Асгардская песнь

Неизвестно, сколько часов миновало, когда Тор проснулся: иногда здесь было довольно трудно угадать время. Чувствовал он себя, во-первых, полностью отдохнувшим, и, во-вторых, страшно голодным. А Локи безмятежно спал, распластавшись на нем сверху. Тор скосил глаз: удачный момент, чтобы полюбоваться редким ракурсом. Несколько веков назад Локи вдруг резко вытянулся вверх, так что они почти сравнялись в росте. Но порой он любил немного склонить голову, чтобы Тор поцеловал его в макушку, так нравилось им обоим. Обхватив Локи поперек спины, Тор аккуратно откатил его в сторону. Тот даже не шелохнулся. Теперь можно было встать, освежиться и пойти поискать чего-нибудь съестного. Что у нас сейчас, интересно, завтрак или уже обед? Заодно не помешает узнать время. Раз уж сегодня такой особенный день, можно и позавтракать в постели. Почему нет? Они уже давно не позволяли себе такой роскоши. Хотя, ухмыльнулся Тор про себя, в свою бытность царем Локи наверняка принимал пищу исключительно полулежа. Встречавшиеся на пути асгардцы желали царю доброго дня, и он то и дело останавливался поговорить, расспросить, как у них дела. Давненько он не баловал своих подданных простым разговором! И, хоть они зевали от недосыпа, их лица светились радостью. Вчерашняя ночь стала будто бы поворотной точкой от прошлого к будущему, и в это будущее они наконец-то смотрели без страха. Впервые за долгое время Тор читал в их глазах надежду, и ему самому хотелось надеяться на лучшее. Как он и предвидел, завтрак уже окончился. В обеденном зале маячил лишь одинокий поваренок, убиравший со столов пустые тарелки. – Мы не хотели будить ваше величество, – пояснил он смущенно. – И хорошо. А что-нибудь осталось? Думаю, принц Локи, когда проснется, тоже захочет есть. Юноша кивнул и умчался на кухню. Пусть и с усилием, но Тор сумел-таки убедить слуг, что он способен донести до каюты две порции каши без посторонней помощи. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел Локи, спящего в его постели. Хотя, возможно, никто бы и бровью не повел, ведь когда-то царевичи то и дело ночевали в одних покоях. Напрасно он волновался. Локи уже проснулся и восседал в подушках, сверля хмурым взглядом стену. – Завтрак в постель! – возвестил Тор, держа одну тарелку в руке, а другую пристроив на сгибе локтя, чтобы управиться с электронным замком. Лицо Локи чуть-чуть посветлело, но в голосе сквозила горечь: – А я уж решил, что ты сбежал. Тор пересек комнату и с поклоном вручил ему миску овсянки, приправленную, на беглый взгляд, каким-то ягодным вареньем. – Еще чего! – фыркнул он и сделал то, о чем мечтал с момента пробуждения: чмокнул Локи в макушку. – Я просто проголодался. Пользуясь тем, что Локи накрыло секундным параличом, Тор забрался на кровать и подлез к нему под бок. От брата шло уютное тепло, и Тор внезапно понял, как он, оказывается, замерз. Они принялись за еду, и повисшее молчание можно было счесть вполне дружеским, если бы не исходящие от Локи волны недовольства. И Тор догадывался, в чем причина. После минувшей ночи братишка наверняка рассчитывал на более страстное проявление чувств. Ему хотелось продолжить с того места, на котором они остановились; хотелось проснуться от поцелуев или приставаний, но никак не от звука захлопывающейся двери. И чем дольше Тор тянет с продолжением, тем сильнее он будет изнывать. Ничего, пусть помучается. Не помешает немного ему отомстить за вчерашний вечер. – М-м-м... – Тор почти простонал от удовольствия и облизал ложку, краем глаза наблюдая за Локи. Тот весь напрягся и впился в него взглядом. – Не понимаю, что за озарение сошло на нашу кухню, но это просто восхитительно! – Правда? – спросил Локи, сверкнув глазами. – А по-моему, то же самое, что и вчера. – Значит, это у меня озарение. В кои-то веки чувствую вкус и запах. Может, новые способности открылись, м? – Тор серьезно посмотрел на Локи. – Может, я заново обрел нюх? Вкус? Язык? Как ты считаешь? Что это – дрожь, замаскированная пожатием плеч? И отчего розовеют бледные скулы? – Должно быть, ты прав. Тор понимал, что сейчас происходит, и посмеивался в душе: Локи жаждет быть соблазненным, но сказать напрямую гордость мешает. Что ж. Настало время включать половые чары – слегка обветшавшие за годы простоя, но, как надеялся Тор, все еще действенные. Он проглотил последнюю ложку овсянки и опять застонал от восторга. А затем склонился к Локи, глядя прямо в глаза, облизнулся, и выговорил низко и медленно: – Мне кажется, самое вкусное я еще не попробовал. – Ты о чем? – Доедай – и узнаешь.