Злата, имя такое

      После того случая жизнь в Эреборе потекла своим чередом: дважды в день Смауг ненадолго покидал сокровищницу, непременно возвращаясь с новой порцией мяса или фруктов. А я, в неровном свете факела, любезно предоставленного драконом, бродила среди сокровищ, пытаясь отыскать вещи, которые могут пригодиться при побеге. Пока список полезного был удручающе мал, и включал в себя лишь старую флягу, неизвестно как оказавшуюся среди всех этих богатств, небольшой кинжал в потертых ножнах, который я планировала использовать в качестве ножа, и кожаный кошель, под завязку набитый золотом и драгоценными камнями.       Последний был на случай, если я так и не смогу отыскать дорогу домой — начинать новую жизнь в Средиземье лучше имея на руках хоть какой-то стартовый капитал. Вернуться домой мне хотелось нестерпимо, и потому сама мысль задержаться в этом выдуманном мире словно приносила боль. Обнять брата и отца, созвониться с друзьями и забыть Смауга как страшный сон, но та сила, что выполнила прошлое мое желание, явно не была настроена на благотворительность. Признаюсь честно, о доме я старалась вспоминать как можно реже — иначе тут же появлялись предательские слезы, которые отчего-то сильно раздражали дракона. Нет, он не рычал и ничего не говорил, но взгляд у него в такие моменты становился жутковатым.       Однако тем, что по-настоящему сводило меня с ума, была скука. В сокровищнице было совершенно нечем заняться, и это угнетало. Книг в логове Смауга не водилось, а если бы и нашлась хоть одна — далеко не факт, что я сумела бы разобрать местную письменность. Петь песни… Боюсь, в этом случае дракон меня точно прибил бы, поскольку слуха у меня не было совершенно. Об интернете и прочих благах цивилизации оставалось только мечтать, ибо по уровню развития, насколько я помню, Средиземье застыло где-то в Средневековье.       В общем, я пыталась развлечь себя сама: выстраивала башенки из блестящих монет, выкладывала из разноцветных камней странные картины, пыталась собрать одинаковый комплект доспехов… От золота начинало тошнить, как и от стен сокровищницы-темницы, а отряд гномов если и существовал в действительности, то явно не спешил к Эребору. И это можно было бы вытерпеть, если бы не янтарный взгляд, который преследовал меня повсюду.       Просыпаясь утром и засыпая вечером, я знала, что Смауг внимательно следит за каждым моим действием. Он любовался, когда я бесцельно бродила среди сокровищ, наблюдал, как я ем, неотрывно следил, как я принимаю водные процедуры в полуразрушенных купальнях города… От него невозможно было спрятаться, а спросить, чем вызван такой интерес к моей персоне, я попросту опасалась — а вдруг ответ мне не понравится?!.       Тихий стук изумруда о поверхность золотого блюда обозначил начало нового дня. А что? Календаря у меня не было, а отсчитывать количество проведенных в заточении дней этими камушками, коих в сокровищнице валялось даже в избытке, было удобно. В блюде их уже находилось семнадцать, что означало именно такое количество бесцельно и бессмысленно прожитых дней.       Позавтракав яблоком, я, в сопровождении дракона, отправилась в одну из особенно полюбившихся мне купален. Пол и стены здесь были выложены камнем разных оттенков зеленого с редкими черными прожилками. В местных камнях я не разбиралась, но больше всего он походил на змеевик, что казалось мне довольно символичным. В этой комнате было много света — он проникал из небольших окошечек под потолком и, что удивительно, совсем не было разрушений, встречавшихся в других залах. А еще здесь была речка, протекающая под горой, которая небольшим журчащим водопадом лилась в бассейн. Она, конечно, была холодной (чтоб не сказать — ледяной), но со Смаугом это не было проблемой, зато неизменно радовала меня своей чистотой и прозрачностью.       Раздеваться под изучающим золотым взглядом было все еще не очень комфортно, но нервно оборачиваться, как раньше, я перестала. Дракон, к слову, выполнил мое условие, обеспечив меня маленьким гардеробом: двумя платьями (первоначально их было три, но одно было такого жуткого цвета, что от него я быстро избавилась, соорудив из его останков что-то типа тапочек); тремя длинными туниками и новенькими штанами взамен пижамных. На вопросы о происхождении одежды рептилия скалила зубы, но продолжала упорно молчать.       Его взгляд буквально прожигал меня насквозь, пока я спускалась по ступеням в воду. Эх, были бы у меня длинные волосы — можно было бы хоть как-то прикрыть наготу, а так они едва касались плеч. Даже резкий нырок под воду не избавил меня от молчаливого присутствия чешуйчатого надзирателя. Называется, ощути на себе всю прелесть бытия похищенной драконом принцессы. Меня, конечно, не похищали, но ситуация явно напоминала сказочную. Чувствую, когда я вернусь домой, резко возненавижу любые истории, песни и фильмы, в которых упоминаются драконы… Вылезать из воды не хотелось, поэтому я, подплыв к краю бассейна, обратилась к Смаугу: — Хватить прожигать во мне дыру взглядом, а? — может и не следовало задавать вопрос в лоб, но… — Тебя это смущает? — фыркнув, поинтересовался этот… птеродактиль-переросток. — Есть немного, — покривила душой я. — Ничем не могу помочь, — повторно фыркнул дракон. — Если бы ты не попыталась убежать тогда… — Я пыталась убежать? — наслаждаться купанием после его слов не получалось, поскольку вода показалась просто ледяной. Выбравшись из купальни, поспешно завернулась в какую-то тряпку (простынь?), припасенную моим тюремщиком, и продолжила свою мысль: — Босиком? Без запасов еды и воды? Ты все не правильно понял! Я всего лишь хотела увидеть солнце и подышать свежим воздухом, что логично после четырех дней сидения в темной пещере! — Дюймовочка перед свадьбой, блин, но лучше так, чем сказать ему правду. — Блеск золота вполне способен заменить солнечный свет, — оскалил зубы дракон. — Но золотом можно любоваться вечно, не боясь ослепнуть. — Меня уже тошнит от твоей кучи золота! — сорвалась на крик я. — Ну, это не мои проблемы, правда? — великодушно не заметил моей маленькой вспышки Смауг. — Гадский червяк! — прошептала я, натягивая самодельные тапочки. Будь здесь дверь — хлопнула бы ей так, чтобы осыпалась штукатурка, а потолок пошел трещинами… Но двери не было. Вздохнув, я бросила прощальный взгляд на купальни и медленно поплелась обратно в сокровищницу. К счастью, Смауг не услышал столь «лестный эпитет», или сделал вид, что не услышал, и направился следом за мной…