Eternal

Времени на свои раны не было. Ожесточенная битва, законченная на поле, вновь была начата в небольшой комнате. Как нас впустили, я поняла лишь позже, когда все улеглось. И вот, обмазанные чужой кровью, некоторые даже раненные, мы все носились по этой маленькой комнатушке, каждый занятый своим делом. Откуда у меня взялись силы — неизвестно, склоняюсь к тому, что все это отголоски бешеного адреналина. Главное, я с точностью могу сказать, что сделаю все, что от меня потребуется. Скарлану было плохо. Причем настолько, что с его губ сорвалось тихое: «Я не должен потерять это тело». Как оказалось, именно учитель кинул небольшую самодельную бомбочку, благодаря чему держащая меня тварь отлетела куда-то далеко. Но в тот момент он отвлекся на несколько секунд и тут же получил удар в живот, результат которого я сейчас видела перед собой. Пока Локи готовил некое подобие инструментов, любезно принесенных хозяином дома, я кинжалом, аккуратно, разрезала ту рубаху учителя, которую снять не удалось. Рана была не очень глубокой, но обширной, и будто бы горячее всего остального тела. От обширных царапин веяло каким-то ужасным теплом. Вскоре вернулся Тор со средним казаном воды, который трикстер поспешил поставить на огонь, и вновь исчез с очередным поручением от Локи. — Ты сможешь? — без лишнего объяснения и не поворачиваясь ко мне, трикстер вырвал меня из раздумий. — Смогу, — утвердительно киваю. Оставлять Локи одного разбираться с последствиями моего спасения я не хотела. К тому же, уйти от учителя сейчас я все равно не смогла бы. Он спас меня. — Твоими ранами я займусь позже, — мужчина разворачивается и проходит мимо, направляясь к двери и забирая из рук хозяина дома бутыль. — Неси ещё. А ты иди сюда. Я встаю со стула и отхожу от кровати, на которой лежал бессознательный Скарлан. Чувствую, как от каждого движение корочка засохшей крови на моей спине лопается и щиплет. Да и рука отчаянно хрустит в запястье, обдавая всю оставшуюся часть конечности неприятным теплом. Морщусь и через несколько секунд подхожу к Локи. В ладонях он держит небольшой бутылек, содержимое которого пахло очень резко. — Что это? — Антисептик. Нельзя занести в рану грязь, — я молча киваю, соглашаясь, а после того, как Локи просит протянуть руки вперёд, понимаю, что сейчас опять будет больно. Маленькие царапины, коими мои руки усыпаны по самое не хочу и которые я до этого не замечала, воспламеняются сразу же, как только жидкость попадает на кожу. Против воли из горла рвется вой, который я глушу сжатыми зубами и губами. Антисептик, как же. Скорее, ядрёный, по ощущениям выжигающий плоть до костей, алкоголь. Невольно встряхиваю руками, стараясь таким образом уменьшить боль, но помогает это не очень. — Руками ничего не трогать, — следует приказ и я киваю, соглашаясь. Не хочется в противном случае ещё раз проходить через обеззараживание. Локи отходит обратно к столу, и за его широкой спиной мне совершенно не видно, как маг напитывает небольшую тряпку той самой жидкостью. Только когда он поворачивается и вручает её мне, я понимаю, что моему учителю в ближайшее время будет очень и очень плохо. Надеюсь, он не придет в сознание. Вновь посмотрев на бледное, почти белое, лицо Скарлана, я задаю трикстеру немаловажный вопрос: — А почему магией нельзя? Ответ приходит почти моментально, и голос кажется намного ближе, чем должен был изначально. — Чужая магия не пропускает мою. Я поворачиваюсь к мужчине, порываясь прикоснуться к собственной ране на лопатках, но вовремя себя одергиваю. Значит, целебной магией избавиться от этого не получится. Локи, что приблизился в мою сторону для того, чтобы поставить круглую деревянную чашу рядом со Скарланом, проходит мимо меня и вновь возвращается, останавливаясь в сантиметрах десяти от меня и держа в руках ещё одну тряпку, которую я, видимо, изначально не заметила. Вся смелость, с которой я предстала перед трикстером после нашей совместной с ваннами попойки, исчезла как на корню. Как будто я только сейчас осознала, что натворила. Поднять глаза на мужчину отчего-то стало неимоверно тяжело, поэтому я молча приняла решение пялиться ему в грудь. — Подними руку, — только титаническим усилием воли я заставляю себя не сделать шаг назад, когда чужое дыхание врезается в мой лоб. Я выполняю очередной приказ — а может быть просьбу? — и предплечье мягко обхватывают длинные пальцы. Повязка ложится на больное запястье туго, причиняя постоянно ноющую боль, но, нужно заменить, облегчает движения, и с моих губ почти слетает до́лжное «спасибо», когда крышка на казане с водой подпрыгивает и всё-таки заставляет меня отойти назад. Я резко втягиваю в себя воздух, будто и не дышала последние несколько минут, и кидаю панический взгляд на учителя, пытаясь возвратить ясность ума. Нечего отвлекаться на не пойми что, когда перед тобой лежит почти труп, ведь Скарлан становится всё бледнее и дышит немного реже, а жар и вовсе становится сильнее, чем в тот момент, когда я избавляла его от грязной ткани. Когда Локи подзывает меня к столу, мои руки начинают трястись. Мысленные угрозы самой себе помогают едва ли, поэтому успокоиться получается не сразу. Спасать людей — это совершенно не то, что убивать. Как бы абсурдно это ни было, но именно спасение чьей-то жизни было для меня страшнее. Приходиться следить за каждым своим пальцем, что держали кожу и края плоти, пока Локи очищал рану. Я несколько раз вбираю в себя кислород так, будто это моя последняя возможность вздохнуть. Картинка перед глазами все норовит размыться, поэтому приходится сильно жмуриться, закрывая глаза на несколько секунд и прося Локи прекратить манипуляции с ножом. Я цепляюсь взглядом за свои руки и тут же вновь возвращаюсь к лицезрению оголённой плоти под пальцами. Яркая кровь на тонких пальцах Аморы смотрелась отвратительно, как в принципе и должна смотреться любая кровь на этих руках. Учитель не шевелится, что даёт возможность Локи наиболее аккуратно все сделать. Я то и дело наклоняюсь ближе, чтобы уловить слабое дыхание и убедиться, что Скарлан все ещё жив. Сантиметр за сантиметром, медленно, аккуратно, как смог бы наверное только один из нашей компании, Локи убирал ту дрянь, что мешала залечить ему рану с помощью своих сил. В определённые моменты мужчина отвлекался, лёгким движением головы откидывая мешающие ему волосы назад, а после вновь наклонялся к ране. Локи дышит редко и тяжело, наверняка и сам ощущает этот жар вокруг нас. И вот, когда черная прядь опять упала на очерченное острыми скулами лицо, я опередила Локи, потянувшись к его лицу окровавленной рукой. Секундный порыв прервать не удалось, поэтому под нахмуренный взгляд ледяных глаз я мазнула по гладкой щеке пальцами, оставляя яркую дорожку на бледной коже, и заправила темную прядь. Черт, кажется, я в бреду. Полностью игнорируя пытливый вопросительный взгляд, я опускаю глаза на нашего раненного пациента. От Скарлана веет жаром, он бледен, но горит, и от этого я сама начинаю задыхаться. Наверное, от этого. Через полчаса, когда все закончилось и моя помощь была более не нужна, я вылетела из небольшой комнаты, буквально задыхаясь. Рассудок помутился окончательно, и только узнав, что с учителем теперь все будет хорошо, я поспешила облегчить и свои страдания. Терпеть огонь в теле больше не было никаких сил. Жаркая погода Ванахейма лишь усугубляла ситуацию. Только попав под палящее солнце, мне, словно вампиру из сказок, захотелось зашипеть и спрятаться где-нибудь в темном и сыром подвале. Хватая ртом будто раскаленный воздух, я поспешила обойти дом, из которого вышла и который должен был спрятать меня в спасительной тени. Ни Тора, ни кого-либо из семьи, что нас впустила, поблизости видно не было, поэтому, как только неподалёку от меня замаячила большая бочка с водой, я ринулась к ней. Внутри бушевал нешуточный огонь, заставляя меня каждые десять секунд стирать пот со лба. — Проклятье! Спотыкаясь об каждую неровность в земле, буквально путаясь в собственных ногах, я налетела на эту бочку, жадно зачерпывая ладонями воду и тут же обрушивая её на свое лицо, совсем не заботясь, что руки измазаны в чужой крови. Прохладная вода даёт секундное облегчение, а после жар возвращается с новой силой, чуть ли не отнимая у меня возможность стоять на ногах. В отчаянии я набираю в лёгкие побольше воздуха и полностью погружаю голову в воду. Оглушающая тишина давит на уши и через пару мгновений я начинаю ощущать свой бешеный пульс. На несколько секунд, всего на одно небольшое мгновение, мне кажется, что спасение от огня внутри меня найдено. Именно здесь, под водой, голова очищается приятной прохладой, даря мне немного времени на передышку. Но после этих сладостных секунд спокойствия, я вдруг явственно ощущаю сильную пульсацию в лопатках. Волны жара будто исходят именно оттуда и когда я задумываюсь, а что же это может быть, то до меня наконец доходит. Рана на моей лопатке была нанесена одной из этих тварей. Должно быть она выглядит сейчас не лучше, чем у учителя. Магия, яд, нет никакой разницы. Это то, что сжигало Скарлана на том столе. Это то, от чего так старательно избавлялся Локи. И это сейчас сжигает заживо и меня. Внезапное сильное прикосновение к плечам заставляет в испуге распахнуть рот и глубоко вдохнуть. Горло тут же начинает щипать, а в так и не открытых глазах кажется вот-вот появятся слезы. Меня молниеносно тянут наверх, лишая той малой доли спасительной прохлады, но даря возможность дышать. Я хватаю ртом воздух, кашляю и сильнее зажмуриваюсь, по инерции хватаясь за то, что было ближе всего. Чьи-то плечи оказываются в моем захвате, пока я яростно борюсь с раздирающим кашлем. — … пару секунд… утопиться… горит! Голоса доносятся до меня так, будто я всё ещё под толщей воды. Кто-то спорит и ругается, или может мне просто так кажется. Опора под руками стремительно пропадает, и меня дёргают в другую сторону, позволяя сесть на землю и опереться плечом на какую-то деревянную поверхность. Вода, что стекает с головы, в первые несколько секунд была отголосками спасения, теперь кажется маленькими ручейками раскалённого железа, обжигая кожу, по которой ползет. Чьи-то совершенно другие руки быстро убирают мои мокрые волосы с лица. Прикосновения лёгкие, быстрые и такие соблазнительно прохладные, что я безвольно тянусь за этими пальцами даже не открывая глаз, желая продлить момент небольшого облегчения. — Лоррейн, посмотри на меня, — приказывает знакомый голос, и я понимаю, чьи пальцы держат моё лицо. Через силу приоткрываю веки, тут же попадая в некую ловушку чужих глаз, в которых мелькание… опасение… беспокойство? Или это просто блик в светлых глазах, что привиделся мне, пока я тут не в совсем адекватном состоянии? — Нужно было сразу ее лечить, — сбоку, совсем недалеко слышится мощный бас Тора, и я вновь зажмуриваюсь. Голова начинает раскалываться. — Да? — неожиданно как-то слишком рядом раздается едкий голос трикстера, а после меня мягко обхватывают под колени и за спину. — И кто бы это был? Ты? Если ты не заметил, у нас был куда более раненый, который вот-вот должен был умереть. — А теперь умирает она! Хочется сказать, что я вовсе не умру, а лишь перескачу в другое тело, но сил не остаётся вовсе, огонь забирает последние капли, поэтому голова безвольно ударяется о чужое плечо. — Не умрет, если ты прекратишь истерить и соизволишь мне помочь. Я слышу, как Локи быстро перечисляет Тору то, что тот должен поскорее принести в какую-то подходящую комнату, а после жар яркой вспышкой забирает моё сознание, оставляя меня в неприятно холодной и бесчувственной темноте.

***

Я просыпаюсь резко, будто выныривая из черной мглы ледяного тумана, и обнаруживаю себя лежащей на относительно мягкой постели. Вокруг пахнет чем-то невероятно свежим и приятным, и мне даже кажется, что я проснулась в своем старом доме, где всегда была весна, и что все это было просто кошмарно реалистичным сном. Но сказка не длится вечно, поэтому мне приходится принять реальность и попытаться подняться. Первое удается сразу и вместе с тем, какое-то особое чувство внутри гаснет, а вот второе… Подняться, да что там, просто сесть, получается только с третьего раза. Лёгкая боль в спине кажется фантомной только до того момента, пока я не опираюсь ею о спинку кровати. Пытаясь тут же избежать новой вспышки неприятно колющей боли, я наклоняюсь вперёд, надеясь опереться на небольшой стул, стоящий возле кровати, но натыкаюсь на стакан с чистой водой, который тут же летит на пол. Под звонкий стук я прикрываю глаза и делаю глубокий вздох. Грохот неприятно раздается внутри головы. Буквально в тот же момент дверь на другом конце комнаты аккуратно открывается и в щель заглядывает кто-то светловолосый, практически сразу исчезая. «Эй!» — произношу одними лишь губами, не способная на что-либо большее. Осознание, что горло пересохло настолько, что я даже не могу говорить, приходит только сейчас. Я пробую прокашляться, но это заканчивается плохо и через пару попыток меня начинает мучать скрипучая боль в горле. Помощь приходит неожиданно в виде небольших ладоней, что аккуратно придерживают меня за голову и подносят ко рту новый стакан с водой. Я открываю глаза только тогда, когда выпиваю все, и вижу перед собой улыбающуюся среднего возраста женщину, сидящую по правому боку от меня. — Спасибо, — говорю я, и женщина аккуратным движением заставляет меня опуститься на подушку. — Как ты себя чувствуешь? — голос блондинки мягкий и приятный, я облегченно выдыхаю, радуясь, что он не будет таким же образом влиять на меня как несколько минут это сделал упавший стакан. — Лучше, — хочется добавить «наверное», потому что состояние все ещё какое-то паршивое, но мне действительно намного лучше, если сравнивать с моим состоянием прямо перед потерей сознания. — Да, мне определенно лучше. — Это замечательно. Ты спала почти сутки. Неудивительно, принимая тот факт, что тебя вытаскивали из царства Хелы. — Откуда? — быстро спрашиваю я, нахмурившись, а после понимаю по удивленному взгляду собеседницы, что ляпнула не то, исправляюсь. — А-а, простите, я что-то плохо соображаю. Мягкая улыбка служит мне ответом, а после женщина встаёт, и мой взгляд невольно падает на её большой круглый живот. — Тирония! — негромко зовёт, как я могу догадаться, хозяйка дома, и в комнату вплывает уже знакомая светловолосая макушка. Ею оказывается юная девушка, лет восемнадцати наверное, с вьющимися золотистыми волосами, аккуратным, чуть вздёрнутым носом и большими, светлыми глазами. — Принеси одежду, что я оставила на столе в нашей комнате. Взгляд девчонки с интересом скользит по моему лицу, а после она молча кивает и исчезает за дверью. — Спасибо вам, что приняли нас. Женщина вновь мне мягко улыбается, и от этой улыбки у меня внутри все сжимается. Так может улыбаться только мать. — Что с моими друзьями? — я останавливаю ее у самого порога, не желая отпускать, пока не узнаю мучающий меня вопрос. — Все в порядке. Все живы и набираются сил. — А черноволосый мужчина? — И он тоже, — услышав то, что хотела знать, я спокойно закрываю глаза. Тревога, зародившаяся внутри только от одного воспоминания, каким бледным был тот, кто вытаскивал меня из царства смерти, потихоньку отступила.