Его собственность.

– Где Хиро-кун? – еще раз повторила Кагоме, чувствуя, что голос дрожит, а к горлу подступает тугой комок. Глаза заслезились, а в голове роилась куча мыслей, каждая из которой сводилась к одной – он не спас ребенка. А должен был? Единственной его целью является мико, и он уничтожит любые преграды на пути к ней. Даже если это будет ребенок. Встретившись с медным взглядом Сещемару, она увидела в нем лишь спокойствие и удовлетворение. Его лицо не отображало никаких эмоций, однако она чувствовала, что он доволен. Уголок губ ёкая слегка приподнялся. Он действительно ощущал удовлетворение. Она вернулась к нему. Буквально приползла на коленях, взмолилась… Но в то же время он не мог дать ответа на вопрос, который, хоть и не тревожил его, но все равно периодически всплывал в здравом разуме: вернулась бы она, не будь жизнь мальчишки под угрозой? Прикрыв глаза, лорд медленно втянул носом воздух, чувствуя запах ее слез. Такой привычный и… совершенно неоправданный в данный момент. Как можно убиваться по человеческому ребенку? Уголок его рта снова дернулся. Нет. Не нужно сравнивать этого мальчишку с Рин. Это две совершенно разные ситуации. Стараясь не обращать внимание на тонкий запах ее слез, Сещемару прикрыл глаза, погрузившись в раздумья. Как же он ждал этого момента… За столь долгий, по человеческим меркам, промежуток времени, он ни разу не покидал пределов тех земель, в которых остановилась его женщина. Но, даже по человеческим меркам, она думала слишком долго! В прочем, терпения и гордости в нем не занимать. Он наблюдал со стороны. Когда она стирала одежду и капли пота соблазнительно стекали вниз по тонкой шее, прячась в вороте кимоно. Когда она рассказывала деревенским детям какие-то глупые человеческие истории и задумчиво облизывала чувственные розоватые губы. Когда она собирала травы, задирая кимоно и подвязывая подол на талии, обнажая стройные бедра. Сколько раз он порывался в одном прыжке оказаться возле нее, бросить на влажную траву и силой взять столь желанное тело? Ощутить, как ее ноги сжимаются на его бедрах, как она напрягается и дышит, сдерживая робкие соблазнительные вздохи, так ласкающие его слух и дурманящими холодный разум. Иногда, когда она спала, он был к ней слишком близко. Отодвигал портьеру, смотрел на соблазнительные изгибы хрупкого девичьего тела, прикрытого лишь тонкой ночной рубашкой, и нередко ощущал сладкий и такой желанный запах особенных феромонов… Он догадывался, что в царстве Морфея ее окутывает страсть, желание, возбуждение, что там она предается экстазу, томно шепча его, именно ЕГО имя сквозь туманную пелену сна. В такие моменты, у лорда сносило крышу. Он не узнавал себя. До синяков искусывал бледные тонкие губы, сжимал кулаки, до крови впиваясь острыми когтями в ладони, и несся к ближайшему озеру, где скидывал одежду и окунался с головой в ледяную воду в попытке успокоить Зверя. Зверь бунтовал, бушевал, выл, заставляя Сещемару разрываться на части, и какое же самообладание ему требовалось, чтобы его сдержать… Из раздумий ёкая вырвал детский смех. Забывшаяся в безмолвном плаче жрица замерла, надеясь, что ей не послышалось. Смех повторился. – Рин-чан, мне щекотно! – хохотал мальчишка, вбегая в пещеру и устремляя свой взгляд на мико. Когда он понял, что она в сознании, в его взгляде появились искорки искреннего счастья. Недолго думая, он подбежал к нее, кидаясь в объятия и утыкаясь лицом в ее колени. – Кагоме-чан, я так рад, что ты очнулась! Чувствуя, что все ее естество ликует от радости, она прикусила губу, сдерживая очередной поток слез, но теперь уже от счастья. Он спас его. Сещемару спас Хиро. И он и представить себе не мог, насколько сильно кареглазая была ему благодарна. Поглаживая ребенка по голове, она устремила свой взгляд на ёкая, что сейчас изучал ее внимательным взглядом. – Спасибо, – одними губами прошептала она, не надеясь на ответ. Лорд отвернул голову в другую сторону, прикрывая глаза. Слыша, как мальчик захныкал, девушка приподняла его голову, глядя в лицо. – Не переживай, Хиро-кун. Все плохое позади, мы живы и здоровы. Мы в безопасности, – убаюкивающим голосом произнесла она, улыбаясь и заглядывая в невинные зеленые глаза ребенка, что переживал за нее также сильно, как и она за него. Она представить себе не могла, что будет, если его не станет. И осознавала, что он жив лишь благодаря ему. Сещемару. – Хиро-кун, ну куда ты убежал? – послышался веселый голос девочки с каштановыми волосами и милым задорным хвостиком на голове. Она вбежала в пещеру через пару минут после мальчика и остановилась, озадаченно разглядывая Кагоме. Через несколько секунд жрицу осенило. В те немногочисленные разы, когда они пересекались с Сещемару, она замечала рядом с ним девочку в клетчатом кимоно. Человеческую девочку, путешествующую с ним. Он же... не делал с ней ничего дурного!? Не удерживал ее рядом с собой силой!? Бросив быстрый взволнованный взгляд на ёкая, она поймала его взор, устремленный на Рин, и замерла... Таким же взглядом на нее когда-то смотрел ее дедушка... Таким же взглядом на нее смотрели мама и Сота... Таким же взглядом ее каждый раз одаривал Хиро... В этом взгляде четко отражалась забота. Не веря своим глаза, мико изумленно приоткрыла рот. Мысли в голове путались, не давая ей составить в голове единую картинку. Он – ёкай, подчинивший и взявший ее силой. Насильник, что причинил ей столько боли, что сломал ее, что терзал ее тело и душу до ломоты, до боли в конечностях. Зверь, использующий ее женственную сущность для удовлетворения своих похотливых животных желаний. Он – ёкай, подобравший осиротевшую маленькую девочку. Мужчина, дающий ей еду и защиту, покровительствующий и оберегающий ее. Лорд, взявший опеку над беззащитным ребенком. – Кагоме-чан, это Рин-чан! Она приехала сюда на огро-омном двухглавом драконе! А еще она даже разрешила мне покататься на нем, представляешь!? И мне не было страшно! – раздался восхищенный голос Хиро, вырвавший ее из раздумий. Опустив взгляд на ребенка и взъерошив ему волосы, она улыбнулась, пока он продолжал, понизив голос до более приглушенного: – А еще с ними был какой-то жаб. Противный такой... Все время ворчал. – Я все слышу! – раздался откуда-то с улицы скрипучий вопль. Вскоре в пещеру вбежал запыхавшийся демоненок, почти сразу же бросившийся в ноги лорда и принимаясь неистово кланяться. – Сещемару-сама-а-а, простите вашего верного слугу, не уследил за ними, не удержа-а-ал!.. Мерзкие человеческие детишки обхитрили бедного Джакена... Лорд в ответ, не желая слушать вопли, режущие уши, с такой силой отпихнул его от себя ботинком, что жаб отлетел в противоположную стену, тут же завопив пуще прежнего. – Сещемару-сама-а-а, за что вы так со мно-ой? – Джакен, – наконец, подал голос ёкай, заставляя всех в пещере замолчать. Взгляд, полный стали, был устремлен на демоненка. Тогда показалось, что лягушонка медленно просверливают ледяные буравчики, заставляя сжаться и затрястись от страха. – Отведи детей к реке. Им нужна еда.

***

В душе жрицы, наверное, впервые за долгое время, воцарилось долгожданное умиротворение. Она не знала, что принесет ей завтрашний день, что будет дальше, и даже не могла надеяться на стабильность, однако понимала, что в ее жизни хотя бы на один день наступило долгожданное спокойствие. Хиро обрел себе подругу, в компании которой может забыть о ненависти, которой его одаривали деревенские дети. Он правда заслуживал только самого лучшего. Кагоме готова была подарить этому ребенку весь мир. Этот мальчик вырастет хорошим человеком. Из груди девушки вырвался громкий вздох. Стоит ли надеяться на то, что ёкай позволит оставить мальчика? А, если нет, разрешит ли отвести его в деревню под попечительство бабушки Каэде? Пожилая женщина хоть и бывает весьма своенравной и ворчливой, к детям она доброжелательна и обязательно позаботится о сиротке. Хиро смышленый мальчик. Хороший помощник в хозяйстве, да и сообразительный. Прикрыв глаза, девушка постаралась отвлечься от грустных дум. Мысли заворошились одна за другой, не давая расслабиться и отдохнуть. За все это время мико даже успела привыкнуть к жизни в деревне. Пусть по лицемерным жителям ее сердце ныть и тосковать не будет, и поделом им, все же, она могла назвать ту жизнь мирной и спокойной. Только вот... Почему здесь она чувствует себя гораздо лучше, чем там? Почему ей комфортно и спокойно в обществе мужчины, что применял к ней грубую силу, заставляя рыдать, биться в истерике, ненавидеть... Ненавидеть?.. Может ли жрица от всего сердца признать, что ненавидит Сещемару? Что ее бросает в гнев и дрожь при взгляде на холодное выражение лица, надменный взгляд, с нотками насмешки?.. Мысль о том, что ненависть больше не окутывает ее сердце отчего-то не пугала и не страшила. Если ей суждено провести с этим мужчиной всю свою короткую человеческую жизнь, то, может, стоит уже смириться? Смириться... Принять то, что она его женщина. Отдаться полностью. Без остатка. Перед глазами всплыл образ, который являлся к ней в одну из ночей. Сладкое, томительное, изнывающее желание окутывало ее каждый раз, когда во снах хладнокровный екай доводил свою самку до грани экстаза, но никогда не давал желаемой разрядки. Издевался, мучил, томил, зазывая в лес, вынуждая признать то, что она, ее тело и душа, целиком и полностью, до последней капли принадлежат ему. Желая вырваться из нахлынувшего наваждения, Кагоме приоткрыла глаза и вздрогнула, встретившись с медным прищуренным взглядом. Он сидел прямо перед ней. Изучал глазами, ловя каждый выдох и чувствуя тонкий запах желания, сочащийся из ее женственности. – Сещемару... – выдохнула она, а он замер. В этот момент школьнице показалось, что демон перестал дышать. Ведомая странными чувствами, она поддалась вперед, робко прикасаясь своими губами к его. Казавшиеся до этого тонкими и холодными, губы мужчины оказались горячими и влажными. Лишь оказавшись на холодной горизонтальной поверхности мико осознала, что только что совершила. Поцелуй стал властным и жестоким. В этот момент девушке показалось, что сейчас ёкай вымещает на ней всю боль ожидания, которое она вынудила его пережить. Покусывая порозовевшие чувственные губы, мужчина грубо раздвинул тонкие бедра, пробираясь под кимоно и проводя по паху. Пальцы ощутили обильную влажность, вынуждая его замереть и отстраниться, поднимая руку, тем самым заставляя распаленную жрицу стыдливо отвернуться, прикрывая лицо ладонями. В этот момент она снова почувствовала, как его пальцы заскользили, вызывая в теле восторженный отклик и срывая с ее уст первый стон. Понимание происходящего приходило к Кагоме медленно. Тело реагировало гораздо быстрее разума. К своему ужасу она осознала, что не хочет, чтобы это прекращалось. Мысли путались, делая девушку беспомощной и лишая здравого смысла, пальцы на ногах сжимались, а внизу живота нарастало тягучее напряжение, вынуждая выгибаться и дрожать. – Смотри мне в глаза, – ледяным тоном произнес мужчина, внезапно останавливаясь, из-за чего из горла мико вырвался хриплый, полный разочарования стон. Пах заныл, не желая паузы в этой сладкой пытке, а бедра качнулись навстречу в надежде на ответную ласку. Встретившись карими глазами с его золотыми, школьница стыдливо поморщилась. В этот момент он подцепил ее подбородок, наклоняясь к лицу и вынуждая вновь обратить на него свой взгляд. – Прервешь зрительный контакт, и я остановлюсь. Пальцы мужчины вновь заскользили, срывая с губ жрицы вскрик, а ее завороженный взгляд был устремлен в глаза мужчины. Сейчас они были такими... необычными. Вместо стали по ним разливался мед. Самодовольный прищур говорил о том, что от происходящего он получает невероятное наслаждение, однако медленно сужающиеся зрачки были явным признаком того, что от запаха женщины, стоящем в воздухе, срывало крышу. – Моя, – холодно произнес он, достаточно быстро расправляясь с поясом хакама и одним рывком притягивая девушку за бедра. Хриплый стон эхом разнесся под сводами пещеры, когда изнывающее от желания женское лоно было заполнено единственным, что способно унять жажду трепещущего тела. Неистовое вожделение заставило хрупкое женское тело задрожать. Влажные пухлые губы впились в крепкую шею, оставляя алеющий след от зубов на благородной белой коже, а бедра вжались в мужской торс, зазывая, моля начать двигаться, дабы удовлетворить распаленное и ноющее тело. Демон зарычал, давая своей женщине то, чего она так сладостно желает. В этот момент ёкай восторжествовал, осознавая, что он единственный, кто может удовлетворить свою самку, единственный, кого она возжелала. В этот момент человеческая женщина окончательно признала свою принадлежность этому ёкаю.