Я выбираю уничтожение

      Открываю глаза и первое, что замечаю – светло-серый потолок. По привычке сажусь на кровати, благо последние события приучили меня к тому, что времени лежать банально нет. Все так же рассматривая помещение, решаю, что пора связаться с Джокером, чтобы он забрал меня отсюда. Но отсюда, это откуда?       Поднимаю левую руку, чтобы воспользоваться инструментроном и сначала удивляюсь тому, что она перевязана бинтами. Ранее я такие бинты видела только в старых фильмах на Земле. Следующее, что меня не столько удивило, сколько расстроило – это отсутствие самого омни-инструмента. А вот из правой руки торчал катетер, который я резко выдернула, чтобы согнуть руку.       Ощутив сильное головокружение, понимаю, что мне надо поесть, причем срочно. С момента вживления в мою голову имплантатов L5x, мой аппетит развился просто нечеловечески.       Медленно поднимаюсь и так же медленно делаю шаг вперед. Опускаю взгляд и вижу сначала какую-то белую недоночнушку, а потом замечаю, что на ногах тоже бинты. Нет, ребят, это уже меня порядком злит. Срываю повязки с рук и с ног, и теперь на коже наблюдаю выделяющиеся следы от ожогов и светящиеся шрамы, которые один раз я уже удаляла. Ну, что же, по крайней мере я жива.       На тумбочке, возле стены замечаю странную черную коробку. На ней вижу то, что напоминает мне об отце, который любил собирать всякие раритетные вещи. Это - телевизор, старый кинескопный телевизор. Удивительно, что он в таком хорошем состоянии, ведь тот, что стоял у папы, был весь исцарапан. Недолго думая, нажимаю на кнопку внизу экрана и он, к моему удивлению, засветился.       Надо же, работает. На экране мелькают какие-то образы, но меня они не очень интересуют... Но вот фраза, произнесенная журналисткой, насторожила:        - Четыре дня назад, двадцать третьего апреля две тысячи одиннадцатого года… - что? Нет, не так. ЧТО? Это же какая-то старая запись, да?       А журналистка продолжает:        - …в городе Хобокен, штат Нью-Джерси, произошло нечто, чему ни полиция, ни власти не дают объяснения. Неизвестным оружием была проделана дыра в земле. Я, Виктория Хван, веду прямой репортаж с места происшествия...       На мониторе и впрямь показывают большую яму в земле, но по сравнению с ямами, которые после себя оставляли Жнецы – она выглядит миниатюрной.       Журналистка тем временем подходит к человеку в белом халате и спрашивает:        - Здравствуйте, вы ведь были свидетелем происшествия, не могли бы вы рассказать, что видели?        - Могу? Я уже вам рассказывал, что тут было! Как я и говорил, из луча появилась женщина. И если бы моя коллега не украла ее, мир бы вступил в новую эру! Человечество бы сделало еще один шаг к вечной жизни!       О, еще один спаситель человечества объявился.       Женщина, которая появилась из луча? Я припоминаю луч, но… нет, мне это уже надоело. Выключаю телевизор и подхожу к окну. К деревянному окну.       Смотрю вдаль и вижу кирпичные дома, автомобили на колесах и старые фонари, что одиноко стоят на почти пустых улицах.       Мда, похоже, связаться с Нормандией не удастся. Ну, ничего, бывало и хуже. Во всяком случае, если это двадцать первый век, то тут нет Жнецов. И в ближайших сто лет их прибытие не предвидится.       Ох, начинает подташнивать, надо найти еду. Делаю несколько шагов в сторону другой комнаты, и слышу звук захлопывающейся двери. Прислонившись к стене, пытаюсь подслушать разговор.        - …должны это сделать! Как ты не понимаешь, Джеймс! - голос принадлежал молодой женщине, которая была явно чем-то недовольна.        - Твоя мать попросила меня за ней проследить, я ей пообещал. Я не могу позволить тебе забрать ее, – хриплый голос мужчины был довольно спокойным.        - Моя мать уже и так спасла ей жизнь! И чем это для нее закончилось? Джеймс, они сказали, либо эта тварь, либо мама и остальные люди из больницы... Пожалуйста, - женский голос упрашивает и громко всхлипывает, - мы ведь даже не знаем, человек она или нет...       Ну, в том, что речь идет обо мне, я уже не сомневаюсь. Толкнув плечом дверь, рассматриваю людей, которые только что пытались решить мою судьбу. Невысокая брюнетка лет двадцати с размазанной на лице тушью и среднего роста шатен развернулись в мою сторону с разинутыми от удивления ртами.       И я не преувеличиваю. Их рты действительно были широко раскрыты.       Тишину прерывает звук моего урчащего желудка, и я говорю совсем не то, что планировала:        - А у вас есть что-нибудь поесть?       Парень протянул мне кусок пиццы, которого было явно мало для меня. Почти не жуя, проглатываю его, а девушка с удивлением в голосе спросила:        - А вы едите?        - А вы уже решили, что я не человек? А можно еще кусочек?- спрашиваю, все еще думая о еде.       Как я и ожидала, шатен отдает мне всю тарелку.       Парочка молчит, а я подхожу к окну в этой комнате, чтобы посмотреть, как выглядит мир на этой стороне. И не зря я решила взглянуть – вид на побережье был просто прекрасным. Вдруг в отражении стекла замечаю движение, но не спешу поворачиваться. Брюнетка, схватив со стола сковородку, подкрадывается ко мне.       Девочка, можешь даже не пытаться, все равно ничего не выйдет. У тяжеловооруженных наемников не вышло, у батарианцев не вышло, у клона не вышло и у тебя не выйдет. Черт, а ведь у Коллекционеров один раз вышло. Ну, на двуногое насекомое девушка не похожа. Я улыбаюсь от своих мыслей и, дождавшись замаха сковородкой, делаю резкий шаг вправо и шаг назад, оказываясь таким образом за спиной у девушки. Будучи значительно выше, рукой обхватываю ее шею, а ногой надавливаю на подколенную впадину, отчего брюнетка падает на пол, а я сажусь сверху и все-таки пытаюсь доесть свою пиццу:        - Девочка моя, обычно, когда нужна помощь, о ней просят, а не пытаются убить того, кто может ее оказать.        В ответ на мою реплику, парень произносит каким-то уж через чур напуганным голосом:        - Пожалуйста, простите Мэддисон, она не в себе от волнения.        - Расскажите мне, что здесь происходит и, бога ради, помогите мне снять эти дурацкие бинты с лица.       Мэддисон же, в отличие от меня, не встает, а лишь отползает назад, упираясь спиной в стену.       Ну, зато теперь она не будет пытаться мне навредить.       Разматывая мое лицо, парень исподтишка разглядывает меня, я же рассматриваю его в упор: бледная кожа, веснушки, болотного цвета глаза.       Сняв бинты, парень отступает назад, все так же не поднимая взгляд.       Ну, когда тебя боятся это приятно только первые двадцать секунд. Сейчас же меня это слегка подбешивает, я ведь не монстр какой-то.        - Ну, так что там с твоей матерью?       Девушка теперь уже смотрит на меня с какой-то долей надежды в карих глазах, но по-прежнему молчит.        - Давай, рассказывай, часики-то тикают, - ухмыляясь, добавляю я.        - После того, как мы вас увезли из больницы, доктор Санчес поднял панику и начал обвинять мою маму в том, что она мешает медицине прогрессировать. Журналисты выпустили это в эфир. Затем было еще несколько репортажей, в которых он рассказывал о том, какая вы находка, и как вас можно использовать, а затем… Нет, спрашивать о том, кто такой доктор Санчес буду позже, когда она успокоится. Медиссон продолжала: - ... а затем, во время сегодняшнего репортажа больницу захватили террористы. Это понятно, что информация о вас породила в человечестве надежду на бессмертие или, во во всяком случае, на долголетие. Нашлись те, которые не брезгуют во имя этого никакими методами. И в обмен на жизни заложников, среди которых и моя мама, они требуют привезти вас в больницу.        Значит им нужна я? Что же, они меня получат. Вот только сначала мне нужны мои вещи.        - Хорошо, еще один вопрос: где вещи, что были со мной?        - Я точно не уверен, но думаю, что в больнице.       Прекрасно. Значит ворваться туда я должна без оружия, без брони, а просто в дурацком больничном халате. Хотя, врываться вряд ли придется.        - Как вас зовут?        - Я - Джеймс, а это – Мэддисон.        - Ну, что же, Джеймс, Мэддисон, собирайтесь. Вы выполните требования террористов и обменяете меня на заложников. Не хочу напрасных жертв.        - Но… как же… Назовите хотя бы свое имя… я буду помнить его, - Мэддисон с надеждой и благодарностью смотрит мне в глаза. Видимо, она решила, что я собираюсь жертвовать собой. Глупая.        - Джейн, - без промедления отвечаю, - а теперь вперед, нужна кушетка, капельница и транспорт. И не вздумайте никому говорить, что я пришла в сознание. Ясно?        - Ну, я на папиной машине, так что с транспортом проблем нет, а все остальное должно быть где-то здесь, - к моему удивлению, Мэддисон перестала задавать дурацкие вопросы и включилась в исполнение плана.              И вот, спустя пятнадцать минут манипуляций я уже лежу в машине, на кушетке, с присоединённой к руке капельницей и пытаюсь не открывать глаза.       Мы остановились. Чувствую, как кушетку начинает трясти. Не очень приятное ощущение, честно говоря.       Почему мы снова остановились?        - Сюда вход воспрещен, - раздается где-то надо мной хриплый мужской голос.        - Мы хотим выполнить ваши требования, - отвечает Мэддисон.        - Не наши, а террористов. Агент Коулсон, служба Щ.И.Т.       Щ.И.Т? Это что-то вроде СБЦ?        - Послушайте, агент Коулсон, я хочу обменять эту девушку на заложников. И вы мне не помешаете, - ну надо же, а Мэдди умеет показывать зубы, не ожидала.        - Мисс, если дать террористам то, чего они хотят, они могут попросить еще что-то, а затем еще. И в конце концов не факт, что они отдадут заложников, ведь заложники – это гарантия безнаказанности.       Ой, какие мы умные, а предложить другой план этот агент может? Конечно же, нет.        - Прошу вас. Мы ничего не потеряем, если отдадим ее. Там семьдесят пять человек. Семьдесят пять человек, у которых есть семьи. А это всего одна женщина, которая, кроме террористов, никому не нужна.       Звучит неприятно, но честно. Тут я и правда никому не нужна.        - Возможно, вы правы, - произносит агент Коулсон, но его слова растворяются в в страшном шуме разрушающегося здания.       Началось. Как всегда, все идет не по плану. Отбросив белую простынь, обращаюсь к ошарашенным лицам всех присутствующих:        - Отбой, меняем план. Мэддисон, ты займешь мое место.        - Как? Не буду!        - Ты хочешь спасти свою мать? Тогда не задавай глупых вопросов! - видя застывшие вопросы на их лицах, добавляю, - доверьтесь мне, я могу вам помочь. Во-первых, Мэддисон тянет время, выдавая себя за меня, во-вторых, мне нужна полная информация о террористах, я думаю, Щ.И.Т. может мне ее предоставить, и в-третьих, предвидя последующие вопросы: да, я человек, нет, я не опасна, да, я в порядке.        - О чем вы говорите!? Тут только что взлетело на воздух полбольницы, а какая-то забинтованная психически неуравновешенная особа рассказывает, что может все исправить!? - теперь я поняла, кто такой агент Коулсон.        - Если у тебя нет другого плана, лучше закрой свой рот, пока я не передумала вам помогать. Так, кто такие эти вымогатели?       После секундного замешательства, Коулсон продемонстрировал чудеса военной выдержки - подавил удивление, смешанное с любопытством и давал односложные ответы:        - Это группировка называет себя "Научным братством Потерянного Рая", которое использует любые методы, дабы заполучить сведения о том, как достичь совершенства. Но на деле эта банда подобна Кровавой графине Батори*, которая не гнушается даже совершать ритуальные убийства во имя науки, чтобы достичь так называемого бессмертия. Это - хорошо подготовленные убийцы из числа бывших военных, во главе со знаменитым преступником - Жозефом Нольером.        - Сколько их?        - Около пятнадцати, но все хорошо вооружены.       Припомнилось, как во время отпуска на Цитадели, мне уже доводилось одной, без брони, отстреливаться от полусотни хорошо вооруженных наемников. Пятнадцать? Думаю, справлюсь.        - Мэддисон, дай мне свою одежду. Тебя надо забинтовать, чтобы избежать провала. И еще, боюсь, что эти научные деятели сразу же захотят тебя обследовать. Поэтому медлить нельзя, надо успеть вывести большую часть заложников.        Забинтованная наспех Мэддисон мало чем отличалась от меня, а ее джинсы с курткой тоже пришлись мне в пору. Настораживает только то, что эта девочка вряд ли сможет себя защитить.        Свежевзорванная часть больницы была прекрасным шансом попасть внутрь незамеченной. Пугала только опасность быть заживо погребенной под этими обломками.        Сквозь гарь, клубы дыма и никак не оседающую пыль, пытаюсь пробраться к цели. Спотыкаюсь, кашляю, едва дышу и понимаю, что пройти без использования биотики не выйдет. Создаю вокруг себя барьер, и сразу в голове всплывает образ Самары, которая смогла продержаться с ним довольно долго. Мне же вряд ли хватит сил на это, поэтому приходится двигаться очень быстро.       Вдруг, сквозь обломки стекла и камней, замечаю что-то до боли знакомое. Присматриваюсь и от увиденного становится не по себе - броня N7. Та самая броня, которая столько раз выручала меня, сейчас напоминает груду искореженного металлолома. Однако, приглядевшись, замечаю, что не все так плохо - левый нарукавник все еще хранит признаки жизни, а с ним в относительном порядке был мой омни-инструмент.       Идя дальше по коридору, натыкаюсь на что-то, отдаленно напоминающее баррикаду - на больничных койках стоят ящики из-под лекарств. Мда... такую баррикаду можно разнести одним броском или простой ударной волной. Вот только в своем нынешнем состоянии я на это не способна - не после трех минут бега с биополем. Прислоняюсь к стене и пытаюсь подсмотреть, стоит ли кто за баррикадой. Как я и думала - безуспешно.       В попытке настроить инструментрон на ближний бой, краем глаза замечаю движение возле баррикады. Выстрел в стену, к которой я прислонилась, дает понять, что меня заметили раньше.        Вот черт. Мне нужна еще хотя бы минута.       Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с мужчиной, у которого в руках блеснул дробовик. Приседаю, и надо заметить очень вовремя - над головой пролетает пуля.       Отойдя от баррикады, слышу клацанье перезаряжающегося дробовика. Ухмыляюсь - так как наконец-то смогла активировать лезвие инструментрона.        Вот теперь-то мы развлечемся. Активирую барьер и запускаю бросок в ограждение, от чего ящики отлетают в сторону, а кушетка сбивает с ног моего врага.        - Черт! - доносится до меня крик.        Уже не спеша прохожу дальше и поднимаю с пола уже заряженный дробовик.        О, а вот и сам пособник "Потерянного Рая". Надавив лезвием ему на горло, говорю:        - Где ваш лидер? - мужчина молчит, а я лишь сильнее надавливаю на горло, от чего выступают капли крови, - где ваш лидер?       Поняв, что этот идиот не собирается говорить, рывком ввожу в горло прозрачное лезвие, которое сразу же становится багряным от крови.       Четырнадцать.       Сняв с террориста куртку, я замечаю на воротнике что-то вроде микрофона. А ведь если есть микрофон, значит должен быть и наушник. Наклонившись к мертвому телу, вижу искомый предмет. Недолго думая, вставляю его себе в ухо и сквозь шум различаю слова:        - Джон! Джон, ответь! Что там у тебя происходит?        При помощи встроенного модуля изменения голоса в инструментроне, отвечаю:        - Я просто отошел отлить. Чего шум поднимать сразу? - да, безусловно, вероятность того, что подмену голоса заметят составляет процентов восемьдесят, но учитывая качество звука... думаю, до них даже не дойдет, что говорит не вышеупомянутый Джон.        - Отлить? В такой момент? Нам уже передали объект, возвращайся скорее.        - Понял. Поднимаюсь на седьмой этаж, - ответа не проследовало. Выходит я либо угадала с этажом, либо меня ждет ловушка. Думаю, что все-таки угадала, ведь главные кретины всегда выбирают место повыше.       На выходе из лифта меня никто не встречает, и это настораживает. Если это то место, почему здесь никого нет? Или это ловушка? Если и ловушка, то тем более, гораздо умнее было бы выставить людей возле лифта.       Прохожу дальше, осматриваюсь по сторонам и не вижу ничего подозрительного. Затем, захожу в открытую комнату и первое, на что я обращаю внимание это - огромное кресло. Подойдя ближе, вижу, что к креслу прикреплена целая куча разных проводов. Разворачиваю его к себе и вижу прикованного мужчину.       Но удивляет меня не это. К венам мужчины присоединены трубки, из которых выкачивали кровь, левый глаз был закрыт, а к правому была прикручена какая-то странная штуковина с не менее странной жидкостью внутри. Это было похоже на инкубатор. Как будто что-то взращивалось внутри этой жидкости.       Недолго думая, отключаю все аппараты. Подойдя ближе к креслу, одним движением вырываю "инкубатор" из глаза человека. Оттуда начинает течь кровь и валить пар. Сама же штуковина, находясь в моих руках, не издавала никаких признаков жизни.       Вдруг замечаю в ухе подопытного такой же наушник, как и у того мужчины внизу. Так значит это один из них...       Тринадцать.       На выходе из комнаты до меня доносится звук подъезжающего лифта. Выйдя в коридор, прислоняюсь к выступу на стене и вижу как из него выходит группа из вооруженных людей в масках. Террористы медленно осматриваются, а я, не теряя времени, запускаю в одного из них деформацией, от чего того буквально разрывает на куски.       Двенадцать.       Оставшиеся резко повернулись в мою сторону, и принялись палить без разбору, не решаясь подойти ближе.       Выставляю вокруг себя барьер и двигаюсь в сторону стрелков. Мальчики, ваше оружие не пробьет мой барьер.       Подойдя впритык к ошарашенному противнику, нажимаю на курок.       Одиннадцать.       Эти идиоты прекращают стрельбу и со страхом отступают назад.        - Босс, это невозможно, пули по ней не попадают, я не... - мой дробовик находит очередную жертву.       Десять.       Поддерживать барьер становится сложнее и я с трудом наклоняюсь к одному из тел и поднимаю пистолет, в котором оказывается всего несколько патронов. Без сожаления расстаюсь с тяжелым и неудобным дробовиком.       Тут же бросаю в оставшихся троих сингулярность - сгусток энергии, который используя гравитацию, притягивает к себе врагов. Уверена, это их разорвет.       Семь.       Нажимаю на кнопку лифта, и понимаю, что его на месте нет, значит его кто-то вызвал снизу. Теперь остается только ждать. Занимаю удобную для наблюдения позицию - возле ресепшена, стойка которого зеркально отражает двери лифта.        Двери подъемника разъезжаются и оттуда выходит еще одна троица. Меня они не видят, но их явно ужасает увиденное. Переступая через трупы, новоприбывшие с опаской рассматривают энергетическую сферу, удерживающую под потолком троих еще живых соратников. К моему счастью, сингулярность притягивает к себе и этих особо любопытных.       Ну, что же, теперь моих противников осталось четверо.       Достаю микрофон с наушником, который прихватила еще на первом этаже и слышу:        - Ну, что же, Джон? Может все-таки обойдемся без лишних жертв? - понимаю, что меня раскрыли. А из наушника доносится, - меня зовут Жозеф, и я хотел бы обсудить с тобой произошедшее - мы отпустили заложников. Однако, мой научный интерес не удовлетворен. Наш источник утверждает, что у этой девушки нет ничего общего с женщиной из луча. Поэтому, если через 10 минут я не увижу свой объект исследований, больница взлетит на воздух вместе с вашей подставной куклой.        Мэддисон... вот же черт! А ведь все шло по плану.       Где же ты, экспериментатор хренов? Ну, раз все твои пособники ехали сюда, то либо ты где-то здесь, что маловероятно, либо на крыше.       Двигаясь в сторону лестницы, утыкаюсь взглядом в зеркало. На бледной коже чередуются следы от ожогов с светящимися алыми полосами.       Вот уж не думала, что буду выглядеть хуже Гарруса, словившего лицом ракету.       За своими раздумиями не сразу замечаю промелькнувшую в зеркале тень.        - Где моя дочь!? - поворачиваюсь, замечаю занесенную над собой руку со скальпелем, но не уклоняюсь. От чего-то даже звук падающей капли крови кажется слишком громким. Видя, что наделала, женщина в панике отшатывается и падает на пол:        - Это ты во всем виновата... - и, роняя инструмент, прикрывается руками, - если бы я тогда не увезла тебя из больницы... моя Мэддисон...       Принимая обвинения, не нахожу нужных слов. Хочу обнять бедную женщину, но вместо этого переступаю через нее, и снова чувствую препятствие - рука матери на моей щиколотке.        - Помоги...       От молчаливого прощания этой женщины снова чувствую себя неуверенной. Но жалость к судьбе Мэддисон, помноженная на боль матери, заставляет двигаться дальше.       Дверь на крышу поддается легко - ее недавно открывали.       Активировав биотический барьер, делаю уверенный шаг вперед и легко оцениваю ситуацию: трое вооруженных наемников держат меня на мушке, еще один направил дуло пистолета в голову Мэддисон, которая, к моему удивлению, не выражает никаких эмоций, создает впечатление абсолютно инертной, равнодушной к происходящему, и даже невменяемой.        - Я тебя ждал и представлял несколько иначе.        - А вот я представляла тебя именно таким - низкорослым, толстым и мерзким.        - Да, я именно такой! Думала, заденешь? - и без того маленькие глазки экспериментатора сузились до невообразимых размеров, - пришла договариваться? Вообразила себя спасительницей? Договора не будет! Либо ты идешь с нами, либо умрете обе!        - Согласна! - прерываю словесный понос Жозефа, еще сильнее выводя его из себя своим спокойным согласием, - я пойду с вами, отпусти девчонку.        Вытерев с лоснящихся щек капли пота, этот псевдоученый кивнул, приговаривая про себя:        - Да, все верно, у нее же нет другого выхода! Да! Я молодец! Я так близок к бессмертию! - бессвязный монолог доказывает клинический диагноз террориста. Покорно протягиваю руки, всем своим видом показывая "бессмертному" его "преимущество".        - Схватите ее! - с нескрываемой радостью командует Жозеф и отпускает заложницу.        Но тут, к моему огромнейшему удивлению, инертная минуту назад Мэддисон, получив свободу, реагирует неадекватно: каким-то чудом выбивает у Жозефа пистолет и направляет его на меня.       Вижу, что в шоке от происходящего не только я. Времени медлить нет - надо срочно повернуть ситуацию в свою пользу. Использовав биотику, раскидываю в стороны тех, кто мгновение назад собирался схватить меня. Остался только один        Звук выстрела заставляет меня обернуться: Мэддисон застрелила своего мучителя, но, встретившись со мной взглядом, снова направляет оружие на меня:        - Шепард, - металлический голос Предвестника неприятно разрезает затянувшуюся тишину, - надо поговорить. Пытаясь скрыть свое изумление, обращаюсь к Предвестнику-Мэддисон:        - Почему ты здесь? Тебя здесь быть не должно еще как минимум лет сто! И откуда ты меня знаешь?! - от удивления и отчаяния перехожу на крик.        - Шепард, в этой Вселенной нет жнецов. Есть только ты и я. И наша нерешенная проблема. Если мы не найдем решение, будет множество жертв, синтетическая жизнь поглотит органическую. Синтез - единственное верное решение, ведь органическая жизнь самостоятельно ни на что не способна - пандемии, болезни и вирусы с самого начала сделали ее слабой, ничтожной, обреченной и... - выстрел... тело Мэддисон падает на пол. Поток красноречия Предвестника иссяк.        - Это вы? - задаю вполне логичный вопрос стрелявшей и подхожу к телу, на котором заметны следы синтетического вмешательства.        - Я убила не свою дочь. Это существо уже не было моей Мэддисон. Еще одна невинная жертва. Нет, Предвестник, синтеза не может быть.