Lovesong verse

18 июня 2020 года Четверг — Алло? — Привет, соня, я тебя разбудил? — Что… эм, нет? — Лгунишка. — Я не способен на ложь. — Ну-ну. Тогда скажи мне, что случилось с хрустальной Уотерфордской вазой, которую в прошлом году подарила твоя мама? — Она... эм, внезапно воспламенилась? — Я вижу, как у тебя вырос нос на пару сантиметров. — Даже за полторы тысячи километров отсюда? — … — Прости. — Ничего. Я просто… очень по тебе скучаю. — Я тоже. Всего четыре дня осталось. — …А кажется, что четыреста. Но тебе там хорошо с Купером, да? — Да, здесь здорово. Мы вчера ходили плавать, и я не утонул! — Поздравляю. — А сегодня Лорен обещала сделать мне массаж, настоящий!.. Прости, я слишком много говорю. — Нет-нет, всё хорошо. Мне нравится слушать, как ты говоришь. Скучаю по твоему голосу. — Ммм. А дома как дела? — Всё… всё нормально. Я хотел, эм, рассказать тебе. Кое-что. — …Да? — Я, эм. Да ничего. Это не так уж и важно. — Курт. — Блейн. — Что такое? Всё в порядке? — Отлично, не переживай. Я всего лишь, эм, хотел поговорить о нашем новом пушистом друге. — О котёнке? — Ты хотел сказать, об этом маленьком чудовище, которое в клочья разодрало наш кухонный коврик? — Мне он всё равно никогда не нравился. — Он винтажный! — Кто вообще любит винтажные ковры? — Я сейчас трубку положу. — Нет-нет, прости. Продолжай. Я очень сожалею по поводу коврика. — Да всё нормально. Вообще-то он и вправду был ужасным. — Так значит… мы его оставляем? — Ковёр? — Нет, котёнка. — Я не знаю… у нас уже есть собака. — Бэлль всё равно нужен, эм. Друг. — Который сожрал твои любимые ботинки. — Это неправда! — Хорошо, неправда. Но Блейн… сможем ли мы позаботиться о двух животных? Представь, сколько шерсти будет на одежде! А если у него бешенство? — Кууурт. Это же котёнок. Котёнок. — Я в курсе, Блейн, спасибо. — Бедный, беззащитный котёнок. — Не надо так на меня смотреть. — Я вообще на тебя не смотрю. — Я по голосу слышу. Кроме того, ты его даже вживую не видел. — Котёнок, Курт. Мне даже видеть его не надо. Котята — они… — Да? — Неважно. Потерял мысль. — Блейн? — Да? — Ты давно уже не был таким спокойным и довольным. — Я, эм… Мне лучше, особенно по утрам. В последнее время. — Это потрясающе, Блейн. — Спасибо. Эм… ты уверен, что всё в порядке? — Да, думаю, что да. — Курт… — Иди готовься к своему массажу. Куперу передавай привет. — Обязательно. Позвонишь мне ещё? — Обещаю. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю. — Пока. — Пока, Блейн. х х х х Блейн чувствует себя глупо, сидя в белом пушистом халате в комнате, где пахнет пачули и полынью. Тихо играет музыка — Курт увлекается записями с йогой в интернете, и там звучат такие же мелодии. Ему хочется спать, и Блейн размышляет, согласится ли Лорен, если он просто свернётся где-нибудь клубочком и поспит. И тут же даёт себе ответ — конечно нет. Она очень настаивала на массаже, обещала, что после этого Блейн почувствует себя заново рождённым. Предложение достаточно интересное, поэтому Блейн кивал и соглашался на всё — примерно так, по его наблюдениям, обычно поступал и Купер. Блейн думает, надо ли ложиться на кушетку в центре комнаты, надо ли снимать халат. Раньше он не ходил на массаж — по крайней мере, к профессионалу, — ведь Курта всегда было достаточно. Блейн нервничает, мечтая, чтобы Курт оказался сейчас рядом. Было бы интересно сходить на парный массаж, хотя Блейну кажется, что если Курт будет лежать рядом и постанывать от наслаждения, то тонкая простыня не скроет… поднявшуюся проблему. Так что нет. Лучше уж так. Вскоре появляется Лорен в лёгком струящемся платье, вышитом бисером, на руках её — куча браслетов, и предлагает ему лечь на кушетку, почтительно отворачивается, пока он снимает одежду и прикрывается мягким полотенцем. Блейн чувствует себя неуверенно, лёжа на спине и глядя в потолок, чувствует себя выставленным напоказ. Лорен переключает мелодию, позвякивая браслетами, и убирает выбившиеся волоски за ухо. — Выглядишь взволнованным, птенчик, — говорит она ему с ободряющей улыбкой. — Немного переживаю, — признаётся Блейн, не понимая, куда ему смотреть. — Это нормально. В первый раз все волнуются. Обещаю, что буду с тобой помягче, — говорит она и выдавливает лосьон на руку. — Начнём вот так, а потом перевернёмся, чтобы я могла поработать над твоей спиной, договорились? Блейн кивает, заставляет себя расслабиться. — Если что-то не понравится, скажи мне, и я тотчас остановлюсь. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. — Ага, — выдыхает Блейн, встречается с ней взглядом и тут же его отводит. — Тогда начнём с самого простого, — подытоживает она и берёт его руку в свои, начинает медленно разминать мышцы. Блейн должен признаться, что это приятно, особенно когда Лорен начинает подниматься вверх по левой руке. Блейн закрывает глаза и прислушивается к звучанию музыки, бряканью браслетов. — Это моя плохая рука, — смущённо говорит он, когда Лорен обходит стол и берётся за правую. — И что в ней такого плохого? — мягко интересуется она. — Она, эм… как деревянная. Я плохо ей двигаю. Лорен хмыкает и продолжает разрабатывать мышцы своими сильными пальцами. — Давай посмотрим, удастся ли нам её немного оживить. Тебе нравится лаванда? — Эм… я к ней спокоен, но запах приятный. Лорен издаёт тихий смешок, подходит к передвижному столику и берёт пузырёк. — Лаванда снимает мышечные боли, — объясняет она и капает немного масла на его ладонь, распределяет по руке. Блейн издаёт звук, не похожий ни на что, и чувствует, как постоянное напряжение слегка отступает, а тело расслабляется. — Хорошо? — Я меняю агрегатное состояние. — Это как? — Мои мышцы превращаются в патоку. Лорен смеётся. — Ты мне нравишься, птенчик. — Я очень этому рад, ведь я в твоей власти, — бормочет Блейн в ответ. Лорен перемещается на плечи, и он снова закрывает глаза. Она работает в тишине, с осторожностью обрабатывает его правую руку, расслабляя каждую мышцу. Теперь Блейну кажется, что он не сможет просто так встать и пойти — настолько велико удовольствие. — А теперь переворачиваемся. Блейн чувствует себя неуклюжей марионеткой, укладываясь на живот. Лорен принимается за его ноги, стараясь уделить правой стороне особое внимание. — Советую тебе подумать о том, чтобы регулярно ходить на массаж, — через какое-то время говорит Лорен, прорабатывая плотный узелок на бедре. Когда руки девушки твоего брата оказываются в такой непосредственной близости от самых интимных частей тела, должно быть неловко, но Блейну почему-то очень комфортно. Её уверенные движения расслабляют его, он растекается по кушетке и позволяет ей творить свою магию. В конце концов, она же профессионал и знает, что делает. — И я не просто так это говорю, у тебя очень напряжённые мышцы. Думаю, что ты отметишь необычайную для себя подвижность мышц, если месяц-другой походишь на массаж. — Может тебе просто переехать в Нью-Йорк и всё? — спрашивает Блейн. Вопрос получается смазанным и тихим, потому что сейчас он лежит головой вниз, в отверстии для лица. — Слишком холодно, — отвечает Лорен и перемещается на спину. — Да и шляпы мне не идут. — Какая жалость, — говорит Блейн и едва сдерживает стон, когда Лорен начинает разрабатывать болезненный узел на спине. — Но думаю, что Купер возражать не станет, если будет с тобой больше видеться, — признаётся она. — Он очень по тебе скучает. — Я знаю, — выдыхает Блейн. — Он несколько месяцев радовался, что ты приедешь. Ты сделал его очень счастливым, Блейн. — То же самое могу сказать и о тебе, — бормочет Блейн, разглядывая пол под собой. — Это немного другое, — отвечает она и подушечкой большого пальца нажимает на очередной узел. — Купер попросил меня выйти за него замуж. Блейн удивлённо моргает. — Правда? Когда? — Пару лет назад. Тогда я сказала, что не готова, и… в общем, к этому вопросу мы больше не возвращались. — Но сейчас-то можете, — резонно замечает Блейн. Лорен слегка замедляет движения руками. — Не-а. Разве вы с Куртом не собираетесь в скором времени пожениться? Думаю, что для одного десятилетия вашей свадьбы достаточно. Блейн смеётся, а Лорен снова переходит на плечи. — Надеюсь, что в следующем году, — делится своими мыслями Блейн. В глубине души он чувствует безумную радость от того, что скоро вступит в брак. — Мы пытаемся найти такую площадку для проведения свадьбы, чтобы она не была расписана на пять лет вперёд и в то же время нравилась Курту. — Я уверена, что любой ваш выбор будет идеальным, — заверяет его Лорен и переходит на шею. Блейн чувствует резкую вспышку боли по левой стороне и дёргается, шипит, напрягается. Лорен останавливается и убирает руки. — Прости, я… — пытается извиниться Блейн, ведь боль так же быстро отступает, закрывает глаза и тяжело дышит. — Здесь я очень чувствителен. — Можно ещё раз попробовать? — спрашивает Лорен и заносит над ним руки. Блейн осторожно кивает, доверяя тому, что она будет аккуратной. — У меня было несколько клиентов с подобными травмами, — объясняет она, слегка массируя. Покалывает, но совсем не больно. — Все люди такие разные, в этом и заключается красота и магия человеческого тела. — Пальцами она добирается до его скальпа, и Блейн вздрагивает. Она как-то умудряется освободить глубокую и потаённую боль, о которой Блейн до этой минуты даже не подозревал. Лорен ловко пробегает по шрамам на левой стороне головы, по небольшой мягкой вмятине, где его череп слепили заново. — Это странно, я знаю, — смущённо бормочет он, когда Лорен ощупывает сломанную часть головы, неопровержимое доказательство того, что Блейн особенный, что его скроили заново, как Шалтай-Болтая и выставили на свет Божий. Такого же, как раньше, но совсем другого. — Это вовсе не странно, — отвечает Лорен и проводит по его волосам. — Это показывает твою силу. У него внезапно перехватывает дыхание. Блейн сглатывает. — А у тебя этой силы — хоть отбавляй, птенчик. х х х х Курт выходит из офиса Норы, с тихим щелчком закрывает дверь. Руки до сих пор дрожат, а сердце барабанит в грудную клетку, ведь Курт до сих пор не может прийти в себя от случившегося. Он идёт чисто по инерции, забирает сумку из своего кабинета и выходит на улицу — ноги ведут его в Старбакс неподалёку. Нора послала его за двумя стаканчиками кофе, но заодно чтобы он проветрил мозги и хорошенько, не спеша всё обдумал. Поэтому Курт замедляется, достаёт телефон из кармана и поворачивает в парк, садится на скамейку и глубоко вздыхает. Он хочет позвонить Блейну, даже уже находит номер в телефонной книжке, но нерешительно заносит палец над кнопкой «вызов». Он вообще ни в чём не уверен, в голове — дикая скачка противоречивых мыслей, а утром они уже говорили. Курт не хочет нагружать Блейна своими проблемами. Пока не хочет. Вместо этого он выбирает другой номер и подносит телефон к уху, слышит знакомое: — Курт? — Привет, пап. Я… ты занят? Могу перезвонить позже. — Нет, разбираю инвентарь в магазине. Как дела? Курт снова глубоко вдыхает и чувствует, как восторг поднимается наверх и рвётся наружу, как пузырьки в шампанском. — Меня повысили! — вскрикивает он, совершенно не стесняясь громких звуков и того, как на высоких нотах заканчивает фразу. Он нетерпеливо ёрзает на сидении, не обращая внимания на прохожих. — Тебя… что? — Меня повысили, — чуть медленнее повторяет Курт. — До креативного директора. Джейкоб уходит на пенсию, и Нора хочет, чтобы я занял его место. Я, пап. — Ты это заслужил, сынок. Я знаю, что ты изо всех сил трудился, чтобы заслужить признание. — Спасибо, пап. — Курт замолкает, смотрит на свою руку, подставляет её жарким лучам уходящего июня. — Я ещё не принял предложение. Сказал Норе, что должен сначала подумать. — Курт, — произносит Берт с мягкой и стальной ноткой в голосе, которая получается только у родителей. — Ты не можешь отклонить это предложение. Это работа твоей мечты, если я правильно понимаю твой восторг. — Да, просто… — Курт вздыхает. — Придётся работать больше времени, ходить на встречи и ездить в командировки, у меня уже не получится столько работать из дома и… — И? — Ты знаешь, пап. — Курт наблюдает за парочкой, что держится за руки, выгуливая собаку. — Я беспокоюсь о том, что Блейн будет проводить много времени в одиночестве. В трубке воцаряется тишина, затем раздаётся тихое хмыканье Бёрта. — Думаю, я просто не знаю, что делать, и чувствую… Я так сильно хочу эту работу, но в глубине души чувствую себя эгоистом, — признаётся Курт на выдохе и принимается выводить на деревянном сидении странные символы. — Курт, я считаю, что за последние два года жизни ты не совершил ни одного эгоистичного поступка. Вступить на должность, ради которой ты работал, не покладая рук — это ещё не конец света. Это не делает тебя плохим человеком. Вообще я думаю, что тебе уже пора хоть изредка совершать эти самые эгоистичные поступки. — Пап… — начинает Курт, но прерывается. Он вновь ощущает себя школьником, впитывающим слова мудрости от своего отца. — Сейчас я хочу, чтобы ты меня выслушал. Ты посвятил два года своей жизни Блейну, и да, я понимаю, что ты на это так не смотришь, потому что любишь его и готов сделать ради него всё. Эти годы, где ты каждую секунду заботился о нём и помогал подняться… Я ещё никогда в жизни не видел столь бескорыстного поступка. Но сейчас Блейну гораздо лучше, чёрт подери, да ты сам мне звонишь каждую неделю и говоришь о его успехах, и в этих разговорах я ни разу не слышал, чтобы ты на что-то жаловался или просил чего-то для себя. Ты это заслужил, Курт. Блейн скоро выйдет на работу, у него есть друзья и семья, которые готовы прийти на помощь в любую минуту — он не будет одинок. Никто из вас никогда не останется в одиночестве, пока я жив, слышишь? Курт кивает, шмыгает носом и выдавливает из себя тихое «да». — Разумеется, я не могу заставить тебя согласиться на должность, но могу сказать одно: если это сделает тебя счастливым, то Блейн вряд ли захочет, чтобы ты сидел дома и ждал его. Курт осторожно вытирает влажные глаза, прочищает горло, но даже тогда не знает, что сказать. — А ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливым, Курт. Курт рвано смеётся и избегает смотреть в глаза прохожим, с любопытством на него поглядывающим. — Я понимаю, просто сейчас всё так изменилось, и я не знаю, как принимать серьёзные решения и не беспокоиться о Блейне. — Вы обязательно со всем разберётесь, я в этом уверен. И будь я проклят, если не увижу, как ты следуешь за своей мечтой. Понял меня? Курт снова смеётся, на этот раз не так слезливо, и проводит ботинком по небольшой лужице под ногой. — Понял. — Лёгкие расширяются гораздо спокойнее, спина выпрямляется. — Спасибо, пап. — Обращайся, сынок. В любое время. Курт улыбается; отец особо никогда не понимал, чем Курт зарабатывает на жизнь, но яро поддерживал его с самого начала, даже оформил подписку на журнал и получал его, пока Курт со смехом попросил этого не делать. Бёрт был рядом с ним, когда больше никого не было, когда всё было тяжело и непонятно, он всегда знал, какие слова заставят Курта поверить, что всё будет хорошо — может, не сегодня и не завтра, но обязательно в обозримом будущем. И это давало Курту надежду. — Я тебе уже рассказывал про нашего котёнка? — спрашивает он, переводя разговор на другую тему, меняет позу и радостно подставляет лицо жаркому солнцу. х х х х Вечером, поужинав лазаньей на вынос, по душам поговорив с Рейчел, выгуляв Бэлль и двенадцатый раз за неделю разобрав ящик для носков (на этот раз по цветам в алфавитном порядке), Курт садится на диван и, сжимая в руке помятую бумажку, наблюдает за Чудовищем, грызущим мышку, набитую валерьянкой. Он рассматривает цифры, написанные на листке — всего лишь десять обычных цифр — и думает, что же в них такого страшного. Почему он не решается позвонить, назначить встречу, на которой настаивает психотерапевт. Почему не решается сделать шаг вперёд. Курт нормально к этому относится. Блейн принимает антидепрессанты с самого начала. Как только он пришёл в себя, как начал ориентироваться в пространстве, как в мозгу что-то переклинивало, и настроение менялось в раз, переходило в неконтролируемое. Курт тогда его очень поддерживал, как и сейчас. Он знает все побочные эффекты, дозировки, знает, где искать информацию, и всё же. Всё же. Курт не понимает, что сейчас изменилось. Не у него повреждение мозга, однако именно Курт не может взять себя в руки, собраться, не может разложить по полочкам свои чувства, вместо этого они смешиваются, нарастают, как снежный ком, перекрывают доступ к кислороду и… Курт пытается посмотреть на это с другой стороны. Жизнь вообще неплохо складывается. Его повысили, пушистая семья увеличилась на одного котёнка, Блейн путешествует и готовится снова преподавать, каждый день чувствует себя всё лучше и лучше. Курт хочет быть счастливым, хочет окружить себя этим чувством, хочет схватиться за второй шанс, благословенно данный им, хочет выползти из тени, хочет превратить в пар этот океан отчаяния и устойчиво встать на две ноги. Держа при этом Блейна за руку. Завтра, решается он. Он позвонит завтра. Потом Курт улыбается, гладит котёнка и записывает мысли в дневник. х х х х В баре шумно — целые компании громко смеются, музыкальный автомат трясётся, проигрывая рок, а бокалы со звоном опускаются на деревянные столы. Алкоголь горько прокатывается по языку Блейна, и тот пытается вспомнить последний раз, когда пил что-то не детское. Он сидит вместе с Купером, Лорен и Джейн — близкой подругой Лорен, — и, несмотря на шум и головокружение, вызванное давно забытым градусом, отлично проводит время. Он чувствует себя счастливым. Восторг так и рвётся наружу, заставляя Блейна подпрыгивать на месте. Купер смеётся и заказывает ему ещё пива, а Лорен и Джейн о чем-то страстно дискутируют. Музыка вдруг затихает, а в глазах у Купера светится хитрый огонёчек, и Блейн с подозрением на него смотрит, сжимая в руке запотевшую бутылку. — Что ты… — начинает он и прерывается, когда Купер выкладывает всё начистоту. — Сегодня вечер караоке, братишка, — с гордостью в голосе произносит он. — И я записал тебя в список раз пятнадцать. Блейн трясёт головой и смеётся, чувствуя себя на удивление свободным. Здесь никто не знает его имени, его истории, и всем будет наплевать, если вдруг он облажается или забудет слова, потому что они сами волнуются перед собственным выступлением. Это первая раз, когда ему выпадает возможность спеть ещё для кого-то, а не только для Курта и собаки. Он улыбается Куперу и осторожно толкает его в подбородок. — Только если ты споёшь со мной, неудачник. Купер улыбается в ответ, делает глоток пива и спрыгивает со стула. — Договорились. х х х х 19 июня 2020 года Пятница Они ходят по выставке Мэрилин Монро в Музее Голливуда, и Купер надолго останавливается возле каждого экспоната, но не столько смотрит на них, сколько на Блейна. Тот сегодня необычайно тих, несмотря на вчерашний энтузиазм по поводу поездки, и, ссутулившись, волочётся за Купером. Купер кусает губы и хочет что-нибудь сказать, но зная, как быстро Блейн расстраивается или злится, ничего не предпринимает, надеясь, что тот сам обозначит проблему, когда будет готов. Они подходят к концу зала, а брови Блейн сливаются практически в одну линию. Купер уже открывает рот, чтобы предложить спуститься в кафе и передохнуть там, как вдруг Блейн хватает его за локоть. — Думаю, мне надо присесть, — потухшим голосом заявляет Блейн. — Сесть. На мин… минуту. — Хорошо, — кивает Купер и оглядывается, замечает скамейки неподалёку от туалета. — Сядем там, ладно? Блейн кивает и несколько раз сглатывает, его кадык дёргается. Купер осторожно ведёт их к конечной точке и задумывается, останутся ли синяки, ведь Блейн так сильно держит его за локоть. Они присаживаются, и Блейн первым делом опускает голову, закрывает глаза ладонями, упирается руками в колени. Купер осторожно гладит его по спине — не сильно нажимая, но чтоб Блейн чувствовал его присутствие. — Ты в порядке? — спрашивает он, прекрасно зная ответ. — Голова болит, — сквозь зубы выдавливает Блейн. — Как сильно? — задаёт вопрос Купер. Блейн глухо стонет, словно хочет ответить, но никак не может подобрать слова. — Всё хорошо, — пытается успокоить его Купер и размышляет, что бы в такой ситуации сделал Курт. — Пошли домой. Они сидят ещё несколько минут, надеясь, что самое худшее закончится до того, как они направятся к выходу, но с каждой секундой Блейн выглядит всё более напряжённым. Наконец, Купер слегка его приобнимает и помогает встать. Он тяжело опирается на Купера и с трудом идёт на выход, запинается на ступеньках, но, слава Богу, не падает. В глазах стоят слёзы. Купер усаживает его на заднее сиденье, вместо подушки кладёт под голову свёрнутый плед и достаёт солнцезащитные очки из бардачка. Они великоваты и выглядят несуразно, но Блейн не возражает, а укладывается на импровизированную подушку и закрывает глаза, пальцами впиваясь в ремень безопасности. Купер молча ведёт машину и старается пересекать каждого лежачего полицейского как можно тише, чуть поправляет зеркало заднего вида и всю дорогу пристально следит за братом. х х х х Курт с облегчением обводит дату в календаре. Он хочет позвонить Блейну, рассказать, что наконец-то сделал это, назначил встречу с врачом, что он пытается снова встать на ноги, зная, что это получится при поддержке Блейна. Но ждёт. Этот разговор должен состояться лицом к лицу. Кроме того, Курт понимает, что Блейн сейчас очень занят, что осталась ещё пара дней до его возвращения, после чего они смогут поговорить о чём угодно и когда угодно. Ещё два дня. Он справится. х х х х Уже смеркается, когда Купер слышит странный приглушённый шум. Он трясёт головой, сбрасывая сонливость, и смотрит на часы — половина одиннадцатого. Лорен уже спит, засунув голову под подушку, и Купер несколько секунд озадаченно лежит, пытаясь сообразить, что к чему. Вдруг снова раздаётся этот звук, только уже совсем рядом с комнатой, и Купер внезапно вспоминает: Блейн здесь, у Блейна мигрень, Блейн спал весь день, Блейн может… Он скидывает одеяло и быстро встаёт, резво пересекает комнату босиком, с лёгким скрипом открывает дверь. Единственный источник освещения в коридоре — это небольшая ночная лампа, стоящая рядом с ванной комнатой, но даже в полутьме Купер различает бесформенный комок на полу. — Блейн? — резко звучит его голос в тишине. Комок слегка двигается. Купер подходит ближе, опускается на колени на твёрдое дерево и поднимает руки, не зная, что делать. — Блейн, что ты тут делаешь? Тот выгибается в спине, руками и коленями упирается в пол, глаза закрыты. — Я упал, — тихо признаётся Блейн и поднимает голову, грустно смотрит на Купера. — Я хотел… — Пауза. Он сглатывает и тяжело дышит. — Я есть хочу. — Хорошо, — говорит Купер и движениями руки призывает Блейна откинуться на него. Тот переворачивается, распрямляет ноги и спиной прижимается к брату. — Давай я сделаю… ой, или тебе больно? Блейн качает головой и сухо смеётся. — Скорее стыдно. Купер чувствует, как напряжено его тело, как дрожат плечи. — Всё норм. — Купер пытается его приободрить и думает, как бы повёл себя Курт в данной ситуации, а потом понимает, что это не так-то уж и важно, потому что Курта здесь нет. Всё в руках Купера, и Блейн — его брат. Он сможет со всем справиться. — Не против перебраться на диван? А то у меня уже колени болят. Блейн кивает и пытается подняться, слегка покачивается, опирается руками на стену, а Купер поддерживает его за талию. — Стареешь, — бормочет Блейн, когда они направляются к дивану. — Я слышу, как у тебя кости скрипят. — Ты бы рот закрыл, — весело парирует Купер и подталкивает его плечом. — Вот бы ты был таким же гибким, как я, — продолжает Блейн и грузно опускается на диван. Купер фыркает, и Блейн улыбается, но его грустный взгляд так же опущен в пол. — Тосты будешь? — предлагает Купер. Блейн кивает, обводит подушку по краю, избегает его взгляда. — Хорошо, — проговаривает Купер самому себе и идёт на кухню. Там он кладёт два кусочка хлеба в тостер и раздумывает над тем, чтобы положить сверху. Выбор практически очевиден: или арахисовая паста, стоящая на полке, или клубничный джем из холодильника, или же мармелад, который часто покупает Лорен, но который так никто и не ест. Купер вспоминает, что в детстве Блейн неровно дышал к арахису, а ещё как однажды тот получил нагоняй от матери за то, что засунул пальцы в банку с вареньем. Купер смотрит на банку с арахисовым маслом, но не видит её. Он погружен в воспоминания о детстве, видит маленького и жизнерадостного Блейна, который волочится за ним повсюду, вспоминает, как закрывал дверь у него перед носом, потому что подростку не очень интересно водиться с младшим братом. Он вспоминает, как Блейн умолял его поиграть с ним, вспоминает, как уступал просьбе и играл в казаки-разбойники, как бросал Блейна в огромную кучу сухих осенних листьев, как сильно веселился, не желая в этом признаваться даже самому себе. Купер не любит сожалеть о чем-либо. Он не живёт прошлым, предпочитая отпустить и забыть. Но сейчас, делая тосты для брата, который, несмотря ни на что, борется за жизнь и за любовь, Куперу хочется вернуться на несколько лет назад и открыть захлопнутую дверь, впустить Блейна. Ему хочется стать тем самым старшим братом, о котором всегда мечтал Блейн, хочется стереть того самовлюблённого человека, который оттолкнул всех и сбежал при первой возможности. Купер качает головой, прогоняет горькие мысли, на лету подхватывает два подсушенных куска хлеба. Он прекрасно знает, что уже ничего не изменить. Нужно быть здесь и сейчас, стараться в настоящем и больше не допускать ошибок. С тарелкой в одной руке и со стаканом молока в другой Купер возвращается в гостиную, осторожно ставит свою ношу на стол перед Блейном и садится рядом. — Спасибо, — произносит тот и тянется за одним из тостов, подносит ко рту и откусывает приличный кусок. — Я не знал, чего бы тебе хотелось, поэтому намазал и арахисовым маслом, и джемом, — поясняет Купер, чтобы как-то заполнить тишину. — Здорово, — отвечает Блейн, снова кусает и берёт стакан. Рука немного дрожит, поэтому несколько капель молока переливаются через край. Блейн беззвучно ругается. — Да ладно тебе, — успокаивает Купер и краем футболки вытирает лужицу. — Всё норм. Блейн плотно закрывает глаза, сжав губы в тонкую линию. — Это не нормально, — произносит он, качая головой. — Совсем не нормально. — Это всего лишь молоко, — пытается его урезонить Купер, хоть и понимает, что дело вовсе не в этом. — Я… — начинает Блейн, но прерывается, умоляюще смотрит на Купера. — Как я вообще смогу… — Вдох. Выдох. — Снова стать учителем? Как… — он хмурится и переводит взгляд на колени. — Как я смогу иметь детей? — Тишина настолько звенящая, что Купер слышит собственное сердцебиение. — Я не в силах даже… Я с трудом, — Блейн жестом указывает на молоко. — Я упал, когда шёл… по грёбанному коридору. Как мне можно доверить ребёнка? — Блейн… — начинает Купер, но тот шмыгает носом и яростно моргает. — Я хотел стать отцом, — дрожащим голосом признаётся он. — Очень хотел. — Ты до сих пор можешь, — говорит Купер и поддевает его ногу своей. Блейн смахивает слезу с влажных ресниц. — Как? — спрашивает он и отодвигается. — У всех есть свои проблемы, — объясняет Купер, пожимает плечами и пытается поймать взгляд брата. — Ну упал ты в коридоре, разлил молоко — и что теперь? Не такая уж это и большая проблема Блейн, и ты не можешь себя из-за этого так принижать. Блейн тяжело выдыхает и неуверенно косится на него. — А как насчёт… мигреней и… — он делает неопределённый жест рукой. — И всего остального. — А Курт-то на что? — спрашивает Купер и слегка улыбается. — Ты же не собирался растить ребёнка в одиночку? Блейн качает головой и прикусывает губу. — Ты никогда не будешь один, Блейн. Каждому родителю так или иначе требуется поддержка, и с детьми вообще свойственно офигевать от происходящего. Никто не станет думать о тебе хуже, если ты попросишь кого-то тебе помочь. Блейн в молчании кусает губу и смотрит на тост. — Ты будешь самым лучшим на свете отцом, Блейн. Ну и Курт, разумеется. Блейн улыбается и смотрит на Купера. — Курт будет замечательным папой. — Коротышке-младшему вообще повезёт, что у него такие родители. — Коротышка-младший? — уточняет Блейн, приподнимая бровь. — Ну а что? Или ты предпочитаешь мини Коротышка? Диетическая Коротышка? Коротышка 2.0? — Может вообще забудем про Коротышку? — с улыбкой просит Блейн. — Ни за что, — обещает Купер и снова поддевает его ногой, но в этот раз Блейн отвечает тем же. — Я серьёзно. Ты лучше меня справишься с этим. Не надо так просто отпускать свои мечты, хорошо? — Хорошо, — через какое-то время говорит Блейн, кивает, затем снова откусывает от тоста и медленно жуёт. — Спасибо тебе, Куп. Купер улыбается и крепко его обнимает. — Ты знаешь, где меня найти, если вдруг снова потребуется вбить тебе в голову немного здравого смысла. Блейн смеётся, но звук теряется где-то в складках футболки Купера, а он лишь сильнее прижимает к себе брата, надеясь, что сумел вселить в него немного веры. 20 июня 2020 года Суббота Когда Курт просыпается, в голове стучит, а во рту пересохло, как в пустыне. Он стонет, чувствуя, как скрипят кости и болит всё и везде. — Доброе утро, — раздаётся сверху голос. Курт приоткрывает глаз и видит Рейчел, сидящую в кресле напротив. На её голове настоящее гнездо из волос, щёки порозовели, но на губах — улыбка. — Выпей-ка. Она протягивает ему стакан воды и две таблетки Тайленола, и Курт с благодарностью их принимает, трёт глаза, пытаясь согнать остатки сна. — Спасибо, — хриплым голосом бурчит он. — Что… — А теперь выпей вот это, — прерывает Рейчел и протягивает чашку, на этот раз с горячим кофе. Курт жадно глотает. — Мы что… напились прошлой ночью? — спрашивает он и оглядывается. Кто-то спит на полу, зарывшись в большое одеяло, а на кухне отчётливо слышится ещё чьё-то присутствие. Рейчел смеётся. — Ага. Похоже на то, — отвечает она с улыбкой на лице и делает глоток кофе. Курт откидывается обратно на подушку. — Я как будто снова в колледж вернулся. — Ну надо же было как-то отпраздновать твоё повышение, — объясняет Рейчел, и в это время комок на полу глухо стонет, поворачивается. — Зря мы взяли дешёвое вино, — заключает Курт и отпивает из своей кружки. — Но было весело, — резюмирует Рейчел. — И ты неплохо повеселился. — Ты так говоришь только потому, что я согласился петь с тобой в караоке, — парирует Курт и улыбается Рейчел, которая пихает его ногой. Он вспоминает, что было вчера до вина, вспоминает, как позвонил Рейчел и выложил всё начистоту, рассказал про врача и свои переживания насчёт лекарств, поделился всем накопившимся за долгое время. Курт вспоминает, как Рейчел пришла к нему, крепко обняла и приказала! одеться, сводила на ужин, позвонила друзьям, притащила караоке-машину и объявила, что сегодня они все расслабятся. Было реально весело. Курт не мог сказать, когда последний раз так много смеялся. Он давно не позволял себе просто побыть собой, не беспокоясь ни о чём, не подвергая каждое решение критическому осмотру. Этот вечер был ему жизненно необходим, и Курт не знал, как выразить свою благодарность Рейчел, которая каким-то непостижимым образом и так всё знала. — Поверить не могу, что ты позволила мне лечь спать, не умывшись, — стонет Курт и смотрит на неё, не поднимая головы. У него болят щёки от улыбки, а Рейчел только подмигивает, пожимает плечами и возвращается к своему кофе. Из-под одеяла раздаётся странный звук. Вскоре оттуда появляется взъерошенный котёнок, а за ним — не менее растрёпанная и недовольная Джанесса. — Что вы подмешали в это вино? — хрипло интересуется она, в то время как Чудовище облизывает её нос, а после набрасывается на копну спутанных волос. Она с интересом наблюдает за ним, трёт глаза и снова набрасывает на себя одеяло, сметая за собой и котёнка. — Я готовлю панкейки, — кричит Лили из кухни, и Джанесса что-то непонятно бурчит под одеялом. Курт смеётся, потягивается, чувствуя, как с этим движением просыпается всё тело, взъерошивает волосы. Спасибо кофе и Тайленолу, которые помогают снова почувствовать себя человеком. Он медленно встаёт, благодарно целует Рейчел в лоб, ободряюще сжимает её ладонь и направляется в ванную, чтобы умыться и ответить на сообщение Блейна. (Курт, ты что… напившись, отправлял мне смски?!?!). После Курт вытаскивает для девушек пижамные штаны своего жениха, помогает Лили с завтраком, лечит похмелье Джанессы и слушает, как распевается Рейчел. Всё ещё не так идеально, как хотелось бы, но Курт почему-то до смешного счастлив. И он хочет, чтобы это чувство задержалось в нём подольше.