Roman Effect

      Преторианцы шли по канализации Пальмиры Новы. Наверху явно шли оживленные бои, и то и дело по стенам проходила мощная вибрация от того, что снаружи лупили чем-то крупнокалиберным. Вообще, идти по колено в дерьме никому не понравится, но некоторым это не нравилось еще больше, как, например, преторианскому медику, у которого отсутствовал шлем, разбитый во время отступления из командного бункера. И мало того, что от омерзительных запахов местного аналога «Клоаки Максимы» у него шла кругом голова, так ведь еще он переживал за раненных бойцов. Конечно, раны бойцов были, что говорится, несерьезны, но нахождение в условиях, прямо противоположных стерильным, вполне могло превратить пустяковую царапину в что-нибудь куда похуже, о чём медик не преминул сообщить декану: — Флавий, как долго мы будем месить здешнее дерьмо? Раненным такие «водные процедуры» на пользу не пойдут. Заражение крови, гангрена, список можно продолжать… — Как только над головой перестанут колотить землю. В идеале надо дойти до реки, там, по последним данным, врага нет, а дальше посмотрим… Разумеется, ошмётки гвардии пропретора не бродили по клоаке бесцельно — у командующего ими декана была карта в шлеме, с помощью которой они и ориентировались в этом, мягко говоря, подземелье, и их цель была относительно недалеко. Они вполне могли добраться до реки, но вмешался случай. Сильный грохот сотряс канализацию, из-за чего несколько легионеров с матами повалились в мутные «воды» клоаки, а «дорога» впереди оказалась завалена обломками непонятного происхождения — скорее всего это обрушилась инсула, а часть её обломков провалилась под землю, прямиком в канализацию. — Ну твою-то мать… — выругался декан, щелкнув парой кнопок на своём наруче, вызывая на визор своего шлема карту, активировал встроенную рацию (которая, в прочем, ничего, кроме мерзкого шипения статики не выдала — попытка связаться с кем-либо не удалась, как и попытки, предпринятые ранее) после чего задумчиво произнёс: — Проклятье, связи всё еще нет… В общем, до реки мы не дойдём, нету подходящего маршрута. Зато в паре кварталов на север расположен эвакуационный центр «C». Вроде по последним данным, противника там не было… — конечно, данные относились еще к тому периоду, когда бункер пропретора еще функционировал, но других вариантов особо-то и не было. Как итог, преторианцам пришлось делать большущий крюк, но в конце-концов, над их головами всё-же появился нужный люк. Фалько первым взобрался по лестнице, приподнял люк, огляделся, убедился, что снаружи ничего опасного нет, и только потом полноценно вылез под лучи местного светила, которое, к слову, клонилось к закату.       На поверхности было относительно спокойно, хоть вдали и звучал треск плазмы, а над головами выбирающихся легионеров пролетела двойка гарнизонных «Аквил», отработавших ракетами по какой-то далёкой цели, но тем не менее, преторианцы не расслаблялись, держа оружие наготове, дабы нашпиговать возможного противника плазмой. И аккуратно продвигаясь по засыпанным обломками улицам, римляне в конце-концов достигли блокпоста эвакуационного центра «С». — Так, что-то я не понял… — произнёс декан, осматривая блокпост. Точнее, то место, где он раньше был, ибо тут явно прошлись чем-то крупнокалиберным, да так, что от охранявших это место вигилов и мокрого места не осталось. — Похоже, немногим уцелевшим колонистам крышка. — констатировал факт Аэтос. Декан недовольно цыкнул, а затем произнёс. — Может там еще остались выжившие… Надо проверить.       Преторианцы молча выдвинулись вперёд, держа на прицеле возможные места, где мог засесть противник, и прикрывая друг-друга. Миновав разрушенный блокпост, они оказались в крупном здании, некогда бывшем терминалом одного из грузовых космопортов Пальмиры Новы. Представшая картина ужаснула даже гладиаторов, привыкших к крови. Уже успевшие покинуть это место кроганы устроили настоящую бойню — всюду лежали тела беженцев, расстрелянные, разорванные, изуродованные — дорвавшиеся до «лёгкой добычи» ящеры явно не сдерживались, не делая различий между вооруженными и безоружными, взрослыми или детьми. Но, судя по всему, многие ящеры сложили свои головы тут, ибо вигилы, охранявшие беженцев, не могли не вступить в безнадёжный бой. Вооруженные только холодным оружием и мелкокалиберными игломётами, они, тем не менее, смогли забрать с собой к хладным водам Стикса многих инопланетян. Аэтос склонился над одним из защитников Фортуны. Вигил дрался до последнего, содрав ограничители с электродубинки и прикрываясь щитом, он навязал нескольким из кроганов ближний бой, и даже сумел отправить на тот свет двоих, прежде чем погиб. Его голова была размозжена молотом, но прикипевшая к телу врага электродубинка вигила до сих пор продолжала бить током тело убийцы его хозяина, из-за чего обуглившееся тело алиена дрыгалось даже спустя много времени после его смерти. Скутум вигила, судя по всему, выдержал множество попаданий из кроганского оружия, но продолжал работать — красная плёнка щита хоть и мигала по краям, но не отключалась. Вообще, скутумы вигилов явно сослужили им хорошую службу — созданные в качестве оружия для разгона недовольных, щиты явно были крепче, чем это было необходимо, и судя по всему, более чем выдерживали огонь из оружия кроганов. Поэтому Аэтос снял наруч щита с ближайшего мёртвого вигила, нацепил на свою руку, здраво рассудив, что в возможном ближнем бою с кроганами, щит послужит неплохим подспорьем, и проверил работу щита. Красная полупрозрачная гудящая плёнка послушно развернулась и также послушно свернулась, и довольный результатом бывший гладиатор поспешил вместе с другими бойцами когорты претория, выдвинуться дальше.       Продвижение по превращенному в скотобойню пункту эвакуации действовало удручающе — пол был залит кровью, расчлененные и изуродованные гражданские лежали повсюду, вызывая у преторианцев закономерное желание добраться до тех, кто это устроил, и разделаться с ними максимально жестоким способом, в стиле парфянских правителей. Стойкое желание изничтожить инопланетную мразь было столь велико, что когда впереди послышались выстрелы, преторианцы незамедлительно выдвинулись в их сторону. Вскоре они достигли северной части терминала, выходящей на взлётно-посадочную полосу грузового космопорта, где открывалась замечательная картина на уцелевшие, или наоборот, раздолбанные в хлам оставшиеся грузовые суда, среди которых виднелись маленькие, относительно кораблей, фигурки инопланетных варваров. Разумеется, вид уже успевшего стать ненавистным врага вызвал закономерное желание нашпиговать его плазмой так, чтобы от противника и праха не осталось, но вовремя отданный приказ декана «не стрелять» временно предотвратил акт свершения мести. Что-то в поведении кроганов было весьма странным, но декан не мог понять, что именно. Но когда один из грузовых танкеров, доверху забитый топливом, с характерным звуком прошила здоровенная болванка, породив взрыв нехилых размеров, разметавший ящеров во все стороны, декан понял — ящеры во всю улепётывали от римских «черепах» — вырезав эвакуационный пункт, кроганы направились сеять смерть и разрушения дальше, но наткнулись таки наконец на «достойного врага», который немедленно начал вытирать ими пол. Декан незамедлительно воспользовался случаем и попытался выйти на связь: — Декан когорты претория Гай Флавий вызывает командира ауксилии! Декан когорты претория Гай… — Да не орите вы там, во имя Солнца! — достаточно фамильярно ответил тестудиарий «по ту сторону провода», после чего из динамиков системы связи раздался характерный шум орудийных систем «тестудо», сигнализирующий о том, что сие чудо римской инженерной мысли опять выплюнуло в инопланетного врага болванку, способную пробить навылет скалу. Затем системы связи вновь заработали как надо, передавая вместо механического шума адской римской машинерии голос того, кто этой адской машинерией командовал: — Декурион Кезон Порций на связи. — Это декан когорты претория Гай Флавий, мы находимся в здании терминала космопорта, подкорректируйте огонь ваших тестудиариев так, чтобы нас тут не распылило. — Понял вас, Гай, подкорректируем… А вообще, что вы тут забыли, разве вы не должны охранять пропретора? — Погиб наш пропретор, командный бункер разнесли по кусочкам. — Вот дерьмо… И кто теперь должен командовать? — Легат Люций Антоний из двадцать шестого «Горгоны». — Понял. Вы там держитесь, к вам сейчас очень много алиенов бежит. И действительно — в сторону некогда разорённого ими эвакуационного центра бежали «храбрые кроганы», что были достаточно храбрыми до того момента, как римские тестудо начали закатывать их в асфальт космопорта — а средств ПТО у ящеров, по всей видимости, не нашлось.       С мстительным предвкушением римляне, попрятавшись за стенами терминала, периодически выглядывали в давным давно уже выбитые окна, ожидая, когда ненавистный враг приблизится достаточно близко, дабы нашпиговать его плазменными иглами. Конечно, жалкая кучка преторианцев вряд ли бы выстояла в открытом сражении, но у них было преимущество в лице приближающихся тестудо и элемента неожиданности. Коим они непременно воспользовались, когда где-то с десяток ящеров приблизился достаточно близко, чтобы можно было разглядеть ритуальные рисунки на их броне, которые были незамедлительно испорчены римской плазмой. Будь на месте кроганов люди, они-бы однозначно растерялись, не зная, что предпринять, однако кроганы в замешательство не впали, и более того, ускорились, ибо тестудо они повредить не могли, а вот этих вот «жалких хлюпиков» — вполне. «Жалкие хлюпики» только и рады были, видя с какой дикой решимостью ящеры кинулись в их сторону ибо большое количество врагов вполне соответствовало их задумке. И вот, когда ближайший кроган, чудом умудрившийся избежать поджаривания плазмой, отбросил свою масс-винтовку, выхватил свой топор и заорал свой боевой клич, декан заорал: — Фалько, давай! Всё это время старавшийся не отсвечивать рудиарий немедленно поднялся и щедро одарил кроганов «живительным» пламенем из своего хиеросифона, наполнив ближайшее пространство нестерпимым жаром, вонью горелой плоти, и душераздирающими криками.       И именно в этот самый момент из-за ближайшего, раздолбанного в хлам грузового корабля, величественно выползла римская «черепаха». Башня с рельсовым орудием было развернулась в сторону многозначительно пляшущих языков пламени, но экипаж видимо вспомнил о приказании не вести огонь по терминалу, и потому открывать огонь из орудия не стали. Зато из установленных в спонсонах излучателей частиц немедленно вырвались характерные зелёные лучи, обратившие во прах сразу с десяток ящеров. Дальнейшие события ожидаемо разворачивались далеко не в сторону кроганов — с тяжелой поддержкой в лице целой «черепахи» римляне играючи разделались с алиенами, и когда последний из бежавших в сторону преторианцев ящер превратился в кучку пепла, тестудо, лязгая гусеницами, подкатила к терминалу. Было видно, что данный экземпляр римской бронетехники уже успел побывать в бою длительное время — несмотря на наличие вполне работающего кинетического щита, корпус тестудо был покрыт выбоинами, подпалинами и царапинами — видимо, противотанковые средства у кроганов таки были, но римскую броню осилить они, похоже, не смогли. У тестудо, или, как звали их в Пространстве Цитадели, «танка», по устоявшейся в своё время традиции, было собственное «имя», как у кораблей — надпись на башне именовала данный экземпляр «Пьяным Варваром», как и карикатурное изображение этого самого варвара с лицом, измученным постоянным знакомством с Бахусом (впрочем, половина изображения была «стёрта» попаданием чего-то противотанкового, из-за чего у варвара отсутствовала половина головы). Люк тестудо открылся, и оттуда выглянул тестудиарий в характерном шлеме: — Salve, преторианцы! Никого из вас, часом, не распылило? — Все целы, тестудиарий, целы. Нам-бы транспорт какой организовать, где бронетранспортёры, что должны вас сопровождать? — Малость отстали в ходе битвы. Но вы не переживайте, сейчас всё организуем. И действительно, буквально через пару минут к терминалу подъехал бронетранспортёр, который выделили специально для того, чтобы он отвёз преторианцев до временного штаба ауксилии. Хотя, «выделили» было не совсем верным термином — просто перевозимый десант еще давно высадили, и бронетранспортёр, что называется, «вёз воздух».       Путешествие до временного «штаба» ауксилии заняло где-то полчаса с лишним. Относительно спокойные полчаса, ибо никто не пытался преторианцев убить, загнать по уши в дерьмо или порвать на клочки среди живописных декораций изуродованных тел гражданских, поэтому, как только броневик остановился и преторианцы начали выгружаться, Аэтос вознёс мысленную хвалу всем известным и неизвестным богам за возможность относительно безопасно отдохнуть от всего этого дерьма. «Относительно» потому, что никто не мог гарантировать, что ему на голову не упадёт очередной челнок, доверху загруженный инопланетными ящерами-убийцами. Сам «временный штаб ауксилии» представлял из себя подвальчик чьей-то виллы, верхушку которой аккуратно срезало обломком упавшего корабля. Если бункер пропретора всё-таки напоминал какой-никакой, но командный центр, подвал виллы напоминал восточный базар — разве что ковров на стене не хватало, да персидских торговцев. Кругом был полнейший беспорядок, нагромождения ящиков и электроники заставляли немногочисленных обитателей подвала, в лице парочки офицеров-ауксилариев, постоянно запинаться и материться. В центре этого бардака стояла мобильная версия голографической карты, которая постоянно мигала, моргала и дрожала, из-за чего стоявший перед ней трибун то и дело её пинал, из-за чего на короткое время карта начинала работать нормально. Декан преторианцев уверенно направился к трибуну и отсалютовал ему Трибун, усталого вида мужчина неопределённого возраста «где-то под сорок с лишним», отвлёкся от пинания голокарты и обратил внимание на декана. — А, стало быть, это вы тот самый Гай Флавий? — голос трибуна звучал крайне усталым, под стать его внешнему виду. — Так точно! — Я трибун Гней Постумий. Я, конечно, слышал, что пропретор погиб, сразу догадался, как связь с бункером прервалась, но мне всё-же интересно — как он погиб? — Пробитие лорики мускулаты какой-то железкой. — Эвона как. Ну, эти чёртовы ящеры вполне на такое способны… — Я не успел упомянуть, что эту железяку в него кинули какой-то… хм… магией. Когда мы отступали из бункера, нас нагнал какой-то, кхм, колдун алиенов, разметавший всех своей синей магией. Трибун очень внимательно посмотрел на декана, уже успевшего снять шлем. Обвинять декана в психическом расстройстве он не собирался, вместо этого он задумчиво произнёс: — Хм… Да, я слышал донесения об инопланетных «колдунах»… Весьма неприятные донесения. Затем трибун вновь уставился на карту и спросил: — Значит, пропретор перед смертью передал командование Люцию Антонию? — Так точно. Он сказал, что он сумеет продержаться до прибытия флота. — Хоть он и высокомерный ублюдок, но полководец он хороший, да. Я уже успел передать ему эту новость, когда информация о вас дошла до меня. — Доминус, разрешите спросить — а какова в целом ситуация на планете? — Ситуация, ситуация… Дерьмо ситуация. — за словом в карман трибун не лез, — Я понятия не имею — как дела на всей планете (но не удивлюсь, если так-же плохо), но вот в Пальмире Нове дела весьма плохи. Вот, пожалуйста… — трибун указал на карту (предварительно её пнув, для лучшей работы), которая была покрыта кроваво-красными уродливыми кляксами, обозначавшими позиции кроганов, — Эти скоты инопланетные загадили своим присутствием половину города, и хрен бы с ними, но ведь они таким образом разделили наши силы. А ведь когда начнётся эвакуация, это станет тем еще геморроем… Ну что ты так на меня смотришь, как будто моё имя в проскрипционном списке? Смысла держать планету нет, колонистов нет, инфраструктура в жопе, обещанный флот вряд-ли привезёт на своем горбу сотню легионов — банально не успеет их собрать. Нас скорее всего тупо вывезут на ближайшие колонии, их защищать. Главное — не сдохнуть до того момента. — Благодарю за объяснение, доминус. Есть ли у вас какие-то приказания? — Да, есть. Отныне вы временно поступаете под командование центуриона Децима Друза. Конечно, я понимаю, трястись в бронетранспортёре под аккомпанемент визга рельсовых орудий это немного не ваша специальность, но в последний раз какое-либо командование когорты претория выходило на связь примерно в то-же время как затих командный бункер, и все их сообщения состояли из «их тут слишком много, но мы возьмем к Харону компанию». А у нас тут каждый ауксиларий на счету, через полчаса пойдём на прорыв. По лицу декана было видно, что все озвученные трибуном новости проходили по разряду «совсем ужасно», но тем не менее, он отсалютовал и спросил: — Приказ понят, разрешите идти? — Иди, иди… Центурион Друз возле группы тестудо недалеко от разбитого челнока… Покинул эту пародию на бункер декан в подавленном настроении. Встречало его всего четверо бойцов из когорты претория, среди которых был Фалько да Аэтос — остальные имели различные ранения, и потому им, вместе с медиком, пришлось пройти в сторону местного полевого лазарета, который, к слову, был и так чрезмерно заполнен. — Бойцы, у меня три новости — плохая, хорошая и не очень. Первая — ситуация на планете еще хуже, чем мы думаем. Противник вовсю хозяйничает на планете, а наши силы разделены. Вторая — скоро прибудет наш флот, который заберёт нас отсюда, но до этого момента будет туго, и третья — нас прикомандировали к ауксилии, и скоро мы сунемся прямиком в пасть к Церберу. Времени отдыхать у нас почти нет, так что выдвигаемся. — после этих слов декан уверенно направился по указанному ранее трибуном «адресу», а преторианцам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.       Центурион Друз быстро нашелся — облокотившись на обломки сбитого челнока, он задумчиво пил непонятно что из своей фляги, и когда декан отсалютовал ему, вяло отсалютовал в ответ. — Я так понимаю, это вы те самые преторианцы? Видок у вас так себе, но тем не менее… у меня тут как раз отряд недобитков без собственного декана… — центурион указал на стоящий рядом броневик, из которого выглядывали явно повидавшие дерьма ауксиларии. Ауксиларии всё прекрасно слышали, и один из них недовольно вякнул: — Нам что, сражаться совместно с «золотыми мальчиками»? — что не говори, но без различных конфликтов между родами войск никуда. По какой-то причине преторианцев некоторые не любили, считая, что они не более чем позёры в начищенных лориках. — Так… — набычился центурион, — вот эти вот ваши соперничества засуньте туда, куда Солнце не светит! Надо будет — пойдете в бой хоть вместе с трансатлантическими дикарями, намалевав рожу краской и утыкав свою тупую башку перьями! — на это заявление Фалько вполне заметно усмехнулся, вызвав недовольный взгляд центуриона. Конфликт был задавлен в зародыше, и преторианцы забрались в бронетранспортёр. Люк броневика закрылся, взревели моторы, и бронетехника ауксилии поползла вперёд, на битву.