Судьба опять тасует карты

– Реборн, – голос Тимотео был ещё по-моложавому крепок, несмотря на его почтенный для мафиози возраст. Но интонация… Ноно практически умолял её, и будь обстоятельства другими, Реборн выстрелила бы в окно, разрушила бы его кабинет, но выполнила просьбу старого друга, лишь бы не слышать этот тон. Однако сам Тимотео поставил их в такую ситуацию, и теперь она не испытывала ни капли жалости. – Я прошу тебя понять моё положение. Мне не хотелось бы прибегать к подобным методам с тобой, мы ведь росли вместе… Но ты не оставляешь мне выбора. Аркобалено фыркнула: это звучало до омерзения смешно. – С каких пор ты вынужден использовать такое клише? Тимотео в кресле напротив чуть сгорбился, опираясь на свою трость. – Мне уже немало лет. Двое моих сыновей погибли, а Массимо… Мы оба знаем, что он не удержит Вонголу в одиночку. Реборн пронзительно посмотрела на него. Возможно, Массимо действительно был не так хорош, как его братья: он всегда был тем ещё раздолбаем и казался на их фоне легкомысленным, – но вот так говорить о его несостоятельности в качестве будущего Десятого? Если это слова нынешнего босса, то какие впечатления будут о нём у остальной Семьи? Не дождавшись ответа, Тимотео продолжил: – Да, к несчастью, я уже старик, и вряд ли у меня появится ещё один ребёнок. И шансов обрести вторую молодость у меня нет… – То есть, ты это решил поставить мне в вину? – взвилась Реборн. Поглощающие Пламя цепи звякнули, когда она вскочила с места, чтобы нависнуть над Ноно. – Ты? Когда знал лучше прочих, чего мне это стоило? Годы, десятилетия Проклятия в теле ребёнка без надежды на освобождение! Насмешки над моим видом, над кажущейся слабостью, утекающая сквозь пальцы жизнь, где из всех удовольствий доступно только убийство тех, кто позволил себе лишнее слово в мой адрес? Ну допустим, сейчас она слегка утрировала, но не Тимотео бросать ей завистливые слова о второй молодости! Как будто у неё была первая. – Я не умаляю твоих заслуг и тяжести твоего пути, – примирительно сказал Тимотео. – Твой опыт неоценим, как и твоя сила, которую не признает только слепец. Именно по этой причине я и прошу тебя о последней услуге. Реборн иронично скривила губы: – Последней? Я была с тобой рядом на протяжении всех этих лет, так что точно знаю, что это за кабала. Этот разговор был не первым и даже не вторым, и аргументы их были давно известны друг другу. Реборн многое готова была отдать ради Тимотео и Вонголы, пусть в глазах остальных мафиози она не имела к Семье никакого отношения. Но только не свободу. Только не тогда, когда она была так близко и вернувшаяся молодость – молодость, а не тело ребёнка! – горячила кровь. Тимотео хотел слишком много. – Я не хотел прибегать к этому, Реборн, но ты действительно не оставила мне выбора. Я требую от тебя исполнения долга перед Семьёй за оказанную тебе поддержку. В качестве платы ты станешь Хранителем Солнца и невестой наследника крови Вонголы. Щёки Реборн вспыхнули красным от злости, глаза приоткрылись от удивления. Она до последнего не верила, что Тимотео пойдёт на это. – Ты! Ты действительно посмел… – она успела сделать ещё один шаг к креслу напротив, когда клятва полувековой давности взяла своё. Когда твоё собственное Пламя обращается против тебя, это больно. Аркобалено Солнца замерла, чувствуя, как что-то внутри неё набирает силы и жара, вспыхивая сверхновой перед взрывом. Женщина закусила губы, моментально покрывшиеся корочкой. Такого рода клятвы нельзя было нарушить безвозмездно, и сейчас она платила за промедление и внутреннее сопротивление. Будь это другая ситуация, здесь бы они с Тимотео и погибли, сметённые волной взрыва, но предусмотрительный старик нацепил на неё оковы, не дающие Пламени вырваться наружу, так что даже отомстить перед своей смертью она не могла. Но и сдаваться так просто? Перед глазами встали почему-то не Аркобалено, с которыми она провела полвека, деля общую беду, а лохматый несуразный мальчишка, третируемый ею последние недели. Тсунаёши в её воображении почему-то не выдохнул облегчённо, узнав, что больше Реборн не станет его донимать, а по-взрослому цинично прищурился с недоброй усмешкой: – Вот оно что… Аркобалено Солнца улыбнулась в ответ: за всё в этой жизни нужно платить. За помощь, дружбу и доверие в том числе. О своей клятве ещё Даниэле Вонголе она не жалела, ведь иначе её история закончилась бы гораздо раньше. Значит, пришла пора принимать последствия. – Так каков будет твой ответ, Реборн? – услышала она голос Тимотео. Ноно смотрел спокойно, без сомнения. Он знал, что поставил Аркобалено в тупик и что столь глупой смерти она себе позволить не может. Реборн открыла рот, но вместо ответа с губ сорвался короткий стон от прошедшей по внутренностям волны жара. – Разумеется, да. Она согласна, не так ли, дорогая? Кто-то, появившийся позади, положил ей руку на лоб, восхитительно прохладную и как будто даже утихомиривающую огонь внутри. Реборн тихо застонала, на этот раз от чувства облегчения, которое подарило ей прикосновение. Вторая рука нашла её ладонь и как-то очень ловко нацепила на безымянный палец кольцо прежде, чем и сама Реборн, и Тимотео поняли, что здесь случилось. – Что происходит, Девятый? – Что ты творишь, отец?! Реборн пошевелилась. Ни с чем не сравнимое чувство, знакомое ещё по появлению пустышек, тянуло где-то под сердцем, связывая её с кем-то, кто не являлся Массимо. Тот сейчас стоял перед отцом, тоже поднявшимся с кресла, и орал что-то о сумасшедших стариках и маразме. «Странно, – вяло подумала Реборн, – я ведь не дала своё согласие». – Ещё как дала, – хмыкнул ей под ухо кто-то. – Я бы даже сказал: потребовала, чтобы я тебя признал. Кольцам этого оказалось достаточно. Радуйся – своего ты в очередной раз добилась, – последнее звучало знакомым тоном, полным досады, хотя тембр был незнаком. От догадки в голове прояснилось. – Са… – Тшшш, – палец пацана самым возмутительным образом прижался к ее рту, – я здесь некоторым образом инкогнито, так что постарайся обойтись без имён и запоминающихся прозвищ. Реборн вспыхнула на этот раз от стыда и возмущения, и слава Богу, что это было только фигуральное выражение. Хотя щёки запекло по-настоящему, благо, на смуглой коже румянец был не слишком заметен, а сейчас ещё и объясним. – Надеюсь только, что это не твой коварный план, чтобы заставить признать тебя моим Хранителем, – знакомо заканючил Тсуна ей на ухо, но в этой ситуации всё было настолько неоднозначно, что она не купилась. – Не надо пытаться меня утешить, – сухо ответила она вполголоса. – Я ошиблась в человеке, которого считала своим другом, и стала Хранителем Солнца против своей воли. Но я не ребёнок и как-нибудь это переживу. Тсунаёши хмыкнул: – Вот и отлично, потому что мне нужно твоё самообладание и умение импровизировать, – он приобнял её за талию, слегка поддерживая (стыдно было признавать, но Реборн сейчас действительно была нужна эта поддержка), и подвёл к спорящим Тимотео и Массимо, окружённым Хранителями Девятого. Как бывшая Аркобалено Солнца успела заметить, Савада был одет в белый костюм с белым же плащом. Лицо его скрывала белая маска без рисунков. Удивительно стильно для растрёпы-Тсуны. Реборн как никто другой знала, что одежда меняет облик весьма сильно, но это не помешало ей внутренне удивиться тому, каким взрослым он казался в этом облике. С Савадой пришли и его Хранители – не все, но Реборн узнала, несмотря на скрытые лица, и племянника Фонга, и сынка Тсуёши. А вот Рокудо Мукуро с ученицей лица не скрывали. Судя по всему, их Семья решила показать всем, куда делся один из экспериментов Эстранео, устроив им этакий выход в свет. Едва боссы Вонголы – нынешний и будущий – обратили внимание на их пару, Тсунаёши заговорил: – Как видите, Дечимо, я был прав – Ноно действительно пытался принудить моего Хранителя стать вашим. Но чего я не ожидал, так это попытки выдать её замуж таким образом. Мне казалось, что Вонгола, хранящая традиции и имеющая такую власть, не станет красть чужих людей и уж тем более насилу выдавать замуж. – Не сочтите за бестактность, – острый взгляд Тимотео попытался сделать дырку в Тсунаёши, – но как человек, скрывающий лицо за маской, вторгшийся в наш дом, вы могли бы хотя бы назвать псевдоним. Не говоря уже о том, что я сильно сомневаюсь в правдивости ваших слов относительно обязательств Реборн по отношению к вам. Она не сказала мне, что выбрала кого-то в качестве Неба. – А должна была? – с притворным удивлением вопросил Тсуна, не дав самой Аркобалено вставить и слова. – Вы ей, собственно говоря, кем приходитесь? Не босс, не семья… Достаточно того, что на ваше предложение она ответила отказом. И ведь Реборн даже сказала, что у неё есть обязательства, не так ли? Это действительно было так, хотя Реборн понятия не имела, откуда пацан об этом знал. И Тимотео, с которого слегка сбили спесь, не мог возразить Тсуне. – Что же касается моего статуса, – продолжил Савада, – то человек, к которому я пришёл, о нём осведомлён. Массимо кивнул с мрачным видом: – Перед вами новый владелец колец Маре, Ноно. На этот маленький укол от сына Тимотео не отреагировал. – И если уж речь зашла о доказательствах, хоть требовать их с вашей стороны как-то даже абсурдно, я вполне могу подтвердить свои слова, – именно в этот момент открылся всем известный и узнаваемый портал Вендиче. Голос Тсунаёши был полон удовлетворения: – А вот и мои свидетели. На мгновение Реборн даже стало жаль Тимотео, но только на мгновение. Потом жалость перекрыло недавнее ощущение огня, пожирающего её изнутри, и женщина решила, что имеет право насладиться местью.