Ложь закрытых глаз

      Преследуя свою цель, Саске быстро двигался вперед, петляя между стволами деревьев Леса Смерти и загоняя жертву в ловушку. Примерно в десяти метрах по обе стороны от него бежали напарники по седьмой команде — Наруто и Сакура. Их сегодняшнее задание состояло в устранении отступника, сбежавшего ночью из деревни. Тот не успел далеко уйти, решив спрятаться в Лесу Смерти, где и был найден юными шиноби Конохи.       Ускоряя шаг, Саске пересёкся взглядом сначала с Наруто, затем с Сакурой и коротко кивнул им, сжимая кунаи за спиной. Ребята поняли, что сейчас самое время для атаки и, больше не скрывая своего присутствия, набросились на жертву. Узумаки — справа, Харуно — слева, а Учиха прямо со спины. Их расчет был идеален, однако цель смогла их обхитрить: на самом деле они напали лишь на клона. А оригинал…       — Он здесь! — успел выкрикнуть Саске, прежде чем нукенин с остальными клонами атаковал их. Оказалось, что пока они нагоняли отступника, тот преследовал их, но Шаринган Учихи помог им найти настоящего. Вместе они быстро расправились с ним, однако убивать не стали, а лишь оглушили.       — Отлично сработано! — Наруто выставил правый кулак с поднятым большим пальцем, а Сакура улыбнулась. Саске, как обычно хмурясь, поднял тело и закинул его на плечо.       — Лучше скорее вернуться, пока он не очнулся, — пробормотал юный Учиха, тут же разворачиваясь на север, к Конохе.       — Почему ты сразу не использовал Шаринган? — спросила его Сакура, догоняя напарника.       — Точно, Саске, — поддержал её Наруто, — так бы мы смогли сразу понять, что преследуем клона, — Узумаки с сомнениями посмотрел на него, — с тобой всё в порядке?       — Да, абсолютно, — Саске ускорил бег и отделился от них, продолжая хмурить брови и мрачно смотреть вперед. Он не использовал свой Шаринган ранее по одной причине — юноша просто забыл о нём. А всё потому, что и во время выслеживания, и во время преследования был поглощён собственными мыслями. О своём брате.       Теперь Саске днём и ночью размышлял о его словах, сказанных в их последнюю встречу. Пропадая на миссиях, он больше не заходил в его комнату вечером, списывая все свои появившиеся опасения и сомнения на усталость. Итачи не спрашивал, почему младший брат перестал требовать от него близости, будто всё понял. Хотя вряд ли он бы смог разобраться в противоречивых мыслях своего отражения.       И вот сейчас, возвращаясь в Коноху с отступником на плече, Саске снова думает о разговоре и о том, почему им нельзя быть вместе не как братья. Вариант «как братья» вообще не был бы препятствием в их отношениях, но есть вещи гораздо серьёзнее и сложнее, чем кровное родство. Братья всегда были похожи и всегда отличались друг от друга. Итачи, за редким исключением последних дней, никогда не действовал на эмоциях. Хотя Саске, пожалуй, единственный из всех, кто знал, насколько сильно они владеют старшим братом. Но годы изнуряющих тренировок над собой, годы лишений научили Итачи скрывать свои чувства, прятать их под маской и защищать ото всех свои самые сокровенные желания. Поэтому теперь он не действует опрометчиво, а обдумывает каждый шаг, анализирует каждую возможность и принимает верное решение, какие бы чувства не бушевали и не мешали ему. Он мог контролировать их до тех пор, пока Саске не принял эти чувства и не стал отвечать на них. Это нанесло брату гораздо более сильный удар, чем вся ненависть младшего Учихи. Кажется, Саске даже начал догадываться о том оружии, о котором когда-то упомянул Итачи, и которое могло победить его.       «Это единственное, что способно разрушить меня», — сказал тогда он, касаясь груди младшего брата. Ослепленный ненавистью Саске в тот момент не мог понять, что это за способ, а теперь, вспоминая ту ночь, когда Итачи, стоя на коленях перед ним, склонил голову, будто признавая поражение, начал осознавать истинный смысл этих слов. Скорее всего, брат говорил о своих чувствах и о чувствах Саске. Когда они станут взаимными — он проиграет.       «Нет, всё нет так, — переступая через ворота Конохи, Саске слышал позади себя крики товарищей, которые отстали от него, — нии-сан ошибся. Это не он проиграл, а я. Причём окончательно. И проиграл не ему, а самому себе. Своей слабости».       Вопреки своему рациональному брату, Саске действовал на эмоциях. Не всегда, но сколько он себя помнил, самые глупые и позорные поступки он совершал именно под влиянием эмоций. А поскольку большая часть этих поступков была связана с братом, то речи о какой-то продуманности его действий и быть не могло. Итачи всегда был для него красной тряпкой: лишь один его равнодушный взгляд, одно холодное слово или спокойный вид заставляли юного шиноби идти на поводу у своих чувств, поскольку будучи слишком слабым, он не мог с ними справиться, как справлялся брат.       Впрочем, именно эти эмоции и были той нитью, которая крепко связывала их: крепившийся двенадцать лет Итачи всё же поддался им, а вспыльчивый Саске наконец-то прислушался к своему разуму.       Итачи всегда был прав. И этот случай не стал исключением. Впервые Саске был вынужден согласиться с его словами: их отношения — слишком опрометчивый шаг, пустая и запретная связь, в своём итоге приносящая страдания всем. Здесь даже не нужно предполагать — и так ясно, что все без исключения будут против. Семья, клан, Коноха. Первое даже страшнее, чем остальное — если отец узнает, что братья сошлись друг с другом, то непременно убьёт старшего, а из младшего сделает послушную марионетку. Фугаку обладал сильным Мангекё, и простой Шаринган Саске не мог оказать ему сопротивления. Отец всегда желал, чтобы младший сын следовал его планам, и после этого точно не остановится ни перед чем. Будет управлять Саске, как ему вздумается: заставит жениться не на той, которую выберет сын, а на той из Учих, которая окажется связанной ближайшим родством по отцу или по матери. Ведь чистая кровь должна соединиться с наименее грязной, чтобы не запятнать её в последующем поколении.       «Хотя… если это всё же случится, мне будет всё равно, с кем плодить детей», — подумалось Саске. Седьмая команда уже находилась в кабинете Хокаге, благополучно доставив отступника обратно в Коноху. Минато о чем-то говорил, наверняка благодарил за выполненную миссию, но юный Учиха не слышал ни слова. Он никогда не задумывался о своём будущем. Сейчас ему семнадцать, кажется, что вся жизнь впереди, что совсем скоро он избавится от родительской опеки и достигнет свободы, но на самом деле… лишь попадёт в клетку. Итачи в который раз открыл ему глаза и поставил перед фактом. Саске — наследник клана. И как наследнику ему непременно нужно оставить собственных наследников. Юноша всегда считал, что до этого момента очень далеко — да и кто будет думать о браке в семнадцать лет? Но теперь, когда время так стремительно убегает, оказалось, что этот рубеж его жизни не так уж и далёк. Каких-нибудь пять, от силы десять лет — и всё. Его жизнь пойдёт по плану, заготовленному для всех людей. И по-другому поступить он не сможет, выбрать иной путь — тоже, ибо поставит под удар весь клан. Только сейчас он начал осознавать, какую ответственность несет глава клана и его наследники. Это люди, посаженные на цепь. Люди, чья судьба предопределена с самого рождения. Они появляются на свет лишь с одной целью — служить на благо клану, отдавать ему всего себя и стремиться к процветанию. Забыть о себе, о своих мечтах и желаниях. Жить лишь своим родом и верить в него до самой смерти. Любой другой Учиха может совершить самую несусветную глупость, но только не глава клана. Даже его отец, несмотря на то, что развелся и покинул клан, всё равно остаётся его главой, ибо его влияние на род Учих невероятно сильно. Даже на расстоянии он управляет им, внушает трепет и страх, ибо каждый боится, что как только Фугаку вернётся, его семье придёт конец.       — Сакура-чан, — когда они покинули резиденцию Хокаге, Саске, поневоле отвлекшись от своих мрачных мыслей, посмотрел на Наруто, который крутился вокруг напарницы. Как обычно в это время у него был невероятно глупый вид, и Учиха смог лишь презрительно поджать губы. — Пойдём на свидание, а? — в который раз спросил он её. Саске слышал это, наверное, сотню раз, не меньше. Ему всегда казалось, что проблемы Узумаки и яйца выеденного не стоят. Он — сын Хокаге. Растёт, окруженный родительской любовью и друзьями. Шумный, веселый, неунывающий — он всегда может найти поддержку и добивается признания своими поступками. Да, может он простоват и порой глуповат, но его нрав приходится по вкусу всем. Потому что он каким-то чудом может видеть в людях лишь положительное. С другой стороны — Сакура. Смелая, красивая, для девушки в меру сильная — в любой ситуации может постоять за себя, и вопреки Наруто невероятно умная. Любой бы со стороны подумал, что из них получится отличная пара. Ведь между ними всё просто: он — молодой парень, кровь которого кипит и бурлит, она — симпатичная девушка с характером, готовая прогнуть всё под себя. Они дружат с детства, учатся вместе, состоят в одной команде. Нет никаких условностей клана, чистоты крови, родства и гнева родителей. Все двери открыты для них. Вот только… для Наруто, похоже, всё сложно. Сакура почему-то постоянно отвечает ему отказом, а он, словно заведенный, не может сдаться и не видит других девушек, кроме неё. А Саске, несмотря на свои проблемы, в последнее время часто замечает её взгляд на себе. Он не хотел думать ещё и об этом — ему своих мрачных мыслей было предостаточно. Но отчего-то сейчас, глядя в голубые глаза Наруто, наполненные болезненной надеждой, ему стало жаль этого усуратонкачи.       — Когда ты уже уймёшься? — пробормотала Сакура себе под нос и прижала ладонь к голове. Похоже, она очень устала от этих приставаний, но любые отказы, даже самые грубые, не могли сломить этого парня. Тут она заметила, что Учиха смотрит на них. Их взгляды столкнулись, и юноша заметил, что щёки Харуно слегка порозовели. Она не смогла долго смотреть в эти немного пугающие черные глаза и, потупив свой взгляд, едва заметно улыбнулась.       — Саске-кун, — робко начала она, превратившись из недовольного подростка в очаровательную девушку, — вы с Итачи-саном помирились?       Не ожидая, что речь зайдёт о брате, Учиха вздрогнул и плотнее сжал губы. Действительно — помирились ли они? В последнее время братья редко видятся — Саске опять не может подойти и поговорить с ним, а с утра встаёт даже раньше, лишь бы только избежать встречи с ним один на один. Вряд ли такие отношения можно назвать примирением. Хотя и открытой враждой их тоже не назовёшь.       — Вроде того, — в итоге выдал он, тоже смотря куда-то в сторону. Сакура снова решилась поднять на него глаза и с улыбкой спросила:       — Тогда, может, сходим куда-нибудь все вместе?       У Наруто, стоявшего поодаль, отвисла челюсть. Надежда в его голубых глазах вмиг обратилась яростью и обидой. Чувства были слишком искренними, и от Учихи это не смогло ускользнуть.       — Итачи кроме кондитерской и сладкого ничего не интересует. Он никуда не пойдёт, — глядя на Наруто, а не на Сакуру, ответил тот.       — Тогда нет ничего проще, — Харуно внезапно хлопнула в ладоши, — пойдём в кондитерскую. Верно, Наруто? — обернувшись, она послала угрюмому юноше обворожительную улыбку, и тот вмиг преобразился, словно солнце вышло из-за туч. Глаза заблестели, а с губ слетел веселый смешок. Подбежав к друзьям, он закинул руку на плечо Саске и подмигнул.       — Конечно!       — Вот и славно, — Сакура снова сложила ладони друг с другом и направилась вперед.       — Эй, я не соглашался, — процедил Учиха, но теперь его мог слышать лишь Наруто, который пытался сдвинуть друга с места.       — Почему нет? — удивился он. — Ведь если вы с братом помирились, больше нет причин избегать кондитерской.       — Причина есть, — проворчал Саске, снимая его руку с себя, — я не люблю сладкое.       — Ну и что? — пожал плечами Узумаки, — попьёшь кофе. Я вот тоже предпочитаю рамен, но если Сакура-чан хочет поесть пирожных, то рамен может подождать.       — Вы идёте или нет? — окликнул их недовольный голос. Сакура уже успела уйти настолько, что скрылась за поворотом и теперь выглядывала оттуда.       — Идём, идём! — Наруто ничего не оставалось, как схватить напарника за руку и потащить его за собой. Саске поначалу сердито шипел, но в итоге смирился со своим положением и расслабился.       — Так-то лучше, — ухмыльнулся Узумаки, выпуская его руку. — И чего ты опять недовольный? — замечая его кислое лицо, спросил юноша. — Ведь всё же хорошо.       — Наруто, — серьёзно произнёс Саске, отчего его напарник вмиг замолчал и стал удивленно коситься. — Тебе нравится Сакура? — спросил он в лоб, а Узумаки чуть не споткнулся. Его лицо мгновенно покраснело, а изо рта стали выходить непонятные звуки.       — А? Чего ты вдруг решил спросить? — наконец-то членораздельно заговорил он. — Неужели ты решил отнять её у меня?! — юный Намикадзе тут же стиснул кулаки и сделал лицо максимально устрашающим.       — Нет, я просто спросил. Так нравится? — Учиха бросил на него надменный взгляд. Впрочем, и без вопросов было ясно, что да, но Саске хотелось добиться этого признания. Наруто снова раскраснелся, начал рассказывать об их детстве, о том, что они всегда были рядом друг с другом, что Сакура особенная, и ни одна девушка на неё не похожа, и в итоге смущенно признался, что она ему нравится.       — Очень нравится, — тихо добавил он, несмело поглядывая на спину напарницы, которая шла метрах в пяти впереди них.       — И? Что ты испытываешь к ней? Какие чувства? — с напором продолжил Саске, кося глаза на друга. Наруто чуть нахмурился, пытаясь описать словами весь тот необъятный поток эмоций, который растревожил Учиха.       — Я не знаю, как назвать это чувство, — проговорил он, — мне хочется, чтобы Сакура-чан была счастлива. Хочется видеть её улыбку, забыть о слезах. Хочется защищать её, оберегать и помогать ей. Быть всегда рядом с ней: когда она так близко, что я могу прикоснуться к ней, я чувствую тепло внутри, и на душе становился легко, будто она исцеляет лишь одним своим присутствием. Сакура-чан очень много значит для меня, но вот кто я для неё… — он тяжело вздохнул и пнул камень, который попался под ноги. Тот, отскочив от стены здания, снова выпал на дорогу, на этот раз перед Саске, но шиноби просто проигнорировал этот осколок.       — А ты хочешь её? — бесстрастно спросил он в своей обычной манере. — Как женщину?       — ААА?! — завопил Узумаки, вспыхнув, как спичка. Младший Учиха едва успел зажать ему рот, но Сакура, услышав этот вопль, обернулась и с подозрением посмотрела на парней.       — Этот балбес чуть в собачье дерьмо не вляпался, — ответил ей Саске, а Наруто усиленно закивал головой. Харуно лишь снисходительно вздохнула и продолжила идти, совсем не удивляясь подобному.       — Опять ты меня выставил идиотом перед Сакурой-чан, — заныл Наруто, когда друг освободил его рот.       — Это сейчас неважно. Ответь на мой вопрос, — с напором приказал темноволосый шиноби. Наруто, нервно покусывая губы, осторожно взглянул на напарника.       — А что значит, как женщину? — почти шепотом спросил он.       — Тц, ты что, даже этого не знаешь? — Саске пытался скрыть свой конфуз за высокомерием. На самом деле и он мало что об этом знал, лишь представлял в общих чертах. Причем на неподходящем собственном примере. — Ну… — протянул он, стараясь не вспоминать о последней ночи, проведенной вместе, — хочешь поцеловать её? Коснуться? Обнять? — юный Учиха посмотрел на свои руки, которые до сих пор чувствовали тело Итачи, — снять одежду? — неуверенно добавил он через пару секунд. — Увидеть её тело и…       — Хочу! — прервал его Узумаки, а Саске перекосило от его вида: весь красный, с безумной улыбкой и слюной, вытекающей изо рта, он смотрел на бёдра и ягодицы Сакуры как настоящий маньяк.       «Надеюсь, я не разбудил в нём зверя? — несколько запоздало опомнился Учиха.       — И ты чувствуешь это? Внизу живота, — неуверенно продолжил Саске, всё же вспоминая собственные ощущения. Неужели они окажутся такими же, какие обычный парень испытывает к девушке?       — Да, — возбужденно закивал головой Наруто, так и не отрывая глаз от ног Сакуры, — там становится тесно и горячо, когда я думаю об этом.       Саске, услышав его ответ, невольно стиснул пальцы в кулаки и сжал зубы. Значит, всё-таки не ошибся. Ощущения, что он испытывает к Итачи, схожи с ощущениями обычного парня. Вот только источник этих ощущений оказался совсем не обычным.       — И ты готов отказаться от всего, чтобы быть рядом с ней? — проронил он, едва шевеля охладевшими губами. До кондитерской оставались считанные метры, а их разговор был ещё не окончен, поэтому Саске намеренно замедлил шаг.       — От всего? — удивился его друг и обернулся, ибо обогнал Учиху.       — Да, от семьи, от друзей, от своей мечты, целей и желаний? — уточнил тот.       — Не понимаю, — поджал губы Наруто, — почему я должен отказываться от всего этого? Я могу и дальше стремиться стать Хокаге и тем не менее добиваться Сакуры-чан. К тому же, друзья наоборот могут помочь мне, а родители будут только рады, если такая девушка, как она станет встречаться со мной. Хотя вряд ли это когда-нибудь произойдёт, — в итоге вздохнул он, останавливаясь перед кондитерской.       — Вот как, — пробормотал Саске, когда они заходили внутрь, — несмотря на то, что наши ситуации противоположны друг другу, мы оба не можем противостоять судьбе.       Едва стоило открыть дверь кондитерской, как ребят тут же окутал невероятно соблазнительный сладковатый запах. Глаза Сакуры и Наруто мгновенно загорелись, когда они увидели этот яркий ассортимент сладостей на полках и на витринах. Их взгляды разбегались от одного пирожного к другому, в то время как Саске не видел ни одного и мог смотреть лишь на брата, стоящего за прилавком в белой поварской форме.       — Привет, Итачи-оничан! — задорно выкрикнул Узумаки, вместе с подругой выбирая, что купить.       — Наруто-кун, Сакура-чан и… Саске? — последнее, по видимому, сильно удивило кондитера, ибо его голос прозвучал на полтона выше.       — Да, они притащили, — проворчал младший Учиха, сразу садясь за столик.       — Я буду шоколадно-клубничное пирожное, — наконец-то определилась Харуно, — и два апельсиновых капкейка.       — А мне одно со взбитыми сливками и три макаруна, — облизнулся Узумаки. — А тебе, Саске? — обернулся он к напарнику.       — Только кофе, — пробормотал тот, смотря в угол, где стоял большой цветок в горшке.       — Итачи-сан, присоединитесь к нам? — вежливо попросила его Сакура, когда молодой человек доставал заказанные сладости. — Мы хотели отметить успешную миссию. Вы ведь помирились с Саске?       — Да, — кондитер приподнял голову и будто посмотрел в сторону младшего брата. Саске, почувствовав его внимание, тоже оглянулся и медленно кивнул головой. Сакура и Наруто присели рядом с напарником, а Итачи присоединился к ним через несколько минут, неся с собой два подноса: один с заказанными пирожными, а другой — с чашками кофе. Он аккуратно расставил их перед ребятами и перед Саске, помимо кофе, тоже что-то опустил.       — Ты же знаешь, что я не люблю сладкое, — пробурчал младший Учиха, глядя на кремовое суфле.       — Попробуй, — опускаясь рядом с ним, проинёс Итачи. — Оно идеально подходит к кофе и усиливает его аромат. Ты даже не почувствуешь сладости.       — Если только оно из полыни, — усмехнулся Саске, но всё же попробовал немного, сразу запив кофе. Он даже не понял, было сладко это, или горько, поэтому тут же попробовал ещё. И ещё, пытаясь определить, что за странный незнакомый вкус остаётся на языке.       — Может быть немного и добавил, — рассмеялся Итачи, наслаждаясь своим десертом из фруктов и мороженым. — Я его сделал специально для тебя, на случай, если ты снова сюда зайдёшь.       Саске внезапно почувствовал горечь во рту, будто действительно съел стебель полыни. В последних словах Итачи не было ничего особенного, однако они резанули до глубины души. Он всегда делал всё лишь для Саске, и ничего — для себя. С самого рождения вплоть до этого момента потакал только его прихотям и желаниям. Взять ту же ненависть, намеренно разжигаемую им, или сближение, которому из-за напора Саске он не смог сопротивляться. Все поступки, которые он совершал, правильные или неправильные, были направлены лишь на благо младшего брата. Почему-то Саске смог понять это только сейчас, хотя ответ всегда лежал на поверхности. Он до сих пор слеп. Он до сих пор не может увидеть некоторые вещи, чувства и мысли. Он все ещё слишком далеко от Итачи, несмотря на то физическое влечение, которое в короткие сроки так сблизило их. Всё это было лишь формой, но не содержанием. Их сущности, их души по-прежнему далеко друг от друга, несмотря на то, что тела жаждут быть вместе. Может быть поэтому Саске не может понять, что чувствует к брату. Ушла ли та ненависть, простил ли он его окончательно, или глубоко внутри остались сомнения? Не они ли до сих пор мешают понять брата, довериться ему и полюбить его?       Наруто о чем-то болтал и болтал, а Саске не слышал ни слова. До самого возвращения домой он находился в каком-то вакууме из собственных мыслей, которые напоминали тёмные сгустки его чакры. Они образовали невероятно прочную сферу, сквозь которую не просачивалось ни единого луча света. Это чувство было знакомо Саске, в этом месте он уже был. Целых двенадцать лет, закрытый ото всех, огороженный от самой жизни. Неужели ему снова придётся вернуться в это состояние, чтобы не причинить вреда себе и другим?       Эту черную мглу помогло развеять какое-то движение. Внезапно Саске понял, что стоит во дворе своего дома, а огромный черный пёс, ухватившись за край рубашки, тянет его вниз. Юноша невольно опустился на колени, ибо ноги странно дрожали. Оказывается, была уже ночь, а он абсолютно не помнил, чем всё закончилось в кондитерской, и что было после неё. Ладони ощутили под собой влажную ночную траву, а дыхание отчего-то перехватило. Саске поднял голову и столкнулся с чёрными глазами Мадары, которые в неясном свете луны казались драгоценными камнями.       — Не знаю, кто ты, и как связан со мной и Итачи, — прохрипел юноша, делая короткие и частые вдохи. — Причем здесь твой брат и почему ты принял меня за него, но… — Саске стиснул зубы и, отталкиваясь руками от земли, заставил себя встать на ноги. — Ты был прав, — теперь смотря на него сверху вниз, произнёс шиноби, — прав во всём. Правда о нём не принесла мне облегчения. Если раньше у меня был один путь — путь ненависти, то теперь я лишь запутался сильнее. Кто он для меня? Мой враг? Мой брат? Или… уже далеко не брат? Что я должен сделать? Как поступить? Поддаться чувствам? Или отвергнуть их? Нии-сан однажды принял решение, после которого я возненавидел его. Теперь он опасается решать за меня и даёт выбор мне. И сейчас я боюсь, что он возненавидит меня за мой путь, — тронув пса по голове, Саске, ссутулив плечи, прошёл в дом. В гостиной он столкнулся с матерью — та что-то крикнула ему, но её сын прошёл мимо, лишь махнул рукой, говоря, что ему ничего не надо. Поднявшись на второй этаж, он на мгновение замер перед комнатой брата, но не решился зайти в неё. Поэтому просто отправился к себе, подошёл к кровати и рухнул на неё, даже не раздеваясь. Спать ему не хотелось, думать он тоже больше не мог. Больше не было сил находиться на распутье, он должен был принять какое-то решение. И Саске знал, что любое из них изменит его жизнь.       «Если бы… была хоть какая-то подсказка, — в отчаянии думал он, скосив глаза на дверь, — если бы ты сейчас вошёл сюда, ко мне, я бы не задумываясь сделал свой выбор. Но ты боишься, а я боюсь ещё сильнее. Что нам остаётся, нии-сан?»       Секундная стрелка на старых часах медленно отсчитывала время до рассвета. Сна так и не было ни в одном глазу и, казалось, что прошла уже вечность. Саске находился на границе реальности и иллюзии, когда услышал слабую вибрацию телефона. Тот валялся рядом с ним на кровати, и Учиха несколько заторможено взял его в руки.       «Кто может звонить посреди ночи?» — подумал он, проводя пальцем по экрану. Это оказался не звонок, а сообщение. Когда юноша открыл его, глаза чуть не вылезли на лоб — настолько неожиданным оказался этот адресант.       — Вот как, — иронично усмехнулся он, прочитав две строчки и отбросив телефон в сторону. — Значит, мой выбор сделан.       Утренняя прохлада наполняла каждый уголок этого просторного дома. Микото, стоя у плиты, что-то напевала себе под нос, быстро нарезая зелень для бутербродов. Сегодня у неё было хорошее настроение, разбавленное светлой грустью — этой ночью ей приснился сон о прошлом. Тот день, когда родился Саске — был таким же солнечным и ясным. Она помнила, как малыш впервые запищал, как задвигал ручками и ножками, как сделал первый шаг, как сказал первое слово… Конечно же, это было «мама», а следом за ним последовало что-то непонятное, но похожее на «братик». Это неудивительно, ведь Итачи тогда проводил с ним даже больше времени, чем родители.       Сейчас, столько лет спустя эти воспоминания действительно кажутся сном. Сложно поверить, что такая кроха выросла в закрытого и угрюмого юношу, к которому едва ли кто-то может подступиться. Разве что только Итачи, но даже ему Саске не может открыть всех своих чувств. Иногда близкому человеку это сделать сложнее, чем обычному другу.       «Ах, если бы только у него были друзья! — всплеснула руками Микото, заваривая чай, — может быть, тогда бы он чувствовал себя не таким чужаком, как сейчас», — она начала доставать из шкафчика чашки, но из-за вспыхнувших эмоций неровно двинула рукой и разбила одну. Осколки тут же разлетелись по сторонам, и Микото, тяжело вздыхая, опустилась на корточки, чтобы собрать их. В это время послышались шаги — со второго этажа кто-то спустился, и мама узнала в этой походке младшего сына.       — Саске, ты как раз вовремя — завтрак готов, — выкрикнула она, ползая под столом. Юноша остановился. Микото видела нижнюю часть его ног, а когда собрала все осколки и поднялась, то застыла в изумлении: на младшем Учихе была та же одежда, в которой он приехал, а на плече — дорожная сумка.       — Что…       — Отец сообщил, что завершил все свои дела, и я могу вернуться, — прервал её Саске, глядя в пол. — Я уезжаю из Конохи.       — Но… почему так неожиданно? — расстроилась Микото. — Ты мог ещё остаться здесь и собраться постепенно. Или вообще… Я думала, что ты уже привык к деревне. Вы даже с братом помирились. Всё же было хорошо…       — Нет, мама, всё не так, — отрывисто произнёс Учиха. — Внешне может быть, но не внутри. Недавно я понял кое-что, что не позволяет остаться мне здесь. Это не из-за тебя или Итачи, а из-за меня. Как на наследнике клана, на мне лежит слишком большая ответственность, поэтому… я должен вернуться, — поправив сумку на плече, он снова опустил глаза в пол и двинулся к выходу. По пути ему встретился Мадара, который слегка поскуливая прижался к его ногам, пока тот обувался. Саске на прощание потрепал его по голове и вышел во двор. Он хотел как можно быстрее пересечь его, выйти за ворота и покинуть Коноху, чтобы не встречаться с братом, однако кое-кто нарушил его планы. Мадара внезапно оглушительно залаял, будто к ним пробрался чужак. Это конечно же не осталось без внимания, и с внутреннего двора пришёл Итачи. Саске раздосадованно скрипнул зубами, с силой вцепившись в свою сумку. Ему и так было тяжело покидать это место, а при виде брата желание остаться стало невероятно сильным.       — Что случилось? — тихо спросил Итачи, ощущая чакру Саске напротив себя. Та горела ярко, но старший Учиха не мог понять, что это за настроение. Снова агрессия? Или печаль?       — Саске уезжает, — с порога ответила Микото, прижимаясь к стене дома. Она обхватывала себя руками, пытаясь согреться и сдержать непрошеную дрожь. — Сказал, что отец зовёт его обратно.       — Вот как, — тихо проинёс Итачи, опуская голову, а Саске наоборот — поднял глаза на него. Сердце ускорило темп, он с волнением пытался прочитать эмоции на его лице.       — Значит, ты всё решил для себя? — казалось, старший как обычно был хладнокровен и отрешен, однако в его голосе младший уловил знакомые колебания. Он знал их сам, ибо в такие моменты было очень трудно сдержать свои чувства.       — Да, прости, — повержено ответил Саске, тоже склоняя перед ним голову. — Я… долго думал о твоих словах и понял, что ты прав. Для нас с тобой нет будущего, а если и есть, то я боюсь его. Боюсь тех последствий, к которым оно может привести, — признался Саске, а его губы изогнулись от горечи, которая наполняла всё его тело. Итачи неожиданно поднял руки и стиснул его плечо, отчего младший Учиха вновь вскинул на него глаза.       — Нет, всё правильно, — так же негромко продолжил Итачи, и на его лице забрезжила слабая улыбка. — Ты сделал правильный выбор, Саске. Я этого от тебя хотел, этого ждал. Ты сделал то, чего не смог сделать я. Все твои усилия и усилия отца потеряют смысл, если ты останешься со мной. Поэтому… не сомневайся в своём решении.       — Это ты… дал мне время одуматься. Ты всегда поступал правильно, в отличие от меня, — горько усмехнулся Саске. — Будь ты таким же, как я, мы бы давно потеряли себя в тех непонятных чувствах.       — Я просто не хочу, чтобы ты совершал те же ошибки, что совершил я, — проронил Итачи, продолжая улыбаться. Последние слова кольнули Саске и, стиснув кулаки, он сделал судорожный вдох.       — Ошибкой было то чувство ко мне? — тихо спросил он, чтобы услышал только брат. Итачи, прикрывая глаза, покачал головой.       — Нет, ошибкой было то, что я поддался ему, — старший брат двинулся ближе и, чуть склонившись, коснулся лица младшего. — Хочу, чтобы ты верил в собственные силы, Саске. Не думай об ошибках, не думай, что споткнёшься и упадёшь. Просто иди вперед по тому пути, который ты выбрал. И знай, что я в любом случае буду на твоей стороне. И моё чувство к тебе останется неизменным, — едва слышно добавил он и прижался губами ко лбу Саске. Затем быстро отстранился и снова отправился во внутренний двор, своим потрясающим контролем запирая все эмоции внутри себя.       Саске не мог делать так же, как его брат, поэтому позволил оцепенению охватить своё тело. В горле появился ком, который он с трудом мог проглотить. Сейчас, внезапно ему показалось, что он принял неправильное решение. А когда подошла мама и обняла его сзади, он убедился в этом ещё сильнее. Все его существо, его душа и разум хотят остаться здесь. Даже тело не двигается, противясь этому уходу. Но решение принято, выбор сделан. Он больше не может метаться из стороны в сторону. Теперь у него остался один путь, по которому он пойдёт вперед. Возможно, сожалея о своём выборе всю жизнь.

Конец I части