Злата, имя такое

Реальность была невыносима. Одно дело – переживать за книжных героев во время чтения, сидя в удобном кресле и попивая горячий чай, и совсем другое – мучиться от неизвестности, ожидая вестей о возлюбленном. И все же мне приходилось чуть легче, чем мистеру Бэггинсу: у меня отсутствовал только ящер, у него же – целых тринадцать друзей. (Четырнадцать, если вспомнить о маге, который как покинул их отряд перед входом в Лихолесье, так и запропал с концами – ни ответа от него, ни привета. А ведь он, кажется, тоже в какую-то опасную авантюру влез… ) О том, что в Эсгароте накануне что-то произошло, напоминал только столб дыма, темнеющий далеко на горизонте. Судя по мерцающим всю ночь алым всполохам, пламя охватило весь город, и к утру он медленно дотлевал вдали. Мы с Бильбо не решались покинуть наблюдательный пункт, опасаясь пропустить хоть какой-нибудь знак, и даже если одному из нас требовалось отлучиться, второй оставался следить за плоскогорьем, развалинами Дейла и извилистой рекой, впадающей в озеро. Незнание угнетало. Как долго может продлиться сражение? Сколько орков напало на город? Жив ли Бард? За несколько встреч, что у нас были, я успела к нему привязаться: все-таки у меня не так уж много близких в этом мире (если честно – то один дракон и один человек со своими детьми), и все они сейчас на юге. Отсутствие дракона тревожило меня больше всего. Его крылья позволяли вернуться из Озерного города за несколько часов, но его до сих пор не было. А в голове, как назло, всплывали сцены из проклятой книжки… Разум подкидывал десятки картин падающего с небес дракона, сраженного стрелой. Я словно наяву слышала, как он издает громогласный рык, а затем падает, погружаясь в холодные воды Долгого озера. Как уходит камнем на дно, оставляя меня в этом мире совсем одну. Милый Бильбо, не знающий о моих мрачных размышлениях, пытался подбодрить меня как мог. Но и хоббиту приходилось нелегко: напускное спокойствие, с которым он держался, не скрывало его волнения. И все же только его компания не позволяла мне скатиться в уныние. Мы перебрасывались ничего не значащими репликами, обсуждали приближающуюся зиму и меняющуюся погоду, рассуждали о том, что сумеречный час стал наступать раньше и длиться меньше, а также робко делились планами на будущее. Бильбо, прикидывающий, что лучше подать к столу, когда (мне бы его уверенность!) его товарищи вернутся, прервался на середине фразы, потому что заметил фигуры, приближающиеся со стороны разрушенного Дейла. – Это они, Злата! – громко воскликнул он, вскакивая на ноги. Мы, не сговариваясь и преисполнившись надеждой, бросились к лестницам. Уверенно идя по переходам, я благодарила всех известных богов за то, что они вернулись живыми. И каково же было мое разочарование, когда среди прибывших к вратам Эребора я заметила лишь несколько знакомых лиц. – Ори! Нори! – кинулся к друзьям Бильбо, сжимая каждого в объятиях. – Балин, как я рада, что вы невредимы, – обратилась я к седовласому гному, стараясь не показывать своего расстройства из-за отсутствия одного конкретного ящера. – Увы, госпожа Злата, не все, далеко не все. Юный Кили ранен, и ему требуется помощь, – устало сообщил гном. Бильбо сдавленно охнул и бросился искать своего товарища. – А остальные? – поинтересовалась я, вглядываясь в пришедших с ними людей. – Они остались отражать нападение. Нам было приказано увести женщин и детей от опасности, хотя, видит Махал, мне не хотелось бежать от сражения. – Та груда камней – не самое лучшее пристанище, – отозвалась я, нахмурившись. Маловероятно, что женщины и дети, несущие небольшие торбы и тюки, смогут выжить в разрушенных домах древнего города. Предположим, сейчас зима только-только вступает в свои права, но что они будут делать дальше? Мои размышления прервал гном: – Торин предложил разместить пострадавших в Эреборе. – Что ж... – я задумалась над тем, какова будет реакция Смауга на подобное самоуправство. Злость из-за вторжения на его территорию множества незнакомцев? Гнев на коронованного гнома? Ярость на орков, чье нападение привело к сожжению Эсгарота и вынужденной миграции его жителей? Все вместе или ничего из перечисленного? От меня тут в любом случае ничего не зависит. – Это кажется разумным. – Я знаю, о чем вы подумали, госпожа Злата, но давайте решать проблемы по мере их поступления. Прямо сейчас важно разместить всех прибывших и оказать помощь раненным. – Ваша правда, – согласилась я, взвешивая все "за" и "против". – Думаю, Восточный чертог подойдет лучше всего. – Наши мысли совпадают, – чуть улыбнулся старый гном. – Во-первых, насколько я успел оценить, дома там наиболее целые, да и система отопления не слишком повреждена… – А во-вторых – это обособленная часть города и, что наиболее важно, расположенная дальше всего от сокровищницы. Что, в свою очередь, поможет снизить градус злости Смауга, когда он вернется. Он же цел? – я с надеждой посмотрела на королевского советника. – Когда мы уходили, он кружил в небе над городом, – утешил меня Балин. – Появление вашего супруга было крайне неожиданным для неприятеля и весьма полезным для нас. – Он мне не… – начала было я, когда меня прервал возвратившийся Бильбо, сообщивший, что Кили размещен в покоях и, хотя его лечением уже занимаются, помощь Балина не помешает. Я кивнула Балину, и тот поспешил за хоббитом. Мне же, в свою очередь, предстояло заняться размещением людей. Привлекать внимание собравшихся не требовалось: женщины еще во время беседы с гномом начали на меня неодобрительно поглядывать, пытаясь определить, кто я такая и почему со мной любезничает важный гном. Что ж, понадеемся, что именно вежливое обращение Балина ко мне создало хоть какой-то авторитет в глазах горожан, иначе с чего бы им слушаться меня сейчас? – Меня зовут Злата. Я – Хранительница С.., – слово «сокровищ» едва не сорвалось с языка, но я вовремя остановилась. – Рада приветствовать всех вас в Эреборе, хотя и при таких трагичных обстоятельствах. Прошу следовать за мной, я покажу, где можно разместиться. *** Всю ночь и весь следующий день к Одинокой горе подтягивались люди. Они шли малыми группами по несколько человек, кто-то с вещами, кто-то без. Проходили через развалины старого города и направлялись к Эребору. Обладающий более острым зрением Бильбо вглядывался в толпу в попытке найти наших знакомых. Из его отряда вернулось лишь восемь гномов, и хоббит волновался, не зная, какая судьба постигла Торина, Фили, Двалина, Оина и Глоина. Я же вместе с Дори и Балином занималась размещением прибывающих. На большую семью мы выделяли целый дом; некоторые пары или те, кто раньше были соседями, заселялись компактнее, занимая несколько комнат или этаж. Глоин сообщил, что раньше в этой части Горы располагались торговые ряды, жилье и цехи мастеровых. В связи с чем в большинстве домов сохранилась старая, но крепкая мебель, а также глиняная посуда, медные котлы и прочая утварь. Люди, спасшиеся из города, не успели взять много вещей, и их скудного имущества вряд ли хватило бы для начала новой жизни, и потому мы изо всех сил старались обеспечить их необходимым минимумом. Встречая прибывающих, я выискивала своего рыжеволосого мужчину (думаю, если Смауг заявится в драконьем обличии – крики людей будут хорошим оповещением), а также Барда с его семьей. Друзей все не было, и во мне рос страх и отчаяние. И злость на одного конкретного ящера. Несмотря на большой поток людей, я старалась расспросить каждого о том, что с Эсгаротом, отрядом гномов и, самое важное, драконом. Многие ничего не знали, так как бежали от орков или пламени, охватившего их дома; другие видели отряд Торина, но и их показания вряд ли можно было назвать достоверными (потому что количество гномов, прибывших в город, разнилось от беженца к беженцу. Один мужчина на полном серьезе вещал о целой армии и аж трех драконах в небе). Некоторые прибывшие сообщали, что дракон повержен. Утверждали, что это сделал кто-то из гномов или же что он был сражен черной стрелой, выпущенной рыбаком. Сердце разрывалось каждый раз, стоило мне услышать, что дракон убит, хотя я не переставала верить, что Смауг жив, и убеждала себя в том, что это не более чем слухи. Но молва о смерти ящера быстро распространялась среди беженцев, а значит, рано или поздно, они, подуспокоившись и обжившись, начнут совершать вылазки в поисках сокровищ, которых в Эреборе, все по тем же бесчисленным слухам, было видимо-невидимо. И что мне тогда делать прикажете? С кулаками на них бросаться? Так ведь прибьют и не заметят… Нет, Смауг, конечно, повторно наложил заклятия на свои сокровища после ухода гномов, но что-то я сомневаюсь, что озлобленные и обездоленные люди поверят мне на слово и тут же перестанут тянуть руки к чужому добру. Только и остается надеяться, что дракон вернется до того, как появятся первые жертвы его паранойи (или предусмотрительности?). Я закончила объяснять дорогу к нужному дому мужчине, державшему в руках двух несушек (сложно заблудиться, когда инструкция буквально звучит как: "Горящие факелы видите? Идите прямо по ним и никуда не сворачивайте. Доберетесь до лестницы – спуститесь вниз на три пролета, там вас встретит гном по имени Балин и направит дальше"), когда сзади раздался знакомый голос: – Гляжу, тут стало очень людно. – Фили! Рада видеть тебя целым! – поприветствовала я светловолосого гнома с заплетенными в косицы усами. – А я-то как рад пребывать целым, госпожа Злата, – чуть улыбнулся гном, а потом сгреб меня в крепкие объятия. Смутившись, я в ответ похлопала его по спине, но вряд ли он почувствовал это через свою одежду и кольчугу под ней. – Как здоровье моего брата? – Ваши товарищи сделали все необходимое для его лечения. Он в Верхнем чертоге. – Счастлив слышать! Тогда я сейчас же поднимусь к нему, – кивнул мне Фили, а потом заметил другого гнома неподалеку. – Дори! – обрадовался он и, оставив меня, направился к собрату. Они схватили друг друга за плечи, а потом ударились лбами. Такое приветствие я видела не впервые, гномы встречали так всех своих возвращающихся товарищей, но каждый раз это производило на меня неизгладимое впечатление. Шутка про "Были бы мозги – было б сотрясение" тут прямо-таки напрашивалась, но пока удавалось сдерживаться и не произнести ее вслух – обижать гномов не входило в мои планы. Все и так на нервах, только склок между условными "своими" нам тут и не хватает для полного счастья. – Госпожа Злата, – поприветствовали меня подошедшие Оин и Глоин. Я кивнула им, а потом осознала – возвращаются те, кто оставался, чтобы остановить орков, а это значит… – Злата! – я в очередной раз оказалась в чужих объятиях, на этот раз, в девчоночьих. Они, конечно, тоже были крепкими, но ребра от них не трещали протестующее, а воздух не покидал легкие. – Тильда! Сигрид! – воскликнула я в ответ, обеими руками прижимая к себе дочерей Барда и выискивая его самого. Тот вместе со своим сыном Баином стояли чуть поодаль, и, дождавшись, когда девочки отстранятся, поочередно обняли меня. – Давно не виделись, – слегка улыбнулся мальчишка. Хотя какой он теперь мальчишка? Такое чувство, что за те пару недель, что мы не виделись, он успел повзрослеть сразу на несколько лет. – Рада, что вы невредимы, – улыбнулась я, оглядывая всех четверых. Они выглядели уставшими, но были тепло одеты и при них были несколько мешков и сумок: они, в отличие от многих других, явно успели собрать самые необходимые вещи, когда покидали город. – Я надеялась, что с вами все хорошо, и подготовила для вас отличный дом, где вы сможете разместиться с комфортом. – Никогда не думал, что побываю внутри горы, да еще и при таких обстоятельствах, –покачал головой Бард. – Я тоже не думал, – услышала я низкий голос Смауга. – Но незваные гости – это такие существа, которые дома сами заводятся, как тараканы там, или гномы, и ведь никак их потом не выкуришь… Он неподвижно стоял позади всех. Рядом с ним были Двалин и Торин, чья рука покоилась на плече счастливо улыбающегося Бильбо (удивительно, что я не заметила, когда хоббит спустился со своего наблюдательного пункта. Наверное, он сразу увидел приближение друзей, но от радости позабыл предупредить меня). – Ты… – выдохнула я, не в силах подобрать слова от нахлынувших чувств, и сделала шаг ему на встречу. Он стоял в одной тунике, тогда как стоявшие рядом гномы и люди были тепло одеты в парки и меховые жилеты или кутались в длинные плащи. Как не закоченел только на ветру и морозе? Одно слово: дракон. – Ты… Я преодолела оставшееся расстояние до него и ткнула кулаком в грудь: – Клятый ящер! Меня сразу обхватили его крепкие сильные руки и притянули к себе. Я прижалась к нему всем телом, уткнулась носом в его шею и вдохнула ставший родным запах дыма, раскаленного металла, огня, Смауга. Живой!.. *** Зима как будто ждала, когда последние жители Озерного города соберутся в Одинокой горе, потому что сразу на следующее утро начался снегопад. Снег валил, погребая под собой развалины Дейла, скрывал все видимое плоскогорье до самого горизонта, окрашивая местность в белый цвет. Тяжелые тучи полностью затянули небо, не давая проникнуть ни солнечному свету днем, ни мерцанию звезд ночью. Снег изолировал нас от всего мира (или мир изолировал нас), давая уставшим людям и гномам необходимую передышку. С приходом людей в Эреборе многое поменялось. Стало… людно и шумно: то тут, то там слышались разговоры, крики, плач и смех. Мне было приятно видеть, как оживает Гора, пусть даже и всего одна ее часть – несколько уровней в Восточных чертогах. Месяцами ходя по опустевшим пыльным переходам, я представляла, как тут все выглядело во временя расцвета царствования гномов. И, хотя до былого величия было еще далеко, видеть даже такие изменения было радостно. Хотя не все разделяли мою радость. Удивительное единодушие по отношению к людям выказывали их величество Торин и их чешуйчатость Смауг. Дубощиту из рода Дурина не нравилось, как вольготно люди себя чувствовали в гномьем королевстве, что именно они, а не гномы заселили и оживили Гору спустя сотни лет (об этом мне как-то за завтраком рассказал Бильбо). Смаугу же не нравилось человечество в целом. Ему не нравилось, что его спокойствие было нарушено. Не нравилось, что я пропадала за пределами сокровищницы целыми днями, помогая людям обустроиться на новом месте. С другой стороны, это вынужденное соседство если и не прекратило, то, по крайней мере, поставило на паузу гномье-драконье разбирательство на тему: «Кому принадлежит Гора, и кто тут главный?». Торин был королем (и ему даже не нужно было ежедневно носить золотую корону, чтобы демонстрировать это). Было что-то такое в развороте его плеч, взглядах, повороте головы, что громче любых слов говорило о его статусе. Признательные за помощь в борьбе против орков жители оказывали ему почтение и высказывали благодарность за предоставленный приют, совершенно, кажется, позабыв, что те самые орки явились в город как раз из-за него. Что до Смауга? Из-за дракона многие были в ужасе. Среди людей быстро разнесся слух о его возвращении, способности превращаться в человека и о том, что его не убить даже Черной стрелой. Вот уже перед кем и благоговели, и роптали. Вот уж кто вызывал священный трепет (читай – животный страх) одним своим присутствием. Если он появлялся на улицах – люди сторонились его, бросали косые взгляды и шептались между собой. Гномов уважали и искренне благодарили, потому что даже внутри горы те не чурались ни помощи, ни работы. Например, в Восточном чертоге появилась настоящая лечебница, которой заведовал Оин со своими многочисленными помощницами из числа людей: складывалось впечатление, что они постоянно кого-то перевязывали, отпаивали отварами из трав, зашивали раны и вправляли кости. Бифур (который, по словам Бильбо, был игрушечных дел мастером) и Нори плотничали: вещи, выходящие из-под их рук, быть может, и не были особенно красивы, зато и не грозили сломаться от случайного тычка. Бомбур заведовал нашими кладовыми (которые вскоре грозили опустеть, но пока держались под натиском голодных людей, гномов и дракона) и командовал несколькими поварами, вместе с ним готовящими каши и похлебки – пусть несколько пустоватые, зато горячие и для всех. Ори вместе с Глоином затеяли перепись населения – всегда полезно знать, сколько людей надо накормить и кого из них к какой работе можно пристроить. Двалин ворчал, но вместе с Фили пытался организовать какое-то подобие внутренней стражи и охотников-следопытов. Бильбо вместе с Бофуром гасили все возникающие конфликты и, такое чувство, находились в нескольких местах сразу. Отношение же ко мне было… неоднозначным. Одни выказывали почтение, мало чем уступающее тому, которым одаривали Торина (из-за дракона), другие с излишним подобострастием пытался добиться моего расположения (опять-таки из-за дракона), третьи демонстрировали легкое презрение ко мне и к моему статусу (стоит ли уточнять, благодаря кому?), а кто-то откровенно ненавидел (да-да, снова из-за ящера), хотя, казалось бы, за что? Но ставшие мне близкими люди – Бард и его семья – были в восторге. Бард, правда, высказал другу все, что думает о нем и его тайне (чую, эту речь он повторил специально ради меня – не сомневаюсь, что ранее в дороге лучник уже донес до Смегана свое недовольство с употреблением всех нецензурных слов, которые знал), но повторных попыток убийства чешуйчатого не предпринимал. И, более того, отстаивал Смаугово право на жизнь, убеждая людей, что без него они бы остались без крыши над головой. (Последнее утверждение Торин поначалу оспаривал, а потом только хмуро молчал, сведя кустистые брови. Иногда казалось, что его лицо закаменело в этом выражении, но при общении с мистером Бэггинсом гном оттаивал, и все чаще можно было услышать его глубокий смех.) *** Полноценный рассказ о битве в Озерном городе я услышала именно от его гномьего величества. На утро после всеобщего возвращения с провальной миссии по спасению Эсгарота (вряд ли сожженный дотла город можно назвать хорошим результатом), я проснулась еще до рассвета. И, хоть и была вымотана (как физически – из-за помощи погорельцам, так и эмоционально – из-за томительного ожидания дракона), не смогла больше заснуть. Не помогли ни жаркие объятия Смауга, ни его мерное дыхание, шевелившее волосы на макушке. Несколько минут я просто лежала, наслаждаясь теплом его рук, но сна не было ни в одном глазу. У меня мелькнула было мысль развернуться и разбудить мужчину поцелуями, но я от нее отказалась, потому что дракону, если судить по бледному виду и темным кругам под глазами, тоже требовался отдых. Стараясь не потревожить его, я выбралась из кровати и натянула шерстяное платье поверх тонкой сорочки. Приведя себя в порядок после сна и накинув утепленный плащ, я решила пойти туда, где никого не побеспокою своим ранним подъемом. В моем распоряжении была почти вся Гора, но ноги по старой привычке вывели к открытой галерее, где можно было отвлечься, подышать свежим воздухом и насладиться горным пейзажем. Было смутное чувство, что в течение дня мне не представится больше возможности выбраться на улицу. Мое любимое место, откуда открывался вид на далекие Железные холмы, оказалось занято Торином, по стене перед которым безбоязненно прыгала небольшая черноперая птица. Я уж было подумала развернуться и уйти, чтобы не мешать гному, но тот оказался настроен на удивление мирно и даже поздоровался первым: – Доброе утро. – Ага… В смысле, и вам того же, Ваше Величество, – чуть-чуть растерялась я. – Как думаете, прекратится ли снег в ближайшие дни? – Избавь меня от разговоров о погоде, – фыркнул гном, но как-то без огонька, а птица, чьи перья он ласково поглаживал, согласно каркнула. – Ну тогда расскажите мне о битве за Эсгарот. – А что ж у дракона своего не спросишь? Или у людей? – Люди – не все, но очень и очень многие – были слишком напуганы, а у страха, как известно, глаза велики. Мне тут один заливал, что драконов было аж трое, а гномов – целая армия. А Смауг рычит и не отвечает, – легко призналась я и по наитию добавила: – По-моему, ему стыдно, что Бард его все-таки подстрелил. – Та стрела и предназначалась для убийства драконов. Я видел, как их ковали, и удивлен, что одну из них сумели сохранить потомки Гириона, – Торин замолчал, но спустя время продолжил. – Орков было слишком много, а люди Озерного города слабы и разрозненны. Лишь единицы сумели дать отпор. Бард – опытный стрелок и, сложись события по-другому, вполне мог бы убить зверя. Прости, – поспешно извинился он, предвидя мое возмущение. – Орки чувствовали себя хозяевами положения и для развлечения подожгли город. Пламя, несмотря на влажность, быстро распространялось по деревянным домам – вот почему гномы предпочитают строить жилища из камня. Я, Двалин, Фили… Мы пытались организовать людей, чтобы те могли оказать сопротивление. Пожалуй, эта речь была самой длинной из тех, что я слышала от Торина с тех пор, как гномы пробрались в Эребор в первый раз, а он все продолжал рассказывать. Я подошла ближе к парапету, внимательно слушая. Король говорил о пожаре, о том, как был ранен Кили, как рушились дома и гибли люди, как убивали орков. – А Барда, – продолжил он. – Барда мы не предупредили, что дракон на нашей стороне, никому это и в голову не пришло. Да и не думал я, что он на самом деле прилетит на помощь. Одному Махалу известно, что было бы, не явись он нам на подмогу. С появлением дракона нам удалось отбить натиск. Мы ожесточенно сражались, но с появлением дракона всеобщая паника лишь еще больше усилилась. Трусливые люди разбежались, побросав оружие. Не все – те, что остались, дали отпор сауроновым выродкам. Я не видел сам момент выстрела, услышал только пронзительный рев. А потом он упал с неба. Казалось, все озеро закипело, когда он рухнул в его холодные воды. Повалил пар, а затем наступила оглушительная тишина. Торин замолчал. Я стояла, сжав кулаки так, что ногти впились в кожу. По моим щекам катились слезы. Гном погладил птицу, все так же сидевшую около его рук и ловящую каждое его слово. – Признаюсь, я надеялся, что он убит. Это решило бы множество проблем. Долгие годы я мечтал о мести за все смерти и трудности, что принес нам дракон. И вот его нет. Пал, сраженный гномьей стрелой. И… ничего. Я не почувствовал должной радости. Поэтому, когда он выплыл в этом своем схожем на эльфов обличии, я поприветствовал его как соратника. Гном наклонился к птице, что-то ей прошептав, и та, наконец, улетела, быстро затерявшись среди падающего снега. – Прошу меня простить, госпожа Злата, но мне пора вернуться к делам. – Ваше Величество, – окликнула я Торина, когда тот почти дошел до дверей. Он обернулся. – Спасибо. В ответ гном кивнул, и я успела заметить легкую улыбку прежде, чем он исчез внутри горы.