***
Мамору проснулся от собственного сдавленного крика и резко сел. Грудь горела, как будто в неё и правда вонзили острый меч. Мамору вытер испарину со лба, постарался отдышаться и унять бешено колотящееся сердце. Взяв стакан воды с прикроватной тумбочки, он сделал несколько больших жадных глотков. Он бы многое отдал за то, чтобы хотя бы одну ночь поспать без этих реалистичных кошмаров. Поставив стакан и немного отдышавшись, он откинулся на подушку и уставился в потолок. Он осознавал необходимость поговорить с Усаги о прошлом, но старался оттянуть момент истины, надеясь найти оправдание своему молчанию. Но с каждым днём Мамору всё отчётливее ощущал её душевные терзания.Глава 10
7 июня 2018 г. в 08:35
— Не отставай, — бросил через плечо Эндимион, крепко сжимая запястье Серенити.
Он не хотел её пугать, но богатый военный опыт подсказывал, что их положение было хуже некуда. Лунный дворец окружили тысячи потерявших рассудок и даже человеческий облик солдат, включая его генералов. На стороне Берилл было значительное численное превосходство, кроме того, коридоры, комнаты и залы превратились в западню, так как он в них плохо ориентировался, а безостановочно рыдающая Серенити была весьма плохим помощником там, где счёт шёл на минуты.
— Сюда!
Эндимион дернул ручку белой двери, украшенной искусной резьбой и драгоценными камнями, за которой, по его мнению, располагался тронный зал, где просто обязан был быть тайный ход, но та не поддалась. Тогда он отпустил руку Серенити и выбил дверь ногой. Эндимион первым вошёл в зал, уверенно сжимая фамильный меч, будучи готовым отразить внезапную атаку.
Серенити громко вскрикнула и резко остановилась. Он обернулся, чтобы понять, что произошло, и увидел, как остекленевшие от ужаса васильковые глаза закатились, и Серенити начала падать. Эндимион не успел вовремя подхватить потерявшую сознание принцессу, и она ударилась головой о мраморный пол. Выругавшись последними словами, Эндимион быстро осмотрел место ушиба, убрал меч и взял Серенити на руки. Он молча перешагнул через тело офицера лунной гвардии, лежащее в луже собственной крови и внутренностей. Трупы были с детства для Эндимиона привычным делом, поэтому он спокойно обвел взглядом зал, буквально усыпанный погибшими, на ходу прикидывая потери с той и другой стороны. Его не мутило ни от отдающего железом запаха крови, ни от вида изуродованных или даже разорванных на части тел солдат, павших от рук одержимых Металлией.
Эндимион напрягся, когда услышал тихий шорох, с которым открылся потайной проход в стене, и стал судорожно искать лучшее место для оборонительной позиции, но когда в зал вышла Селена, Эндимион с облегчением выдохнул.
— Что с моей дочерью? — в её взгляде мелькнула тревога.
— Потеряла сознание и ударилась головой, — Эндимион отметил, что хотя представшая после бойни картина и не нравилась Селене, она отнеслась к ней весьма хладнокровно. — Что с путями отхода?
— Один наглухо засыпан, другой разрушен вместе с частью дворца. Уходить придётся иначе, — Королева Луны старалась не терять самообладания, но один раз её голос всё же предательски дрогнул.
Они спешно уходили через дверь для прислуги. Но стоило им оказаться за пределами зала, как пятеро вооруженных землян с перекошенными от ярости лицами и обезумевшими глазами бросились на них. В зале за спиной тоже послышались шаги. Эндимион сжал зубы до скрежета, молниеносным движением опустил Серенити на пол и выхватил меч, закрыв собой девушку и Селену. Королева Луны пыталась уничтожить нападавших магической атакой, но ничего не вышло. Они были хорошо защищены, поэтому холодное оружие оставалось единственным верным способом одолеть противников, которые ко всему прочему обладали нечеловеческой силой. Одному, особо ретивому нелюдю, Эндимион с первого же удара снёс голову. Но ряды противника пополнились ещё четырьмя солдатами. Зажатый в угол, Эндимион понимал, что долго не продержится. Он отбивал удары мечом и магией, но силы были не равны.
— Селена, сейчас не время играть в скромницу, нам не выбраться без Серебряного Кристалла! — Эндимион старался перекричать лязг металла и похожие на звериные вопли противников.
— У меня его нет. Он под защитой в Святилище, — её голос дрожал. — Я не успела до него добраться. Тайный ход оказался засыпан.
Боковым зрением Эндимион видел, что Селена сидела на полу, крепко обняв так и не пришедшую в сознание дочь. В ту секунду оба понимали, что их смерть всего лишь вопрос нескольких минут.
Мощная энергетическая атака разнесла в щепки дверь, через которую Эндимион и Селена попали в один из длинных широких коридоров Лунного дворца, а незамедлительно последовавший второй удар оттеснил нападавших от Эндимиона.
Восемь хорошо вооруженных гвардейцев во главе с высоким, широкоплечим мужчиной с длинными, туго стянутыми в хвост волосами цвета вороньего крыла довольно быстро расправились с противниками. Когда мужчина повернулся лицом, то по перевёрнутом чёрному полумесяцу во лбу, по красивым, острым чертам и ярко-фиалковым глазам Эндимион без труда узнал отца Сапфира и Алмаза.
— Обсидиан, — злобно прошипела Селена.
Эндимион никогда не встречал Короля Тёмной Луны лично, но много о нём слышал. В Альянсе его боялись, хотя в дела союза он вмешивался не часто. Во всех переговорах от его лица участвовал Алмаз. Имя Обсидиана упоминалось редко и с большим почтением. Даже те, кто его недолюбливал, старались не говорить лишнего о суровом правителе Тёмной Луны. Единственным, кто мог себе позволить резкие замечания в его адрес, была Селена. Благодаря Серебряному Кристаллу и обширным политическим связям, она являлась противоборствующим полюсом, способным повлиять на принятие тех или иных решений. В многовековую вражду между Тёмной и Светлой Луной правители других планет старались не встревать, ещё были не забыты кровопролитные войны прошлого. Но в случае нарушения хрупкого мира, на котором балансировал Альянс, все знали, кто примет чью сторону.
С высокомерным спокойствием Обсидиан кивнул гвардейцам, и они отошли чуть вперёд, готовые в любой момент расчистить путь своему сюзерену.
— Эндимион, Селена, — Обсидиан вежливо кивнул, прожигая Принца Земли взглядом.
— Какого дьявола ты тут делаешь? — Королева Луны и не думала соблюдать приличия.
— Решил оказать посильную помощь и узнать, что ты сделала с моими сыновьями, — Обсидиан сохранял по истине королевскую невозмутимость.
— Эндимион, помоги мне, — в голосе Селены зазвучали стальные нотки.
Принц Земли молча взял Серенити на руки. Королева Луны встала, гордо расправила плечи и с вызовом посмотрела в глаза Обсидиана.
— Где мои сыновья, Селена?
— Этого я тебе никогда не скажу! — Королева оскалилась в торжествующей хищной усмешке. — Наконец-то и ты узнаешь эту боль!
— За что ты так со мной, Селена? За что так люто ненавидишь? — его лицо оставалось холодно спокойным, но в голосе сквозила печаль.
— За что?! — её голос зазвенел от гнева и возмущения. — Ты одурачил меня. Растоптал мои чувства! Но тебе ведь было мало просто разбить мне сердце?! Ты решил от меня избавиться, когда понял, что не получишь этот чёртов кристалл!
— Что за чушь ты несешь?! — выдержка подвела Короля Тёмной Луны, и на его лице мелькнул гнев, а в голосе зазвучала сталь.
— Чушь?! — в её голосе смешались возмущение, невыразимая боль и обида. — Ты смеешь отрицать, что подослал человека меня отравить? Когда из-за наших отношений мой отец собирался отречься от меня, лишить престола, ты понял, что не видать тебе Серебряного Кристалла, и решил избавиться и от меня, и от нашего ребенка! Ты боялся, что я буду манипулировать тобой, предъявлю права. Ты так считал?! Или боялся, что твой отец тебя выгонит с позором, отлучив от трона?
Обсидиан поменялся в лице и стал бледнее серебристой вышивки на его чёрном кителе.
— Не притворяйся, что не знал! — Селена напряглась, как струна, сжав руки в кулаки, в её голубых глазах горела ненависть. — Я передала тебе не одно сообщение! И видела протокол допроса твоего человека. Как изящно ты всё спланировал! Я ведь осталась жива только благодаря чуду. Хотя долгое время считала, что благодаря проклятию! Ты знаешь, каково это чувствовать, что внутри тебя умирает твой любимый, желанный ребенок, чувствовать, как угасает маленький комочек света и счастья? Можешь представить, каково узнать, что его убил тот, ради кого, я готова была на всё — отречься от престола, вынести позор и порицание, покинуть близких?! Ты знаешь, каково это жить с пустотой в душе и сердце, чувствовать, что тебя сломали, изничтожили?
— Селена, — голос Обсидиана сел, а взгляд стал потерянно-остекляневшим, — я клянусь тебе жизнью, клянусь самым дорогим, что у меня есть, клянусь моими детьми — я не знал о нашем ребенке, не знал о… не знал о том, что случилось. Я никогда тебя не предавал. Я любил тебя не меньше и отдал бы всё без остатка, без сомнений или сожалений за возможность прожить с тобой жизнь. Я бы умер за тебя… Я долго не хотел верить, что ты променяла меня на власть и корону. Я столько раз пытался поговорить с тобой наедине! Но ты… Ты… — он замолчал, борясь с захлестнувшими эмоциями, и глубоко вздохнул. — Я всегда любил тебя, Селена … и всегда буду.
Селена замерла, словно слова Обсидиана её парализовали. В её глазах место ярости и ненависти заняло сначала удивление, потом растерянность и неверие, затем невообразимая боль и раскаяние. Из небесно-голубых глаз градом полились слёзы, сбегая по щекам и падая крупными каплями на грудь. Её губы затряслись, но она не могла произнести ни звука, ни стона. Она не могла дышать, а её руки сильно затряслись. В два широких шага Обсидиан подошёл к Селене и крепко обнял, и она зарыдала в голос.
— Прости меня. Прости, что допустил всё это, прости, что не докопался до правды, прости, за мою глупую гордость, — он прижался щекой к её виску, едва сдерживая собственное отчаяние.
Когда первая волна раздирающих душу эмоций прошла, Селена отстранилась и посмотрела в глаза Обсидиану. Её лицо было мертвлено бледным.
— Я… Что же я… — её губы едва шевелились, а глаза были распахнуты от ужаса.
— Умоляю, Селена, скажи, что мои мальчики живы, — на лице Обсидиана читался ответный страх.
Селена закрыла глаза и заплакала.
— Они в безвременье. Это хуже, чем смерть. Алмаз пытался помешать мне наложить «заклятие подмены», и я… — у неё не было сил продолжить.
Селена ожидала, что Обсидиан оттолкнёт её, выскажет всё, что она заслуживала или даже проклянёт. Но он лишь проглотил вставший в горле ком и крепче прижал её к себе.
— Я догадывался о том, что произошло. Значит, древнейшее зло теперь на свободе. Неудивительно, что почти все планеты пали. Селена, мы должны заточить его обратно. Возможно, нам удастся спасти хоть что-то от нашего мира. И тогда мы сможем вернуть моих мальчиков, — Обсидиан говорил спокойно, но Эндимион готов был поклясться, что тот постарел на несколько лет за столь недолгий разговор.
— Оттуда не возвращаются, — обреченно выдохнула Селена.
— Я найду способ. Но сейчас у нас другая миссия, — Обсидиан говорил с такой уверенностью, что ему нельзя было не поверить. — Где Серебряный Кристалл?
— В Святилище, — глухо отозвалась Селена.
— Мессир, надо уходить, — сообщил один из гвардейцев, явно смущенный происходящим.
Эндимион и сам был потрясён до глубины души признаниями двух самых сильных и влиятельных правителей в Альянсе. Творившийся вокруг хаос заставлял сомневаться в реальности происходящего. Стены дворца, за которыми шли чудовищно кровавые бои, дрожали от мощных ударов. Прекрасные миры, древние цивилизации, гордящиеся своей культурой, искусством, достижениями в науке и магии мучительно гибли, превращаясь в руины и пепел. Эндимион знал, что от того мира, что он знал и по-своему любил, почти ничего уже не осталось. Но, видимо, только осознание непоправимости происходящего подтолкнуло Селену выплеснуть чувства, которые она скрывала много лет. Жестокая ирония была в том, что только предчувствие смерти и отупляющее отчаяние смогли раскрыть тайну прошлого, по-своему вернуть веру в истинную любовь и преданность, одновременно заставляя как никогда сожалеть о том, что ничего исправить нельзя, но при этом всей душой желать спасти хоть что-то во имя той доброты и искренности чувств, которые были растоптаны и уничтожены чужим коварством и бессердечностью в угоду политическим интересам и амбициям.
Пробираться к Святилищу пришлось с боями, в которых погибли трое гвардейцев Обсидиана. Небольшое, светлое, похожее на храм строение было надежно защищено несколькими магическими щитами. Безумным солдатам Берилл никак не удавалось попасть внутрь, но они не оставляли своих маниакальных попыток. Селена провела Эндимиона, Обсидиана и пятерых гвардейцев в Святилище через тайный ход, расположенный в нескольких сотнях метров.
— Защита останется, когда ты заберешь Кристалл? — Обсидиан на ходу разрабатывал план действий.
— Да, защитные барьеры к нему не привязаны, — Селена взяла Кристалл в руки, и он засиял неярким, приятным розовым светом.
— Тогда пусть Серенити и Эндимион остаются тут.
— При всём уважении, не думаю, что это хорошее решение, я был бы…
— Это не обсуждается, — оборвал Эндимиона Король Тёмной Луны.
От взгляда Обсидиана у Эндимиона пробежал холодок по спине, но глаза он не опустил. Через несколько минут он остался с Серенити один в пустом круглом зале Святилища. Её громкий стон гулким эхом отразился от стен.
— Как ты себя чувствуешь? — Эндимион осторожно убрал прядь волос с её опухшего от слёз лица.
— Голова… — Серенити попыталась сесть, ощупывая место ушиба, где выросла большая шишка, и оглядываясь по сторонам. — Как мы сюда попали?
— Твоя мама привела, — Эндимион внимательно прислушивался к происходящему снаружи, но защитные щиты заглушали внешние звуки.
— А где она?
— Ушла, — Эндимион старался обойти острый вопрос, но Серенити сама обо всём догадалась.
— Она одна не справится, мы должны ей помочь! — в её голове звучал страх, а в васильковых глазах читалась мольба.
В этот момент, буквально за мгновение, мир накрыла чёрная пелена. Стало трудно дышать, а тело как будто налилось свинцом. Присутствие Зла, порабощающего разум людей, ощущалось физически. Эндимион крепче прижал Серенити к себе. За стенами Святилища начался жестокий бой. Земля ходила ходуном, стены трещали, а воздух сотрясался от рёва Металлии. Эндимион понимал, что они находились почти в эпицентре сражения, и Металлия тянул энергию из всего живого. Возможно, если бы не защита Святилища, то они бы уже были мертвы. Эндимион чувствовал, как из него вытягивали силы и жизнь.
Неожиданно, тьма ослабела и немного рассеялась, а затем и вовсе отступила. Снаружи всё стихло, но тишина казалось напряженной, как будто бы им дали короткую передышку. Эндимион посмотрел в бледное лицо тяжело дышащей Серенити. В этот момент дверь в Святилице со скрежетом открылась, и на пороге показалась фигура Селены. Её серебристые волосы были растрепаны, а платье сильно испачкано кровью, но Эндимион быстро понял, что кровь была не её.
— Мамочка, — Серенити громко всхлипнула и, освободившись из объятий Эндимиона, бросилась к Селене, едва не упав.
— Всё хорошо, милая, — Королева Луны ласково погладила дочь по голове. — Послушай меня. Вам надо сейчас уходить.
— Нет, я тебя не оставлю, — Серенити сильнее прижалась к матери.
— Посмотри на меня, пожалуйста, — Селена взяла лицо дочери в руки, поглаживая щеку большим пальцем. — Девочка моя, я знаю, что тебе больно и страшно, но так надо. Я должна остаться и запечатать Зло.
— Но…
— Не надо, милая, не спорь. Сделай, пожалуйста, как я прошу, — Селена погладила дочь по голове. — Ты моя умная, храбрая, светлая девочка. Я очень тебя люблю. Ты очень нужна этому миру, особенно сейчас, когда кроме боли и отчаяния в нём почти ничего не осталось. Но я верю, что твой свет и любовь, которая живёт в твоём сердце, смогут это изменить. Прости меня, родная. Прости. Я очень надеюсь, что ты станешь счастливой. По крайней мере, я всей душой тебе этого желаю и буду молиться.
— Нет, мамочка, нет. Я люблю тебя и не хочу прощаться, — Серенити с мольбой и тоской смотрела на мать, с ужасом осознавая происходящее.
— Прости, милая, — Селена поцеловала дочь в щеку, а затем в ладонь, как делала, когда та была совсем малышкой. — Эндимион, береги мою девочку. Вам надо добраться до Межпространственных Врат. Они недалеко. Серенити подскажет. Уходите на Сатурн, там безопаснее всего сейчас.
Эндимион молча кивнул. Он был потрясен тем, как изменилось лицо Селены. В нём было так много нежности, грусти, любви и смирения.
Уходя, Серенити всё время оглядывалась на мать, которая осталась провожать их взглядом у Святилища. Эндимион внимательно следил за обстановкой, не выпуская руки Серенити. Путь казался чистым, поэтому он даже не успел понять, откуда появилась Берилл, лишь ощутил резкую боль в груди, увидел мелькнувшее перед глазами небо и провалился в темноту.