***
Усаги проснулась ближе к вечеру следующего дня, когда лазурное небо окрасилось яркими оттенками жёлтого и оранжевого. Невысокий потолок, почти полное отсутствие мебели и отделанные традиционной деревянной решеткой стены подсказали, что она была в храме Хикава. Раздвижные двери с привычным шорохом открылись, и, повернув голову, Усаги почувствовала, как со лба соскользнул влажный, чуть прохладный компресс. — Как ты себя чувствуешь? — мягко спросила вошедшая в комнату Рей. — Уставшей, — Усаги выдавила кривую улыбку. — Как ты и остальные? — Нормально, — притворно пренебрежительно отозвалась Рей. — Пара царапин и синяков. Это ты у нас слабачка. — Да, ты права. Из-за меня вы едва не погибли, — Усаги закрыла глаза, стараясь сдержать подступающие слёзы. — Прости, я просто неудачно пошутила, — Рей накрыла руку Усаги своей. — Если уж кто и виноват, то Алмаз. Мирового господства ему, видите ли, захотелось. Если бы не ты, от нашего мира ничего бы не осталось. — Он этого не хотел. Да и без вас я бы не справилась, — крупная слеза скатилась по щеке Усаги. — Уса, хватит всех жалеть и плакать. Мы выстояли, все живы, мир спасён. Надо радоваться! Будем надеяться, что Алмаз сдержит слово и покинет нашу планету, а главное, больше сюда не сунется. Так что нечего тут сырость разводить. У Усаги не было сил спорить. Несмотря на долгий сон, физическая усталость и моральная опустошенность не прошли. Хотелось побыть одной. — Мне надо домой. Мама, наверное, уже места от беспокойства себе не находит, — Усаги попыталась сесть. — Не волнуйся. Она думает, что мы всё ещё отдыхаем и вернёмся только через четыре дня. К тому же, Луна приглядывает за твоей семьёй, — Рей поправила простыню, которой была укрыта Усаги, и уложила подругу обратно на подушку. — Так что, отдыхай. Я скоро принесу ужин.***
Дни потянулись для Усаги безрадостной вереницей. Почти каждую ночь она видела во сне Алмаза. Он был совсем близко и смотрел на неё задумчиво-печально. Усаги хотелось с ним поговорить, но он исчезал раньше, чем она успевала подбежать. Иногда Алмаз улыбался ей той самой улыбкой, от которой у Усаги всё внутри замирало. Тогда она просыпалась с бешено колотящимся сердцем и долго не могла уснуть. Каждый день на протяжении трёх недель Усаги надеялась, что завтра все сомнения и переживания отступят, и она проснётся прежней — веселой, беззаботной и жизнерадостной. Но вместо этого в голову лезли совсем не нужные мысли, приводящие душу в смятение. Усаги была вынуждена признать, что не только слишком часто думала об Алмазе, но и скучала по нему. Во время последней битвы, когда его энергия слилась с её, Усаги показалось, что такое уже было раньше. Её сердце болело от невыносимой тоски по родному и давно потерянному ощущению душевной близости, которое она смогла на несколько мгновений почувствовать во время сражения. Усаги изо всех сил старалась избавиться от терзающих её чувств и вернуться к прежней жизни, поэтому она не отлынивала от домашних дел и не стала возражать против занятий с девочками, которые организовала Ами, чтобы наверстать упущенный за время сражений материал. Как и раньше Усаги бегала с Нару по магазинам, соревновалась с Минако на игровых автоматах, спорила с Рей из-за манги, уплетала за обе щеки приготовленные Мако печенья и встречалась с Мамору — делала всё, чтобы избавиться от наваждения и унять грызущую изнутри боль, но ничего не помогало. Когда наступала ночь, Усаги не могла больше прятаться и притворяться, поэтому, уткнувшись в угол подушки, а иногда и накрывшись с головой одеялом, чтобы Луна ничего не заметила, Усаги беззвучно плакала, понимая, что с каждым днём Хрустальный Токио и её счастливая жизнь с Мамору всё больше превращались в иллюзию. И она одна виновата в том, что то прекрасное будущее, за которое они боролись, рискуя жизнью, может никогда не наступить.***
Усаги в очередной раз развернулась, чтобы уйти, но, сделав три широких шага, замерла и вернулась к одинокой скамейке чуть поодаль от детской площадки, где со счастливым визгом носились дети. Усаги села, нервно теребя уже изрядно помятый клочок бумаги, на котором рукой Кермисайт был написан заветный адрес. Что она здесь делает? Уса глубоко вздохнула и посмотрела на красивый, модный жилой комплекс, который успела детально изучить за несколько часов метаний и сомнений, что она провела на этой злосчастной скамейке. Усаги ещё раз попыталась проговорить то, что скажет Алмазу, но придуманные фразы казались глупыми и пустыми. За полтора месяца, что Усаги не видела Алмаза, так как все переговоры вёл Сапфир, она так и не смогла унять непонятную, разрывающую душу тоску и желание вновь посмотреть в фиалковые глаза. Каждую ночь ей снился он, каждый день в толпе она высматривала его, молясь о случайной встрече. Усаги вскочила со скамейки. Она должна его увидеть, иначе сойдёт с ума. На подкашивающихся от волнения ногах Усаги пошла в сторону подъезда. Она поднялась на третий этаж и без труда нашла нужную квартиру. Глубоко вздохнув, трясущейся рукой Усаги нажала на кнопку звонка. Несколько секунд до того, как щелкнул замок, показались ей вечностью. — Усаги? — открывший дверь Сапфир явно не ожидал увидеть на пороге столь неожиданную гостью. — Что ты тут делаешь? — Я, — она запнулась, на мгновение опустила глаза и облизала неожиданно пересохшие губы. — Я бы хотела поговорить с Алмазом. — О чём? Мне казалось, мы обсудили все детали нашего временного пребывания здесь и отлёта, — ровный голос Сапфира не выдавал его эмоций, в отличие от пристального взгляда синих глаз. — Я пришла поговорить о другом, — Усаги старалась говорить как можно увереннее. — Алмаз сейчас очень занят, но я могу передать ему любую информацию, — Сапфир загородил собой дверной проём, всем видом показывая, что не пустит её в квартиру. — Я могу подождать, когда он освободиться, — поражаясь собственной храбрости или наглости, твёрдо заявила Уса. Сапфир вдохнул. — Послушай, Усаги, — он осторожно подбирал слова, — я знаю, что ты хорошая девушка и пришла сюда с добрыми намерениями, но я против того, чтобы ты виделась с Алмазом. — Почему? — её глаза распахнулись от неожиданной прямолинейности Сапфира. — Потому что ваша встреча может разрушить хрупкое перемирие, и пострадаешь от этого в первую очередь ты, — Сапфир замолчал, а затем продолжил чуть тише. — Ты многого не понимаешь и не знаешь моего брата. И если не хочешь, чтобы он встал между тобой и твоим принцем, если не хочешь вражды между вами и нами, то вам точно не надо видеться. Усаги молчала. Сапфир во многом был прав, но и он не знал, что его брат по неведомой ей причине уже встал между ней и Мамору. — Пожалуйста, не приходи сюда больше, — в голосе Сапфира зазвучали нотки извинения. — Мы все заслуживаем если не счастья, то хотя бы мира и покоя. — Прости, ты прав, — севшим голосом ответила Усаги. — Было глупо приходить сюда. Я пожалуй пойду. До свиданья. — Прощай, Принцесса, — ей вслед шепотом ответил Сапфир и захлопнул дверь.***
Усаги методично сгребала разноцветную листву в большую кучу во дворе храма Хикава. Яркие краски, которыми осень раскрасила высокие деревья, запах дыма от тлеющих неподалёку куч листвы, в которых запекался сладкий картофель, тишина, нарушаемая лишь голосами подруг, и приятное слуху шуршание листвы дарили забытое ощущение умиротворения, хотя и смешанное с ставшей привычной грустью. Больше чем за два месяца Усаги научилась прятать свою печаль, каждый день напоминая себе, что надо жить, дышать и улыбаться, но пустота и отчаяние подступали всё ближе, несмотря на все её усилия не падать духом. — Эй, Усаги, ты оглохла? — раздраженный голос Рей выдернул Усу из размышлений. — Я тебя уже раз пять позвала. — Прости, я задумалась, — Уса машинально улыбнулась беззаботной улыбкой. — Ты что, поссорилась с Мамору? — сочувственно поинтересовалась Мако. — Нет, мы не ссоримся. Усаги подумала о Мамору. Она считала его милым, добрым и заботливым, поэтому у неё в голове не укладывалось, как те чувства, что она хранила ещё с прошлой жизни, которые помогали ей выстоять в самые тяжелые моменты и вселяли уверенность в счастливое безоблачное будущее, вдруг выцвели, утратили свою силу. Усаги так и не смогла понять, в какой момент в её сердце поселились неожиданно яркие, всепоглощающие чувства к другому, к тому, кого она почти не знала, к врагу, который разрушил её будущее. Если бы Алмаз не признался, что спланировал подслушанное ею признание заранее, то сейчас она бы поверила каждому его слову и даже, наверное, была бы счастлива. Усаги по-прежнему относилась к Мамору с нежностью, но смотреть ему в глаза становилось всё труднее. Воспоминания об их далеком прошлом, о прошлых поцелуях и признаниях бледнели в её памяти день ото дня, словно покрывались многовековой пылью. А в настоящем их свидания больше походили на дружеские встречи. Возможно, Мамору чувствовал её душевные метания и хотел дать время во всем разобраться. — Значит, всё дело в нём? — вопрос Рей был больше похож на утверждение. — В ком? — растерялась Уса. — В Алмазе, — спокойно объяснила Мако, в то время как Усаги заметно вздрогнула. — Ты думаешь, мы не заметили, как ты изменилась после тех двух дней рядом с ним, — печально улыбнулась Мина. — А последнее время ты сама на себя не похожа. Почти ничего не ешь, судя по синякам под глазами, мало спишь и только притворяешь, что у тебя всё в порядке. Поговори с нами, Усаги. Мы ведь тебя любим и переживаем. — Спасибо, девочки, — на глаза Усаги навернулись слёзы, — но я не знаю, как об этом сказать. — Если он тебя обидел, клянусь, я голыми руками сверну ему шею! — воинственно заявила Мако. — Нет, ничего такого не было. Почти ничего… — Уса гипнотизировала кучу листвы не в силах встретиться взглядом с подругами. — Усаги, ты можешь нам рассказать. Ты же знаешь, что бы ни случилось, мы всегда будем на твоей стороне, — мягко произнесла Ами и погладила подругу по плечу. — Ох, девочки, — Усаги судорожно сглотнула и закрыла глаза. — Я сама не знаю, что происходит, но я просто схожу с ума без него. Мне так хочется его увидеть, услышать его голос… — Неужели ты влюбилась в Алмаза? — Мако не сумела скрыть сильное удивление. — А как же Мамору? Малышка? — Рей не менее растерянно смотрела на Усаги, до побелевших костяшек сжавшую древко граблей. — Я не знаю… Я постоянно думаю об этом… И помню, что у меня есть долг, но… — Уса подняла голову и посмотрела в ярко-синее безоблачное осеннее небо, — но счастливое будущее длиною в вечность я представляла себе совсем иначе. — Тогда ты должна с ним встретиться и поговорить, — уверенно заявила Минако и ласково улыбнулась. — С кем? — растерянно переспросила Усаги. — С Алмазом само собой. Я видела, как он на тебя смотрел. К тому же… — Мина продолжала улыбаться, но её взгляд стал печальным. — Принести на Землю мир и всеобщее счастье благородная миссия, но лично для меня она обретает смысл только, если хоть кто-то из нас будет счастлив. — Я не понимаю, — пробормотала Усаги. — Может, конечно, мы попали в будущее в неудачный момент, но мир, где Ами не лечит людей, Рей не служит в храме, Мако не готовит и не выводит новые сорта цветов, я не пою, мир, где ни у кого из нас нет семьи и детей, заслуживает любых жертв только в том случае, если хотя бы ты будешь счастлива. В конце концов, человек делится с другими тем, что имеет в сердце. А как мы сможем принести любовь и счастье, если ни у кого его не будет? Что мы будем защищать? За что бороться? А главное, как? — Минако замолчала и обвела взглядом подруг. — Мина права, — нарушила повисшую тишину Рей. — Я тоже с ней согласна, — подхватила Мако. — И я, — тихо добавила Ами.