Консультирующий психотерапевт

Небольшой желтый автобус мягко шуршал шинами по нагревающемуся от выглянувшего солнца асфальту, обгоняемый всевозможными легковушками, никуда будто бы не торопящийся. Обычный день, обычная трасса, обычный автобус. Никто и не подумал бы обращать на него особое внимание, он не был ничем примечателен или интересен. Пока кто-нибудь из водителей, держащих путь в ту же сторону, не подъезжал близко к сему транспортному средству. Никто не удивляется, завидев такие автобусы, везущие школьников на экскурсию на какую-нибудь фабрику, а может в другой город, дабы они смогли узреть достопримечательности, которые, по сути, ребятне нужны так же, как умирающему от жажды в пустыне нужна банка сгущенки. Никому в голову не придет удивляться, если маленькие детские мордашки, мелькающие за стеклом, вдруг устремят взгляд на машину, что проезжает мимо, и, словно по команде, высунут языки или начнут корчить рожи. Нестройное пение, доносящееся из таких вот автобусов всегда вызывает умиление или, на худой конец, оставляет равнодушным. Но сложно оставаться равнодушным, когда из автобуса, где, если присмотреться, сидят взрослые, презентабельные люди, а не труппа театра или любители комик-конов, несется громкое «Ha, ha, ha, ha, stayin' alive, stayin' alive!”. Это странно, непривычно и очень чудно. Не слишком вписывается в заурядную жизнь, отчаянно дисгармонирует с представлениями о солидных людях. Однако, как только автобус скрывается из виду, мысль о необычных певцах уплывает все дальше с каждым мгновением. И день становится обычным и нормальным, каким он и был изначально. Но Джон Ватсон не сидел в машинах, что проезжали мимо, он находился непосредственно в автобусе, поэтому все так просто и легко у него не получалось. Вот уже час он страдал, сильно страдал. Лондон остался уже далеко позади, городские виды уступили место полям, лесам и деревушкам, неторопливо проплывающим мимо. Распогодилось, на небе не было ни облачка, в открытые окна дул легкий, приятный ветерок. Природа будто одобряла выбор небольшой группы людей выехать из душного города на пару дней. Все начиналось так хорошо и спокойно! В автобус погрузились быстро, начались неторопливые светские разговоры о политике, погоде, планах на будущее. И целый час была истинная идиллия. Мэри болтала с Сарой Найт, они с удовольствием обсуждали болезни, которые одолевали их на протяжении всей жизни. Джон не очень понимал, как о ветрянке, простудах и мононуклеозах можно говорить с такими радостными лицами, но чем черт не шутит. Точнее, чем бы жена не тешилась, лишь бы не плакала... Ватсона устраивало то, что не нужно было развлекать Мэри пустой болтовней, он взял в дорогу «Автостопом по галактике» и приготовился от души почитать. В автобусе стоял тихий, даже приятный, в общем-то, гул голосов. Генри Найт оживленно обсуждал с Андерсонами лучшие места для летнего отдыха, делясь впечатлениями о последнем путешествии в Египет с женой. Адлер и Райли лениво переговаривались, не слишком лестно отзываясь о новой коллекции какого-то там дизайнера, который утверждал, что эта его коллекция сыграет в дальнейшем развитии моды огромную роль, этих особ явно раздражала самоуверенность данного представителя фэшн-индустрии. - Ах ты ж чертова свинья!.. Да я тебе сердце выжгу!.. - слышалось яростное сосредоточенное бормотание слева. Джон повернул голову, удивленно покосился на Мориарти, прислушался. Тот играл в Энгри Бердс на телефоне, о чем свидетельствовали характерные звуки и музыка. Ватсон несколько удивился, Джеймс не очень был похож на любителя стрелять птицами по свиньям. Люди, всегда готовы удивлять! Рядом с Мориарти сидела Молли, она молча смотрела в окно, несколько нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Ей явно было не очень комфортно, доктору стало ее немного жаль. Время шло. Шерлок Холмс скучал. Это было видно по тому, как кривились его губы, потому что, собственно, только губы Ватсон и видел в отражении зеркала заднего вида, так как сидел прямо за консультирующим психотерапевтом. Так вот, эти губы, которые так пристально разглядывал Джон уже несколько минут, задумчиво теребя страницу книги, выказывали явное раздражение их обладателя. Шерлок то закусывал нижнюю губу, то начинал постукивать зубом о зуб, то беспрестанно облизывался, то принимался чмокать губами, чем явно уже знатно подбешивал водителя, с которым сидел рядом. Ватсон как сердцем чувствовал, что сейчас грянет гром среди ясного неба. И гром грянул. Но не со стороны бородатого водителя, как ожидал Джон, о нет. Консультирующий психотерапевт вдруг вскочил со своего места, пренебрегая правилами безопасности и возвестил: - Пришло время нового тренинга! - он обвел салон автобуса заинтересованным взглядом, скрестил руки на груди. - Первое, что нам нужно сделать обязательно, это... - Остановиться в закусочной? - с надеждой подал голос Джонатан, немного привставая со своего места. - О, все бы тебе желудок набить! - тут же возмутилась его супруга, откидывая прядь волос с лица. - … установить доверительные отношения, сблизиться, - громко и веско закончил Холмс, явно пытаясь взглядом выкинуть Андерсона из автобуса. Получалось не очень хорошо, как отметил Джон. - И каким же образом? - поинтересовался Мориарти, откладывая телефон, приподнимая бровь так, словно сближение подразумевало интимное уединение на пустующих задних сидениях. - Песни! Они помогут разрядить атмосферу и добавить немного тепла и позитива! - радостно возвестил Шерлок, чуть ли не хлопая в ладоши. - Чего? - снова включился Джонатан, опять привстав, скорчив презрительную мину. - Мы Вам что, детсадовцы? Песенки распевать хором будем? - Вы мне пациенты, Андерсон, - сузил глаза психотерапевт, а Ватсон стал сомневаться в том, что у Холмса не получится выбросить Джонатана из салона. - И не хором. Парами. - Вы это серьезно? - опасливо спросил Джон, слабо представляя себя и Мэри, выводящими что-либо перед собравшимися. - Абсолютно. - кивнул Шерлок, доставая микрофон, предназначающийся для экскурсовода. - Помните, на кону ваши семьи. Весомый довод. Грязный и нечестный ход. - Ha, ha, ha, ha, stayin' alive, stayin' alive! - соловьем разливался Мориарти, пока Молли краснела и просто открывала рот. Господи, вот маразм. За прошедшие полтора часа их обычная поездка с благими целями за город превратилась в тур под названием «Трасса. Лето. Люди. Отдых. Психбольница №8 отправляется в турне». Первым вызвался храбрый Генри, потащив за собой Сару, которая явно не была в восторге от этой идеи, но во имя семьи согласилась, скрепя сердце. Они довольно неплохо, живенько так, исполнили «California Dreaming», им даже от души поаплодировали. Но на семье Найт среди присутствующих закончились люди, умеющие петь. И начался истинный дурдом. Петь идти почти никто не хотел, что послужило отдельной волной возмущения. Если кто-то и хотел, то его половинка была против, они принимались спорить, порождая больший ропот. Когда Шерлок возвестил, что петь все равно будут все, то начались еще более жаркие прения, теперь уже по поводу того, что петь. Со всех сторон неслось сердитое: - Я не буду исполнять «Du Hast”, Джонатан, даже не проси! Ты бы еще попросил просто встать и порычать в микрофон! - Ну какая к черту Бритни Спирс?! Я не буду ее петь, ни за что на свете! - А что, трусишь?! - Я?! - I'm sexy and I Know It?! Серьезно? Ты в своем уме?! Гомон поднялся знатный, он не утихал очень и очень долго, до тех пор, пока брутальный водитель не отнял у Шерлока микрофон, даже не вставая со своего места и не отрывая взгляда от дороги, и не наорал на всех благим матом. После этого волнения как-то сами улеглись, бунт был подавлен без кровопролитий, Андерсоны вышли петь, а Джон еще раз убедился, что язык и богатый лексикон, несомненно, самая важная часть культурного достояния любой страны. Джонатан и Салли очень, очень, очень нестройно спели «The Final Countdown», а когда Андерсон попытался взять высокую ноту, Ватсону захотелось перекреститься, хотя он не был верующим человеком. К концу их номера Джон серьезно подумывал о том, чтобы податься в веру, ведь в этом страшном мире без нее, кажется, ему выжить не представлялось никакой возможности. Следующими вышли Ирэн и Китти, они исполнили «What is love”, однако без души и с такими лицами, будто после этого их погонят на костер за колдовство или расстреляют. Аплодировали им мало и лениво, что, кажется, оскорбило дам еще больше, подбавив накала страстей. Дальше пришлось идти Джону и Мэри. Ватсон чувствовал себя полным придурком, принимая микрофон из рук Шерлока, который передавал его с таким лицом, будто это был Экскалибур короля Артура, не меньше. Супруги Ватсоны спели «Up Town Girl”, при этом на середине песни жена так распелась, что, кажется, еще немного, и собралась бы спускаться со сцены в зал, чтобы собрать букеты цветов, которые приготовили фанаты ее творчества. В этом был свой плюс, Мэри голосила так, что Ватсон мог особо не напрягаться и только слегка пришепетывать в микрофон. Им хорошо хлопали, это было несколько лестно, но Джон все равно чувствовал себя так, будто искупался в нечистотах. Ну или побеседовал с миссис Морстен. Тут одно из двух. И неизвестно, пожалуй, что хуже. И вот дуэт «Мориарти и Ко» заканчивал свое представление, положение солнца указывало на то, что едут они уже часа три, не меньше, а значит близится конечная цель их поездки и скоро можно будет хоть немного передохнуть. Пока Шерлоку снова не ударит в голову.... что-нибудь. В конце исполнения «Stayin' alive” вместе с Джеймсом начал тихонько подвывать и водитель, но что-то подсказывало Джону, что делает он это вовсе не потому, что воодушевился песней. Мориарти допел последний аккорд, салон вяло похлопал, уже утомившись и от поездки, и от чужих завываний, и от бодрых покрикиваний Холмса «Живее! Громче! Азартней! Задорней!». Консультирующий психотерапевт взял микрофон и Ватсон очень сильно испугался, что сейчас и Шерлок решит что-нибудь спеть, но тот лишь радостно воскликнул: - Господа! Мы почти на месте! Приготовьтесь спасать свои семьи на природе! Но у Джона уже не было сил даже думать о чем-то подобном. Он жаждал тишины. *** Ватсон удобно устроился на небольшой деревянной скамеечке, стоящей в рощице на пригорке. Чудное место, замечательное, без каких-либо преувеличений. Отсюда открывался шикарный вид на старый пруд, по краям заросший кувшинками. От пруда вела дорожка к дому, куда их, собственно, и привезли. Это был большой особняк, выглядящий величественно и внушительно, но отлично вписывающийся в окружающую природу. Так как оказалось, что этот дом принадлежит семье Холмсов, Ватсону было несколько удивительно видеть такое спокойствие и сонность там, где обитал импульсивный и вечно бодрый Шерлок. Здесь, на скамейке, Джон впервые за день почувствовал себя почти счастливым. Тишина, никакой суматохи, ворчания товарищей по тренингу и беспокойного бормотания Мэри о том, что надо бы разобрать вещи и решить, что надеть на ужин. Когда они прибыли сюда, часы Ватсона показывали шесть вечера. У ворот их встретил высокий чинный дворецкий, смотрящий на всех лениво-пренебрежительным взглядом из разряда «Пусть я сейчас вам прислуживаю, посмотрим, кто будет смеяться последним». Он представился Себастьяном, но просто по имени называть его было как-то... неправильно. Слишком горделиво он держался для подобного обращения. Поэтому, как и Шерлок, все называли его мистером Мораном. Себастьян позвал садовника Сэма, и они вместе помогли приехавшим перенести их багаж из автобуса в дом. Дворецкий известил, что в особняке, помимо гостей и Шерлока, будут находится четверо слуг и экономка, которая здесь скорее на положении хозяйки или, на худой конец, гостьи, но уж точно не члена обслуживающего персонала. Моран провел быструю ознакомительную экскурсию по дому, который оказался очень впечатляющим, богато и стильно обставленным, производящим впечатление скорее музея, нежели места для жилья. Себастьян демонстрировал все комнаты с таким видом, будто он тут хозяин, а они должны быть ему благодарны, что находятся здесь. В общем, уважение - в пренебрежительность, интерес - в безучастность, доверие - в скептицизм, господ - в рабов: таков дворецкий семьи Холмсов. Как только экскурсия была закончена, все разбрелись в комнаты, которые были им предоставлены, явно устав от общества друг друга. К тому же Шерлок объявил, что ужин подадут в восемь, а пока все могут отдохнуть, на сегодня тренингов не будет, поэтому через секунду после этого заявления всех клиентов консультирующего психотерапевта как ветром сдуло. Начало смеркаться, заметно похолодало. Но Джон продолжал сидеть на скамейке. В доме, наверняка, уже отужинали, но Ватсон решил позволить себе такую неучтивость, как не явиться в общую столовую. Ему сейчас нужно было одиночество и покой. А здесь, в прохладе и тишине, отлично думалось. Точнее, не думалось. А именно это и было нужно. Джон сидел в абсолютной прострации, просто наблюдая за блестящей гладью воды. - Медитируете, доктор Ватсон? - послышался мягкий насмешливый голос за спиной. Джон повернулся. Консультирующий психотерапевт стоял, сложив руки на груди, прислонившись плечом к небольшому деревцу. - Ты мастер подкрасться незамеченным, я смотрю, - Ватсон кивнул Шерлоку, двигаясь, освобождая место рядом с собой. - Приглашаю помедитировать со мной. - Разве что чуть-чуть, - иронично бросил Холмс. Психотерапевт лениво-грациозно опустился на лавочку, положил ногу на ногу. Скучающе обвел глазами рощицу, пруд и дом, тяжко и безрадостно вздохнул. - Нравится вид? - спросил он, слегка поморщившись. - Нравится. Здесь правда очень красиво, ты не зря нас сюда привез, - пожал плечами Джон, посмотрел на Холмса, пытаясь понять, чего же это он такой недовольный. - А ты, кажется, не в восторге? Шерлок снова неопределенно вздохнул, видимо, решив промолчать. Ватсон не собирался выпытывать из психотерапевта причины его нелюбви к этому месту, поэтому просто вернулся к меланхоличному разглядыванию пруда. - Я тут вырос. И это была скука смертная, - через минуты две будто бы неохотно объяснил Холмс, внимательно глядя на Джона. - Нечем заняться, никаких событий, никаких происшествий. - А тебе что, приключения нужны были? - неверяще воззрился на Шерлока Ватсон. - Хотел быть каким-нибудь ковбоем? - Пиратом, - автоматически поправил Холмс, и тут же скривился. Он явно не собирался рассказывать доктору об этом. Но, видимо, партизан из Шерлока выходил хороший, но не идеальный. Джон рассмеялся, но негромко, чтобы часом не оскорбить чувств собеседника. - А я хотел быть космонавтом. Довольно посредственное желание, увы. Шерлок посмотрел на него, потом отвел взгляд, ухмыльнувшись, постучал длинными пальцами по колену . - Но ведь и героем быть хотел, верно? - он лукаво взглянул на Ватсона. - Война в Афганистане не предоставила такой возможности? Доктор покосился на Холмса, чтобы убедиться, не иронизирует ли он. Лицо у психотерапевта оставалось непроницаемым и крайне серьезным. - Не то чтобы, знаешь ли. Я не так относился к этому в тот момент, да и не было времени чтобы успевать чувствовать себя героем, - Джон вздохнул, неловко пожал плечами. - Нужно было товарищей лечить, а не думать о собственной эпичности. Шерлок приподнял бровь, кивнул, как бы молчаливо соглашаясь с рассуждениями Ватсона. - Я бы не отказался от подобного. - Побывать на войне? - удивился Джон. - Ты не похож на человека, желающего отдать жизнь за Родину. - Я и не желаю отдавать жизнь. - Холмс легко поднялся с лавочки. - Мне просто очень скучно. - Эй, - окликнул собравшегося уходить психотерапевта Ватсон. - А пели в автобусе мы тоже потому, что тебе было скучно? Ты просто издевался? - Вовсе нет. - отрезал Шерлок и медленно двинулся вниз, к тропинке, ведущей к дому. Пройдя немного, он остановился, повернул голову, хитро улыбнулся: - Разве что слегка... И Джон тоже, сам не зная, собственно, почему, расплылся в улыбке. *** Ватсону отчаянно не спалось. Он отвык от тишины, которая стоит за городом по ночам, нарушаемая лишь стрекотом насекомых, поэтому, долго проворочавшись и сбив все свои подушки, Джон решил спуститься на кухню, дабы его желудок перестал издавать ужасные, полные боли и грусти звуки. А то Андерсоны, спящие в соседней комнате, могли бы подумать, что доктор тут пытается убить кита посредством пыток грязными носками или еще чем-нибудь особенно ужасным. Джон, кряхтя, встал с кровати, тихонько, чтобы не разбудить Мэри, ступая босыми ногами по прохладному полу, дошел до двери и выскользнул в коридор. Быстро спустился на первый этаж. Вот и кухня. Ватсон спокойно прошествовал мимо небольшого чуланчика, когда вдруг услышал приглушенный женский голос. - Нет, все под контролем. Да. Да. Конечно. Джон затаил дыхание, чувствуя себя персонажем шпионского фильма, прислушался. Кто это там так таинственно по телефону разговаривает вместо того, чтобы видеть прекрасные сны? Кажется, это голос мисс Адлер. Ватсон сосредоточенно нахмурился, стараясь не издать ни звука. - Естественно, все будет исполнено. Разумеется, это пошатнет их престиж. А как еще? Да тут какой- то заговор, похоже, понял доктор, вжимаясь в стенку так, будто мог пройти сквозь нее. - Сработает. Уверена. Да, он обещал. Разделяй и властвуй, милый, именно так. Все получится. Ага. Чао. Джон быстро проскользнул на кухню, чтобы мисс Адлер не застала его за таким неблагородным делом, как подслушивание. Благо, босиком можно было двигаться бесшумно. Доктор затаился, чувствуя не очень уместный небывалый душевный подъем. Послышались легкие шаги в сторону лестницы наверх. Ватсон осторожно выглянул в коридор. Все верно, по лестнице поднималась Ирэн в красном шелковом халате, убирая в карман мобильный телефон. Ну и дела. Джон задумчиво пожевал губами, взял с тарелки зеленое яблоко, рассеянно подкинул его, поймал, осмотрел кухню в поисках подходящего ножа. Рано вообще-то пока делать какие-либо выводы. Но разобраться стоит, определенно. Пускай кто-то там планирует вершить человеческие судьбы, а Ватсон немного подождет. «Разделяй...». Он разрезал яблоко пополам найденным ножиком. «... И властвуй». Доктор откусил кусок побольше. Сильные мира сего управляются с чужими жизнями, а Джон Ватсон властвует только над яблоком, сидя на кухне своего психотерапевта. Но, кто знает, чего можно ожидать от завтрашнего дня?