***
Это было страшно. Страшно смотреть на братьев. Таких похожих сейчас братьев… Глаза полудемона налились кровью, а на щеках проявились темные полосы. Кагоме поняла, что что-то не так еще тогда, когда у самого входа в пещеру споткнулась о Тессайгу. Хоть ржавый меч и был отброшен в сторону, бой продолжался. Глаза демона тоже налились красным. Его клыки, выглядывающие из-за губ, угрожающе блестели, а пропитанные ядом когти пытались не просто задеть своего соперника, а проткнуть, разодрать, растерзать. Именно сейчас мико страшно захотелось убежать. Не куда-то там, а домой, к колодцу Костоглота, а после – уткнуться в мамино плечо и разрыдаться. Там Сота, дедушка… Нет… Хотелось поплакаться именно маме. Рассказать ей обо всем, поделиться своим страхом и диким ужасом, хотелось поскорее забыться и уснуть крепким и безмятежным сном, чтобы после все произошедшее оказалось кошмаром. Своды пещеры сотряслись в последний раз. Она точно не выйдет отсюда живой. Но она не хочет умирать. Она еще слишком юна, чтобы умирать. Когда откуда-то сверху начали падать глыбы, она не удержала равновесие и упала, закрывая голову руками, жмурясь и начиная тихо скулить. Враждебное рычание братьев заглушил шум обрушающихся на их головы камней, а когда на саму жрицу упало что-то тяжелое, придавливая к земле, она завизжала, распахивая свои глаза и пытаясь выкарабкаться из-под этого завала, пока ее не раздавило совсем. Сделать этого не удалось. Но больно не было. Кромешная тьма, окутавшая завалившуюся пещеру, не давала разглядеть ничего вокруг. Кагоме попыталась пошевелить своими конечностями, и, к счастью, обнаружила, что ее правая рука полностью свободна. Тогда она попыталась сдвинуть с себя тяжесть, что навалилась на нее, и в очередной раз взвизгнула, когда осознала, что на ней лежит не что-то, а кто-то. – Сещемару? – неуверенно прошептала кареглазая, осторожно ощупывая плечи мужчины. Откуда-то сбоку послышался злобный рык. – Боже мой, Инуяша! – опасливые ощупывания резко переросли в судорожные объятия. Уткнувшись носом в упавшие на нее волосы полудемона, девушка, наконец, расплакалась, крепко прижимая к себе тело мужчины и пропитывая его пышную гриву своими солеными слезами. – Я так… так испугалась, – дрожащим голосом прошептала она ему в шею, зарываясь пальцами в волосы на его макушке и вздрагивая. Мягких и чувствительных ушек полудемона она не нащупала. Зато прежде неясный и вразумительный рык, повторившийся в пыльной тишине, очень даже узнала. Инуяша был рядом, но закрыл ее своим телом вовсе не он. – Инуяша… – вновь прошептала она, слыша, как тот срывается с места, намереваясь разорвать источник звука и вообще всех присутствующих здесь в клочья. – Сидеть…***
Кагоме сидела у дерева, судорожно теребя подол своей одежды и кусая и без того растерзанные губы. Она вновь и вновь вспоминала их взгляды. Снова и снова прокручивала увиденное ею в своей голове. Она усадила полудемона. Привела его в чувства. А потом они ушли. Просто ушли. Лисенок плакал, когда Инуяша, вцепившись в его одежду, тащил мальчишку в противоположном от жрицы направлении. Малыш был единственным, кто не хотел покидать мико, кто верил в нее раньше и продолжает верить сейчас. И от этого становилось еще больнее. Сещемару тоже ушел. Немного погодя и убедившись в том, что мико в порядке. По крайней мере, так показалось ей самой. А еще ей показалось, что он злится. Его лицо было по-прежнему без эмоционально, однако его глаза пылали от ярости и злости. От злости на нее. Хигураши могла сбежать. Вряд ли убежала бы далеко и скрылась от демона насовсем, однако она могла выиграть время хоть ненадолго. Найти осколок, хотя бы один осколок, и сбежать домой. Что будет дальше – плевать. Плевать, что без этого осколка никто никогда не соберет камень Шикон, плевать, что подумают о ней ее бывшие друзья. Плевать. У нее был шанс, но она не хотела им пользоваться. Она не хотела быть рядом с Сещемару, но и не хотела уходить от него. Она не понимала, что происходит и почему ей так тяжело принять решение. В очередной раз прикусив свою губу, девушка зажмурилась и прислонилась спиной к стене, хмурясь, будто бы пытаясь что-то вспомнить. Где-то она слышала одну фразу… Жертвы всегда привязываются к своим насильникам. Кажется, это даже является психическим заболеванием… Как же оно там… Да неважно… Может, жрица просто сходит с ума? Да, она, определенно больна. Кажется, она начала понимать и принимать Сещемару. Это могло произойти под воздействием сильного переживания, могло произойти в тот момент, когда она почти сломалась. Кареглазая неосознанно оправдывала действия демона, считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели. Но какой? Подчиниться инстинктам зверя и стать хорошей и покорной самкой? Ее ладонь с глухим звуком ударила девушку по лбу. О чем она только думает? Надо бежать. Бежать и искать осколок, пока у нее появилось время, пока у нее появился… – Ты назвала меня именем полукровки. Девушка вздрогнула от неожиданности, когда услышала холодный голос демона. Он появился рядом незаметно. Хигураши промолчала, подтягивая свои колени к груди и обнимая их. – Ты посмела представить на моем месте другого самца? – проницательный взгляд вонзался в душу, вызывая холод и дрожь. Кагоме чувствовала это даже не глядя в его глаза. – Что ты хочешь от меня услышать? – хрипло прошептала девушка, утыкаясь лицом в свои колени и напрягая слух, дабы не упустить ни единого звука со стороны лорда. – Прежде чем я накажу тебя за это? – с явной издевкой в голосе спросил Сещемару, кажется, и не надеясь услышать ответ. – Признай, наконец, что ты моя самка. Признай, что ты это осознаешь и принимаешь. – Это не так. – Прекрати это отрицать. Ты уже давно признала это. Признай же вслух. – Это неправда. Я не признала этого и не признаю никогда, Сещемару. Смешок, раздавшийся после, заставил девушку вздрогнуть, и, наконец, поднять свои глаза на демона. В его взгляде и голосе больше не было злости. Только показательная жалость и насмешка. – Так почему же ты еще не ушла? – Я… – мико растерялась, закусив губу, а после неуверенно высказала очевидное: – Ты не отпускаешь. Теперь она услышала смех. Ее взгляд, брошенный на демона, был удивленным, недоумевающим. Это был первый раз, когда она услышала смех ёкая. Но даже тот был грозным, устрашающим и… презирающим. – Иди. Ты все равно вернешься. Она прищурилась, пытаясь понять, шутит ли он. Да что на уме у этого демона? Медленно поднявшись, Хигураши обошла дерево и сделала шаг назад, пристально присматриваясь к реакции лорда Западных земель. Он не шелохнулся. Его взгляд оставался надменным и насмешливым. Он действительно думает, что она вернется? Признаться честно, школьница и сама была не уверена в том, что слова серебряноволосого являются ложью. Сейчас же она бежала по лесу, стараясь уйти как можно дальше и одновременно с ужасом осознавая, что покидать Сещемару ей совсем не хочется.