The Glass Serpent and the Dark Horse

Домино оказался красивым арабским скакуном, верхом на котором Реддл-старший выглядел уж очень похоже на принца из маггловских сказок: выглядевший в седле так естественно, как рыба в воде, с поводьями в расслабленных пальцах правой руки. Том вновь поймал себя на том, что невольно восхищается вот таким вот отцом и хочет вырасти похожим на него — высоким и привлекательным, источающим ауру спокойствия и полного контроля. Реддл, поймав взгляд сына, мягко улыбнулся: — Всё будет хорошо, Том, ехать верхом на лошади гораздо легче, чем кажется. А дорога, на которую мы пойдём, не такая уж и ухабистая, как ты мог бы подумать. Но если хочешь, можем не выходить за пределы загона. Сам Том совершенно не нервничал из-за дороги, и это не было причиной его взгляда, но он не стал уточнять. Его вполне устраивали те отношения с этим магглом, которые у него сложились сейчас, и менять их не особо хотелось. — Я в порядке, просто задумался. — Судя по твоему лицу, задумался ты сильно. Не поделишься? — М-м, нет. Мужчина пожал плечами с видом, ясно говорящим «ладно, я хотя бы попытался», и заставил своего арабского скакуна двигаться. Лошадь мальчика без каких-либо возражений последовала за ними. Насколько знал Том, кони были существами социальными, как и другие домашние животные, ну и как люди. По крайней мере, как нормальные люди, — так же хотели быть вместе с другими и не любили одиночества. — Так когда у тебя начинается учебный год? — Первого сентября. — И список необходимого скоро должны прислать? Маг кивнул, не отрывая взгляда от края седла перед ним. Бледные пальцы с силой сжимают поводья, а кисти далеки от той расслабленности, что была у его отца. — Да, уже скоро. — И где же нужно покупать всё для магической школы? — В Лондоне, в месте под названием Косая аллея. Вход из маггловского Лондона находится в баре Дырявый котёл, — ответил мальчик и кисло добавил: — бармена там тоже зовут Том. Отец хмыкнул на его раздражённый тон: — Не особо нравится это имя, сын? — Том — самое обычное имя. А я вовсе не обычный. — Ты прав — каждый, кто тебя видел, это подтвердит. Но имя Том далеко не такое плохое для человека с твоими целями. — И почему же? — проворчал мальчик. — Самое распространённое значение имени «Том» — это «близнец», но оно не единственное. — И что за другое? — «Легендарный». Где-то над головой прокричал ястреб. Сам Том уж очень сомневался, что отец сказал правду, но какая-то его часть была благодарна за эту попытку. — Тогда мы поедем в Лондон за неделю до первого сентября, остановимся в этом Дырявом котле и разберёмся с твоими покупками; тебе ведь нужна будет и магическая одежда тоже? — тем временем сказал Реддл. — Да. Ещё зайдём в банк Гринготтс — маги используют другую валюту, нужно будет обменять. Мэнор остался позади, и теперь две лошади несли своих наездников по дороге вниз с холма и к окраинам города, который сейчас закрывала густая полоса насыщенно-зелёных лиственных деревьев. Отец с сыном молчали, и тишину нарушал лишь цокот копыт о жёсткую землю — за две недели, прошедшие с последнего дождя, земля успела хорошо просохнуть. Мальчик ещё и прислушивался к щебету птиц с колыханием листьев, совершенно не собираясь прерывать молчание. Но, в конце концов, Реддл-старший всё-таки заговорил снова: — А как у тебя дела с домашней работой, уже закончил? Его сын на этот вопрос вновь нахмурился — напоминание о преждевременном маразме профессора трансфигурации точно не сделало настроение лучше. — Она почти закончена, осталась только часть моего задания по трансфигурации, которое выдал Альбус Дамблдор, — он с явной неприязнью в голосе выделил это имя, — и где нужно использовать учебник для второго курса. — Кажется, ты не лучшего мнения об этом профессоре. Могу спросить, почему? Можно, только вот мой полный ответ займёт весь остаток пути. — Он декан Гриффиндора, факультета благородных и храбрых идиотов, которые вот уже столетия враждуют со Слизерином. Дамблдор никогда не присвоит змеям лишнего балла, зато своим львам позволяет любую выходку. А ещё вечно прикапывается ко мне лично, даже если я просто сижу молча! И началась эта его странная привычка ещё до того, как я вообще в школу пошёл и распределился к змеям: он пришёл в приют, чтобы отдать мне письмо с приглашением, поверил во всё, что ему наговорила миссис Коул. После чего поджёг мой шкаф, где я хранил свои вещи, да ещё и обвинил в воровстве. — А ты воровал? — Это были трофеи! — Том сощурил глаза от вышедшего из-за листвы яркого солнца; они уже почти обошли этот край Литтл Хэнглтона и теперь стали подниматься вновь на холм с другой стороны. — Я заработал каждый из них! Забрал трофеи от детей, издевавшихся надо мной — они все получили по заслугам. Мальчик ожидал, что отец как-то отругает его за «неподходящее поведение», но тот отчего-то не стал — и это принесло ему большее облегчение, чем Том мог ожидать. — Тебе не стоит больше так сильно волноваться о нём. Теперь у тебя есть я и твои бабушка с дедушкой — мы всегда поможем. Пусть я всего лишь маггл, но я всё-таки твой отец — даже в твоём мире это что-то, да значит. — Даже если бы ты был чистокровным, ты бы не смог сделать многого против «светлой» стороны, которая сейчас у власти. Дамблдор… да он даже не сделал ничего важного, только описал способы использования крови дракона! — Если не можешь противостоять ему в открытую, делай это скрытно. Веди себя перед ним идеально — так, чтобы этот Дамблдор выглядел безумцем за свои придирки. Этот процесс будет долгим, но постепенно его «светлая» репутация станет рушиться. Хех, а они с этим магглом и правда родственники. Теперь это не только дело внешности… — Ладно, до мэнора уже недалеко осталось, не хочешь попробовать лёгким галопом? — И отец пришпорил своего коня, улыбнувшись Тому перед тем, как обогнать. Мальчик вздохнул и тоже поторопил Версалис — догнав отца, он ехал рядом с ним на скорости, ощущения от которой были одновременно приятными и пугающими. Они быстро пронеслись прочь от зарослей деревьев и вверх по подножью холма, где дорога причудливо изгибалась. Когда они через какое-то время притормозили, Том посмотрел на отца — тот хмуро разглядывал старые, очень заросшие посадки. — Папа? — спросил он, не в силах сдержать любопытство. — Смотри. Вот, что осталось от дома Мраксов, — ответил Реддл, указывая подбородком на коричнево-зелёную массу. — Здесь жила твоя мама. Мальчик присмотрелся к этой непонятной лиственной массе, на которую указал отец, и разглядел очертания кривобокого здания, скрытого глубоко среди деревьев и кустарников. Выглядело это здание таким развалившимся и старым, будто держалось до сих пор на одной лишь магии. К двери была прибита чуть покачивающаяся, хотя ветра и не было, змея. Но что-то было не так — Тома вдруг, как тяжёлым зимним одеялом, укутало странное ощущение, прошедшее волной дрожи по позвоночнику. Он стал лучше вглядываться в старый дом, пытаясь понять, откуда же исходит эта опасность, которая вызвала такую реакцию. Алая капля крови сорвалась с хвоста болтающейся на гвозде змеи — и тихий звук её удара о землю показался неожиданно оглушительным. — Нам нужно… — Где-то сбоку резко раздалась вспышка света, и Версалес, взревев, встала на дыбы. Том удивлённо смотрел, как поводья выскакивают из его рук, а седло начинает удаляться вперёд — всё вокруг словно замедлилось, пока он падал на землю. Вот чей-то хриплый голос кричит что-то вроде «проклятый маггл!», а потом начинается поток беспрерывной брани, среди которой мальчик слышит, как отец зовёт его по имени. Сразу после спина ударяется о землю, а сверху приземляется тяжёлое тело, закрывшее его от испуганных лошадей, — дальше сознание накрыло мраком. Пришёл в себя Том неожиданно быстро, когда на лицо стало капать что-то тёплое, а сердце забилось слишком быстро и громко. Осмотревшись, он понял, что тяжёлым телом, упавшим на него, оказался отец — тот отчего-то не пошевелился, когда Том попробовал вылезти из-под него. Как только маг всё-таки выбрался, то понял, что на лицо ему капала кровь. Он слышал выражение, что «От ран на голове много крови, поэтому они всегда выглядят хуже, чем есть на самом деле», кажется, сотню раз, но это как-то сейчас не помогло ему успокоиться. Кровь текла из пореза над левым глазом, споро окрашивая более бледную, чем обычно, кожу в красный. А ещё Том заметил, что ругань, которую он слышал перед тем, как отключиться, всё ещё продолжается — хриплый голос принадлежал мужчине, стоящему недалеко с палочкой в одной руке и окровавленным ножом в другой. Это был невысокий, коренастый, сгорбленный человек, с настолько спутанными и грязными волосами, будто те побывали в болоте и высохли застывшими патлами по обе стороны от его лица. Когда он открывал рот, то было видно, что половины зубов нет на месте. И это его дядя? Это — чистокровный? Это — наследник Слизерина?! Мраксы настолько выродились, что этот мужчина больше походил на коротышку из рода горных троллей, которому каким-то образом удавалось держать в руке палочку. Выглядевший настолько безумным, что Том не понимал, как он сможет сказать хоть предложение — неважно, на английском или на парселтанге. С кровью настолько густой, что она наверняка стала похожей на маггловскую нефть, не передав Морфину никаких семейных черт его предков или талантов к магии — было удивительно, что палочка всё ещё его как-то слушается. И он считал, что этот человек — стоит выше других, выше грязнокровок и магглов? Неужели всё это — результат мании наследников древних домов о сохранении чистоты их крови? Да против него этот — совершенно никто! Меньше, чем грязь под ногами! Может, кровь его матери и подарила ему магию, но это кровь отца сделала его тем, кто он есть. Позволила этой магии расцвести, а не сгинуть в пучине кровосмешения. И именно она позволит ему стать великим! Теми, кого выбрала магия, были не чистокровки, нет. Это были грязные полукровки — такие, как он сам. Теперь он понял это… — Чёртов маггл с кобылами и своим ублюдком! Не стоило вновь приходить сюда, Реддл! Я думал, что даже такому никчёмному магглу, как ты, хватит мозгов больше не лезть ко мне. Теперь не убежишь, да? И щенок твой тебе не поможет. Эмоции затрещали в нём, как электричество на оголённом проводе: страх и жуткое беспокойство за отца, раздражение и уязвлённая гордость за то, что судьба заставила его быть одной крови с этим кричащим огром, злость, потому что Мракс унизил его и напал на его семью. Том поднялся на ноги и загородил собой отца, сжал зубы и прошипел: — Пошёл вон! — вложив в голос столько яда, сколько смог. Его магия затрещала и подняла ветер, с шумом раздувающий ветви и срывающий листья с деревьев. Дядя остановился на мгновение, наблюдая за ним, после чего прохрипел: — Значит, ты ещё похуже маггла будешь, да? Мерзкая грязнокровная свинья! Пацан Меропы, отродье маггла и предательницы крови. Вор! Где мой медальон, а? Где семейное наследие, которое своровала твоя мать?! И ты ещё смеешь говорить на священном языке! Такие отбросы, как ты, не заслуживают магии! — Только ты здесь не заслуживаешь магию! Ему хватило всего лишь взгляда: палочка Морфина со вспышкой вылетела из пальцев и взорвалась, разбросив горящие части древа и сердцевины вокруг. Мракс взвизгнул бешеной свиньёй, удивлённо выпучив глаза. Когда же он осознал случившееся, то разъярённо зарычал и, подняв нож, стал идти к мальчику. — Мелкий ублюдок! Да я прирежу тебя за это, понял?! Ветер достиг пика своей скорости и шума, а Том приготовился защищать себя и бессознательного отца: между кончиков пальцев проносились маленькие красные молнии, готовые бросить мужчину на землю и заставить корчиться от боли. Но выместить свою злость у него не вышло — в воздухе прозвенела серия хлопков, а незнакомый голос выкрикнул: — Ступефай! Заклинание попало Морфину в грудь, и тот резко свалился. Видя, что угроза миновала, Том повернулся в сторону, откуда появились неожиданные гости: высокий человек с карими глазами за очками мигом побледнел, поймав его взгляд, отчего красная аврорская мантия стала выделяться ещё сильнее. Реддл, не показавший и тени сомнения в своей безопасности, быстро возвратился к своему отцу и пробормотал Эпискеи, стараясь сделать всё в его силах, пока не придут медики; кровотечение замедлилось, но больше ничего не произошло. Мальчик не повернулся, когда сзади него раздались шаги. — Из-за чего он ранен? — Лошадь, — сухой ответ. Пульс у отца был, но в сознание он не приходил. — Присмотрите за этим. Он напал уже не в первый раз. Аврор ничего на это не сказал, но Том и не спрашивал — не приглядят они, тогда разберётся сам. — Где ты живёшь? Мы можем… — Мне не нужна ваша помощь. Он прекрасно справится один. А ещё совершенно не желает, чтобы кто-то лез в его семью, особенно работники Министерства. Заклятие облегчения веса помогло поднять отца с земли и, заставив животное подбежать к нему, положить на спину Домино. Когда Том забирался в седло, то чувствовал, как конь дрожит от страха. — А что вторая лошадь? — Версалес вернётся домой сама. Если же нет, то я пошлю за ней слуг, — произнёс он. — Не стоит волноваться за нас, лучше разберитесь с ним, потому что иначе это сделаю я. У него не было времени тут оставаться. Нужно поскорее в мэнор, чтобы можно было вызвать доктора — доверять появившимся в последний момент аврорам он не собирался. Не обращая больше ни на что внимания, Том пришпорил отцовского коня и поехал домой.