***
Когда Хеймдалль явился доложить, что Валькирия и Локи вместе тренируются в грузовом ангаре, Тор не поверил своим ушам. – Да ведь она его терпеть не может, – хмыкнул он недоверчиво, – всегда обходит по кривой дуге. – И доктор Беннер с ними, – добавил Хеймдалль. – Я полагаю, их сблизили тяжелые испытания, которые они вынесли сообща. Такое нередко встречается между воинами. И сейчас, похоже, они делятся друг с другом боевыми умениями. Странно. Все это очень, очень странно. У Тора за спиной творится что-то необъяснимое, а он ни сном ни духом. Даже Хеймдалль, которому он привык безоговорочно доверять, похоже, что-то скрывает. Но что? А Беннер? Даже если на миг допустить, что Локи удалось, путем долгих увещеваний, подбить Валькирию на какую-нибудь пакостную затею, то как объяснить поведение Брюса? Уж кто-кто, но серьезный доктор ни за что бы не согласился участвовать в его хитрых комбинациях. Ну, и что это за комбинации такие, хотелось бы знать? Даже обидно, право слово: раньше Локи всегда вовлекал его в свои забавы... Нет, сейчас бы Тор, конечно, отказался, у него просто нет времени на всякие глупости. Но мог бы хоть спросить для начала, хотя бы в память о прошлом! Тор вздохнул и направился в кладовые, проверять запасы еды – уже в четвертый раз за эту неделю. Разумеется, ничего нового он там не увидел. Потом обошел корабль, заглянул во все уголки. Подданные вели себя как полагается, занимались своими делами, кругом была полная тишь да гладь – и все же, все же… Где-то в глубине его души засел тоскливый страх. Будто в жизни все пошло кувырком, и он потерял опору под ногами. В последние годы так много вещей ускользнуло от его внимания – камни, сокровищница, отец – что теперь он не верил даже тому, что видит у себя перед носом. Конечно, ему соображалось бы куда легче, если бы он хоть раз как следует выспался. Но вот сейчас он опять лежал без сна и пялился в потолок с тяжелой мыслью, что ведет свой народ к очередным неприятностям.***
Должно быть, он все-таки задремал, потому что проснулся резко и с отчетливым чувством, что в комнате кто-то есть. Лазутчик? Да быть того не может. Пусть у него нет охраны, но он в ней и не нуждается. Если бы царю что-то угрожало, Хеймдалль был бы уже тут как тут. Поэтому, если кто-то беспрепятственно проник в его покои, значит, этот кто-то имеет право сюда входить. Но зачем же так украдкой? Почему бы просто не постучать? Ах, ну разумеется. Кто это может быть, как не Локи? Опять небось пытается, лисья морда, тайком пробраться к нему в постель. В душе Тора вспыхнула борьба. Одна его часть протестовала и гневалась: неужто Локи надеется завоевать его столь примитивным способом? Но другая часть уже представляла рядом с собой теплое, отзывчивое тело, и так хотелось уступить… Но нет. Пока брат не поговорит с ним начистоту, не откроет свои дурацкие тайны, Тор ни за что не поддастся соблазну. Он решительно сел на кровати и выстрелил молнией из правой руки – прямиком в то место, где рассчитывал увидеть бледное лицо с играющей на нем ехидной усмешкой. Но ничего подобного не увидел. Вместо Локи его взору предстал седобородый старец, гордый и величественный. – Кто... что... Отец?! Нет, этого просто не может быть. Слишком не похоже на его прежние видения... Раньше Тор обращался к Одину внутренним взором, взывал к его духу – и видел его в полях, застывшего как статуя, в одной и той же позе, в той же одежде. Но сейчас... дух отца сам явился в его покои, чего никогда прежде не случалось, и одеяния его были серы, и весь он был... отчетливо бесплотный, почти прозрачный. – Узри меня, сын мой, – молвило видение голосом Одина. – Я принес тебе весть из тех мест, где обитаю ныне. – Из Вальгаллы... – прошептал Тор, весь подобравшись, и выпустил неяркие молнии, чтобы слегка осветить комнату. – Какую весть, отец? Я делаю что-то не так? Один медленно моргнул, и в зрачке его единственного глаза будто вспыхнул солнечный луч. – Ты повторяешь мои ошибки, Тор Одинсон. Ты одержим долгом. Что?! Нет, это... что-то неслыханное. Сколько Тор себя помнил, отец всегда напирал на то, что долг и честь для аса – превыше всего. – Теперь я за пределами миров, сын мой, – ответил Один, словно прочитав его мысли. – Теперь мне все видится яснее. Ты так же не щадишь себя, как я в былые времена. Я был слеп, покуда не понял, к чему привело меня упрямство. Покуда не познал: премудрость в том, чтобы следовать своим желаниям. А вот это звучало похоже на правду. К концу жизни Один, казалось, выжил из ума, потому что принимал решения, которые были... спорными, если не сказать хуже. Вспомнить хотя бы вторжение темных эльфов, и «блестящий» план Всеотца бросить всех своих воинов на верную погибель. Или взять еще раньше... Старшая сестра никак не шла у Тора из головы. Как же отец смог так легко отказаться от нее, и за всю жизнь больше не упомянуть о ней ни словом, ни звуком? Почему он ни разу не совершил попытки примирения? – Что я должен сделать? – хмуро спросил Тор. – Какой совет ты дашь мне? Ты что-то предвидишь?.. Один властно вскинул руку, усмиряя поток вопросов. – Ты впал в уныние, сын мой. Тебе нужно учиться заново, как вернуть в свою жизнь радость. И тут Тор все понял. Испустив тяжелый вздох, в котором разочарование было смешано с облегчением, он плюхнулся обратно в постель. Подумать только, он ведь действительно поверил. – Довольно, Локи. Я знаю, что это ты. Пауза. Тор мрачно ухмыльнулся. Не ожидал, братишка? – Твой брат сейчас видит десятый сон, – наконец подал голос призрак. – А я пришел возвестить тебе... – Хватит!!! – рявкнул Тор и, выхватив из-под головы подушку, швырнул ее через комнату. Подушка пролетела сквозь лицо «отца» и мягко приземлилась на пол. – Я всего лишь дух, – покачал головой призрак. – Ты не можешь меня коснуться. – Ты не больший дух, чем я, – заявил Тор. Но голос его звучал совсем не так уверенно, как ему бы хотелось.