The Glass Serpent and the Dark Horse

— А мы действительно везунчики — надо же было Мраксу вновь наброситься на маггла именно в нашу смену! — Сириус снял свою красную аврорскую мантию через голову, заставляя чёрные кудри волос наэлектризоваться и неприятно зависнуть в воздухе. Быстро встряхнув головой, как искупавшийся в озере пёс, он постарался вернуть волосам более приемлемый вид, после потянувшись за своей гражданской мантией. — Такими темпами его упекут в Азкабан уже на пожизненное, и нам не придётся волноваться, что однажды Морфин кого-нибудь всё-таки прибьёт. Это обнадёживает, правда, Сохатый? — Никто не ответил. — Сохатый? Блэк оглянулся, уже решив, что друг и боевой напарник оставил его в офисе одного, а он всё это время говорил сам с собой — такое иногда случалось. Но в этот раз его подозрения не оправдались: друг сидел за рабочим столом, подперев голову ладонью. Его карие глаза смотрели через немного съехавшие на нос очки — Сириус не видел у приятеля этого взгляда со времён школьный уроков Истории магии, которую преподавал Биннс. Тогда Джеймс либо невидяще смотрел куда-то в стену, словно заколдовывая время, чтобы оно шло быстрее, либо вместе с ним кидал всякие мелкие вещицы в Нюниуса, сидящего в другом конце кабинета. Питер обычно спал на парте, а Ремус наблюдал за их развлечением, пытаясь не засмеяться и одновременно ещё писать конспект. Сириус быстрым шагом подошёл к напарнику и помахал рукой перед его лицом — ноль реакции. Удивлённо приподняв бровь, он наклонился ближе и заорал в ухо: — Джеймс! Поттер не удостоил вниманием пол и, бросив валяться стул, на котором до этого сидел, забрался на стол. Немного истерично засмеявшись и будучи более чем готовым к посланному в него Жалящему заклятию, Сириус усмехнулся и поглядел на своего очнувшегося друга — тот всё ещё был в красной униформе, хотя их смена уже минут двадцать как закончилась. — Великий Мерлин, Бродяга! — Опустив палочку и поправив очки, он спросил: — За что? — За то, что ты посчитал мои разговоры такими же скучными, как лекции покрывшегося пылью Биннса. Быть полностью проигнорированным довольно неприятно, знаешь ли. — Да?.. — Джеймс посмотрел на циферблат часов на правой руке и заметно удивился, когда понял, что изображённые звёзды и планеты далеки от того местоположения, которое он помнил. — Чёрт! Лили сдерёт с меня шкуру, если я опоздаю на ужин!.. Так что ты там говорил? Сириус опёрся спиной о стол, наблюдая за ходившим по кабинету туда-сюда и собирающим вещи напарником. — Я просто сказал, что нам наверняка пришлось иметь дело с Морфином в последний раз. — Он медленно провёл рукой по голове, приглаживая до сих пор местами торчащие кудри. — Раз уж Мракс однажды побывал в обществе дементоров, да и напал на того же маггла, что и в прошлый раз, то его точно отправят назад в клетку. И даже если он выживет и вылезет наружу, то станет достаточно чокнутым, чтобы остаться на пожизненном лечении у Януса Тики. — На самом деле, Морфин не та причина, из-за которой я буду счастлив больше никогда не видеть этот мелкий городишко… как его там? Литтл Хэнглтон? — Кажись да, Литтл Хэнглтон. А почему тогда? Он не настолько уж меньше Годриковой Впадины. Конечно, там живут почти поголовно магглы, но ты и я ведь не из тех, кто беспокоится о подобном? — Дело не в городе, Бродяга. — Собрав всё нужное, надев пальто и убрав палочку в ножны, Джеймс взял сумку и пошёл к выходу из офиса — Сириус следом. — С городом всё в порядке — своеобразный, правда… Я говорил про ребёнка. — А что с ним? — спросил Блэк, чуть дрогнув, когда впереди с грохотом затормозил лифт. Сверкающие медные решётки отворились, впуская внутрь. — Он, конечно, вёл себя немного странно и был на грани стихийного выброса, но это не то чтобы необычно в его возрасте и тогдашней ситуации. Сириусу нечасто доводилось быть голосом разума в их слаженной двойке, поэтому сейчас он чувствовал гордость за свой рациональный вывод. Он подумал, что даже Лунатик бы в этот момент с ним согласился. Джеймс же просто содрогнулся и пожал плечами, будто только что повстречался с дементором. — Ты разве не заметил? — Не заметил что? — Его глаза… — Атриум, — прервал его холодный женский голос, раздавшийся в лифте. Решётки вновь открылись. — Министерство Магии желает приятного вечера всем гостям и сотрудникам. — А что с его глазами? Лицо Поттера вновь приняло то пустое выражение, стоило им выйти в Атриум и присоединиться к толпе уходящих работников Министерства. На синем потолке расцветали и менялись золотые надписи, пока они сами медленно продвигались к каминам. — Ты не заметил, какого они цвета? — Голубые?.. — Сириус не совсем понимал, что же такого страшного его друг нашёл в мальчишке. — Они не были голубыми, по крайней мере, изначально. — Звук взметнувшегося зелёного пламени, уносящего с собой волшебников и ведьм, периодически вклинивался в их разговор. Очередь впереди редела, и напарники постепенно двигались вперёд. — Когда мы пришли на место и этот мальчик посмотрел на меня, его глаза были красными, а зрачок вытянутым, как у змеи. Это не обычный ребёнок, Сириус. Теперь уже и Блэк невольно содрогнулся. — Что ж, будем надеяться, что больше мы этого пацана не увидим. Хотя мне и жаль его отца: иметь такого отмороженного сына-мага, самому будучи магглом… — он нахмурился. — Честно, напоминает моих родителей. Он тоже наверняка на Слизерине, хотя, видит Мерлин, его бы сгрызли живьём даже за каплю маггловской крови в его венах… Но, хэй, по крайней мере, наш Гарри не такой, да? — Слава Богу, — Джеймс вздохнул. Впереди оставалось лишь двое. — Я всё забывал спросить раньше: вы с Лили ведь отправите его в Хогвартс? Знаю, что вы подумывали оставить его на домашнем обучении, но это ведь не серьёзно, верно? — Мы не особо этого хотели, но всё-таки подумывали оставить его дома, если Гарри не захочет ехать в Шотландию. Ты ведь знаешь, что он порой очень стеснителен, особенно с незнакомыми людьми, так что Лили волновалась, справится ли он. Но, стоило Гарри осознать, что Рон поедет с ним, а близнецы и Перси никуда не денутся, то решил, что хочет в Хогвартс. — А что Габриэль? Всё ещё просит отправить его в школу пораньше и требует себе личную палочку? — Да, ничего не изменилось, — ответил Джеймс, улыбнувшись. — И вряд ли изменится. Если он и правда настолько похож на меня, то Габриэль не успокоится, пока не получит письмо с приглашением. Мужчины синхронно усмехнулись и вошли в огонь. Их тел ласково коснулось зелёное пламя, и вскоре Атриум уже исчез из виду. Поттер вышел из камина своего дома в Годриковой впадине, и друг появился почти сразу после него, сразу начав обтряхивать полы мантии. В воздухе приятно пахло приготовленными женой вкусностями, а за окнами закат медленно окрашивал небо в нежно-сиреневый. — С возвращением, милый, — произнесла Лили, войдя в комнату. Она вытирала свои руки кухонным полотенцем, а её длинные рыжие волосы были аккуратно подвязаны и переброшены за спину. — Привет, Сириус. Останешься на ужин? — Если ты не возражаешь, Лили. — Конечно, нет. Мальчишки обожают, когда их навещает крёстный отец. — Её улыбка подёрнулась беспокойством, и она спросила: — Джеймс, не зайдёшь к Гарри перед ужином? Сегодня приходил Дамблдор, говорил с ним насчёт факультетов. Думаю, Гарри вновь распереживался из-за распределения. Аврор Поттер вздохнул и положил свою сумку на диван. — Боится, что не попадёт на Гриффиндор? — Да. — Джеймс кивнул. — Когда будет ужин? — Минут через десять. — Хорошо, мы скоро спустимся. — Он покинул комнату и прошёл по лестнице на второй этаж. Негромко постучав в дверь к сыну, спросил: — Гарри, ты там? — Ответа не последовало, только послышалось какое-то тихое шуршание. Джеймс открыл дверь и вошёл: сын сидел, прижав колени к груди и упираясь спиной в изголовье кровати. Очки в тонкой оправе, очень похожие на его собственные, были чуть сдвинуты на бок. Из-за них куда-то в окно смотрели ярко-зелёные глаза — точно такие же, как у Лили. Сын не взглянул на него, когда Джеймс присел рядом на краешек кровати. — Гарри, твоя мама прислала меня поговорить с тобой — она сказала, что Дамблдор обсуждал с тобой сегодня выбор факультета? Гарри кивнул, сжав свои руки на коленях: — Да, он говорил о них. — Ты ведь знаешь, что всё будет в порядке, даже если ты поступишь не на Гриффиндор? Да, можно сказать, что это наш семейный факультет, но множество великих волшебников закончили Когтевран и Пуффендуй — в этом нет ничего страшного. — Я боюсь не того, что не поступлю на Гриффиндор. Я боюсь поступить в Слизерин! — Он, наконец, посмотрел на Джеймса блестящими от сдерживаемых слёз глазами. — Я не хочу становиться тёмным волшебником, папа!  — Кто сказал тебе, что ты им станешь? — Дамблдор сказал, что все, кто закончил Слизерин — тёмные волшебники. Что я буду делать, если меня распределят туда? Я не хочу быть злым! — Он сжался ещё сильнее, сжимая себя побелевшими пальцами. — Не хочу!.. Джеймс не был особо хорош в таких вещах, но он всё-таки наклонился к сыну и мягко положил ладонь ему на плечо. — Твой факультет не определяет то, кем ты станешь. — Любил ли он Змей? Нет. Хотел ли он, чтобы Гарри закончил этот факультет? Он бы всё же предпочёл, чтобы до этого не дошло. Но если всё-таки подобное произойдёт, Джеймс ни за что не отвернётся от своего сына. — К примеру, взгляни на Ню… хм, Северуса — он тёмный волшебник, который закончил Слизерин, но он один из лучших друзей твоей мамы. Он ведь не злой, правда? — Нет, но он страшный, а это почти одно и то же! Джеймс усмехнулся: — Ты ведь знаешь, что есть два типа «тёмных волшебников»? Есть такие, как Гриндевальд, которого ищем я и твой крёстный, а есть те, у которых просто магическое ядро больше склонно к тёмной магии. Это правда, что люди, которые поступили на Слизерин, гораздо вероятнее будут иметь тёмное ядро, чем, к примеру, те, кто поступили на Гриффиндор, но то же можно сказать и про Когтевран. Пуффендуй — единственный факультет, который может утверждать, что у них никогда не учился ни один тёмный волшебник. Если ты всё-таки попадёшь на факультет змей, то там не обязательно должна быть такая уж неприятная компания. — Снейпа я бы уж точно назвал «неприятной компанией». «Лучше бы твоя мама никогда этого не услышала», — подумал Джеймс, стараясь не засмеяться. — Декан Слизерина и профессор Зельеварения, Гораций Слагхорн, не так уж и плох. Он не был столь лоялен ко мне, но весьма неплохо относился к Лили… ну и, конечно, стоит вспомнить самого знаменитого выходца из Слизерина. — Кого? — Мерлина. — Все ведь родители иногда обманывают своих детей, верно? Тем более, если этим они заставляют детей почувствовать себя лучше. В конце концов, это вроде как сработало: Гарри удивлённо моргнул и быстро вытер с щёк всё-таки появившиеся слёзы. — Тебе лучше? — Ребёнок кивнул. — Тогда пошли вытаскивать твоего брата из комнаты, ужин почти готов.