Lovesong verse

19 февраля 2020 года. – Блейн! – громко кричит Курт, приоткрывая входную дверь. – Мне нужна твоя помощь! Блейн появляется в коридоре спустя несколько секунд, выглядывая из комнаты с обеспокоенным выражением лица. Курт широко ему улыбается. – Ты сегодня рано вернулся, – замечает Блейн и делает несколько шагов вперёд, одной рукой тяжело опираясь на трость, а второй – на стену для равновесия. Курт улыбается ещё шире, а в глазах появляется какой-то жизнерадостный блеск. – Я взял выходной, – объясняет он. – У меня для тебя подарок. Блейн прищуривается, легко распознавая это выражение на лице Курта, когда тот невероятно гордится собой, но этого не было уже так давно, он слишком долго не выглядел таким счастливым, что Блейн уступает и просто кивает. – Мне нужно б… – он останавливается, обдумывая слово, – б-бояться? Курт молчит, на что Блейн удивленно приподнимает бровь. – Ты лучше присядь, – предлагает Курт. Блейн подозрительно его оглядывает, но потом тяжело опускается на лавочку в коридоре. Курт наклоняется, целует его сначала в щёчку, потом в нос, затем в губы – и отстраняется. Он оглядывается, хлопает в ладоши, вдруг опускает руки и постукивает по бедрам, пару раз что-то хмыкает и, наконец, неуклюже оглядывается. – Отлично, – решается он. – Оставайся тут. Я скоро вернусь. – Я никуда и не собирался, – с едва сдерживаемым весельем в голосе отвечает Блейн, наблюдая за тем, как Курт поворачивается на 180 градусов и выбегает за дверь. Блейн откидывается головой на стену и прислушивается к звукам снаружи (как Курт открывает дверь машины), задумывается, что же такого он мог ему привезти. Для цветов не требуется такого ажиотажа. И для одежды, а также для того кухонного органайзера, который хочет Блейн, потому что считает, что тот поможет ему лучше ориентироваться и запоминать расположение вещей. Возможно, это терапевтический велосипед, который оба давно уже присматривают, или оборудование для физических упражнений, которое давно хочет Курт. Но почему-то Блейн сомневается, что Курт будет так доволен и счастлив от такого приобретения. К тому же, он пока не может самостоятельно двигаться так хорошо. Поэтому Блейн совершенно не знает, чего ждать. Даже не предполагает. И даже к самым смелым догадкам нельзя было отнести светлое пушистое тело, протискивающееся в приоткрытую дверь, фиолетовый поводок от которого заканчивался в руке у Курта. – Та-дам! – восклицает Курт, не двигаясь с места. Он всё ещё находится во власти радостного возбуждения, но к этому прибавляется толика беспокойства, напряженность в улыбке. Блейн часто моргает, пытаясь осмыслить происходящее. В их доме находится собака. – Её зовут Бэлль, – уже тише говорит Курт. Блейн переводит взгляд с него на собаку, на Бэлль. Это собака среднего размера с густой и золотистой шерстью, чуть выше коленей Курта. Она послушно сидит и не вертится, и только тогда Блейн замечает. У неё нет передней лапы. Он робко протягивает руку, а она осторожно её обнюхивает, после чего утыкается мордочкой в его ладонь. Блейн не против. Он чешет её за ухом. – Мы… – начинает он, – мы за ней присматриваем? Улыбка Курта слегка меркнет, и Блейн чувствует прилив беспокойства, но сдержать это невозможно. – Нет, – медленно отвечает Курт, словно пытается предсказать реакцию Блейна. – Я забрал её из приюта. Она наша. Наша. Бэлль двигается немного вперед и кладет подбородок на колени Блейна, смотрит на него, словно спрашивает, все ли в порядке. Блейн слегка наклоняется и начинает гладить её по голове, запутываясь в мягкой шерсти под ошейником. – Ты не против? – спрашивает Курт, сбитый с толку молчанием Блейна. – Я, конечно, уже подписал все бумаги, но если ты совсем её не хочешь, я могу отвезти назад, а мы подождём, когда ты будешь готов на все сто. Хотя вдруг ты вообще не хочешь собаку, Боже, надо было сначала с тобой обсудить. Я так хотел сделать тебе подарок, но сейчас, видимо, всё только испортил, и для тебя это слишком сложно и много за один раз… – Курт, – прерывает Блейн его истерическое бормотание. Он всё ещё гладит собаку, а Бэлль тычется носом ему в бок, словно делала так всю жизнь. – Она прекрасна. Курт с громким звуком выдыхает, до этого даже не заметив, что сдерживает дыхание, а потом робко улыбается. – Привет, Бэлль, – здоровается Блейн, и Бэлль смотрит на него, после чего пару раз облизывает ладонь. – Её порода – золотистый ретривер, и ей семь лет, – рассказывает Курт, присаживаясь рядом с Блейном. – Прежние хозяева издевались над ней, а потом бросили, после чего она и потеряла ногу. Её нашли волонтеры из центра по спасению ретриверов, после чего её обучили. Теперь она собака-компаньон. Я просматривал файлы в разных приютах, но когда увидел её… я точно знал. Курт немного наклоняется к Блейну и тоже тянется, чтобы почесать собаку за ушком. – Я подумал, что тебе, должно быть, здесь очень одиноко, а она умеет распознавать припадки и приступы, а ещё отлично умет приносить брошенные ей вещи. Поэтому решил, что она сможет тебе помочь. Курт поудобнее устраивается на плече Блейна. – Надо было сначала обсудить это с тобой. Блейн поворачивается и легко целует Курта в лоб. – Курт, она идеальна. Курт улыбается и выгибается так, чтобы поцеловать Блейна в основание подбородка. Бэлль обнюхивает вокруг их ног, знакомясь с новыми запахами. – Добро пожаловать в семью, Бэлль Андерсон-Хаммел, – говорит Курт и гладит её ногой по спине. – Значит, теперь мы станем отцами? – спрашивает Блейн и опускает взгляд на Курта, тем самым щекоча ресницами щёки. – Щенячьими папочками, – довольно отвечает Курт и переплетает пальцы Блейна со своими, слегка сжимает. Бэлль перемещается между ними, её походка не совсем ровная из-за отсутствующей конечности, но Блейн впечатлён тем, как хорошо она двигается. Бэлль влезает между ними и подталкивает ногу Курта своим носом, пока тот, наконец, не начинает гладить её по голове. Блейн неожиданно и громко смеется, чем удивляет Курта. Он настороженно смотрит на него. – Что? В уголках глаз Блейна – гусиные лапки, а сам он выглядит невероятно счастливым, чего Курт не видел уже очень давно. – Поверить не могу, что ты завёл собаку. Курт приподнимает бровь. – Почему? Блейн жестом показывает на его штаны, к тёмной ткани которых уже успели прилипнуть несколько золотистых шерстинок. – Потому что собаки линяют. Курт смахивает это досадное недоразумение с ног, но улыбка его не меркнет. – Поэтому я купил ещё и целую коробку липких роликов для чистки одежды. Блейн снова смеется, и теперь Бэлль с любопытством на него смотрит. Курт поднимается со скамейки и направляется к двери, а Бэлль остаётся на прежнем месте, не покидая Блейна. – Ты пока налаживай отношения с собакой, а я достану все её вещи, договорились? Блейн кивает и тут же переводит всё внимание на нового члена семьи, прижавшегося к ногам. х х х х Вечером они выводят её погулять. Блейн идёт слишком медленно, предпочитая использовать ходунки для долгих и далёких прогулок, но Бэлль послушно передвигается вместе с ним, лишь изредка останавливаясь, чтобы обнюхать привлекательный куст или подозрительно посмотреть на белку. Солнце уже завершает свой рабочий день, немного выглядывая из-за линии горизонта, всё вокруг окрашено в теплый золотой цвет, а недавно выпавший снег тускло мерцает. Блейну очень хорошо и спокойно, он не напряжён, и всё, что относится к этому моменту, кажется необычайно правильным. Сосед машет им рукой, когда они выходят из машины, и Курт машет в ответ, бросая приветливое «добрый вечер». Из асфальта выступает камень, и Блейн спотыкается об него, почти падает. Но Курт вовремя поддерживает его обеими руками, помогая восстановить равновесие, а Бэлль обеспокоенно скулит и прижимается к его ноге, словно тоже старается не дать упасть. – Со мной всё хорошо, девочка, – бормочет Блейн и осторожно, надеясь, что успокаивающе, гладит. У него мало опыта общения с собаками – в детстве у родителей не хватало времени на то, чтобы завести хоть какое-то животное. – Любой может заметить, кто тут её любимчик, – дразнит его Курт, в голосе – ни капли зависти. Блейн немного краснеет и чешет Бэлль за ухом, а потом вновь берётся за ходунки. – Из нас двоих ты… – говорит он и смотрит на Курта, – кто спас её. Курт кладёт свою руку поверх руки Блейна. – Ты спас нас обоих. От солнца кожа Курта пылает, кончики волос словно излучают золотистый цвет, а губы вытянуть в тонкую линию, словно бы Курт пытается сдержать нахлынувшие эмоции. Бэлль терпеливо сидит на дорожке рядом и ждёт, высунув язык. Курт ступает вперёд и крепко обнимает Блейна. – Мне кажется, что ты немного запутался, – нежно говорит он. Этот шепот слегка колышет волосы у основания шеи Блейна. – Потому что всё началось с тебя. Неделю спустя. Когда Курт возвращается домой, везде тихо. Он снимает ботинки, вешает ключи на крючок у двери. Телевизор включен, но стоит на беззвучном, окрашивая все вокруг в зелёные и голубые тона. Курт улыбается, когда видит спящего на диване Блейна. Он лежит спиной на подушках, одной рукой обнимая Бэлль. Она поднимает голову, когда Курт подходит к дивану и легко гладит её, прикладывает палец к губам. – Тсс, давай не будем его будить, – шепчет он. Бэлль тихо скулит, а потом ложится обратно на грудь Блейна. Тот выдыхает, слегка ворочается, зажимает шерсть Бэлль между пальцами и затихает. Курт находит пульт, выключает телевизор, снимает со спинки дивана теплый плед и накрывает им Блейна и Бэлль. Блейн немного похрапывает – это началось после нападения, – и шепот его дыхания слегка колышет шерсть на ухе Бэлль. Курт натягивает плед ему на плечи и нежно целует в лоб. Когда Курт заканчивает готовить ужин и собирать бельё на стирку, Блейн ещё спит, Бэлль лежит, свернувшись на нём калачиком. Курт садится на другой конец дивана и кладёт ноги Блейна себе на колени. Курт начинает снимать с него носки – Блейн слегка ёжится, а потом глухо стонет, когда Курт начинает массировать его ступни. Проходит несколько минут, реальность медленно оседает в сознании Блейна, и он приоткрывает глаза, приподнимает голову, чтобы посмотреть, кто сидит с другой стороны. – Привет, спящая красавица, – улыбаясь, здоровается Курт, а Блейн фыркает и снова ложится на подушки. – Спящая красавица, насколько я помню, проснулась от… от по-поцелуя её п-принца, – говорит Блейн и игриво шевелит пальцами, когда Курт замедляет массажные движения. – Хмм, – невнятно бормочет Курт и наклоняется. Бэлль скулит, раздраженная внезапным вторжением в своё личное пространство, и спрыгивает с дивана, делает пару кругов вокруг своей оси и укладывается на пол. – Значит, теперь я твой принц? Блейн слегка меняет позу, а Курт забирается на диван и ползёт вперёд, ложится на место Бэлль и обнимает Блейна. – Нет, – отвечает тот, а Курт недоуменно приподнимает брови, отодвигается. – Ты мой король. Курт фыркает от смеха и целует Блейна в губы. – А ты слащавый до невозможности. Блейн улыбается и возвращается поцелуй, вкладывая туда всю силу. – И ты это любишь. Курт зажимает нижнюю губу Блейна между своими, посасывает ее, вскоре отпускает и медленно, почти лениво ласкает ртом, не забывая при этом поглаживать Блейна по спине. – Я тебя люблю. Блейн довольно улыбается и выдыхает тихое «я тоже тебя люблю», которое теряется в неспешном движении губ. Они не торопятся, не разжигают, а просто наслаждаются этим томительным чувством, зная, что впереди для этого – вечность. Для близости, для поцелуев. Для посапываний на диване, для массажа ног, для песен, исполненных в идеальной гармонии. Для вечерних прогулок с Бэлль, для жарких ночных ванн, пока кожа не начинает сморщиваться и болеть от долгого пребывания в воде. Для секса, для любви, для неудавшихся рецептов и бесконечных попыток, рано или поздно оканчивающихся успехом. Для неудач и осторожных шажков вперёд. Курт проводит языком по нижней губе Блейна, и тот раскрывает их, закрывает глаза, позволяя Курту абсолютно всё. Они очень редко целуются вот так. Потому что за этим обычно скрывается нечто большее, ожидание более смелых решений (которые приводили к результату только два раза), томительная нужда. Они редко целовались просто потому, что могут, без каких-либо дальнейших планов, находя удовольствие друг в друге. Курт отстраняется с каким-то нелепым причмоком и проводит большим пальцем по подбородку Блейна. – Твоя щетина уже чересчур большая. Блейн выпячивает нижнюю губу, как будто обижается. Курт ещё раз целует в щёку, но потом морщится. – Как твой король, повелеваю тебе в дальнейшем обязательно бриться перед поцелуями со мной. Блейн приподнимает брови. – А если я откажусь, что мне будет, всемогущий владыка? Теплые губы прижимаются к его лбу. – Иначе, – к щеке, – я, – к подбородку, – наложу запрет, – звонкий поцелуй в нос, – на минеты. Блейн тут же прекращает все игры, его лицо искажается от поддельного ужаса, и на мгновение Курт видит своего Блейна до нападения: глуповатого, своеобразного и любящего повеселиться Блейна. Того самого, по которому Курт скучает уже два года. От этого дыхание перехватывает. – Всё что угодно, кроме этого, – выдыхает Блейн и кладёт ладонь на грудь в том месте, где бьётся сердце. Взгляд смягчается, когда Блейн смотрит на Курта, а тот обвивает его руку своими длинными и бледными пальцами. – Что? – спрашивает Блейн, когда молчание затягивается, а Курт продолжает разглядывать его своими яркими серо-голубыми глазами. Он улыбается, увлекая в это самого Блейна, который, кажется, испытывает чувство облегчения, а потом начинает поглаживать большим пальцем его руку и наклоняется, чтобы снова поцеловать. Блейн резко вдыхает, прижимается носом к щеке Курта и поддаётся, его губы мягкие и немного влажные. Курт остается в этом положении, не желая двигаться. Он просто хочет быть рядом с Блейном, свернуться калачиком в объятиях единственного мужчины, которого любит, которого никогда не переставал любить, несмотря ни на что. И никогда не отпускать. Рука Блейна, не зажатая между их телами, поднимается на шею Курта и там остаётся, не давит и не тянет, просто лежит. Позволяя чувствовать. Даря спокойствие. Курт немного дрожит, когда отстраняется, а Блейн смотрит на него широко открытыми и сияющими глазами. Он вытаскивает руку из его волос, и Курт ощущает какое-то неприятное чувство потери, желая, чтобы это продолжалось хотя бы на мгновение дольше. Он чувствует биение сердца Блейна под ладонью, быстрое, хаотичное, поэтому гладит его по щеке. Блейн приоткрывает рот, словно хочет что-то сказать, но не знает, что конкретно, поэтому вместо этого проводит языком по внезапно пересохшим губам. – Пойдем, – говорит Курт и встает с дивана, не отпуская руки Блейна. – Я помогу тебе побриться. Блейн поднимается следом, переплетая свои пальцы с пальцами Курта, словно там и они должны быть. 28 февраля 2020 года. Когда Курт приходит домой, то первым делом чувствует запах. Пряный и тёплый, аромат жареной курицы и чего-то ещё, смешанный с резким запахом горелого. Он вешает пальто и быстро начинает снимать ботинки, хмурится. И вдруг раздаётся какой-то грохот, ругательство и скулёж – Курт откидывает ботинки, перепрыгивает через них и бежит на звук. Сердце словно бы застревает в горле, когда он видит Блейна, сидящего на полу на кухне, и Бэлль рядом с ним, беспокойно обнюхивающую вокруг. Только не снова, только не снова, только не снова. Эти слова стрелой пролетели у него в голове, даже несмотря на то, что Курт осознал: Блейн сидит на коленях, а пальцы возятся с чем-то на полу. Он в сознании, он жив, всё хорошо, ничего не произошло. – Блейн? – Курт осторожно ступает вперёд, обходит Бэлль, чтобы посмотреть, чем занимается Блейн. На полу валяется разбитая тарелка, а Блейн неуклюжими пальцами старается собрать развалившиеся кусочки. – Ох, Блейн, – тихо проговаривает Курт и встаёт на колени рядом с женихом, с осторожностью отодвигая осколки. Пальцы Блейна красные, и Курт отчетливо видит кровь, капающую на гладкий пол. Блейн даже не воспринимает присутствие Курта, не поднимает взгляд и ничего не говорит, просто пытается собрать стекло, кусая губы, когда очередной осколок разрезает кожу на кончике пальца. Курт молчит, прекрасно зная, что слова не помогут, не сейчас, а просто кладёт свои ладони на руки Блейна, поднимает их подальше от стекла и замедляет судорожные движения. Раздаётся резкий звук тяжелого дыхания – Блейн зажмуривается. Курт усаживается так, чтобы прижиматься к боку Блейна, и одной рукой притягивает его к себе ближе. Бэлль подползает к ним, тихо скулит и кладёт голову на колени Блейна, смотрит на него, словно беспокоится. – Просто дыши, – шепчет Курт, описывая на его спине успокаивающие круги. – Дыши. Блейн слушает (или Курту так кажется), его дыхание постепенно выравнивается, а тело и руки расслабляются. Они сидят в тишине, пока Бэлль трётся носом о ноги Блейна, Курт гладит его по спине, а сам Блейн закрывает глаза и просто дышит. Курт очень удивляется, когда Блейн первым нарушает тишину и едва слышно шепчет сквозь сжатые губы: – Прости. – За что ты извиняешься? – спрашивает Курт, слегка подталкивая Блейна плечом. Румянец заливает щёки Блейна. Курт понимает, как сильно тот смущён, поэтому даёт ему предостаточно времени собраться с мыслями, силами и правильно подобрать слова. Вскоре Блейн поворачивает голову – его кадык подпрыгивает, когда Блейн пару раз напряжённо сглатывает. – Я хотел… – начинает он и прерывается. – Ты слишком много раб-работаешь и… и ты так… устаёшь. Я всего лишь хотел… с-сделать для тебя что-н-нибудь. Блейн смотрит на него широко распахнутыми глазами, ему стыдно. – Я зап-планировал столько на всю ночь, но не могу даже… –он смотрит на разбитую тарелку, – даже приготовить ужин. Курт молчит, чувствуя, как Блейн закрывается в себе, расстраивается ещё больше. Он считает до ста, позволяя Блейну перевести дух, потом поворачивается и обхватывает его за локоть, кладёт руку на поясницу – это уже давно знакомая и проверенная временем поза. Придерживая Блейна, Курт встаёт, а тот беспрекословно следует за ним. И только тогда Курт замечает, во что одет Блейн: тёмные джинсы и обычная чёрная рубашка, а сверху – серый жилет, один из любимых Блейна. Это такой яркий контраст с обычными пижамными штанами и футболками, и у Курта сжимается сердце от понимания, что Блейн специально приоделся, для него. Курт подводит его к раковине, открывает тёплую воду и подстраивает руки Блейна под струю, смывает кровь с пальцев. Блейн едва слышно шипит. Курт сочувственно морщится, переворачивает ладони, чтобы разглядеть получше. На кончиках пальцев несколько порезов, глубокая рана на ладони, и Блейн напрягается, когда Курт осторожно нажимает на кожу вокруг. – Сейчас вернусь, – говорит Курт и нежно целует Блейна в шею. Бэлль послушно сидит около ног Блейна, а Курт идёт в ванную, находит там аптечку, достаёт несколько пластырей, бинт и мазь, берёт с полки пару полотенец и идёт назад. Блейн так и стоит у раковины, его руки – под водой; всё в точности, как сказал Курт. Он делает глубокий вдох, мысленно готовясь быть рядом с Блейном и помогать любой ценой. Кладёт свою ношу на стол, выключает воду, обтирает руки сухим полотенцем. Потом прижимает в самой большой ране кусочек ваты, обматывает бинтом и завязывает надёжным узлом. Блейн смотрит на их руки, кусает нижнюю губу. – Прости, что разбил тарелку, – шепчет он, и Курт понимает, что в этом извинении скрывается гораздо большее, нежели какая-то посуда. – Это просто тарелка, – отвечает Курт и нежно целует в кончики порезанных пальцев, уже скрытых под пластырем. – Смотри, я поцеловал, чтобы быстрее прошло. Поэтому тебе больше не нужно извиняться. Хорошо? В уголках губ Блейна скрывается едва заметный намёк на улыбку. – Мне кажется, ты пропустил одно местечко, – осторожно и тихо говорит Блейн, но глаза его горят ярче, а сердце Курта бьётся сильнее и легче, потому что теперь ясно: Блейн не будет замыкаться в себе и винить во всём. Он приподнимает бровь и большим пальцем начинает поглаживать ладонь Блейна. – Да? Блейн кивает, правой рукой указывает на губы. Курт улыбается и качает головой, но всё же наклоняется и оставляет в указанном месте жаркий поцелуй. – Ты прям как главный герой в романтической комедии, – шепчет Курт, отодвинувшись на миллиметр. Блейн краснеет и опускает взгляд. Ему явно лучше, но до полного владения собой нужно ещё немного времени. – Пойдём, – говорит Курт. – Поможешь мне здесь прибраться, а потом продолжишь меня охмурять. Он протягивает Блейну совок и усаживает на пол, а сам сметает разлетевшиеся осколки. Проще всего было бы отослать Блейна в гостиную и навести порядок самому, завершить готовку. Но Курт прекрасно понимает, что Блейну нужно вовсе не это. Блейну нужно закончить то, что начал, зная, что он может это сделать, может устроить прекрасный романтический вечер, пусть даже с парой царапин на своём пути. После того, как весь мусор оказывается в корзине, Курт помогает Блейну встать и начинает вглядываться в запотевшее окошко духовки. – И что у нас на ужин? Блейн пожимает плечами. – Мне кажется, я его испортил. – Хмм, – бормочет Курт и берет лопатку, помешивает еду в сковороде (которую вообще нужно помешивать непрерывно). – Думаю, что бóльшую часть удастся спасти. Курт выключает плиту и поворачивается к Блейну. – Пахнет аппетитно. Тот мрачно смеётся. – Пахнет горелым. Курт его игнорирует и оглядывает кухню. Блейн всё ещё сидит на полу, Бэлль – рядом. – Оставайся на месте, – инструктирует Курт. – Сегодня, я думаю, обойдёмся без тарелок. Блейн в замешательстве, но ничего не говорит, беззвучно принимает протянутую пачку чипсов. Курт достаёт одну из больших бумажных салфеток, уже давно подаренных им бабушкой, расстилает её перед Блейном, ставит туда сковородку и садится рядом. – Вот так вот, – проговаривает он и открывает чипсы, находит брокколи, которая не успела подгореть, кладёт её сверху на чипсину и протягивает Блейну. – Прекрасно. Держи. Блейн берёт, но не ест. – Что ты делаешь? – спрашивает он, как будто Курт, наконец, сошёл с ума. Тот широко улыбается. – Сегодня у нас пикник! – радостно объявляет он, украшает свой кусок хрустящего картофеля курицей и отправляет в рот. На вкус она немного подгоревшая, немного пересоленная, но для Курта это настоящее блаженство, потому что это приготовил Блейн, он целый день мучился с рецептами и ингредиентами, сделал столько всего, только чтобы порадовать Курта. – Пикник… на кухонном полу? – Голос Блейна теряет прежнюю напряжённость, а безнадёжность, обычно пропитывающая его после неудачи, начинает сменяться восторгом. – Тебе удобно, Бэлль? – как ни в чём не бывало спрашивает Курт. Та приподнимает уши, услышав своё имя, но головой остаётся лежать. – Да, ей очень удобно, – отвечает за неё Курт и смотрит на Блейна, который по-настоящему, искренне смеётся. Смягчившись, Блейн надкусывает чипсину. – Это отвр… отвратительно, – морщится он. – Всё не так уж и плохо, – пытается приободрить его Курт и слегка поддевает плечом. – Мне всё равно нужно иногда есть чуть больше соли. Блейн краснеет и очередной раз смеётся. – Может, я начну… чаще практиковаться в готовке. Курт кивает и наклоняется за очередным не подгоревшим и пересоленным кусочком. – И тогда ты сможешь удивлять меня каждую неделю. Блейн глупо хихикает и легко толкает Курта локтем. – Пока не облажаюсь и не подарю тебе… пищевое отравление. Курт усмехается. – Даже так это будет вкуснее, чем что-либо, приготовленное Рейчел. Блейн улыбается и опускает взгляд. Сохранять уверенность дольше уже не получается. – Блейн, – говорит Курт, пытаясь удержать его в этом состоянии, зная, как легко соскользнуть обратно в печаль. – Хочешь, мы поужинаем десертом? Слабая улыбка в ответ. – Хорошо. Курт целует его в щёчку и встаёт, направляется к холодильнику. – Десерт – это очень аппетитная и романтическая еда. Проверенный факт, – уверенно заявляет Курт и шарит в морозильной камере. – Проверенный? – Да. Учёными. – Теми же, которые утверждают, что… импортные простыни из шёлка… продлевают жизнь? – Да, теми самыми. Курт возвращается с коробкой клубники, взбитыми сливками и ведёрком начатого мороженого. Такой ужин очень сладкий, липкий, пачкает всё вокруг, но Бэлль довольно слизывает упавшее на пол мороженое. Курт рассказывает Блейну, как прошёл его день, а тот периодически вставляет какие-то замечания или задаёт вопросы. Блейн говорит Курту о звонке Купера, что он до сих пор пытается купить билеты, чтобы Блейн прилетел погостить в Лос-Анджелес. Их разговор такой простой и ни к чему не обязывающий, что Курт не может сдержать улыбки, когда Блейн отправляет одну спелую ягоду в рот, а на кончике носа остаётся белая точка взбитых сливок. – У тебя тут немного… – говорит Курт и прерывается. Блейн смотрит на него, а потом пытается скосить глаза, чтобы увидеть, что там не так. Его щеки покрываются румянцем от смущения. Курт хочет стереть рукой, но останавливается и наклоняется вперёд, слизывает остатки сливок языком. Блейн смотрит на него широко распахнутыми глазами и пытается не улыбнуться. – Это… это было отвратительно, – он легко поддразнивает Курта. – Значит ты уж точно не захочешь, чтобы я сделал так, - Курт целует его в нос, – или так, – прикосновение к щеке, – или так, – оставляет поцелуй на подбородке, – и уж точно не так, – заканчивает свою речь Курт долгим поцелуем в губы. Блейн довольно хмыкает. – Беру свои слова обратно. – Отлично. – Голос Курта очень низкий и тягучий, а сам он не хочет прекращать свои ласки. – Потому что я бы расстроился, если бы мне было не позволено делать это. Он пересаживается и оказывается почти на коленях у Блейна, опирается на его плечо, второй рукой поглаживает по боку, а языком дразня нижнюю губу. – Мы можем… – начинает Блейн практически шепотом, – сразу перейти к последнему, что я на сегодня зап-планировал. Курт открывает рот, чтобы ответить, но Блейн вдруг оказывается запредельно близко, проникает внутрь языком. На вкус он – как сливки и клубника, и Курт тихо стонет, потому что много времени прошло с тех пор, как Блейн брал контроль над чем-то столь интимным. В его движениях скользит беспокойство, осторожность руководит играми с языком Курта, а руки, мешкая, гладят по плечам, предплечьям, но где-то на грани колеблется былая уверенность, призрачное напоминание о прежнем Блейне. Он двигается, прижимается к Курту, затягивает поцелуй, который становится напористым, безрассудным. Ногой Блейн задевает коробку с клубникой, и сочные ягоды рассыпаются на полу, но им нет до этого дела. Курт запутывается пальцами в кудряшках на затылке Блейна, словно пытается не потерять, а тот ползёт вперед, седлает Курта и, спотыкаясь, начинает расстегивать пуговицы на рубашке. Блейн берёт нижнюю губу Курта в рот, посасывает, обводит языком по нежному краю, и на несколько секунд Курт теряется. Забывает о последних годах, о двух долгих годах со слезами, неудачами и проблемами. Но Бэлль скулит рядом с ними, подкатывает носом ягоду клубники и выжидающе смотрит на них. Курт и Блейн смеются и отстраняются друг от друга, а Курт вытаскивает пальцы из волос Блейна, чтобы погладить Бэлль. – Не хочешь продолжить в спальне? У Блейна на мгновение темнеют глаза, беспокойство скользит во взгляде, но всё же он кивает. Они собирают клубнику; Курт складывает всё по местам и протягивает Блейну руку, помогает встать. – Спасибо за чудесный ужин, – говорит он, когда Блейн крепко стоит на ногах. – Это была настоящая катастрофа, – возражает Блейн и скорбно смотрит на сковородку в раковине. Курт быстро целует Блейна в щёку. – Это было прекрасно. Я сражён в самое сердце. Чем ближе они подходят к спальне, тем нерешительнее становятся шаги Блейна. Курт останавливается и вопросительно смотрит на него. – Что такое? Блейн кусает губу. –Я, эм, я хотел, чтобы эта ночь была особенной, для тебя. Можно я, эм, возьму инициативу в свои руки? И Курт очередной раз чувствует приятное волнение; его сердцу, кажется, очень тесно в груди. Блейн выглядит таким обеспокоенным, но таким решительным, настроенным на результат, что Курту остаётся только кивнуть. – Хорошо, – произносит Блейн и отпускает его руку. – Тогда подожди меня здесь. Он идёт, слегка опираясь о стену, и Курт замечает, что в последнее время его походка стала ровнее, равновесие – устойчивее, шаги – увереннее и твёрже, практически напоминающие прежнего Блейна. Курт знает, что для него это было тяжело – так далеко зайти в своём успехе, усердно работать над блоками, понемногу возвращая не по его вине утраченное. Но Блейн не сдаётся (Курт бы ему не позволил), старается изо всех сил, чтобы вновь стать собой. И это видно невооружённым глазом. Блейн стал счастливее, больше радуется жизни. Он просто… Блейн. – Не… не смейся, – голос прерывает его мысли. Блейн стоит, облокотившись на дверной косяк. Он протягивает руку, и Курт без промедления кладёт туда свою ладонь. Даже после стольких лет это действие для них – абсолютно естественно. Блейн тянет его в спальню. И у Курта перехватывает дыхание. Свет погашен, зато везде расставлены зажжённые свечи, тени от их огней дрожат на полу. Кровать застелена чистым бельём, а на подушке Курта лежит красная роза. – Блейн, – выдыхает Курт и, делая несколько шагов вперёд, берёт цветок. – Ты так много для меня сделал, – объясняет Блейн, сжимая его руку. – Я хотел сделать что-нибудь для тебя. Он забирает розу и осторожно кладёт её на тумбочку, потом садится на кровать и притягивает к себе Курта. Блейн так искренен, так полон надежд, что Курту едва удаётся сдержать слёзы. Блейн смотрит ему прямо в глаза, большим пальцем поглаживает внутреннюю сторону ладони, а потом наклоняется и прикасается к губам своими. Этот поцелуй совсем другой. Он совсем не торопливый, напористый или безрассудный. Он нежный, томительный, полон обещаний, полон воспоминаний, связанных только с ними двумя. Это поцелуй Курта и Блейна. Курт резко вдыхает, а Блейн немного напирает, прижимается сильнее, а потом отстраняется, сжимая губы. – Я люблю тебя, Блейн, – выдыхает Курт. – Так сильно. Его глаза блестят, а на щеках проступает очаровательный румянец. – Я хочу тебе отсосать. Курт часто моргает, услышав совершенно неожиданные слова, и пытается как-то ответить, но не может ничего сообразить. – Ты не против? – спрашивает Блейн, слегка напуганный молчанием Курта. – Знаю, что не блестяще с этим справлюсь, но я практиковался и… Курт прерывает его поток речи. – Ты практиковался? Блейн краснеет и опускает взгляд. – Да, на, эм… огурцах. Воображение тут же подсовывает Курту красочные картинки того, как Блейн сидит дома один и тренируется для этого, и его реакция на это неожиданная: в груди начинает бешено колотиться сердце, а внизу живота скапливается жар. – Хорошо, – шепчет Курт, до сих пор не в силах говорить нормально. – Да. Отсоси мне, пожалуйста. Блейн беспорядочно расстёгивает пуговицы на жилете Курта, путается, пока тот не решается помочь, сам снимает рубашку и движением ноги сбрасывает штаны. Блейн неуклюже борется со своей одеждой, вытягивает полы рубашки из штанов и останавливается, жадно оглядывает тело Курта. Потом подталкивает его, пока Курт не ложится на подушки, гладит по бокам, спускается на бедра и вновь целует. – Такой сильный, – бормочет Курт. Он хочет поддразнить Блейна, но тот проглатывает все слова. Большими пальцами он гладит подвздошные кости, а губами спускается на подбородок Курта, ниже, терзает чувствительную кожу чуть выше ключицы. Его движения страстные, но слегка скованные, и если для Курта это трепещущее беспокойноевосторженноевозбуждённое чувство кажется чем-то томительно невыносимым, то для Блейна это помножено на сто, потому что для него сегодня всё как в первый раз. Сложно сказать, помнит ли это сам Блейн или просто мышечная память, но губы Блейна находят все те места, от прикосновений к которым у Курта сжимаются пальцы на ногах, а дыхание срывается на полустон-полусвист. Блейн языком ласкает сосок, довольный тем, что Курт дрожит от этого, повторяет ещё раз, берёт в рот и посасывает сильнее. Курт приподнимает голову и целует Блейна в макушку, и тогда Блейн оставляет в покое грудь Курта и прикладывается к губам. Они целуются несколько минут, после чего Блейн резко смеётся. – Что такое? – Я немного нервничаю, – признаётся Блейн. Курт нежно и ободряюще гладит его по руке. – Не стоит. Блейн сжимает губы – очевидный признак того, что он старается подобрать слова и правильно передать свои чувства. – Просто… а если я буду не так хорош, как… как прежде? Курт приподнимает бровь, и Блейн краснеет, опускает голову, прижимается лбом к груди Курта. – Я серьёзно. – Мне всё равно, – заверяет его Курт, слегка массирует плечи. – Мне всё равно, потому что это ты. И я люблю тебя. Блейн трётся об него носом. – Я неловко себя чувствую. – Послушай, – говорит Курт и приподнимает голову Блейна за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. – Не переживай. Мне всё равно, будешь ли ты делать это как профессионал или нет. Не нагружай себя этим и расслабься. Блейн кивает. – Прости. – И не извиняйся, – нежно отвечает Курт и гладит его по щеке. – Если вдруг ты не готов, не заставляй себя. – Нет, я хочу, – быстро прерывает его Блейн. – Очень хочу. Курт легко чмокает его в губы и ложится обратно. – Ну что же, тогда приступай. Мегатрон не возбуждается сам по себе от этих разговоров. Блейн фыркает от смеха. – Ты назвал свой член Мегатрон? – Нет, это ты его так называл, разве не помнишь? Блейн хмурится, теряется. – Нет… – Отлично, потому что я только что это выдумал, – смеётся Курт, и Блейн обиженно отстраняется. – Спасибо за испорченное настроение, – заявляет он и складывает руки на груди. Курт ласково, словно котёнок, скребёт по его предплечьям, пытается вернуть в исходное положение, но Блейн только качает головой. – Блеееееееейн, – жалобно хнычет Курт, не в силах перестать улыбаться. – И это плохо, потому что… потому что я хотел ещё кое-что попробовать… потом. Курт снова игриво хныкает, шлёпает его по рукам. – Но ты решил, – останавливается Блейн и подбирает слова, – решил поиздеваться над моей памятью. С глухим стуком Блейн падает на Курта, который крепко держит его, а потом обхватывает лицо ладонями и начинает покрывать лёгкими поцелуями. – Прости, прости, прости, – бормочет он, а Блейн подозрительно на него смотрит. – Больше никогда так делать не буду. Обещаю. Блейн довольно хмыкает и трётся своим носом о нос Курта. – Но выражение твоего лица было непередаваемым, – смеётся Курт. – Не переступай эту… тонкую черту, – беззлобно предостерегает его Блейн. – Ммм, – раздаётся в ответ. – Я люблю рисковать. Блейн издаёт странный звук, что-то среднее между стоном и рыком, и напористо, с удвоенной силой начинает его целовать. Курт не привык к такому Блейну, но охотно открывает рот, с радостью встречает его язык своим. Блейн гладит его тело, дразнит на линии бедер. Курту кажется, будто его зарядили с нуля до ста, словно кровь наэлектризовалась и теперь искря бежит по венам; каждое прикосновение пальцев Блейна, всех в мозолях от игры на гитаре, каждый довольный вздох и каждое движение языка всё больше и больше возбуждают его. Блейн слегка прикусывает губу Курта и опускает руку ниже, и Курт не может сдержаться: он толкается вперёд, громко стонет от ощущения шершавой ткани джинс Блейна. Ему кажется, что в Блейне вновь разгорелась уверенность в себе – его губы более решительные, скользят по его шее, тянут, нажимают, посасывают. Курт уже два года не чувствовал себя вот так, поэтому почти уверен, что может кончить только от этого. Но вот Блейн опускается ниже, ложится поудобнее и легко целует Курта в бедро. Он вновь кажется нерешительным, но не замедляется, гладит ноги Курта и прикладывается открытым ртом к обнажённой коже. Курт хочет заверить его, сказать, что всё хорошо, не стоит бояться, хочет сделать тысячу разнообразных действий в один момент, но не может, звук застревает где-то в горле, и если бы он только мог… Всё кажется таким мучительно долгим, таким настоящим – тяжёлое дыхание Блейна, его немного вспотевшие от волнения ладони и то, как нежно он чередует язык и губы, лаская низ живота Курта. Всё пропитано Блейном, его Блейном, который думает, что нуждается в одобрении, но сам может сделать всё, что угодно, любой каприз, ведь он такой сильный. И вдруг Блейн оказывается там, где нужно, касается головки члена Курта – Курт резко выдыхает, сжимает одеяло в кулаках. Блейн облизывает, дразнит щель на конце. Курт издаёт звук, который должен быть каким-то словом, но вырывается, как стон, когда Блейн обхватывает его у основания, приоткрывает губы и опускается, не пряча язык. Он чуток посасывает, словно пробуя, а Курт борется с самим собой, чтобы нечаянно не толкнуться в его рот. – Б-боже, – шепчет он и чувствует, как Блейн улыбается, скользит дальше. Левая сторона рта Блейна не смыкается до конца, как тот этого хочет, и Курт отмечает, что минет ощущается совсем по-другому, не так, как раньше. Но ничего больше. Просто по-другому. Блейн гладит языком надувшуюся вену на члене, а Курт бесстыдно стонет, закипая от жара, разливающегося по всему телу. – Блейн, мне так хорошо, – выдыхает он и обхватывает пальцами его волосы. Блейн хмыкает, приспускается на несколько миллиметров, и Курт не может сдержаться – он инстинктивно толкается наверх. Он ощущает, как толкается в горло Блейна, отчего тот давится и отстраняется. Глаза Блейна немного влажные, слезятся, а сам он кашляет. Курт тут же поднимается, чувствуя себя последней скотиной. – Блейн, прости меня, пожалуйста, – извиняется он, пока Блейн вытирает глаза. – С тобой всё в порядке? – Да, – быстро отвечает тот слегка грубым голосом. – В порядке. Просто… тебе понравилось? – Боже мой, Блейн! Ещё как понравилось. Блейн кивает и наклоняется вперёд, целует Курта чуть ниже пупка. – Хорошо, – тихо проговаривает он и вновь обхватывает член Курта у основания, несколько раз судорожно проводит вверх и вниз. Курт ложится обратно, а Блейн большим пальцем дразнит уздечку, проводит по венчику. Курт хочет снова почувствовать Блейна на себе, всё его тело вибрирует от желания. Он собирается сказать именно это, а получается: «мммгх, Блейн, ещё». Блейн подчиняется с удвоенной решимостью, облизывает венку и снова берёт в рот. На этот раз он руками придерживает бедра Курта, не даёт совершить необдуманных действий, а тот запускает пальцы ему в волосы. Он уже так близко, потому что давно не чувствовал на члене губы Блейна, а уж то, как Блейн усердно насаживается, глотает, лижет с невероятной нежностью, пытаясь порадовать Курта, умножает все чувства на два. Возбуждение кипит, накапливается внутри, вырывается наружу громким стоном. Блейн опускается ещё ниже, посасывая столько, сколько может, большим пальцем поглаживает натянутую кожу бедра и мычит. Курт понимает, что не в силах больше сдерживаться, быстро тянет Блейна за волосы, как бы предупреждая, и тот отстраняется со звучным шлепком. Курт выгибается, кончает, а Блейн не перестаёт его любовно ласкать. Когда Курт открывает глаза, Блейн рядом с ним, поднимается, целует в губы. Курт пока ещё не пришёл в себя, поэтому почти не отвечает, позволяет Блейну прижиматься к нему, неспешно целовать и гладить чувствительную кожу. – Ты не потерял форму, – бормочет Курт и, наконец-то, отвечает на поцелуи. – Я планирую много практиковаться в будущем, – улыбаясь, отвечает Блейн и спускается на подбородок Курта. Он трётся об него, обращая внимание Курта на себя, от чего тот собирает все силы в кулак и переворачивается на бок, тянется к пряжке ремня на штанах Блейна. Блейн приподнимается, стягивает штаны и бросает их в кучу белья рядом с постелью, а потом возвращается с раскрасневшимся лицом и шеей. Курт смотрит на него, как его длинные ресницы густой тенью ложатся на щеки, губы чуть приоткрываются, а кожа начинает поблёскивать от пота, и понимает, что больше всего на свете хочет заставить Блейна почувствовать такое же наслаждение. Он хочет покрыть каждый миллиметр его тела поцелуями, поглотить, как будто ничто больше не имеет значения. Курт кладёт руки ему на плечи и толкает на подушки, помогает устроиться поудобнее и седлает, упираясь коленями в постель по обе стороны бедер. – Можно мне кое-что попробовать? – спрашивает Курт. Блейн кивает, наполовину закрывает глаза и берёт руки Курта в свои, переплетает их пальцы. – Всё что угодно, – низким и срывающимся голосом отвечает он. – Ты скажи, если вдруг для тебя это чересчур, – предупреждает Курт, не отрывая от него взгляда. Блейн кивает, а Курт неуклюже наклоняется и достаёт из тумбочки смазку. Потом смотрит Блейну прямо в глаза, медленно открывает бутылочку, выдавливает немного на пальцы. Блейн пытается раздвинуть ноги шире, чтобы Курту было удобнее, но тот лишь качает головой, дразняще ему улыбается и тянется за спину. Блейн широко распахивает глаза, которые в момент темнеют, когда Курт проникает в себя. Он закрывает глаза и привыкает к вторжению. Курт чувствует, как Блейн гладит его по бёдрам, и, прикусив губу, чтобы заглушить стон, добавляет к первому второй. С тех пор, как он это делал, прошло уже два года: Курту казалось, что неправильно это делать без Блейна, – поэтому приходится подождать чуть дольше, чем обычно. Курт открывает глаза и видит, что Блейн смотрит на него так, будто бы он самое прекрасное существо на планете, – и краснеет от этого. – Теперь ты, – говорит он и вынимает пальцы, выдавливает смазку на пальцы Блейн. – Я тебе доверяю. Последние слова Курт шепчет, тянет руку Блейна за себя, направляет. Блейн сфокусирован, напряжён, нацелен на положительный результат и полон любви. Он толкается вперёд, вставляет палец, и Курт глухо стонет, кладёт руки на плечи Блейна. – Ещё, – шепчет он Блейну в ухо и выгибается, когда Блейн добавляет ещё один, даёт Курту несколько секунд и раздвигает пальцы, растягивая и открывая. Курт упирается в лоб Блейна своим, тяжело дышит, пока Блейн разрабатывает его с необычайной нежностью. – Ещё, – снова шепчет он. У Блейна перехватывает дыхание, когда в дело идёт третий палец, когда Курт сам насаживается, желая, нуждаясь в этом ощущении заполненности. Блейн двигается внутри, ищет, но его движения до сих пор немного неловкие, напряжённые, поэтому он разочарованно фыркает. Курт быстро прижимается к его губам своими, сцеловывая все извинения, которые вот-вот готовы прозвучать, и медленно двигается, раскачивается на его пальцах, в то же время проникая в рот Блейна языком. Они остаются в этой позе ещё несколько минут, жарко дыша друг другу в рот, а пот медленно скатывается по раскалённой коже. Блейн осторожно гладит внутри, ласкает, пока вдруг резко не меняет направление, отчего Курта словно пронзает стрелой наслаждения, и он вскрикивает, прикусывает губу Блейна. Тот улыбается и повторяет свой трюк, и хватка Курта усиливается, он крепче держит его за плечи и выгибается от удовольствия. Неожиданно Курт отстраняется и жадно смотрит на Блейна, распластанного под ним и такого, такого открытого для всего нового. – Ты нужен мне, – выдыхает он и беспорядочно ищет презерватив, дрожащими руками пытается надорвать упаковку. – Так сильно нужен мне, Боже. Блейн медленно вынимает пальцы, и Курт с точностью до секунды может сказать, в какой момент Блейн понял, что сейчас произойдёт. Его глаза расширяются, а дыхание прерывается. Курт надевает презерватив на Блейна, смазывает ещё немного, а Блейн извивается под ним от нежных движений. – Готов? – спрашивает Курт и наклоняется вперёд, целует Блейна в лоб. Тот кивает, выдавливает из себя глухое «да», и тогда Курт откидывается назад, берёт его член в руку и медленно садится, прижимает головку ко входу. Блейн смотрит на него, между ними проскальзывает невысказанное подтверждение, и Курт прикусывает губу, делает глубокий вдох и опускается. Мышцы болезненно растягиваются, но то, как Блейн наполняет его, становится с ним одним целым – это невероятно правильно. Когда Блейн оказывается полностью внутри, он сильнее сжимает руки на бёдрах Курта, запрокидывает голову и открывает взору обнаженную шею, привлекательную ямочку над ключицей. Курт даёт им немного времени привыкнуть к новым-старым ощущениям, гладит Блейна вниз по рёбрам, спускается на живот, прослеживает длинные линии рук и встречается с его ладонями на своих бёдрах, где переплетает вместе их пальцы. Вскоре он начинает медленно двигаться, чем заставляет Блейна глухо зарычать и усилить хватку рук, толкнуться вперёд. Курт раскачивается, на этот раз сильнее, не в силах игнорировать разливающийся по пояснице жар. – К-Курт, – выдыхает Блейн, пытается сказать что-то ещё, но дыхание прерывается, когда Курт полностью поднимается и садится до конца. Он быстрее повторяет движение, ещё и ещё, ногтями впивается в руки Блейна от оглушающего удовольствия, но вскоре замедляется, испугавшись, что переусердствовал и ошеломил Блейна. – Н-нет, – протестует тот и смотрит на Курта. – Не останавливайся, пожалуйста. И Курт продолжает, раскачивается, опускается и поднимается. Иногда Блейн теряет над собой контроль и толкается вверх, отчего приближение оргазма нарастает, нарастает и нарастает. Пот крупными каплями скатывается по спине Курта, а волосы прилипли ко лбу, но Курту всё равно, каждая его мысль поглощена этим моментом, этим мужчиной и тем, как он близок. Блейн кончает первым, выгибаясь, сжимая руки Курта и громко вскрикивая. Этого достаточно, и Курт следует за ним, обессиленно падает на Блейна, не обращая внимания на разлившуюся по животам сперму. Блейн тяжело дышит, весь блестит от пота, весь покрасневший от такой активной скачки, но Курт уверен – он никогда не видел никого более прекрасного. Блейн медленно открывает глаза, устало улыбается. Курт целует его в подбородок и утыкается носом в шею. – Люблю тебя, – бормочет Курт и чувствует губы Блейна у себя в волосах. – Я тоже тебя люблю. Курт приподнимается, чтобы видеть лицо Блейна перед собой, и ощущение подсыхающих пота и спермы не совсем ему нравится, но это может немного подождать. Курту хочется продлить этот момент настолько, насколько это вообще возможно. Их губы словно по собственной воле находят друг друга, и Курт с Блейном несколько долгих минут целуются – медленно, не спеша, пока дыхание не выравнивается. Курт чувствует приятное покалывание от кончиков пальцев до самой макушки. – Выходи за меня, – срывается с губ за секунду до того, как Курт успевает об этом подумать. Блейн смеётся и ещё раз целует его. – Я уже согласился, глупенький. Курт несколько раз моргает. С самым что ни на есть серьёзным выражением лица он карабкается наверх, чтобы отчётливо видеть Блейна, и крепко сжимает его руку. – Нет, я имею в виду сейчас. Завтра. Блейн хмурится. – Завтра? – Да. Мне не нужна огромная свадьба и тонны гостей, – уверенно отвечает Курт, большим пальцем поглаживая тыльную сторону ладони Блейна. – Я всего лишь хочу, чтобы ты был моим мужем. Хочу навсегда быть твоим. Блейн улыбается, и взгляд его смягчается. Он ласково проводит по линии челюсти Курта. – Ты мой. Навсегда. А я твой. Курт кивает, кладёт руку Блейна себе на грудь, где под несколькими слоями живого бьётся сердце. – И хорошо. Тогда давай поженимся. Мы можем просто пойти в администрацию, и там нас распишет какой-нибудь судья. Мне всё равно. Она ведь открыта по субботам, да? Нам даже не надо никому говорить, можем потом устроить какую-нибудь вечеринку или что-то вроде этого. Я так устал ждать. – Я тоже, – выдыхает Блейн, но улыбка его немного меркнет. – А как же твой отец? Кэрол? Мои родители? – Они всё поймут, – быстро отвечает Курт и пытается зацеловать Блейна до потери сомнений, а потом прижимается к носу в эскимосском поцелуе. – Пожалуйста, выходи за меня, Блейн. – Обязательно выйду, – отвечает Блейн и смеётся, когда нос Курта щекочет кожу. – Обещаю. Боже, я так этого хочу. Только не завтра. Курт обиженно выпячивает губу, хотя теперь, когда этот внезапный щелчок в его голове замолкает, он и сам понимает, что действовал под влиянием момента. – Мы назначим дату, – продолжает Блейн жизнеутверждающим голосом. – Объявим наше решение оф… официально. Так скоро, как сможем. Курт ещё с полминуты обижается, но Блейн игриво пытается вернуть его оттопыренную губу на место, и Курт смеётся. – Хорошо, – отвечает он и согласно сжимает руку Блейна. – Назначим дату. Этим вечером они разделили уже тысячу поцелуев, но Курту кажется, что ещё один не повредит. Он находит губы Блейна своими, а потом отстраняется и мрачно смотрит на себя. – Пойдём, будущий муж. Я отказываюсь спать в таком виде. – Блейн недовольно стонет, но покорно садится, не отпуская руки Курта. – Примешь со мной душ. И они оба идут в ванную, наслаждаясь вкусом вечности на губах.