Клиент №7

Только крайне невнимательный человек бы сказал, что Лиам Пейн спал, как младенец, потому что даже во сне его лицо сохраняло непоколебимое выражение суровой красоты. Черты становились чуть мягче, немного спадало напряжение, но всё мужественное очарование оставалось неизменным. Он дышал спокойно и размеренно, как будто ничто на свете не могло потревожить его сон, однако выражение лица говорило о том, что Лиам начеку. Казалось, если я приближу свое лицо ещё на дюйм, он схватит меня за горло и откроет глаза. Некоторое время полежав рядом, я встал с кровати и чуть-чуть размял затекшие конечности. Пришлось лежать неподвижно, чтобы не тревожить покой уставшего банкира. Пляж выглядел привлекательно — из окна он казался райской картиной, дышащей мне в лицо легким соленым ветерком. Я снова посмотрел на Лиама — будить его не велено, нечего даже и думать о том, чтобы вытащить его на пляж сейчас. Водолазка казалась удивительно жаркой, противно липла к телу. Что ж, если это желание клиента, почему бы не купить себе что-то полегче, покуда я не слег с тепловым ударом? На самом деле мне хотелось ещё раз уточнить насчет бумажника, но Лиам ясно сказал, что я могу его взять и использовать, как пожелаю, а также, что я не должен его будить, потому что он очень устал. Наклонившись, я осторожно поцеловал клиента в висок — Лиам не шелохнулся, словно не почувствовал мое прикосновение — и, не долго думая, вылез из окна, чтобы не трогать дверь лишний раз. Легкие шторы качнулись, земля вкусно зашелестела под ногами. Шум волн чарующе отдавался в каждой клеточке тела. Боже! Неужели кто-то действительно живет у моря и каждый день слышит этот божественный звук? Крики пролетающих чаек сладко дополняли легкий рокот набегающей на берег волны. К ним примешивался совсем невесомый звук ударов мяча для пляжного волейбола. Стук. Стук. Стук. Словно прытко бьется о кулаки резиновое сердечко. Не торопясь, я добрался до главного домика и вошел внутрь под приятную прохладу слабо жужжащего кондиционера — Вернон всё ещё стоял за стойкой регистрации и делал отметки в журнале постояльцев. Увидев меня, он вопросительно поднял тонкие брови, однако выражение лица осталось прежним, крайне деловым и очень занятым. Если бы температура воздуха не была такой высокой, пожалуй, я не стал бы тревожить этого занятого человека, и прошелся сам. – Лиам... в смысле, мистер Пейн сказал, что я могу обратиться к Вам, если мне понадобится провожатый, – мягко произнес я, уверенным шагом подходя к стойке и устраивая на ней свой локоть. – Разумеется, – кивнул Вернон, закрывая книгу. – Куда Вас нужно сопроводить? – О, честно говоря, я даже не знаю. Мне нужно найти более подходящую для местного климата одежду, – мило улыбнулся я, чуть оттягивая водолазку за ворот. В Далласе она казалась ультратонкой, а здесь выглядела мохнатой шубой, так что было даже жарко на неё смотреть. – Поездка оказалась для меня немного внезапной. Надо отдать Вернону должное, никаких комментариев не последовало. Он даже бровью не повел, хотя ему следовало бы возмутиться, что какой-то проститут так нагло тратит его рабочее время. Интересно, Лиам часто возит сюда парней легкого поведения, или этот молодой человек просто приучен держать свое мнение при себе? Какая мне разница! Чем больше я об этом думаю, тем хуже делаю свою жизнь. – Вы предпочитаете передвигаться на машине? – всё тем же спокойным голосом спросил он, медленно выходя из-за стойки. – Нет, можно и пешком прошвырнуться, если здесь недалеко. О, и ещё кое-что, – добавил я бархатным голосом. – Мистер Пейн сейчас спит в домике, тревожить его не следует. Я, правда, оставил окошко открытым... Не хочется, чтобы его личные вещи пропали. Вообще-то все его личные вещи сейчас при мне, кроме, разве что, ключей от машины и мобильного телефона, но всё равно не хотелось бы усугублять свое и так непростое положение. Неизвестно, каким будет настроение моего клиента, когда он проснется. Спешить сейчас не стоит, мне в любом случае как-то нужно забить время до вечера, и будет лучше, если я заранее сниму с себя ответственность за сохранность его личных вещей. – Не думаю, что здесь кто-то рискнет красть у мистера Пейна, но я Вас прекрасно понял, – кивнул Вернон и бросил быстрый взгляд на дверь для служебного персонала. – Вы подождете минутку? Мне надо оставить вместо себя человека и проинструктировать его. – Подожду снаружи, – миролюбиво ответил я и выскользнул за дверь под теплое дневное солнышко. Интересно, что это вообще значит? Я бы нигде не рискнул красть у этого парня, не только в этом райском уголке, но, похоже, Лиам связан с этим местом теснее, чем могло показаться. Значит, он действительно держит в своих руках не только Даллас — возможно, это одна из причин, почему его так боятся. Впрочем, это, как и многое другое, меня не касается. Я — просто красивая игрушка в его постели. Мне нужно думать только о его удовольствии. Вернон вышел спустя несколько минут. В руках он держал легкие светлые бейсболки. Одну мой провожатый живо надел на голову, вторую протянул мне, кивнув, чтобы я последовал его примеру. Моя голова тут же оказалась укрыта от солнца, и я физически почувствовал облегчение. Прямые солнечные лучи — маленькие вероломные убийцы, особенно в дневное время суток. – Днем здесь может быть довольно жарко, – сказал Вернон, и мы двинулись к выходу с пляжа по мягко шелестящему песку. – Вам нужно особое место? Зная Лиама, самая изысканная одежда в порыве страсти может превратиться в тряпье, и всё-таки не хотелось бы шляться не пойми в чем. Если бы мой клиент хотел отдохнуть всего пару суток, не было бы нужды ехать так далеко. Впрочем, что в его голове — одному богу известно, и то, с позволения Золотого Банкира. – Удивите меня, – произнес я, всплеснув руками. Вернон удивил так удивил. Привел меня на улицу с бутиками класса «люкс», где даже воздух пах дорого и обольстительно. Я люблю хорошую и красивую одежду, но стараюсь не перегибать палку, потому что красоваться в повседневное время мне особенно некогда. Чего не скажешь о Гарри, у которого может случиться припадок, если шарф не будет подходить брюкам или пиджаку во время ночной прогулки по Далласу. За одеждой мы привыкли ходить вместе ещё со времен обучения — так уж сложилось, что нам нравятся и не нравятся схожие вещи, что позволяет время от времени меняться. Одежду, которую мы носим в салоне, Саймон, конечно, лично не выбирает, для этого у него есть помощники, но сам тщательно проверяет, чтобы она соответствовала стандарту. Если мы вырядимся, как уличные проститутки, он такого позора не перенесет. Впрочем, чувство вкуса элитным проституткам стараются привить с обучения. Клиенты нашего салона по мелочам не размениваются. Я старался не наглеть, хотя знал, что Лиам и бровью бы не повел, если бы его бумажник полностью опустел. В конце-концов, в поездке он нес за меня ответственность, и мои нужды были вверены в его руки. Прогулявшись по улице, я взял себе несколько тонких рубашек с коротким рукавом гавайских расцветок, в одну из которых сразу же переоделся, шорты средней длины, пару плавок (себе и моему клиенту), футболки, обувь на тонкой подошве и прочую мелочь. Стартовый набор, без которого на отдыхе никак. Сопровождающий меня Вернон покорно нес часть покупок, чтобы мои руки были относительно свободны — как же хорошо иметь «ассистента». Возможно, стоило бы взять машину, но грешно приехать во Флориду и не насладиться климатом. Улицы дышали жизнью, кафешки гостеприимно приглашали внутрь. Наблюдая за людьми в солнечных очках, я купил пару «стеклышек» и себе. Мир стал насыщенней на один оттенок. В вегетарианском кафе мне приготовили восхитительный смузи, и я насладился им, как следует, не торопясь и размышляя о жизни. Она казалась солнечной и прекрасной. Побережье Мексиканского залива! Какие же счастливые люди здесь живут. Им не нужно ехать на машине или летать на самолете, чтобы выбраться к райскому берегу и полюбоваться живописным закатом. Обратный путь занял чуть больше времени, зато я успел вдоволь полюбоваться пальмами и мелкой растительностью. По пути купил мелочевку на вечер. Легкая дрожь охлаждала кожу каждый раз, когда я думал о том, что случится после пробуждения Лиама. Мысль о его поцелуях уже не давала покоя. В его объятиях смертельно хорошо. Секс с ним — настоящее искусство, и хочется отдать всё, чтобы стать его частью. На крыльце Вернон передал мне пакеты и я, поблагодарив его, оставил их в домике у порога, бумажник невесомо вернул в карман клиента. Лиам ещё спал, в той же позе, что я его оставил. Это было почти мило, если бы не говорило о том, как сильно он устал. Я присел на край кровати, медленно повел рукой по его волосам. Лиам не шелохнулся, разве что чуть дернул бровями. Он меня почувствовал. Боже, почему людей так тянет к риску? Я словно прикасался к спящему льву, словно склонил свою голову над пропастью. Пульс участился. Мне так страшно и вместе с тем так сладко. Словно я пытаюсь вкусить запретный плод, но не по неведению, а прекрасно осознавая последствия. Оно того стоит. Я хочу его. Всё во мне хочет его. Я снова поцеловал его лоб, чуть задерживаясь губами на теплой коже, и сладкая волна пробежалась по телу, не останавливаясь нигде конкретно. Боже, останови меня. Я не хочу влюбляться в такого опасного человека. Я снова подошел к окну и, перебросив ноги через подоконник, легко соскользнул на солнечно-золотистую землю, оставляя новую цепочку следов. Береговая линия манила к себе, словно медовый улей потерянную пчелу. Сделав несколько уверенных шагов по направлению к ней, я присел на теплый песок, уставился на зелено-голубые волны. Волшебно. Покидать это место — преступление против бога и природы. Ко мне подбежала чья-то мохнатая собака, весело облаяла и доверчиво устроила голову на моих коленях. Бобтейл, которому наверняка было жарко в таком климате, оказался влажным — уже успел побегать у побережья и вдоволь наплескаться. Я потрепал его по лохматой макушке, чувствуя легкий трепет. Собака показалась мне очень отзывчивой. – Уитмен, не приставай к людям, – крикнул звонкий детский голос. Пес моментально встрепенулся и побежал навстречу маленькой девочке, яростно облизывая её крошечное личико. Она засмеялась, шутливо отталкивая пса, но стоило ему чуть-чуть отступить, бросалась обнимать широкую лохматую шею. Собачья любовь такая честная и бескорыстная, такая непоколебимая и бесконечная. Боюсь полюбить вот так, не отдавая себе отчета, без границ и рамок. Боюсь, что буду лизать лицо человеку, который не захочет этой любви. Да что со мной? Я всегда считал себя реализованным, всегда знал, что мне нужно для настоящего счастья, а теперь сижу посреди песчаного пляжа, и моя жадная до денег душа жаждет пламенной любви? Какой же это бред. Ещё немного, и я позвоню Гарри в салон, чтобы он рассказал мне о том, как сделал вклад под проценты. Может, хоть это немного усмирит меня и направит на правильный путь. Кто оплатит девочкам колледж и жизнь, которой они достойны, если не я? Родители сейчас не в состоянии себя обеспечить, отцу нужны дорогостоящие лекарства, без моей помощи мама и папа останутся на улице. Кому я сделаю лучше, если пойду работать грузчиком за ничтожную зарплату, надорву здоровье и закончу жизнь, сидя на шее у младших сестер, разрывающихся в три смены? Я не успел получить образование, пошел торговать собой сразу, как понял, что за это можно получить больше, чем раскладывая обувь по полкам и стоя у кассы. Что, если и моим сестрам придется отдавать себя незнакомцам, но не в элитном салоне, а на улице, где каждый может ударить или плюнуть в лицо? Место, где царят болезни и наркотики. Не хочу даже думать об этом. Уж если принял решение, то стискивай зубы и иди до конца. Тем более, наш салон не худшее место на свете, но точно не самое подходящее для моих девочек. Решение, что я принял, много говорит обо мне, как о человеке. Саймон считает, что настоящую шлюху выдает не одежда, не голос, а глаза. Когда он увидел меня в первый раз, то сказал, что я далеко пойду. Самое унизительное и обнадеживающее чувство на свете. Осознание, что моя семья никогда больше не будет нуждаться. Осознание, что это возможно, потому что моим телом можно пользоваться, как угодно. На мое плечо легла ладонь, и я невольно вздрогнул, занятый своими мыслями, но сразу же понял, кто, наконец, пришел составить мне компанию. Солнце уже клонилось к закату, и небо превратилось в палитру самых ярких красок. Бери и рисуй, но под рукой, как обычно, ничего нет. Лиам выглядел намного лучше. Глаза уже не сонные, волосы, чуть влажные после ванной, блестели на закате, и он переоделся в чистое. – Прелестная рубашка, – хмыкнул он, легким движением присаживаясь со мной на прогретый солнцем песок. – Рад, что тебе нравится, потому что это ты мне подарил. – У меня хороший вкус, – улыбнулся Лиам, продолжая меня рассматривать, словно в первый раз. Его рука оказалась за моей спиной, но он не прикоснулся. Только перебрал между пальцами мягчайший песок и слегка откинулся назад. – Неужели ты просидел тут целый день? Я пожал плечами. Последние несколько часов пролетели почти незаметно. Волны выглядели так красиво, да и людей на пляже почти не было. Ничто не нарушало атмосферу спокойствия: ни птичьи крики, ни лай собаки, ни детский смех. Всё это звучало в таком отдалении, словно я оказался за многие мили от человеческой цивилизации. Только шум прибоя и плеск. – Мне нравится созерцать, – наконец, произнес я. – Не могу назвать себя очень активным. Бровь Лиама красиво изогнулась, уголок губ чуть дернулся. Боже, почему он такой красивый? Если бы хоть что-то в его внешности было не так, все мои мучения мигом бы прекратились. – Правда, что ли? – поинтересовался он. – Правда. Но хороший член заряжает энергией. Знаешь, как батарейка, в заднице у того кролика из рекламы, – ответил я, прокручивая в воздухе пальцем, и Лиам засмеялся, забавно щуря глаза. Ощущение, будто стоит прекратить себя обманывать. Мне нравится его смех. Нравится видеть его улыбку. Он красивый, когда смеется. Красивый, когда улыбается. Красивый, когда хмурится, злится и даже когда кричит. Он божественно красивый, я ничего не могу с этим поделать. – Ты такой сексуальный в этой рубашке, Зейн, – произнес он, коснувшись моего плеча. Никогда ещё простое прикосновение не вызывало столько эмоций сразу. Лиам посмотрел на меня, я почувствовал, как его глаза цепляются за мое тело. Теперь даже прибой звучал где-то в отдалении. Клиент шаловливо улыбнулся. – Но я не ел со вчерашнего дня. Жар уже овладел мной. Невидимые нитки пришли в движение, управляя моим телом. Я приблизил к нему лицо и поцеловал в губы, не встречая никаких препятствий. Теплое дыхание завораживало, язык отвечал на каждое прикосновение. Я слегка застонал в его рот, посылая чувственные вибрации, и Лиам обхватил меня за шею, кажется, с твердым намерением уронить на песок. – Лучше? – спросил я, чувствуя, что ситуация, наконец, под моим контролем. Лиам посмотрел на мои губы, сдвинулся на полдюйма, будто снова хотел поцеловать, но вдруг покачал головой и слегка отодвинулся. – Нет, – улыбнулся Лиам. Я сделал вид, будто оскорблен, бросив быстрый взгляд вниз. Моя взяла — его стояк было видно невооруженным взглядом. Впрочем, мои шорты тоже ничего не скрывали. Я положил руку на его член — ей-богу, как мне хотелось отсосать. Но и просто чувствовать его тоже было замечательно. Сейчас этот потрясающий член принадлежал мне и этот невероятный мужчина был в моих руках. – Может, немного, – выдохнул Лиам. Я немного оттянул его шорты и проник второй рукой внутрь, с силой его сжимая. Дышать в его губы было так горячо. – Самую малость, – резко произнес Пейн, схватив меня за запястья. Мы посмотрели друг другу в глаза. – Ты не можешь вот так меня контролировать, Зейн. – Нервничаешь, да, Лиам? – усмехнулся я, сам не понимая, как у меня на это хватило наглости. – Тебя вывела из равновесии какая-то шлюха. А что бы ты сделал, если бы я успел взять его в рот? Твой потрясающий, восхитительно вкусный член, сосать который так здорово, что от смазки меня можно выжимать. Мой язык развратно прошелся по губам, и, черт возьми, если Лиам не следил за каждым его движением. Тяжелый вздох обжег мои губы. Запястья выскользнули из его ладоней. Мое тело замерло от предвкушения. Всё во мне надеялось, что он возьмет меня прямо тут, на горячем песке. – На самом деле я заказал ужин, так что тебе незачем дуться, – произнес Лиам, расправляя складки на одежде. – Я не дулся, – ответил я, демонстративно нахмурившись. Меня немного трясло от ожидания и предвкушения. – Просто жалею, что не вычистил тебя до цента. Он снова засмеялся, поднимаясь с песка, и подал мне руку, помогая подняться. На миг мне померещилась крепкая веревка, сброшенная с корабля в открытое море, и нутро невольно дрогнуло. Мне не обязательно было держаться за него, пока мы шли, но я всё равно не отпустил, наслаждаясь солнечным моментом. Обычно я не испытывал наслаждения, держа кого-то за руку, но сейчас у меня дыхание перехватывало от тепла его ладони. На круглом столике в нашем домике уже стоял поднос с ужином, и только в это мгновение я понял, что за последние несколько часов на берегу успел проголодаться. Рыба, моллюски, лаймовый пирог, разнообразные сочные фрукты, от вида которых слюна собиралась во рту, свежевыжатый сок и чистая вода. Ничего такого, что мне было бы запрещено есть. Замечательно. Мы приступили к трапезе спокойно, хотя мои руки дрожали. Я видел, что Лиам цепляется за меня глазами, и сладость так и бегала по телу. Нет ничего более прекрасного, чем желание человека, к которому ты испытываешь настоящую симпатию. Меня хочет много людей, и я привык к этому ощущению. С Лиамом совсем по-другому. Когда он смотрит на меня, пусть в его глазах нет ничего, кроме желания обладать моим телом, я не чувствую себя вещью. Я чувствую себя красивым и ценным, а это совсем другое. – Как видишь, Зейн, вино я не заказывал, – весело произнес клиент, когда я открыл минеральную воду и плеснул немного себе в стакан. – Лиам Пейн всегда учится на своих ошибках. – Если бы ты учился на своих ошибках, то трахнул бы меня ещё вчера. – Мне надо было остановиться на трассе, затащить тебя на заднее сиденье и оттрахать так, чтобы тебе было больно всю оставшуюся дорогу? – насмешливо поинтересовался он. – Учту твои пожелания на обратном пути. – Очень смешно, – равнодушно протянул я, отправляя в рот кусочек авокадо. Надо ли говорить, что член у меня едва ли не дымился, и всё моё показное бесстрастие по швам трещало, когда я ловил на себе его взгляд? Телефон Лиама завибрировал в кармане, нарушая образовавшуюся на миг тишину, и он моментально принял вызов, не глядя на номер. Его лицо сразу же стало подчеркнуто беспристрастным, словно он отгородился от всего мира и, конечно, меня в том числе. Странное ощущение несуществования, призрачности. Только Лиам мог просто взять и забыть о том, что я есть рядом. Я слишком дорого стоил, чтобы другие клиенты могли мной пренебречь. Я старался не прислушиваться, тем более, Лиам почти ничего не говорил, только несколько раз произнес: «Да» и единожды: «Мне нужно, чтобы всё было сделано вовремя». Поэтому он так бессовестно богат — отдыха для этого парня не существует. Когда он заблокировал телефон, его лицо по-прежнему ничего не выражало. – У папочки сделка? – спросил я, улыбнувшись. Лиам с интересом посмотрел на меня. Несколько секунд мы переглядывались. Он смотрел на мои губы, и мой язык выскользнул изо рта, медленно двинулся по верхней губе. Я заметил, как двинулось его адамово яблоко. Попался. – Очень крупная, – наконец, кивнул он и застегнул поверх рта невидимую молнию, сделал вид, будто закрывает незримый замок на ключ. Конечно. – Имей в виду, этот рот не заткнуть какой-то мелочью, – миролюбиво заметил я, делая глоток воды. Мы закончили наш легкий ужин почти в спешке, потому что вилки теперь звенели, как колокола. Я послал ему воздушный поцелуй, поспешно отлучился в ванную комнату, чтобы смыть с тела жаркую липкость и почистить зубы. Беспокоился я напрасно, Лиам тоже взял с собой гель и резинки, но так было даже лучше. Когда я вернулся в комнату, поднос уже унесли. Легкая прохлада колыхала занавески. Я потянулся к нему за долгожданным поцелуем, но он мягко погрозил мне пальцем, не давая приблизиться к соблазнительно алым губам. – У меня песок буквально везде, – шепнул он мне на ухо, бережно придерживая за локти, и отстранился. Дожидаться его было тяжко. Сейчас, когда я знал, что между нами только несколько футов и тонкая дверь, бегущие, как дождевая вода, секунды казались невыносимым грузом. Я лежал полностью обнаженный, чувствуя легкую прохладу, медленно трогал себя и изводился от желания. Мне нужны были его руки, тепло его кожи, сладость его дыхания. Мне нужен Лиам, и я почти трескался от нетерпения. Когда Лиам вернулся в комнату с полотенцем на бедрах, его взгляд почти сразу оказался на мне. На меня никогда так не смотрели. И я никогда ни на кого так не смотрел. Если бы глаза могли говорить, что бы они сказали? Мы так невыносимо хотели друг друга, что невозможно было дышать. Моя рука замерла на секунду, а потом я двинул ей снова, чувствуя ещё большее возбуждение от того, что Лиам смотрел на меня. – Тебя нужно трахать сутками, Зейн. Без остановки, – сказал мне Лиам, медленно подходя к кровати. – Так чего ты ждешь? – спросил я, расставляя ноги пошире. Желание темное, но очень-очень правильное, тянущееся из самых глубин. Когда я смотрел, как Лиам развязывал полотенце и оставлял его на полу, полностью открываясь передо мной, я не думал ни о чем, кроме того, что это естественно. Желать его каждой клеткой тела, быть желанным по настоящему. Он уже трахал меня и не единожды. Я уже прекрасно знал, как хорошо чувствовать его в себе. Чудесное и приятное предвкушение напоминало об этом — о нашей сексуальной совместимости. О том, что мне ни с кем не было так хорошо, даже когда всё было исключительно по моему желанию. Лиам мог заполнить не только пустоту внутри моего анального отверстия, но и пустоту в сердце. Моменты в постели становились чем-то настоящим. И стоящим. Лиам наклонился ко мне. Каждый изгиб его тела был так ярко виден, и я почувствовал, как сердце начало колотиться трусливым зайцем. Потому что он был всем, чего я так яростно желал, и я знал, что никогда не смогу по настоящему его получить. – Чего ты так боишься? – спросил Лиам, обжигая своим дыханием мою кожу, и я получил долгожданный поцелуй в шею, где тут же собрался весь мой пульс. – Это я так сильно тебя пугаю? – Как можно... настолько желать близости с кем-то? – прерывисто произнес я, продолжая трогать себя, упиваясь его божественным запахом, и сладкая боль так томно ныла между пальцами. – Не... понимаю. – А ты сильно желаешь, Зейн? – уточнил Лиам, прерываясь от влажных поцелуев, и я протестующе заныл. Он со звонким шлепком остановил мою руку, его взгляд опустился на мой изнывающий член, почти покрасневший от напряжения. – Я ведь просто твой клиент, и всё. Знаешь, из тех богатеев, которые покупают всё, что захотят, – вкрадчиво произнес он, наклоняясь и облизывая мое ухо. Мурашки побежали до самого низа спины. – Такой неприятный, опасный тип, который может легко убить тебя, если захочет. О ком ты думаешь, когда находишься в постели со мной? Я зажмурился. Почувствовал, как трясет мою грудь, потому что я думал только о нем. Когда был в постели с ним, когда трогал себя в одиночестве. Иногда я думал о нем, даже когда был с другими, но это было так противно и неприятно, что я гнал от себя эти мысли, чувствуя ужасную тошноту. Он шлепнул меня по щеке свободной рукой, и я увидел перед собой лицо, о котором так много думал. – Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя, Лиам, – сорвалось с моих губ. Я не мог больше игнорировать болезненное возбуждение, не мог справиться с желанием оказаться натянутым на него. Быть самым узким и жарким, быть его хорошим мальчиком, быть его Зейном. Только его. – Такому, как я, нужно быть кем-то выебанным, шлюха всегда остается шлюхой. Но я хочу трахаться только с тобой, – выдержать его взгляд было просто невыносимо, и всё-таки я горел заживо под его глазами, не желая иной участи. – Посмотри на меня. Я такой возбужденный и влажный только из-за тебя. Я умоляю тебя переспать со мной, хотя это ты платишь мне за это деньги. Я... просто хочу тебя больше всего на свете, Лиам. Ты самый красивый. Самый лучший для меня. – Ох, Зейн, – прошептал он, прежде чем его губы накрыли мои, и я полностью растворился в этом ощущении. Испытывая самую сладкую в мире пытку, я не просто горел — умирал под его прикосновениями. Мне хотелось прикасаться к нему в ответ, и я прикасался, вычерчивая круги и бесконечные восьмерки на его спине. Лиам не отрывался от меня, мы словно срослись губами, разжигая друг в друге ещё большее желание. Он прижимался ко мне, а я прижимался к нему, и быстрое, почти агрессивное трение между нашими членами лишь подстегивало меня на вибрирующие стоны в его горячий рот. Господи боже, я люблю его. Я его люблю. Одна из его рук потянулась к столику, где с полудня лежала смазка, я резко вернул её на свой бок, кусая его губы. Я был готов к нему ещё в ванной, но сейчас, даже если бы внутри меня было сухо, как в Техасе, я хотел быть на его члене и бесконечно разбиваться на нем на части. Я хотел бы не разрывать контакт нашей плавящейся друг об друга кожи. Дышать этим мигом, как воздухом. Лиам коснулся рукой наших членов, собирая с моего всю влагу и распространяя по своему, перемешивая наш секрет. Я кусал его губы, пока он входил в меня, и, давайте я больше никогда не буду врать, — это было превосходно. Лиам оторвался от моих поцелуев, заставляя меня исступленно замычать, и вот моя шея снова оказалась в его власти. Я весь превратился в сердцебиение. Я чувствовал, что сейчас он только мой. – Пожалуйста, – прошептал я, вжимая его голову в свою шею. Его зубы легко царапнули мою кожу и это — вкупе с бесконечно погружающимся в меня членом — было лучшее чувство на свете. – Всегда будь таким со мной. Пожалуйста, Лиам, пожалуйста. Его язык мягко зализал ранку, оставляя после себя влажные следы. Он оторвался от меня, продолжая без конца двигать своими бедрами, и посмотрел темными от желания глазами. Я сжимал его, как только мог, мои мышцы были так послушны, так готовы для него, и мне хотелось благословить всех, кого я знал, за то, что я мог доставить Лиаму такое удовольствие. – Ты такой хороший мальчик, Зейн, – властно произнес Лиам, и это было самое желанное, самое важное — всё, что я хотел услышать. – Я очень... хороший мальчик, Лиам, – на вдохе произнес я, чуть царапая его кожу. – Я самый... самый... послушный для тебя. Он мог двигаться во мне, как угодно, потому что мне уже было хорошо. Лиам большой, Лиам чертовски твердый, и я не просто наслаждался этим — упивался каждым моментом. Я не знал, что в жизни так бывает, и то, что должно причинять боль, может приносить такое удовольствие. Мне снова захотелось притянуть его для поцелуя, но Лиам уже подхватил меня под поясницу — я почувствовал, как моя спина отлетает от кровати. – Будь послушным до конца, Зейн, – шепнул Лиам мне в губы, пока я пытался удобнее устроиться на его коленях. Это заняло всего несколько лишних секунд — я чувствовал, что мне не хватает движения, и попытался восполнить его чередой резких наскоков, сжимаясь вокруг него так тесно, что Лиам с хрипотцой застонал. Теперь его руки бесконечно касались моего члена, и всё удовольствие мира обитало в нижней части моего тела. Я не мог найти нужный темп, мне хотелось быстрее, быстрее и быстрее, чтобы уши обжигал его сладкий голос. – Скажи мне, – попросил я, резко опускаясь на его член, и у меня самого звезды поплыли перед глазами. – Скажи, что тебе это нравится. Я хочу слышать это, скажи мне, Лиам. Я не смогу кончить, если ты не скажешь. – Мне нравится, Зейн, – выдохнул он в поцелуй и интенсивно потер мой член кулаком, вынуждая мои глаза закатиться. – Кончай для меня. Кончай красиво. Лишь это и было мне нужно для того, чтобы я почувствовал лучшее наслаждение в моей жизни. Фееричное высвобождение. Словно я был создан для того, чтобы исполнять его приказы. Так фантастически хорошо я ещё ни разу не кончал. Я кончил красиво, да — вся моя сперма растекалась теперь по его груди. И пока Лиам расписывался внутри меня своим семенем, я не мог оправиться от этого сумасшествия, тяжело дыша в его губы. Он гладил мою поясницу, распространяя по коже финальное тепло. Я ласкал его шею, такую мокрую и теплую под моими ладонями. Этот момент казался почти священным, если не считать того, что мы полностью обкончали друг друга. – Мне так нравится чувствовать это, – произнес я, чуть-чуть приподнимаясь на его члене и выпуская всё, что он во мне оставил. Теперь мы оба перепачкались, оба видели друг на друге следы нашей близости. – Мне... безумно нравится. Я тебя не обманываю. – Я знаю, что ты не обманываешь, – сказал Лиам, убирая назад мои волосы. – Ты же мой хороший мальчик, Зейн.