XIV. Оттенок и тень

             – Ах ты мелкая дрянь!       Звук пощечины эхом разнесся по залу, как выстрел. От неожиданности я даже не почувствовала боли, пока Рубиус снова не отвернулся, бормоча проклятья и уничижительные эпитеты в адрес моего интеллекта и компетентности. Общаться с ним было сложно и в благоприятные дни, но Рубиус с отходняком, да еще когда ему поручили учить азам магии кучку обработанных девчонок с Земли – это полный абзац. Ни у одной из нас ничего толком не получалось. Даже Коан строила щенячьи мордочки в духе «меня-то за что?», а Бертье уже сбежала в слезах. Мне очень хотелось последовать ее примеру, но я не собиралась доставлять этому гаду такое удовольствие. И с чего я решила, что влюблена в Рубиуса?       Так что я не стала убегать, а бросила на него самый презрительный взгляд, на какой была способна, развернулась и пошла прочь. Надеюсь, со стороны это смотрелось неспешной уверенной походкой.       Я уже начала приспосабливаться к жизни на Немезисе.       Я безнадежно заблудилась сразу, как только вышла из тренировочного зала, но гордость не давала мне спросить путь у мимопроходящих дроидов, и я брела все глубже в лабиринт цитадели. Некоторые коридоры даже не освещались, и я пробиралась на ощупь, по стенке. Многие части крепости, построенные раньше для всего населения, теперь пустовали. Два десятка немезианцев перекатывались по огромному пустому пространству, как такое же число горошин в чемодане. «Что такое горошины?» – вдруг подумалось мне на ходу. Но сколько бы я ни старалась, я никак не могла вызвать в голове четкий образ – только неопределенное зеленое пятно. Горох – это такая еда, кажется? Тогда почему я не помню, какой он на вкус? Если подумать, я вообще не могла вспомнить никакие вкусы, кроме тошнотворного подобия лишайника, служившего нам обедом, да вина, которым Сапфир угостил меня вчера.       Довольно долго я так размышляла, обращая все меньше внимания на окружение. Поэтому я не сразу заметила, что вернулась из заброшенной части цитадели в обитаемый сегмент. Коридоры здесь хорошо освещались, на стенах виднелась резьба. Но никаких ковров. Ковры, как и любая ткань, высоко ценились на Немезисе, так как их приходилось творить магией. Мне рассказывали, что у принца Алмаза спальня застелена коврами, и у Сапфира в апартаментах валялась пара ковриков, но за этим исключением я не видела никаких напольных покрытий за все годы жизни там.       Из-за одной открытой двери в коридоре мелькнула голубая вспышка, и я направилась полюбопытствовать, что там.       В комнате, на полу, скрестив ноги и закрыв глаза, сидел Сапфир. Перед ним громоздилась кучка пыли с каким-то искристым плоским предметом на вершине. Голубой свет исходил от Сапфира. Он медленно протянул одну руку вперед, над горкой. Тонкая пыль взвихрилась не хуже песчаной бури, а затем медленно стала уплотняться в форме лежащего на полу гуманоидного существа. Постепенно создание обретало цвет, текстуру, плотность, и вот превратилось в неподвижного дроида.       Я хотела переступить порог, но меня остановило нечто невидимое, вроде тонкой, упругой мембраны. И очень прочной – мне не удалось протолкнуться сквозь нее.       Сапфир впервые за все время издал звук – вздохнул. Ссутулился, опуская руку. Глаз он так и не открыл, пока я не постучала в косяк.       – Петц, это ты?       – Да уж не Изумруд, – откликнулась я. Сапфир улыбнулся.       – Премного благодарен тебе за это, – он махнул в воздухе рукой, как бы обрубая что-то. – Проходи, не стесняйся. Прости, что поставил барьер, но осторожность никогда не повредит. Как тебя занесло сюда?       – Решила прогуляться, – отзеркалила я его меланхоличную усмешку.       – И набрела на мой второй дом. Интересно... – на секунду его улыбка чуть повеселела. Я не поняла, что он имел в виду, и стала судорожно подыскивать слова дальше.       – Ты здесь делаешь всех дроидов?       – Всех новых дроидов. В нашем поколении больше ни у кого нет инженерных навыков – ну, кроме Алмаза, но у него другие обязанности. И кроме Мудреца. – Его улыбка полиняла при упоминании Мудреца. – Не удивлюсь, если он умеет все. Но его нельзя отнести к нашему поколению. Он куда старше.       – Мудреца? – я не могла припомнить никого под таким именем, а я ведь пробыла здесь… хм, сколько? Всего одну ночь? А кажется, что намного дольше!       Сапфир посмотрел на меня как-то странно.       – Да. Ты с ним еще не встречалась? Что ж, когда увидишь его, будь осторожна. Его хорошо иметь в друзьях, но с теми, кто ему не нравится, часто происходят неприятные происшествия.       Я призадумалась.       – У меня складывается впечатление, что этого Мудреца ты не любишь еще больше, чем стерву Изумруд.       Сапфир медлил, закусив губу.       – Ну, знаешь, ты требуешь от меня слишком большого доверия. Доверие в наших местах за просто так не раздается, но… почему-то мне легко с тобой вот так болтать. Очень странно, – он задумчиво посмотрел на неподвижного дроида перед собой, прежде чем продолжить. – Да, я недолюбливаю Мудреца. Сам не знаю почему. Просто интуиция. Но я уверен, что он опасен для всех нас. Особенно для Алмаза. В юности мне иногда снились кошмары, как Мудрец с Алмазом убивают друг друга...       Я следила за игрой эмоций на его лице и только тогда осознала, как сильно он любит старшего брата. Он был абсолютно предан Алмазу, и любой, кто захочет стать ближе к нему, должен занять второе место после бледного принца. От этой мысли сердце мое заныло.       Только в тот момент я поняла, что влюбляюсь в него.       Хочу ли я быть второй по счету?       Есть ли меня выбор?       – Давай я помогу тебе приглядывать за Мудрецом, – произнесла я, – если ты мне поможешь держать Рубиуса подальше от моих сестер. Идет?       Он поднял на меня глаза, и впервые в них мелькнуло нечто ранее невиданное. Надежда.       – Идет, – выдохнул он и протянул мне руку.        ***       Вообще-то придуманный им план мне совсем не понравился.       – Но это ничего не даст! – возражала я. – Я хочу, чтобы Коан видела насквозь, какой он подонок, а не просто рассталась с ним!       Сапфир пожал плечами.       – Если тебе придет в голову, как за столь короткое время добиться желаемого, я тебя с удовольствием выслушаю. Проблема в том, что твоя сестра не хочет «видеть насквозь» Рубиуса, а Рубиус не хочет, чтобы она видела его насквозь и использует свою харизму и каплю способности к гипнозу на полную катушку, чтобы не дать ей разглядеть его сущность. Вряд ли ее убедит даже видеокассета с записью его визита к проститутке на Земле.       Голосок в моей голове побуждал меня дать волю злости и растерзать его план на клочки. А потом и его самого. Почему мне стало так легко ненавидеть и причинять боль? Разве раньше я была такой?       Воспоминания ускользали и обращались в кашу. Меня разозлило до крайности, что я так мало помнила о своей жизни до Немезиса. Пару дней назад я попыталась рассказать Сапфиру о Земле, но в результате сорвалась и выместила на нем все раздражение и разочарование от того, что вспомнила только отдельные картинки. Он смиренно вынес мою истерику. Потом, успокоившись, я поклялась себе, что больше так с ним не поступлю. И пока что держала слово, хоть и с трудом. Ему и так хватает боли, я видела это по его глазам. Он не заслужил, чтобы я добавляла ему страданий.       Так что я лишь пожала плечами. Он сидел, сложив ногу на ногу, на кровати – мы устроились в его, так сказать, частных апартаментах. Крошечный кабинет, заваленный бумагами, да спальня немногим большего размера с единственной узкой койкой да щербатым деревянным сундуком, оставшимся, наверно, от первых переселенцев. Я сидела на полу, потому что стульев не было. Разве что разгрести книги и бумаги с рабочего стула из кабинета. Бумага да коврик, который я подстелила себе, – вот и все предметы роскоши. Больше ничего не напоминало, что это комната младшего принца Немезиса.       – Если бы у меня была идея получше, я бы ею давно поделилась, – согласилась я. – Может, получится не так уж плохо. Коан всегда отличалась вспыльчивостью, и в последнее время ее характер не улучшается.       Сапфир кивнул.       – Есть у энергии Темного кристалла такое свойство – усиливать наши негативные качества. Магическое явление, поддающееся измерению. Увы, тут ничего не поделаешь. Энергия кристалла нам нужна для выживания.       – И без тебя знаю.       Этот урок я усвоила одним из первых еще сразу по прибытии, когда он нечаянно угостил меня вином. В напитке оказалось столько отрицательной энергии, что без привычки я чуть концы не отдала.       – Прости, – добавила я, обнаружив, что опять сержусь на него.       – Ничего страшного, – но улыбнулся он очень грустно. – Ты даже не поднимаешь голос не меня, не говоря о… – он не закончил фразу, но невольно потянулся рукой к темному пятну на щеке. Сначала я думала, что он просто запачкался, но при более пристальном рассмотрении пятно больше походило на синяк.       – Кто это тебя? – до чего же хорошо направить весь подавленный гнев и ненависть на кого-нибудь третьего. Кто бы это ни был, он получит хорошую трепку, когда мы разберемся с делами...       Сапфир пробормотал что-то неразборчивое.       – Что-что?       Он вздохнул.       – Ну ладно, это Лазурит. Пожалуйста, не обращай внимания. Не хочу, чтобы ты угодила в немилость к Мудрецу.       – Вот сучка.       Что-то в Лазурит меня очень напрягало. Из всех, кого я здесь встретила, только двух я ненавидела больше, чем ее: ее хозяина в балахоне (вот от кого мурашки по коже) да Рубиуса.       – Это уже не в первый раз? – спросила я по наитию, заметив неопределенное выражение в его глазах.       – Нет. Нет, не так часто – обычно Алмаз защищает меня. Но она всегда так себя вела.       Алмаз. Опять. От одного упоминания старшего брата в глазах Сапфира загоралось настоящее благоговение. Как всегда, меня это коробило. А под влиянием Темного кристалла обида превращалась в злость.       – Но почему именно ты? – заговорила я, чтобы опять перенаправить гнев наружу. – Почему бы ей не докопаться до этой сволочи Рубиуса, или Изумруд, или еще кого? Почему ты?       Несправедливо, совершенно несправедливо.       – Потому что мне не хватит сил остановить ее. У меня получается использовать магию для нападения, только если я напуган до потери рассудка.       Такое признание слабости застало меня врасплох.       – Я уже привык к моему дефекту, – тихо добавил Сапфир. – Я хороший техник – почему-то мне проще работать с тем, до чего я могу дотронуться, и остальные понимают, что я им нужен. До Лазурит это тоже дойдет когда-нибудь. Надеюсь.       – Да без разницы, – заявила я. – Отныне я буду тебя защищать.       Синеволосый принц только головой покачал.       – Я ценю твой порыв, Петц. Но тебе не выстоять против Лазурит. Вы с сестрами никогда не сравняетесь с настоящим кристаллотворцем, даже все вместе, а я… – он замялся, словно борясь с собой, – я не хочу, чтобы ты пострадала, – наконец решился произнести он. – Пожалуйста, без глупостей, ладно?       Ну зачем он так выразился? Фраза резанула по самолюбию. И что такое «кристаллотворец»?       – Мы говорили про Коан и Рубиуса, – оборвала я его. Сапфир опять вздохнул.       – Да уж. Пожалуй, я могу устроить так, чтобы все думали, будто она завела роман с Биксбитом. Им легко манипулировать, он почти такой же тупица, как Изумруд. Жаль, Рубиус ни за что не поверит, что твоя сестра лесбиянка. А то я бы с удовольствием подставил Изумруд вместо Биксбита. Ее все ненавидят, так что она – легкая добыча.       Честно говоря, я бы и сама не возражала подставить Изумруд. Все немезийзы, кроме Сапфира, относились к нам, залетным гостям с Земли, свысока, но Изумруд возвела презрение к нам в жанр искусства.       – Еще нам повезло, что Биксбит – текущее постельное увлечение Лазурит, но она настолько его стыдится, что ни за что не признается в этом в открытую и ему не позволит, – Сапфир глядел мимо меня в пустоту – ну, или в каменную стену комнаты. – Да. На подготовку уйдет несколько дней, но должно сработать, – потом он замолк, покосился на меня. – Петц, тебе, кажется, что-то не нравится. Что не так?       Я пожала плечами. Слова «не нравится» очень точно описывали мое состояние, но почему – я понять не могла.       – Ну, просто… А нет других способов, где моя сестра не выглядела бы такой распущенной?       Да, определенно в этом заключалась часть проблемы, но меня смущало и еще что-то.       Сапфир глянул на меня с удивлением.       – Я думал, ты с радостью опустишь ее имидж на пару делений. Вы же вроде соперничаете между собой...       – А вы с братом с виду весьма холодны друг с другом, – парировала я. – По-моему, ты всегда обращаешься к нему только на «ваше высочество» и «принц Алмаз». Но я же вижу, как ты любишь его, и знаю наверняка, что если бы ты увидел, как он компрометирует себя с Изумруд, ты бы постарался вернуть ему мозги на место. Даже если бы это причинило ему боль, и он в результате возненавидел бы тебя.       – Когда-то в детстве мы были ближе, – Сапфир по-прежнему глядел на меня, но по легкой улыбке его я поняла, что видел он совсем другого. – До того, как Мудрец вплотную заинтересовался им. Но потом умер наш дядя, Алмаз стал владетельным принцем, хотя только-только достиг совершеннолетия, а Мудрец занял место советника при нем, как и при любом другом правителе Немезиса всю нашу историю. После этого на брата свалилось столько обязанностей, а я увлекся изучением магических технологий со стариком Хризопразом, и наши с братом дороги как бы разошлись. Во всяком случае, Мудрец старался, чтобы все выглядело именно так.       – Уж не хочешь ли ты сказать, что Мудрец контролирует твоего брата? – не поверила я. Разумеется, я мало что знала об Алмазе, но он не производил впечатления человека, которым легко манипулировать.       – Что-то определенно контролирует, – мрачно ответил Сапфир. – Ты сама не чувствуешь? Ощущение, будто кто-то следит за собой и злорадно смеется. Подпитывает твою злость и страдание.       – Ерунда какая-то!       И все же, все же… Сапфир склонил голову набок.       – Вряд ли ты еще увязла в его сетях так же глубоко, как мы. Петц, сделай мне одно одолжение. Сними серьги.       – Серьги? А они-то тут при чем?       – Сними, и увидишь.       – Глупость какая…       Но мои руки все равно потянулись к ушам. Никогда еще мне не доводилось снимать украшения с такой неохотой. Пальцы тряслись, пока я расстегивала одну сережку, потом вторую. Но, как ни странно, как только они оказались в моей ладони, в моей голове впервые за много дней прояснилось.       – Как это? – я сжала кристаллики в кулаке.       Сапфир пальцем показал на свое левое ухо – показать, что тоже не носит серег.       – Не знаю. Если на них и есть заклятье, то дьявольски тонкое и сложное, я не в силах его расшифровать. Возможно, сумбур в мыслях – лишь побочный эффект от настоящего его назначения. Но все равно это знак, что что-то у нас нечисто, – он закусил губу, потом добавил. – Если бы только я смог убедить Алмаза снять их. Вдруг тогда бы он прислушался ко мне.       Я протянула руку, положила ладонь ему на колено.       – Все будет хорошо.       Надеюсь.       Отрешенность из его взгляда никуда не исчезла, но он опустил ладонь поверх моей.       – Как странно – я почти что верю тебе.       – Обязательно будет, – повторила я с нажимом. – Если придется, сама добьюсь, чтоб все вышло как надо.       – Эх, мне бы твою уверенность.       И все тот же растерянный, безнадежный, пустой взгляд. Господи, ну почему Алмаз не видит, как причиняет брату боль? Или ему наплевать?       Сапфир распрямился, сбрасывая мою ладонь, встал с медленной грацией и протянул мне руку, чтобы помочь подняться.       – Лучше нам некоторое время не встречаться, – сказал он. – Не стоит показывать Мудрецу и остальным, как мы подружились. Не хочу, чтобы ты пострадала.       Но его пальцы не отпускали моих. Ему предстоящее расставание явно нравилось не больше, чем мне.       – Ты скажешь, когда следующий этап плана будет готов? – спросила я.       – Конечно. Приглядывай за моим братом при любой возможности.       – Конечно, – эхом откликнулась я, сжала его руку. Так не хотелось его отпускать… Вообще-то больше всего я хотела сгрести его в охапку и зацеловать до потери сознания. Но прямо сейчас это лишь оттолкнет его. Он пока не готов – но однажды, когда-нибудь...       Надеюсь.       Выйдя за дверь и плотно закрыв ее за собой, я встала в прострации, разглядывая серьги в ладони. Зря я так сделала.       Я заметила ее, только когда раздался отвратительный смех. Лучше несколько часов слушать скрежет ногтей по стеклу, чем хоть раз познакомиться со смехом Изумруд.       – О, кто это тут у нас? – Красный веер огрел меня по руке, отчего я чуть не выронила серьги. – Смертная девочка возвращается со свиданки с принцем Сапфиром. Интересненько.       Я зыркнула на нее.       – Принц Сапфир пожелал поговорить о Земле, – соврала я. – Кажется, его бесконечно увлекает эта тема.       – Конечно, конечно, – подхватила Изумруд с ядовитой улыбкой. – Бедняжка Сапфир. Ему никогда не хватало смелости отправиться на Землю, так что придется ему довольствоваться россказнями из третьих рук.       – Он куда храбрее тебя, стерва, – огрызнулась я и тут же пожалела, увидев, как застыло ее лицо.       – Защищаем его, да? – прошептала Изумруд. – Так ты действительно в него втюрилась? Ну так слушай меня, человеческое отребье. Сапфир не для таких, как ты. Он брат принца Алмаза, последний потомок лучшей генетической линии, и даже если он разделяет твои чувства, в чем я сильно сомневаюсь, Мудрец не позволит ему растрачивать себя на такое ничтожество.       И она издала один из своих фирменных взрывов дурацкого хохота и пошла прочь, пока я пыталась избавиться от звона в ушах.       И снова я осталась наедине со своими мыслями, снова разглядывала серьги в ладони.       ...человеческое отребье...       ...он последний потомок нашей лучшей генетической линии...       ...Сапфир не для таких, как ты...       – Да заткнись ты, – прошипела я и сжала серьги в кулаке так, что грани кристалликов отпечатались в ладони.