Домашний и дикий

Они погрузились в два неприметных серых флаера. Дайме к Мейсону забрался, конечно же, и принялся его внимательно изучать, принюхиваясь. Пахло человеком, кровью, лунной пылью и горькими травами — запах второго принца. Мейсон закрыл глаза и задремал. Дайме покрутился на месте, вздохнул и спросил у охранника: — А куда мы едем, не знаешь? — В космопорт, — подмигнул тот, — бывал когда-нибудь там, черныш? — Никогда... — Можно будет после смены сходить, на корабли львищ посмотреть, — распушил уши охранник. — Недавно парочка прилетела. — Ооо, львищи? — восхитился Дайме. Львищи — здоровенные, больше самых огромных людей, неки из звездной системы Ррыхк — появлялись у них очень редко. И корабли их были совсем не похожи на человечьи. Дайме иногда думал, что если бы его родную планету не завоевали люди, то через пару-другую сотен лет и у них были бы похожие корабли. — Прямо сейчас посмотрите, — открыл глаза Мейсон. — И на корабли и на самих львищ. — Здорово! — снова восхитился Дайме, а охранники засверкали глазами и надулись. Наверное, пытались стать больше перед встречей со львищами. — А что они хотят, ну, львищи? — спросил Дайме. — Замуж вас всех взять, — заржал Мейсон. — Как люди. Охранники недовольно зарычали, один даже сжал человеку лапой плечо, отчего тот болезненно поморщился. А Дайме вдруг вспомнил, как он спросил у Мейсона — зачем люди завоевали их. "Наркотики и рабы, самые прибыльные статьи преступного бизнеса, — ответил тот, ухмыляясь. — Идут века, а ничего не меняется." Но ведь львищи не такие? Они же тоже неки, просто трехметровые. Но в тот раз Дайме так и не увидел львищ. Они приземлились на стоянку среди каких-то доков и ангаров, дождались, пока охрана даст сигнал на выход, и сразу нырнули в переплетения ходов. Мейсон сунул руки в карманы и накинул капюшон, став похожим на бесхвостого нека. Они все шли очень быстро, так что Дайме приходилось скакать за ними вприпрыжку. А потом рядом что-то загрохотало, один охранник покатился по земле и замер, другие начали стрелять, прикрывая человека и прижавшегося к нему Дайме. Потом все побежали куда-то в сторону, и еще одного охранника подстрелили. Дайме забился в какую-то ржавую щель и обернулся, услышав, как вскрикнул Мейсон. Тот лежал на земле совсем рядом, ноги его были в крови. Звуки выстрелов немного отдалились, и Дайме схватил Мейсона за шиворот, затаскивая в свою щель. Мейсон хрипло дышал и пытался ползти. А потом Дайме услышал тяжелые человеческие шаги за тонкой перегородкой и замер, вцепившись Мейсону в лапу. — Люди, — прошептал он. Они сидели тихо-тихо, и Дайме думал, что неки давно бы их учуяли по запаху крови. В этот момент за перегородкой что-то пискнуло, и человеческий голос произнес: — Вот же ты, выходи давай, правозащитник ебаный. Мейсон беззвучно рассмеялся и оттолкнул от себя Дайме. Совсем рядом перегородку порвало выстрелом, и Дайме обожгло болью хвост. "Сейчас человеческие преступники нас убьют", подумал он, жмурясь и отползая. Снова начали стрелять, но больше в них не попало. А потом голос нека-охранника позвал их. — Все обошлось, — всхлипнул Мейсон, он был совсем белый, наверное, от боли. — Да, — прошептал Дайме и посмотрел на свой хвост. Тот был весь в крови. Наверное, останется некрасивая лысинка, подумал Дайме, и Линчи его совсем не будет любить. *** О покушении Линчи узнал из человечьих новостей, и его флаер покачнулся и чуть не задел крышу родового дома Мурхаз. Линчи третий раз сам управлял флаером, было трудно и страшновато. Райне-принц приказал ему изучать ручное управление, вот и приходилось тренироваться, используя любую возможность. Он приземлился перед домом, прямо у парадного входа, и опять прислушался к новостям. Стрельба и взрыв в космопорте, погиб один нек, остальные ранены и доставлены в больницу. Коммуникатор Дайме не отвечал, а до человечьей больницы было невозможно дозвониться. Линчи обхватил голову лапами. Вдруг тот убитый нек— Дайме? Сидевший на крыльце дед оглядел приземлившийся флаер и вылезшего оттуда Линчи: — Идиот. — Здравствуй, дедушка, — Линчи очень жалел, что на нем обычная куртка, а не придворный мундир. И куда же родичи подевались, неужели трусливо попрятались, увидев флаер. — Как поживаешь? — Один придурок чуть не развалил мой дом, — сощурился дед, кивая на флаер. — У тебя хоть допуск к полетам есть? Линчи пожал плечами и покосился на флаер. На боку у того гордо сияла эмблема имперского клана, лучше всякого допуска к полетам. Даже человечья воздушная полиция не цеплялась. — А где все, дедушка? Дед принялся делать вид, что не замечает Линчи. Сидел на нагретых ступенях и стучал хвостом, а Линчи смотрел на ростки, пробивающиеся рядом с крыльцом. Скоро все здесь травой зарастет, если их не вырвать. И дом такой старый, как же он раньше не замечал... В детстве дом их клана казался ему просто шикарным, самым лучшим в квартале. — Ну, чего тебе, — дед наконец-то распушил обрубок хвоста и зевнул. Когда-то давно Линчи думал, что это люди отрезали дедушке хвост по кусочкам и почему-то оставили половину. — А что с твоим хвостом случилось? — Пуля попала. Рана загноилась, вот и пришлось ампутировать, — сощурился дед. — Ранения в хвост — они такие, не лечатся. Сразу — вжик! И нет хвостика. — Ужас, — Линчи сочувственно покивал, втайне разочаровавшись такой прозаичной потерей хвоста, и перешел к делу: — А пыльца есть у тебя? Только чистая чтобы. — До сраки, — сказал дед. — Пошли, насыплю, и бабло прихвати. Линчи хлопнул себя по карману. Райне-принц ему сунул не глядя пачку кредитов, когда за лунной пылью посылал, а сам в космопорт умчался. Теперь до Линчи дошло, что тот, наверное, из-за стрельбы туда поехал. Дед выдал ему четыре пакетика ("все запасы выгреб, окаянный"), и Линчи направился к выходу. — Постой, — сказал дед ему в спину. — У тебя гон скоро, а? — Не знаю, — смутился Линчи. Дед никогда с ним про это не говорил. — Не ложись под высокородных, раз уж ошиваешься там. Пропадешь, как твой папаша. — У меня есть мурри, — возмущенно мявкнул Линчи и вдруг заткнулся. Был мурри. А потом они поссорились, и Линчи сам не знал, как это случилось. Ничего, он прямо сейчас отправится в больницу и помирится с Дайме, и тот не сможет ему отказать, раненый. Если он остался жив, конечно. — Приведи его ко мне, познакомимся, — продолжал напирать дед. — Сдается мне, ты все врешь, нет у тебя никакого мурри. — Есть, — на ходу крикнул Линчи и бросился к флаеру. Его сильно тряхнуло на взлете, и он переключил ручное управление на автопилот, задавая маршрут до больницы. Дайме — не тот мертвый нек, в сотый раз сказал он себе. Дайме не может сдохнуть, не может вот так оставить его. Линчи опять включил новости, на этот раз с изображением. Наконец-то назвали имя погибшего — Кесси, один из охранников человека-Мейсона. Сам человек был тяжело ранен, а остальных неков отпустят из больницы вечером. Линчи слегка успокоился и пошевелил ушами. Пожалуй, не стоило соваться в человечью больницу без документов и с лунной пылью. Он предусмотрительно оставил лунную пыль во внутреннем покое Райне-принца и отправился в их с Дайме комнаты. Там Линчи выбрал для своего мурри нарядную одежду (тот ведь любит наряжаться), а сам переоделся в мундир. Пусть остальные неки и человечишки завидуют Дайме, что у него такое знакомство есть. В больницу его сначала пускать не хотели — не положенное для посетителей время. Линчи громко замяукал, возмущаясь человечьими порядками, и на его мяв вышел вполне симпатичный человек и отвел Линчи в специальную комнату — ждать. Из-за стеклянной двери на него пялились еще двое людей, худеньких и с длинными волосами. Они негромко переговаривались, очевидно считая, что Линчи не понимает их или не слышит. И еще у них был другой запах, тоже человечий, но другой. — Смотри, какой котик красивенький, вот бы домой такого. — Убийца... — Да, запрещено теперь, после того случая. Неужели узнали его? Линчи ощерился довольно и зашипел, а люди вдруг завизжали и кинулись прочь от двери. А потом его отвели к Дайме. Тот сидел на больничной кровати и кутался в длинный халат, и у Линчи болезненно сжалось в груди. Как он мог шипеть и ругаться на Дайме, ведь тот такой красивый и беззащитный, почти как нечонок. Линчи подошел к нему, не решаясь обнять, непонятно было, куда тот ранен: — Я привез тебе одежду, мурри. Поедешь со мной? — Да, — мяукнул Дайме, теребя поясок халата. — Меня перевязали, могут хоть сейчас выписать. И полицейские уже расспросили обо всем. — А куда тебя ранило? — В хвост, — Дайме грустно опустил уши. — Нет, только не в хвост, — простонал Линчи и порывисто прижал к себе. — Дайме, давай всегда будем вместе, ты мой единственный родич. — Давай, — подозрительно легко согласился Дайме. — Я... я буду тебя и без хвоста любить. Покажи мне, что с ним сейчас. Дайме позволил задрать на себе халат, и конечно же, под халатом у него не оказалось даже белья. И хвостик был целый, только перевязанный бинтами ближе к концу. Линчи сглотнул и потянулся лапами к сокровенному: — Какой ты... нежный нечонок. — Нельзя здесь, Линчи, войдет кто-нибудь. Линчи метнулся и подпер дверь тумбочкой: — Все, никто не войдет. Я так соскучился, мурри, дай хоть полижу. — Лучше пососи, — Дайме развязал халат, выставляя торчащий член, и Линчи тут же припал к нему губами. А потом не выдержал и взрыкнул, заглатывая глубже. — Не рычи, — прошептал Дайме, закрывая глаза. — Страшно. ***Год спустя Дайме в волнении прижал лапы к груди, глядя на список прибывающих кораблей. Наконец-то! Ошивающиеся тут же журналисты оживились и забегали со своим оборудованием. — Приземлились, выходят, — сообщил Дайме в коммуникатор. — Видим, черныш, — весело отозвался охранник Кариона-принца. Того самого отца Линчи, ставшего недавно из четвертого третьим. Третий принц со своей свитой развлекались сейчас в вип-зале, и, в ожидании корабля с освобожденными из инопланетных борделей неками, пили замешанные на молоке и пыли коктейли. Дайме начал пробираться поближе к воротам. На него оглядывались и расступались, видя придворную одежду. — Выходят, выходят, — заговорили вокруг. Двери разъехались, и оттуда, сияя белоснежной шерсткой и черно-серебряными мундирчиками, вышли имперские стражники. Дайме нашел глазами Линчи и помахал ему, а тот подмигнул в ответ и сделал очень важный вид. Конечно, ему было чем гордиться, на такое ответственное задание слетал. И в космосе побывал, Дайме так ему завидовал. Вслед за стражниками, робко оглядываясь и прикрывая лапами глаза от вспышек, начали выходить спасенные неки. Дайме встал на цыпочки, а потом, увидев спускающегося Кариона-принца, проскользнул в его свиту. Сердце его билось сильно-сильно, заглушая даже любезную речь хищно скалящегося принца. Дайме, кстати, принимал участие в ее составлении. Высокоранговые члены имперского клана были не очень сильны в межгалактических любезностях, и все публичные выступления для них писала специальная команда, куда взяли и Дайме. Но сейчас Дайме не отслеживал реакцию журналистов и не прислушивался к их нахальным вопросам. Он искал глазами двух неков, одного иссиня-черного, а другого дымчато-серого, и все не находил их. Но Линчи же писал ему, что их удалось спасти... Дайме посмотрел на Линчи, и тот шевельнул ушами, указывая ими на двери. А потом Дайме увидел их, осторожно выглядывающих и держащихся за лапы. "Папа, папа", прошептал Дайме, сглатывая огромный комок, вдруг образовавшийся в горле. — Имперский дом позаботится о тех, у кого нет родичей. Пока они не найдут себе новые кланы, — сказал в это время Карион-принц и гордо взмахнул хвостом, удаляясь. И это послужило сигналом для Дайме — он вышел вперед, протягивая лапы к своим родителям, а вспышки камер плавились и плыли в его глазах от слез. И черный с серым неки тоже увидели его и пошли навстречу, неуверенно улыбаясь. Дайме сорвался на бег и влетел в их объятия, такие же мягкие и ласковые, как и три года назад, когда Дайме последний раз видел их. Как мог их человек продать их, после стольких лет вместе. Рядом обнимались со своими найденными родственниками другие неки. — А меня поцеловать, — сказал подошедший к ним Линчи, и Дайме счастливо лизнул любимого в губы: — Ты такой молодец. Уже по пути домой Дайме задал родителям давно мучащий его вопрос: — А я был у вас единственным нечонком? — У нас у каждого по три родилось после первого гона, — сказал один из них после долгого молчания и опустил черные уши. — Ты был самым красивым и ласковым, — слабо улыбнулся серый папа. В детстве Дайме их так и называл — черный-папа, серый-папа. — А когда вам исполнилось по три года, твои братишки исчезли. — И мы больше не стали заводить новых, — прошептал серый, кусая губы. — Сволочи! — жутко зарычал Линчи. Родители испуганно прижали уши. — Мы же не знали, — жалобно мяукнул черный, а серый заплакал, прижимая лапы к лицу. Дайме подумал, что, наверное, черный папа — его первый, а серый — второй, по семени. Ведь расцветка обычно так передается. И значит все нечата серого папы сгинули. — Линчи не о вас, он на людей ругается, — прошептал он, протягивая к ним лапы. — Да... на людей, — растерянно пробормотал Линчи. — А правда, что вы в своем доме живете и без человека? — робко улыбнулся черный папа. — Да, — гордо закивал Дайме, — у нас дом рядом с дворцом. — У Императорских Озер! — распушился Линчи. Дом они купили совсем недавно, продав человеческое поместье, доставшееся Дайме в наследство. Он был похож на маленький дворец, они даже обставили его соответствующим образом, понатащив мебели и безделушек из поместья. Недаром же человек собирал "местный колорит". — И там очень много места, а вы сможете завести новых нечат, да, мурри? — заулыбался Дайме и потянулся хвостом к Линчи. Тот важно покивал. — Здорово, — прошептал серый папа и тоже переплел хвост со своим мужем. ***Восемь лет спустя Дайме сильно задержался во дворце и теперь несся домой вприпрыжку, скача с крыши на крышу и скребясь на поворотах. Они с друзьями допоздна провозились с моделью нового придворного наряда для Райне-принца. Так хотели, чтоб тот одобрил его к ритуалу любования первым летом саранчи. Завтра будет важный день, день представления модели. Дайме прыгнул в люк на башне и с грохотом скатился по трубе прямо в круглую гостиную. Он еще издалека заметил в ней свет — А где все? — у камина грелись, переплетясь всеми пятью конечностями, только его родители. — Детей укладывают, — лениво шевельнул ухом черный папа. — Не ходи к ним, там этот... бандит жуткий, — прошептал серый, тараща фиолетовые глаза. Дайме захихикал и побежал в детскую. Папы почему-то называли бандитом дедушку Линчи и прятались, когда тот изредка навещал их дом. В детской горели ночники, а разноцветные нечата — черные, белые, серые — сверкали глазами из под одеял. — И тогда мы напихали этим людишкам их сигареты в жопы и подожгли их! — страшным голосом шипел дедушка и выпускал когти, отбрасывая зловещие тени на стены. — Чтоб они знали, кто хозяин этой земли, и помнили о смерти. — А потом? — пищали нечата в восторге. Линчи беззвучно хихикал и пил молоко, и Дайме скользнул к нему под бок. — А потом мы отрезали им головы и распороли брюхи, чтобы выпустить для перерождений духи невинных людят. Ежели они вдруг завелись там. — Зачем им перерождаться, гадким людятам, — мяукали нечата. — Настоящие воины должны соблюдать святые традиции чести, — шикнул на них дедушка и тоже присосался к подозрительно пахнущему молоку. — А еще, еще сказку! — запрыгали нечата. — Сказка про первого принца! — торжественно провозгласил Линчи. — И мертвых нечат. Дайме закрыл глаза и положил голову Линчи на колени, прислушиваясь к давней истории: "И так сильно любил Райне-принц своего брата, что нарушил все традиции и заделал ему нечат. Но духи не благословили этот союз и не пришли в чрево первого принца, и родились его нечата мертвыми. И посмотрел на них первый принц, и тот же самый кинжал, которым рассек себе живот, помогая своим нечатам выйти в мир... Тот же самый кинжал он вонзил в себя много раз, все глубже и глубже, словно пытаясь достать хоть одного живого, но все они были мертвыми. И пришел первый принц в неимоверную ярость, взглянул на своего брата и последним движением перерезал себе горло. И впервые в жизни плакал Райне-второй-принц, ставший первым, но не смел подойти к алтарю и нарушить ритуал, молча смотрел он, как последние капли крови покидают тело его любимого..." — А мне Мейсон-адвокат письмо прислал, — тихо мяукнул Дайме, когда нечата уснули, устрашенные сказками. — Да? Как он там? — Линчи ласково почесал его за ухом. — Пишет, что его львище подрал, но это от любви, а не со зла. — Вот неверный раб, уже под львище лег, — зафыркал Линчи, а его дедушка подавился молоком от смеха. — Ну, зато он теперь тоже счастлив в любви, — зажмурился Дайме и сладостно зевнул. — Как мы. КОНЕЦ