***
Аэтос, Фалько и ещё один преторианец из их группы (кажется, его звали Алексием), оказались в довольно щекотливой ситуации. Во время того «пожара в лупанарии», которым обернулась эвакуация с Фортуны, эти три преторианца оказались на чужом транспортнике, и теперь болтались, как известная субстанция в Клоаке Максиме, не зная куда деваться — по идее они подчинялись непосредственно легату Люцию Антонию, но на этом корабле его не было, а связаться с ним не получилось. Из вышестоящих офицеров тут были пара центурионов, но им и без преторианцев проблем более чем хватало, поэтому преторианцы страдали (ну или скорее наслаждались) бездельем. Вот и сейчас они, пользуясь случаем, воины решили развлечься в своей характерной манере — отдубасить друг друга по полной программе, благо, место для этого было, и мешать им никто не собирался — преторианцы сейчас находились на небольшой площадке в грузовом отсеке, среди гор ящиков и парочки покрытых «шрамами войны» тестудо. Алексий и Фалько кружили вокруг друг-друга, периодически делая выпады, оглашая грузовой отсек лязгом металла. Несмотря на то, что Фалько был опытным гладиатором, Алексий против него держался молодцом, и по мнению Аэтоса, наблюдавшего за схваткой, из него бы мог выйти отличный гладиатор — вот только его возможную специализацию он определить пока не мог. Ловким ударом Алексий почти сумел обезоружить «трансатлантического дикаря», чем вызвал одобрительную реакцию со стороны наблюдавшего рудиария. Но «почти» не считается, и через пару минут на пол полетел клинок именно Алексия. Впрочем, по преторианцу не было видно, что он сильно расстроен, ибо век живи — век учись. А учиться рукопашному бою, учитывая любовь алиенов к его навязыванию, было жизненно необходимо. Аэтос уже было собрался показать Алексию пару приёмчиков, но шипение гермодверей и появление в отсеке одного определённого легионера нарушило его планы. Гулявшая с задумчивым видом Минервина наткнулась на грузовой отсек чисто случайно. После посещения лазарета, пользуясь тем, что легионеров никакой работой вышестоящие офицеры не «озадачивают», она решила прогуляться по кораблю «куда глаза глядят». Глаза привели её к грузовому отсеку, и увиденное ей понравилось, во взгляде появилось предвкушение возможной маленькой мести. Этот многообещающий взгляд не остался незамеченным Аэтосом, и потому он поинтересовался: — Что, за реваншем пришла? — Такую возможность упускать нельзя… — за словом в карман Минервина не полезла, зато в ножны за своим гладиусом — вполне. Аэтос только лишь хмыкнул и потянулся за своим оружием — ему так и хотелось сказануть какую-нибудь колкость формата «баба, твоё место на кухне!», но сдержался, а то насколько он помнил по прошлому разу, от такого у «бабы» может конкретно съехать крыша — зарежет же. Зато он нашел другой способ сделать ей гадость — когда они вышли в центр импровизированной «арены», рудиарий с торжествующим выражением лица включил скутум, снятый в своё время с мёртвого вигила. — Эй, это нечестно! — заявила Минервина при виде мерцающего бордового щита, на что Фалько, стоявший чуть поодаль и с ухмылочкой наблюдающий за разворачивающейся драмой, возразил: — У нас война идёт, надо привыкать использовать грязные методы. Минервина хотела возразить, что в гробу она видела такие методы, но Аэтос начал угрожающе наступать на неё. Дальнейшие события напоминали больше не битву, а скорее фарс — пользуясь своей практически полной неуязвимостью, Аэтос гонял несчастную девушку по всему грузовому отсеку. В конце концов он смог её загнать в угол между парой ящиков, ударить плашмя скутумом и тем самым заставить выронить оружие. — Скотина! — дала ёмкое описание своему противнику разозлённая, как все фурии вместе взятые, Минервина. — Спасибо за комплимент. — произнёс Аэтос и выключил скутум. Зря. Минервина немедленно этим воспользовалась, ударив Аэтоса по лицу. Впрочем, гладиатор частично увернулся, из-за чего удар пришелся по касательной, схватил девушку за руки и прижал к ближайшему ящику. — После драки кулаками не машут, слышала поговорку? Если бы взглядом можно было бы убить, Аэтос был бы мёртв уже трижды. Покрасневшая от гнева и тяжело дышавшая Минервина попыталась было двинуть гладиатора в пах, впрочем, неудачно. Продержав её так где-то с минуту, Аэтос поинтересовался: — Успокоилась? Минервина хотела врага обматерить или хотя бы плюнуть в рожу, но тем не менее, вспомнив, кому обязана жизнью она и её подруга, сдержала свои «благородные» позывы и молча кивнула, после чего рудиарий отпустил её. Хоть девушке и хотелось сделать что-нибудь болезненное или хотя бы неприятное преторианцу, она лишь молча подобрала свой меч и быстрым шагом удалилась прочь из грузового отсека. — Возможно я не разбираюсь в женщинах… — заговорил наблюдавший за всем этим Алексий, -…Но тем не менее мне кажется, что эта особа к тебе не равнодушна. — Упаси меня Юпитер от такой любви… — недовольно пробурчал Аэтос, после чего поинтересовался у Алексия: — Ну так что, показать тебе пару приёмов? На следующий день преторианцы снова собрались в грузовом отсеке с той-же самой целью — устроить тренировки на мечах. Хотя официальной причиной было известное желание «натаскать» друг-друга на противостояние любящим навязать ближний бой кроганам, на самом деле это было оставшейся гладиаторской привычкой ежедневных тренировок, от которых рудиарии отвыкать не спешили. Те немногие офицеры, присутствующие на корабле, наконец обратили внимание на преторианскую забаву, и что характерно — задумали взять на вооружение. Всё-же, сражения на Фортуне показали необходимость знания ближнего боя для простых легионеров, поэтому центурионы решили сразу по прибытии на планету и реорганизации того стада, в которое превратились легион, в экстренном порядке «налечь» на рукопашный бой. Конечно, легионеры и до событий на Фортуне были способны кого-нибудь зарезать как барашка, всё-же они носят свои гладиусы да пугио далеко не для красоты, но тем не менее, базовых знаний было явно недостаточно. Не успели преторианцы начать тренировку, как гермодвери открылись, пропуская в грузовой отсек Минервину. — Что, за добавкой вернулась? — ехидно поинтересовался Аэтос. Минервина приблизилась вплотную, ткнула пальцем в нагрудную пластину его лорики, и безапелляционно заявила: — Даже не надейся, что я от тебя отстану, я не успокоюсь, пока не одержу над тобой верх! — на эти слова Аэтос лишь закатил глаза и ответил: — Ну, удачи тебе в этом. Последующую схватку на мечах Минервина ожидаемо проиграла, хоть и продержалась сегодня чуть дольше и даже имела наглость пару раз перейти в наступление. Но, по крайней мере в этот раз она не стала кидаться на Аэтоса с кулаками после разоружения, а просто молча ушла с видом уязвленного достоинства. Когда гермодвери с характерным шипением закрылись за ней, Алексий снова ехидно заметил: — Да, она определенно на тебя запала. — Да не приведи Венера! — такое счастье Аэтосу и даром в базарный день не нужно было. Хотя он признавал, что эта девушка ему понравилась благодаря своей упёртости.***
Конкордия Магна — третья и самая процветающая планета в пограничном секторе Фортуны, была в большинстве своем населена народностями, некогда составляющими великую парфянскую державу. Парфянское Царство пало много веков назад, покорённое неостановимой поступью римских легионов, но населяющие её народы остались и в своё время доставили немало головной боли римским завоевателям. Шли века, римляне открыли для себя космос, и проблема с непокорными народностями решилась методом добровольно-принудительного (но в основном всё-же добровольного, ибо выгода для переселяемых была большой) переселения плохо романизируемых народностей куда-нибудь подальше от Терры. Конкордия Магна и стала этим «подальше». Нет, конечно колонистам не указывалось, где и как им селиться, но просто по мере переселения на планетах постепенно возникали доминирующие диаспоры по этническим или религиозным признакам, которые со временем вырастали как снежный ком. И таким образом Конкордия Магна стала второй Персией. Тут даже климат и ландшафт были такими-же, как на исторической родине переселенцев — засушливые равнины, горы и пустыни с редкими плодородными долинами, окружавшими полноводные реки. Конкордианцы построили великолепные города и храмы, славившие Ахура-Мазду, а население некогда маленькой колонии выросло настолько, что местные магистраты сформировали несколько полноценных легионов, ныне несущих свой долг среди далёких звёзд. И именно сюда сейчас передислоцировались римские силы, начиная от ветеранов Фортуны и заканчивая присылаемыми из центрального сектора легионами и ауксилиями, ибо, в отличии от Фортуны и уничтоженной Кибелы, Конкордия Магна была идеальна для обороны — местный гористо-пустынный ландшафт, изобилующий узкими горными перевалами и огромными, смертельно опасными пустынями тому сильно способствовал. Конечно, хорошего ландшафта было недостаточно, и потому, помимо этого, на планете ещё были установлены достаточно мощные кинетические щиты и не менее мощные орудия противокосмической обороны, способные обратить в облако обломков даже квадрирему. Превосходная оборона, но возникает закономерный вопрос — а нельзя-ли кроганам просто обойти эту систему? Ответ — нельзя, в системе Конкордии Магны находился первичный ретранслятор, необходимый для дальнейшего продвижения вглубь римских территорий, эдакое «бутылочное горлышко». Так что если кроганы захотят нести смерть и разрушения дальше, им нужно захватить Конкордию Магну. И поэтому римляне должны её защитить. Любой ценой. Конкордия Магна встретила ветеранов Фортуны шумом садящихся транспортов, маршем легионеров, рёвом двигателей и жарой под сорок с лишним градусов. Ударившая в лёгкие духота с непередаваемым ароматом сразу нескольких видов топлива, воняющих, тем не менее, одинаково омерзительно, вызвала у Аэтоса желание вернуться обратно на корабль или хотя бы просто надеть шлем и загерметизировать бронескафандр. И по прежнему преторианцы болтались как известно что в Клоаке Максиме — стояли чуть в сторонке, пока выстроившиеся коробочками и способные к самостоятельному передвижению легионеры Legio XXVI Gorgon покидали транспортник, горланя что-то вроде «Legio aeterna victrix!» (хор женских голосов оказывал на удивление подавляющее воздействие). Среди спускающихся по аппарели легионеров Аэтос заметил Минервину и издевательски ей помахал. В долгу девушка не осталась, она умудрилась изловчиться и продемонстрировать рудиарию неприличный жест так, чтобы никто из офицеров не заметил. Алексий явно хотел это прокомментировать чем-нибудь в стиле «когда ты пригласишь её на свидание?», но сдержался, так как со съехавшей из транспорта бронемашины выбрался какой-то ауксиларий и направился прямо к ним. — Преторианцы, за вами послал легат Люций Антоний. Прошу, следуйте за мной. — Ну наконец-то, я думал весь день тут проторчу… — произнёс Фалько, вместе с остальными преторианцами залезая в броневик. Поездка была недолгой, по сути, они просто приехали к другому приземлившемуся транспортнику, где у штабного автомобиля стоял Люций Антоний. Было видно, что Фортуна тоже оставила на нём свой след — левая рука легата была перевязана, а взгляд приобрёл некоторую отрешённость. — Преторианцы Фалько, Аэтос и Алексий по вашему приказанию прибыли! — возвестил Фалько. Легат кивнул и произнёс: — Хорошо. У меня для вас плохие новости. Из когорты претория покойного Тиберия Юния выжили только вы, и еще пара человек. Все остальные, к сожалению, мертвы. Эту новость Аэтос с Фалько пережили стоически. Они не успели привязаться к другим преторианцам, но вот Алексий сжал кулаки. — У меня для вас есть ещё новость, но вот считать её хорошей или плохой — решать вам. Вы теперь официально переходите под моё командование. Я ещё не до конца решил, что с вами делать, но будьте уверены, что в пустую ваши таланты я тратить не буду. — Просто предоставьте нам возможность убить как можно больше этих сукиных детей, доминус. — заявил Алексий. — О, не беспокойтесь. — ответил Люций, — Эту возможность я вам всенепременно предоставлю.