Работа сельским врачом

Вот и стою у небольшой сельской больницы. Я, еще, казалось, недавно бывший великой страной вместе со своим немного больше, чем другом, Польшей, ныне выучился на врача, чтобы пореже видеть своего русского мучителя. Под тоненьким, европейского кроя, потертым пальто, которое мы купили, еще когда я был с Феликсом, я мерз, во время суровой русской зимы, удивляясь, как я еще не простыл. Давно его уже не видел. Практически сотня лет прошла. Только Иван, иногда посмеиваясь, проведет по землям, некогда бывшими польскими, и скажет тихо: «Все будут едины с Россией». От этого становилось жутко, я впадал в панику, казалось, у меня уже развилась паранойя. Хотя, почему казалось? Во время обучения я сам себе поставил себе такой диагноз, по умным книгам. Поэтому, при первом удобном случае я напоил Брагинского и вымолил разрешение выучиться на врача. И сейчас, в старом пальто и валенках, которые мне были велики на пару размеров, я стою метрах в двадцати от небольшого домика, где мне и предстоит прожить года три. Из-за моей внешней юности, которая будет длиться еще много веков, придется постоянно менять место жительства. Может, как-нибудь, встречу Феликса, израненного или больного. А может он, странствующий и брошенный, когда-нибудь найдет одинокий и потрепанный больничный флигель, с тусклым фонариком над дверью, покачивающимся от легкого ветерка, и зайдет. Увидит меня, как всегда улыбнется, кинется на шею, радостно повизгивая, не давая прилюдно выплеснуться чувствам. Наконец, акушерка, типичная русская баба, крепко сбитая, с лицом, явно умудренным опытом деревенской жизни, открыла мне дверь во флигель. Буквально вбежав в темное здание я сбросил с себя пальто, аккуратно повесив его на вешалку. Стащив порядком надоевшие валенки, я поднял взгляд на акушерку. Как я узнал у извозчика, который происходил из местных краев, ее звали Анна Петровна. У нее было доброе, но при этом порядком измученное лицо, выражавшее волнение и искреннюю радость. Конечно, когда доктора в деревне не было почти месяц, ты и только выучившемуся обрадуешься. -Вы, наверное, замерзли, кушать хотите!- обеспокоенно произнесла она, будто мать над своим малолетним ребенком. -Да. Есть такое. - тихо произнес я, поежившись. Я старался, как мог показать свою мудрость и, надеюсь, у меня получилось показать это. Анна Петровна проводила меня в небольшую комнатку, с топящейся русской печью, в которой тихо потрескивали поленья. Только от этого треска древесины можно было назвать комнату уютной. В центре находился большой стол, на котором стояло немного еды. Какие-то пироги, что-то мясное. А посередине стола уже опустевший графин. За столом сидели двое: один мужчина лет 40, довольно интеллигентного вида, и другой, постарше, ровесник Анны Петровны, как я осмелился предположить, ее муж. Второй мирно дремал, завернувшись в тулуп. -З-здрасте.- скромно поздоровался я, съежившись. -Здрасте - здрасте, доктор!- радушно поприветствовал меня тот, что был по приятнее видом. - Присаживаетесь! Я скромно присел на край стула и осмотрел сидящих. -Как звать Вас? – спросил он, и только сейчас я приметил тонкие усы, как я иногда видел на портретах молодых гусаров. -Т-торис. - пищал я, будто боясь каждого русского. -А по батюшке? – напрягся мой собеседник. -Не принято у нас, извините. - посмелее произнес я, понимая, что от волнения я даже имени не придумаю. -М…поляк?- с удивлением произнес он, погладив свои усы. -Нет, литовец!- отозвался я, еще сильнее сжавшись. -А-а, тогда хорошо,- улыбнулся он,- Меня зовут Иван Афанасиевич. Я фельдшер тут,- от имени Иван меня дернуло и еле заметно затрясло. Второй, сидевший напротив, дернулся и что-то промычал. -Извините его. Это охранник наш, Прохор. Он ждал Вас. Выпить хотел с Вами за приезд, но не дождался, как видите,- с усмешкой сказал фельдшер,- Он хороший, пьет редко так-то. Я лишь кивнул и уставился в окошко. Началась вьюга. Значит, никто в ночь не приедет и я смогу нормально отдохнуть. В комнатку буквально вплыла девушка, лет 20-23. Особого внимания я на нее не обратил. Да, она была красива: длинные русые волосы, собранные в две тугие косы, глубокие голубые глаза, правильно лицо, но… но я не мог сравнить ее с Феликсом, которого, возможно идеализировал, но прекраснее него не мог представить. Увидев меня, она густо покраснела и быстро проскочила мимо, к Прохору. -О, Аннушка, батьку забрать пришла?- все так же радостно спросил фельдшер. -Да, Иван Афанасьевич, да. Матушка совсем разбушевалась, что папенька не идет, - пищала девушка, поднимая отца,- Вот я и пришла,- Прохор же, брыкался и что-то бурчал себе под нос, неосторожно пихая девушку. Я хотел было помочь, но, как ни странно сторож утихомирился и они пошли к себе. -Хороша девка!- воскликнул Иван, погладив свои усики,- Был бы моложе, не думая бы женился! -Да, неплоха, неплоха, - безэмоционально сказал я, выстраивая в голове образ Польши, счастливого и хрупкого, каким старался я его себе запомнить. -Похоже, Вы, доктор, понравились ей,- как бы невзначай заметил фельдшер. -Ну, понравился и понравился,- пожал плечами я,- Что с того? -Может. Возьмешь девку в жены. Хороша же! -Не зна-аю, не знаю,- протянул я,- Сердце мое уже отдано. Но, боюсь, не увижу я е…ее. -Ну, если что, Вы знаете, кого можно найти для совместной жизни,- улыбнулся Иван Афанасьевич и встал со своего кресла,- Пойду я спатеньки. Ваша комната на втором этаже, с резной дверью,- он еще шире улыбнулся мне и вышел из комнаты, пожелав спокойной ночи. Немного посидев в столовой, я решил тоже отойти ко сну. Поднявшись с кресла и поежившись от пробравшего меня холода, я направился к лестнице. Я старался идти как можно тише, но лестница предательски скрипела. Пройдя пару метров, я увидел массивную дверь, с резным цветком, напоминавшим ромашку. Зайдя в комнату, я почувствовал запах старины, тяжелый и удушающий. Я осмотрелся, вздохнув. Все, что стояло в этой комнате, это письменный стол, шкаф для книг во все стены и низкая кровать. Стянув с себя все свое шмотье, я буквально упал на кровать и тут же уснул.