет тебе вольности. Словно ты можешь забыть с ним обо всем, будто находишься в другом мире, где есть настоящие возможности и чистый, разреженный воздух. И, тем не менее, именно потому что он охраняет тебя от мира, некому защитить тебя от него. Лиам — опасный хищник. – Всплыл на черном рынке, – непринужденно ответил Лиам. – Аукцион в ближайшие пару дней, перед ним полиция рыщет буквально на каждом углу, – объяснил он. – Мужчина, у которого я выкупил её, больше двух недель прячется от полиции, но они уже вышли на его след, так что ему нужно быть чистым в тот момент, когда случится облава на его тайное поместье, – Пейн красноречиво хмыкнул. – К тому моменту я продам эту красоту минимум за восемьдесят миллионов долларов. Восемьдесят миллионов долларов. Этого хватит, чтобы родители до конца жизни ни в чем не нуждались. Дон, Вэл и Саф не будут торговать пончиками, стирать чужую одежду в прачечной или разбрызгивать духи на посетителей торгового центра. У родителей будет достаточно лекарств, чтобы не испытывать неудобств и вести нормальный образ жизни. И мои маленькие племянники, если они появятся на свет, тоже будут в безопасности. Кусок штукатурки никогда не обвалится им на голову. В нашем салоне таких денег не заработаешь. – За него дают около пятидесяти, – всплыло у меня в памяти. Конечно, художником мне не стать, я упустил все свои шансы, когда стал торговать телом, но всё-таки к богеме всё еще тянет. Не могу отказать себе в маленьком удовольствии почитать журналы об искусстве или почиркать эскизы на бумажке. Потому Гарри и пригласил меня на выставку современного искусства перед выходными. Наверное, весь вечер клянчил эти вип-проходки у пятого, а потом слёзно умолял Саймона разрешить ему оставить их себе. А я взял и отказался. Следует трезво себя оценивать. Сейчас денег нет совсем. Я с Лиамом не за зарплату, а в качестве неустойки. У меня не будет никаких процентов, повезет, если живым останусь. Ходить по выставкам, знакомиться с художниками, едва сводить концы с концами, не имея возможность оплатить младшей сестре обучение в хорошей школе? Зачем я тогда вообще работаю в салоне? – На официальном арт-рынке, – поправил Лиам. Его рука всё еще грела мою талию. – Но когда знаешь, где продавать и кому продавать, можешь сделать намного больше денег. – Ты видел много картин, которые не видел никто? – быстро спросил я, пока Лиам не замечал, чем со мной делится. – Больше, чем ты думаешь, – ответил Лиам, вселяя в меня чувство восхищения. Как много прекрасного видели эти великолепные глаза. – Держи рот на замке, – добавил он со сталью в голосе. Содрогнувшись, я провел пальцем по губам. Стоило мне подумать, что я его перехитрил, и он проболтался, как Лиам тут же поставил меня на место. Нет, все-таки он поделился со мной осознанно, прекрасно зная, что на этот раз ничего не выйдет наружу. Марк не знал про картины. Он думал, что знает что-то про дела Лиама, подсмотрев в документы, но на самом деле облажался. Это были просто дела банка, обычные махинации с деньгами. Настоящая жизнь Лиама Пейна здесь, на этой картине, которая восхищает его настолько, что он обнимает за талию элитную шлюшку из салона, словно ему есть чем поделиться с такой ничтожной личностью. Даже его чарующие глаза выглядят иначе, когда он смотрит на произведение искусства. – Так... ты никогда не занимался сексом на картине Ван Гога? – серьезно спросил Лиам, подталкивая меня к столу. Мое тело неуклюже врезалось в крышку стола, но, к счастью, я не задел картину. Сама мысль о том, что я нахожусь так близко с произведением искусства, которое к тому же стоит больше, чем моя жизнь, приводила меня в не меньший трепет, чем присутствие клиента, перед которым хотелось встать на колени. Черт возьми, я даже больше шлюха, чем мне казалось. – Ты с ума сошел? – вырвалось у меня с нервным смешком. Глаза-колодцы расширились, и моя душа ушла в пятки испуганным зайцем. Сердце начало колотиться, как самый быстрый метроном. – То есть, я хотел сказать, что... – Тш-ш, – палец Лиама накрыл мои губы, не давая мне наговорить больше глупостей. – Не нужно заглядывать мне в рот. И вообще я просто пошутил, – добавил он, наклоняясь к моей шее. Она нравится ему! Ему что-то нравится во мне. – На чем мы остановились? – бархатным голосом шепнул Пейн. – Ты должен мне улыбку. Наверное, моя неприступная крепость дала брешь уже в тот момент, когда его восхитительные пальцы оказались у меня во рту в салоне. Иначе откуда берется это желание, лавиной врывающееся под кожу? – Это не так-то просто, – ответил я, игнорируя сладкое нытье в груди. Если они ему действительно нужны, я бы отдал ему сотни улыбок, обычно запечатанные под маской отчуждения. – Я никогда не сдаюсь, – сказал Лиам уверенно. – Но лучше все-таки держаться подальше от картины. Ты так сильно кончаешь, – грязно ухмыльнулся он мне в шею. Жаль, что Лиам Пейн не понимает, что именно он сделал меня таким, стонущим и кончающим. Впрочем, должны же и у меня быть маленькие тайны. Он сильнее вжал меня в стол, и мне пришлось закинуть на него ноги, чтобы не завалиться на картину. Я столкнулся пахом с его промежностью, и это лишь усилило сладко-ноющее чувство. Все также целуя мою шею, он подхватил меня и наугад двинулся к спальне, вызывая в груди сильнейший трепет, напоминающий порхание крошечных птиц. Еще никогда возбуждение не щекотало мне легкие. Только член. А кто-то менее часа назад распинался о том, что ему не нужен прекрасный принц. Снова глупости, снова детский трепет внутри, но я нестерпимо хотел, чтобы он хотел меня. Я хотел, чтобы его горячее тело жаждало оказаться внутри меня, растерзать и наполнить. Я хотел, чтобы он хотел меня также, как хотят те мужики, которых не хочу я. Такой вот круговорот желаний. – О чем ты думаешь? – спросил Лиам, уронив меня на кровать в полупустой, как и весь дом, спальне. И это даже хорошо, потому что я не хотел думать о том, кого он еще сюда приводит, и кого представляет, раскатывая меня на мягко пружинящей кровати. – О том, что я хочу тебя, – вырвалось у меня, и я скользнул взглядом по его шее. Я еще не оставил ни одного засоса на чувствительном месте, несмотря на то, что оставить след на нем было смертельно необходимо. – Прошу, дай мне... Я притянул его ближе, коснулся его шеи губами. Какая сильная и мягкая одновременно, на вкус свежая, еще не солоноватая, и так приятно перекатывается между языком и губами! Жар его шеи контрастировал с влагой, скопившейся на моем языке. Мой член уже распирало, он болезненно натягивал спортивные штаны, которые одолжил мне Лиам. И боль уже покрывала каждый его дюйм, как и смазка, стекающая по нему вниз. Он дотронулся до члена внезапно, второй рукой сорвал штаны. Я снова услышал треск ткани. Боже мой, как же он нетерпелив! Меня подбросило от одного только касания, и я чуть прикусил его кожу, когда рука Лиама сомкнулась вокруг моего члена. Он креп прямо у него в ладони, я физически чувствовал, как он становится больше и наливается кровью, пока Лиам с остервенением двигал рукой. Желанное, наконец, стало моим. Я коснулся шелковых волос, впился в них пальцами, с удовольствием перебирая. Лиам глубоко вздохнул от наслаждения, сжал мой член покрепче, и я толкнулся в его руку, растворяясь в ощущениях. Мы практически стали одним целым, но одежда все еще мешала нам почувствовать друг друга. – Хороший мальчик, Зейн, – вторглись в мое сознание желанные слова, от которых все мое существо разлилось рекой. Лиам рванул футболку, и я снова оказался перед ним беззащитным и раскрытым. Всё внутри дрожало, я стал бесконечным пульсом, бьющимся перед ним в агонии желания. Со своей одеждой он расправился также быстро. Я не успел даже заметить, как его дорогая рубашка стала лохмотьями. Какой же он сильный! Одна секунда, и я увидел то, что должно было оказаться у меня во рту. От желания отсосать ему всё внутри скрутилось в предвкушении, но Лиам опередил меня, расставляя мои дрожащие ноги. Сегодня он меня уже растягивал, и я был готов оказаться оттраханным этим большим членом с каплями смазки на головке. В первую секунду тело содрогнулось от вспышки боли. Он большой, и принять его совсем без подготовки не так-то просто. Но я уже прогнулся в спине, с предвкушением желая большего, и мои бедра вильнули кругом, впуская его член глубже и глубже. Лиам выдохнул, наклоняясь к моим соскам. Крепкие зубы сжались вокруг одного, и мое тело снова содрогнулось от пульсации боли и наслаждения. Он снова делал моё тело влажным, а мне это чертовски нравилось. Я впустил его внутрь, и он рванул что есть силы, распространяя волнообразное удовольствие от копчика до макушки, впуская в меня тайфун, сносящий все на своем пути. Он покусывал моё тело, по-звериному оставляя отметины, а я прижимал его голову ближе, чтобы он крепче терзал меня своими зубами, скользящими по моей влажной от пота коже. Места его укусов приятно пощипывали, и я знал, что на моей смуглой коже скоро появятся впечатляющие красные маки его засосов. Когда Лиам заглянул в мои глаза, я увидел во взгляде что-то страшное и темное, пугающее до желания кончить, заставившее меня дрожать еще больше. Именно таким я и хотел его, жаждущим меня. И он ослепил меня очередной фрикцией, прежде чем его язык властно вторгся в мой подставленный рот. Он блядски трахал мой рот языком, блядски трахал меня своим членом, и еще никогда я не был настолько шлюхой, как в его руках. Он облизывал мои губы, снова проникал в рот языком, распространяя горящие волны удовольствия, колющие на кончиках пальцев. Я стонал прямо ему в рот, потому что каждое движение его сильного тела, разрушало во мне что-то, делало мягким и податливым, заставляло колени и локти сгибаться самопроизвольно. Я не мог остановить себя, двинулся навстречу, насаживаясь на его член до красных пятен перед глазами. Теперь не он трахал меня, а я трахал его собой, крепко сжимаясь вокруг. – Зейн, черт возьми, – рыкнул он мне в губы, скользнул волнующими поцелуями по моему лицу, и сильно вдавил в кровать. Его руки с силой сжались вокруг моих плеч, мой изнывающий без ласки и пульсирующий от боли член был прижат к его животу, но скользил, получая желанное трение. Звезды перед глазами вспыхивали и гасли. – Лиам, – шепнул я, и мои глаза закатились. Я обтянул его, как резинка, и кончил прямо на его живот в тот момент, когда он с рыком вдавил меня в кровать. Очередная вспышка удовольствия, напоминающая фейерверк, гуляющий по венам. Долгая, тягучая, и я оказался заполнен его семенной жидкостью, которая с чавкающим звуком покидала меня вместе с членом Лиама. – Вот ты и улыбаешься, – шепнул Лиам, хлопнув меня по щеке ладонью. Сил, чтобы что-то ответить, у меня не хватило.