Об откровенности и власти

      — Предлагаю набрать горячую ванну, чтобы завершить наш вечер на более приятной ноте. Что скажешь? — спросил Итачи, а юноша тут же засиял, как новогодняя елка — разулыбался. Как мало ему нужно было для счастья. — Заодно поделишься впечатлениями.       — Давай, — смущенно сказал Саске, но Верхний продолжал смотреть на него подозрительно долго.       — Чего встал? Presto! (итал. — Быстро!) — приказал он и кивнул в направлении нужной комнаты.       — Слушаюсь, Мастер! — весело ответил Саске, чуть не подпрыгнув на месте, и шутливо отдал честь. — А алкоголь? — он указал на почти полную бутылку вермута на столе.       — Бери. Но если это очередная попытка споить меня — знай: я на одни и те же грабли дважды не наступаю!       Юноша рассмеялся.       — А мне казалось, быть Верхним — это о том, чтобы держать все под контролем, и пресекать каждую вольность, когда она не по вкусу. Кого ты обманываешь, брат? Если бы ты сам не хотел, разве мне бы позволил?       — Как быстро ты учишься, — заметил Итачи с напускным раздражением. — Я выпил. И был не в себе.       «Как же!» — воскликнул в мыслях Саске. Оправдания брату явно не шли. Но спорить не стал. Он, может быть, тоже дважды на одни и те же грабли не наступает. Хотя кого он обманывает?       Через пару минут все было почти готово: все также раздетый Саске сидел на ледяном бортике акриловой ванны, проверяя кончиками пальцев температуру. Вода в джакузи уже вовсю бурлила и в завихрениях пенилась. Оставив ее наполняться, юноша предусмотрительно погрузил комнату в полумрак, включив лишь подсветку. Вылил четверть тюбика с расслабляющими аромамаслами и принялся ждать брата.       Итачи вернулся с длинным ножом в руке — явно не кухонным. Положив его на край ванны, он вытащил из джинсовых карманов пачку сигарет и зажигалку, и бросил их туда же.       — Надеюсь, по итогам я останусь жив, — прокомментировал Саске и потянулся к клинку с затейливым узором на рукояти.       — Не трогай. Он очень острый, — предупредил мужчина, а сам принялся освобождать себя от одежды.       — Зачем это? — спросил парень, не скрывая любопытства.       — Буду отрезать тебе всякие ненужные органы. Их у тебя хватает, — пошутил Итачи. А когда обнажился до белья, взял нож в руку и подозвал Саске поближе. — Высунь язык.       Саске подчинился. Было чуть страшно, но не сильно. Итачи свободной рукой ухватил его за влажный кончик, а после поднес лезвие к поверхности. Юноша не дернулся, но протестующе замычал.       — Так-так. Его тебе отрезать нужно будет в первую очередь, — саркастично заметил мужчина. А после, избавив Саске от этой страшной участи, повел острым краем ножа по шее, без нажима. Он чувствовал, как парень замер и тяжело задышал, глядя на брата с испугом.       — Развернись и не дергайся, — приказал Итачи, наигравшись. На спине брата остались кровоподтеки и бордовые капли от застывшего воска, и мужчина принялся осторожно соскребать их с лопаток. Металл холодил кожу, и по телу Саске пробежали миллионы мурашек. — Испугался? — спросил он в процессе.       В ответ юноша лишь недовольно фыркнул, мол, за кого ты меня принимаешь.       — Если бы ты меня и порезал, то не сильно. По крайней мере, я верю в твое благоразумие.       — Ну резать я тебя не собираюсь, — сказал Итачи, зная, что такие практики оставляют после себя перманентные следы. — Но ты хочешь сказать, что тебе было бы не страшно?       — Раз плюнуть, — выдал беззаботно парень, но через пару секунд пожалел.       — Я, конечно, сказал, что мы на сегодня закончили, но от одной вещи мне удержаться трудно, — на лице Итачи вновь заиграла насмешка. Он отложил нож в сторону и приказал Саске погрузиться в воду. — На самом деле, таких идей у меня даже две. И каждая из них звучит как знатное развлечение.       — Да ну? — удивился Саске, а сам нервно сглотнул.       — Но все же я остановлюсь на первой, — решил он и отвернулся, когда юноша начал стаскивать последний элемент своего гардероба. — С опасными практиками на сегодня повременим.       — Я останусь жив? — вновь повторил свой вопрос парень.       — Саске, я бы не сделал ничего, что бы поставило твою жизнь под серьезную угрозу, — сказал, а сам добавил света над зеркалом и принялся копаться в ящиках.       — А как же асфиксия?       — Разумеется, это опасная практика. Это была разовая акция. Больше повторять не стоит, но я хотел показать тебе, что бывает и так. Здесь три правила — отсутствие противопоказаний, умелые руки и низкая частота использования. При отсутствии кислорода, — продолжил лекцию Итачи, пока Саске расслаблялся в воде, — умирают клетки головного мозга. Как правило, здесь действует эффект накопления. Если повторять часто, закончиться действительно может плохо. А вот транс от порки куда менее опасен.       — Понятно, — только и сказал юноша.       — Закрой глаза, — приказал мужчина, чтобы спокойно обнажиться. Саске послушался.       Когда Итачи присоединился, он разрешил снова смотреть. Старший Учиха сел совсем близко к брату, так, что их плечи соприкоснулись, и продемонстрировал тому пакетик с медицинскими иглами.       — Что ты собираешься сделать? — спросил младший.       — Проколоть тебе сосок, — невозмутимо ответил мужчина, но парня это не на шутку взволновало.       — Это безопасно?       — Более чем, — парировал Итачи.       — Ты сам сказал, что сессия закончена, и я не хочу, чтобы это было бесплатно, — вовремя нашелся юноша, все еще размышляя, стоит ли давать брату возможность подвергнуть себя таким страданиям.       Мужчина звонко рассмеялся и задумался, нужно ли ему уступить.       — И что ты хочешь?       Парень закусил нижнюю губу на секунду.       — Если я скажу, ты снова будешь говорить, что я подталкиваю тебя к грани, — развел он руками.       — Говори, а я решу.       — Поцелуй, — выдал Саске с бесятами в глазах.       С губ Итачи сорвался смешок.       — Не слишком ли высока плата? — спросил он. — Может, тогда уровняем до двух сосков?       Юноша не стал говорить ему, что ради его поцелуя он бы еще и на прокол члена и языка согласился.       — Приступай, — только и сказал он, будучи не в состоянии сдержать улыбку. И развернулся вполоборота.       — Учти, я выберу самые толстые.       Парень лишь пожал плечами.       Первая игла вошла вертикально. Саске жмурился, стараясь не смотреть на то, что делают руки брата, и шипел. Спина, кажется, покрылась потом. Но в горячей воде понять было трудно. Больно было. Впрочем, не так сильно, как парень себе представлял. Вторую иглу Итачи вводил медленно, наслаждаясь при этом красочными стонами брата.       — Вот и все. Выглядит очень даже… — «сексуально», хотел сказать он, но сдержался, — симпатично.       А потом повернул лицо все еще испуганного парня к себе и склонился ниже, позволяя кончикам волос намокнуть в воде. Сердце Саске забилось чаще в ожидании обещанной награды, и, кажется, от счастья надломилось. Мужчина нежно коснулся губ своего юного младшего брата и завлек в долгий тягучий поцелуй, а пальцы Саске тут же вплелись в длинные волосы.       Губы незамысловато танцевали свой танец, и просматривался в нем только один ведущий. Итачи ласково оттянул нижнюю губу брата, и, вдоволь наигравшись, углубил поцелуй.       Никогда еще Саске не дышалось так свободно — Итачи и был его воздухом.