Асгардская песнь

Допустим, Локи и не рассчитывал, что Валькирия выдаст убедительную актерскую игру. Но сейчас он слушал ее за дверью, готовясь подать сигнал первой группе актеров... То были Бор, Один и Хела – поистине отважная молодая женщина, не побоявшаяся взяться за образ столь ненавистной асам злодейки. Так вот, Локи слушал за дверью, как Валькирия читает слова с листа, и тихо столбенел. Мямлящая девка, она ведь обещала, что выучит все наизусть! – ...Пусть я и кажусь тебе юным созданием не более восьми веков от роду, – бубнила Валькирия, – но память моя простирается на четыре тысячи лет назад. Я почти так же мудра, как Один Всеотец, и почти так же ста... ЧТО?! – воскликнула она, мгновенно оживившись. – Не-не, это никуда не годится. Пропускаем, пропускаем... – и зашуршала листками. Локи закусил кулак. Да как она смеет ломать его замысел? – Ага, вот, – шуршание прекратилось, и Валькирия продолжила уже бодрее: – Короче. О Тор, царь Асгардский! Иди за мной, и узри прошлое собственными глазами! Учись на ошибках тех, кто шли перед тобой, и да посетит тебя раскаяние. Подает руку. Локи простонал. Последняя фраза была не репликой, а указанием для актера, и ей это было прекрасно известно. Она это нарочно, решила отомстить? Или уже нализалась? Тут Тор наконец-то подал голос: – Я так и думал. Это все Локи? Его проделки, да? – спросил он угрожающим тоном. – Знаешь, я не уверен, что хочу в этом участвовать. Актеры в тревоге уставились на Локи. В их взглядах читалось: если главный зритель не выйдет, что же им делать? Они ведь столько души вложили в свои роли! Локи успокаивающе кивнул. Асы и впрямь старались. Во-первых, из чувства благодарности обоим принцам – за то, что вернулись в Асгард и спасли их от неминуемой смерти. Ну и, во-вторых, для собственного удовольствия, потому что Локи подарил им прекрасную возможность хоть немного развеять тоску по дому. Он не разобрал, что сказала Валькирия, что-то явно не по сценарию, но минуту спустя услышал тяжелый вздох Тора, а затем – звук его шагов. Локи быстро махнул артистам, чтобы заняли свои позиции на площадке в конце коридора, и осветителям, чтобы готовились дать свет. Сам он едва успел спрятаться в кулисах. – Ступай, царь Тор, сквозь тысячелетия! – воскликнула Валькирия, появляясь на пороге каюты. Следом за ней вышел Тор. – И для начала послушай историю своего деда... – Я царь Бор! – завопил первый актер. – Да тихо ты, остолоп, – шикнул на него Локи. – Жди свет! И в ту же секунду яркий, почти слепящий луч прожектора залил площадку. – Извините, извините, я понял, – стушевался горе-артист, но, заметив Тора, радостно помахал ему и заорал еще громче: – Я ЦАРЬ БОР!!! Локи прикрыл рукой глаза. – Ты видишь могучего царя, – нараспев читала Валькирия. – Это твой дед, и он не ведает о том, что однажды его кровь потечет в твоих венах. Увы, он не ведает даже того, что никогда не увидит своих внуков. – Я сражался с отродьями Тьмы и победил их! – выкрикнул Бор и ринулся в бой с темными эльфами. Не слишком убедительный бой получился, в основном потому, что на роли эльфов, и Малекита в том числе, согласились лишь гладиаторы – хоть и злобные с виду, но до изумления коротконогие. Бор наскоро повалил Малекита и объявил: – Я защитил Асгард от всех врагов, и основал великое царство для своего старшего сына. Слава Норнам, на этом его роль была окончена. Затемнение, потом снова луч, и – новая фигура на сцене. – Я Один, сын Бора. Локи улыбнулся про себя. Какая удача, что его любимые исполнители ролей Одина и Тора остались в живых. Увы, ему пришлось подобрать нового Локи, но не может же везти всегда и во всем? Так или иначе, этот Один был настоящий артист, и в его манерах сквозило подлинное величие и достоинство. – Став царем Асгарда, я стремился неуклонно расширять свои владения. Я верил, что всем мирам будет только лучше, если они будут жить не просто под моей защитой, но у меня в подчинении. Локи прокрался в коридор бесшумной тенью, желая взглянуть на Тора. Ему было ужасно любопытно, как тот реагирует – заинтересован ли? Сердит? Насмешлив? Равнодушен? Тор стоял босиком, видимо, Валькирия вытащила его из постели. Руки его были скрещены на груди, губы плотно сжаты, но смотрел он очень и очень внимательно. Локи на то и рассчитывал. Слова, что сейчас говорил Один, были слишком хорошо знакомы им обоим. Да они века провели, слушая истории бесконечных отцовских завоеваний и триумфов. И оба ведь верили. И только потом, спустя еще несколько веков, начали задаваться вопросом: а всегда ли правильно поступал отец? Как ни странно, со временем Один и сам осознал: существует четкая грань между защитой тех, кто не в силах обороняться сам, и навязыванием своих правил тем, кто в этом не нуждается. И он не мог отрицать, что при нем эта грань размывалась слишком уж часто. Вдруг Тор весь напрягся, и Локи знал почему. На сцену выступила Хела. С ее раскидистым головным убором пришлось повозиться. Локи понимал, что не сможет долго поддерживать иллюзию шлема, ему и других забот хватало. Поэтому умельцы из ремонтного отсека соорудили ему конструкцию, весьма впечатляющую, из поливочных шлангов, усиленных проволокой. – Я Хела из Асгарда, – зловеще улыбнулась актриса, – и я хорошо усвоила уроки своих предков. Она вскинула над головой бутафорский Мьёльнир и принялась крушить им массовку направо и налево, да так яростно, что даже актеры, ожидающие за кулисами, содрогнулись. И Локи заметил, как мальчик, играющий Тора в детстве, испуганно прячет лицо в ладонях. – Остановись, дочь моя! – воззвал Один к Хеле, перехватывая ее запястье. – Зачем же? Я поступаю как ты. Разве не этому ты меня учил? – Я был неправ. Теперь мои взгляды изменились, и прежние порядки ушли в небытие. – Тогда и ты уйди вместе с ними! О-о, они определенно репетировали! Эта битва выглядела куда мощнее, чем на последнем прогоне. Один с Хелой рычали и вскрикивали, обрушивая друг на друга удары и проклятья, и было полное ощущение, что они бьются взаправду – не важно, что Гунгнир изображала палка, обернутая золотой фольгой. Наконец Всеотец одержал верх и изгнал дочь в дебри Хельхейма. Вот он остался на сцене один, и Локи стал предвкушать один из своих любимых моментов спектакля. Застыв в круге света, Один воззрился куда-то в пространство и произнес, обращаясь ко всем и ни к кому одновременно: – Моя дочь повторяла мои ошибки, но не извлекла из них никакого урока. Если Норнам будет угодно... когда-нибудь осчастливить меня новым наследником... клянусь, я приложу все силы, чтобы такое не повторилось. Очень тонко сыграл, очень проникновенно. Блестяще. Локи, полностью довольный финалом действия, подтолкнул мальчика-Тора под свет прожекторов – и тот побежал по коридору вдаль, как бы приглашая следовать за собой. Пауза затянулась, и Локи пришлось выразительно кашлянуть. – А? – вскинулась Валькирия. – Сейчас я, да? Погоди-ка... – она порылась в своих листочках. – Ага. Идем же, царь Тор. Поспешим за этим отроком, и окунемся в истории твоей юности. Место действия менялось не просто так. Нужно было увести Тора как можно дальше от его покоев, чтобы успеть все подготовить ко второму акту. К счастью, Тор не сопротивлялся. Судя по всему, он действительно увлекся представлением, и поэтому охотно позволил Валькирии взять его за руку и повести вперед.