Асгардская песнь

Должно быть, весь корабль одновременно сошел с ума. Это было единственно возможное объяснение. Тем не менее, Тор был поистине ошеломлен. Такого он и представить себе не мог! И теперь уверился наконец, своими глазами убедился, что Локи – действительно талантливый режиссер. Харизматичный, он бы даже сказал. Хотя чего удивляться? Тор знал лучше всех, как Локи умеет увлекать, очаровывать и зажигать своими идеями. – Ну, и куда же мы идем? – спросил он Валькирию, ведущую его по длинному коридору. – В прошлое. Сейчас увидишь, – коротко ответила та. Понятно. Отлично. Он, признаться, рассчитывал на более развернутый ответ, ну да ладно. Валькирия открыла перед ним дверь в каюту, и Тор с опаской заглянул внутрь. О нет... Не может быть. Это что, Йотунхейм? Комната была сплошь занавешена синими, голубыми и белыми драпировками, даже лампы были обернуты тканью, и свет, проникающий сквозь них, окрашивал пространство в холодные льдистые тона. Мебель, составленная уступами и тоже накрытая тканями, изображала, понятное дело, скалы и колонны ледяного царства. – Я Лафей, правитель Йотунхейма, – раздался мягкий голос, и из тени выросла огромная угловатая фигура. Тор тихо ахнул: – Корг?! Одет великан был... по-йотунски, то есть весьма скудно. Ну, по крайней мере, у него был подходящий для йотуна рост. – В этом дворце я оставлю дитя, – доверительно сообщил Корг и заозирался вокруг: – Ой.. прошу прощения... А где малютка? Тор едва не расхохотался. К Коргу тут же подбежала женщина с очаровательным младенцем на руках – ну разумеется, для роли маленького себя Локи выбрал самого прелестного ребенка на корабле. Корг взял его с превеликой осторожностью и продолжил: – Так. Хорошо. Я... оставляю свое дитя в этом дворце, как священную жертву перед войной с Асгардом, – его пафосная речь была немного скомкана из-за того, что малыш увлеченно пытался разобрать его лицо на камушки. – Его малый рост говорит о слабости, а это плохой признак для наследника Йотунхейма. Корг направился к алтарю, чтобы оставить там младенца, однако маленький актер, кажется, ничуть не желал с ним расставаться – напротив, он только крепче обхватил его руками и ногами. – Ой! Да ты крепыш, я посмотрю! Ну, давай же... отцепляйся... Ай! Кто-нибудь... Один, не подсобишь? Вряд ли эта сцена была похожа на то великое сражение, о котором Тор читал в книгах, но, с другой стороны, в тех книгах не было ни слова об обретении маленького Локи. И капитуляция Лафея, должно быть, на деле выглядела куда драматичней; впрочем, Тору нравился и такой вариант. Какой-то более... душевный, что ли. Крепко вцепившись теперь уже в Одина, малыш что-то радостно лопотал. Тор засмотрелся на него с грустью: никаких забот, никаких тревог о будущем... Норны, до чего же он докатился, раз уже завидует младенцу? – Я чувствую в этом ребенке большие способности, – изрек Один, стараясь не обращать внимания на то, что ему настойчиво пытаются выдрать клок бороды. – Я заберу его домой и буду растить вместе со своим новорожденным сыном. Они вырастут и поймут всю важность долга и ответственности перед своим народом. Тор слегка нахмурился. Все было... не совсем так. Детство запомнилось ему как беззаботное время, не отягощенное какими-либо рассуждениями о долге. Конечно, на них всегда возлагались надежды, и было совершенно ясно, что в будущем они должны стать... то есть, он должен стать... Хотя о том, что именно ему суждено быть царем, никогда не говорилось вслух. По крайней мере, Тор не помнил таких разговоров. Но это просто... подразумевалось. Он был старше. Предположительно. Однако не самый старший, как недавно выяснилось... – И вот царевичи росли, – читала Валькирия. Кто-то успел принести ей бутылку, и она сделала паузу для щедрого глотка. В это время на сцену вышли два худеньких мальчика. – Хотя Один утверждал, что одинаково любит обоих, было очевидно, что у него на них разные планы. Ха, очень даже верю!.. – Он действительно нас любил, – сказал Тор с нажимом, – и Локи об этом известно. – М-м, – протянула Валькирия, заглянув в листки, и склонила голову набок. Лицо ее выражало сомнение. – Чего? – рыкнул Тор. – Что там написано? Он попытался выхватить сценарий, но Валькирия как-то молниеносно отбросила его руку. Как это у нее так здорово получается? Надо бы взять потом пару уроков. Боевые преимущества Тора заключались в силе и мощи, но вот над скоростью не мешало бы поработать. Валькирия меж тем продолжала: – Один скрывал от Локи правду о его происхождении... – И от меня! – вспыхнул Тор. – Я тоже ничего не знал! Он просто не хотел, чтобы Локи чувствовал себя каким-то не таким... чужим, неправильным. И, может, это было... не самое лучшее решение отца, но я могу понять, зачем он так сделал. Тор не ожидал, что его так растревожит этот момент. Ведь с тех пор, как он узнал правду, у них с Локи так и не нашлось времени поговорить обо всем всерьез. Может, именно по этой причине он сейчас и избегал брата? Боялся объяснений, новых ссор и обид, потому что, увы, так и не научился толком выражать свои чувства. В комнате стало тихо, и на него уставились десятки глаз, в которых он увидел... сомнение? – Я правда не знал, – сказал Тор, понимая, как жалко это звучит.