***
Наступил вечер. Томасу все уже объяснил Алби, почти сразу же после его прибытия. Он уже знал имена почти всех глэйдеров, особенно ему запомнился Галли - между парнями сразу появилось какое - то напряжение. Хотя Алби успокоил новичка - между Галли и любым другим человеком почти всегда не появляется симпатии, однако, он имел какой - то стержень, и те, кто обладал более - менее слабым характером, почти сразу становились приспешниками Галли. Остальные глэйдеры почему - то проявили к Томасу мало интереса, они лишь поинтересовались, помнит ли парень своё имя. Когда оказалось, что да, помнит, точнее, оно всплыло у него в голове ещё в лифте - все сразу замолчали и, лишь окинув Томаса мимолетными взглядами, разбежались, после чего Алби и устроил Томасу "тур" по Глэйду. Все сразу рассыпались кто куда - кто направился прямиком на стройку, где кипела работа, кто, покрепче схватив подобие местного топора, сразу направился в сторону, откуда доносились голоса многочисленных животных, кто - то зачем - то направился в лес, сразу же забыв о том, что среди них теперь имеет место быть и Томас. В общем, брюнета общество глэйдеров приняло не очень радушно, но он успокаивал себя мыслью о том, что просто у всех парней много работы, и раз в Томасе ничего необычного - то как раз пора ей и заняться. Томас сидел под навесом, где было уже темно - факел висел снаружи, и освещал лишь Глэйд, тоже, вероятно, забыв про Томаса. Хотя парню так было даже комфортнее - его не видел никто, а он видел всех. И если о новоиспеченном глэйдере не думал почти никто - то он думал сразу обо всем. Он осматривал каждый вид деятельности весь день, смотрел на все, чем занимаются парни. Алби посоветовал как можно скорее выбрать себе род деятельности, потому - что тем, кто не работает, в Глэйде не место. И, хотя ему предстояло попробовать себя почти везде, он уже присматривался к разным видам деятельности, но ничего не привлекало Томаса ни на стройке, ни на живодерне тем более, и медик из него никакой. Подростка лишь привлекал лабиринт. Тяжёлые стены, закрываясь, словно звали к себе Томаса - там было что - то, что заслуживало внимание парня. Однако, лабиринт оказался не одной такой вещью. Любопытство вызывало ещё одно обстоятельство - светловолосый парень, даже имени которого не знал Томас. Но он наблюдал. Сразу же, после всех объяснений Алби. Высокий, худой подросток не очень умело весь день напролёт орудовал на плантации - что - то копал и подвязывал, поливал и подстригал. Но, оценивая его работу, можно было понять, что все это как - то странно. Все остальные умело и ловко, уже на уровне рефлексов, быстро спрявлялись с поставленной задачей, в то время как светловолосый пытался за всеми успевать. За весь день он окинул Томаса лишь двумя взглядами - первый раз был, когда брюнет ещё сидел на полу лифта, а второй, когда у работников плантации был перерыв, и парень, сев прямо на землю, облокотившись на ствол дерева, и сделав глоток из алюминиевой емкости, уронил свой взгляд на Томаса. Томас же, в свою очередь, тоже посмотрел на уставшего парня, только делал он это почти постоянно. В тот момент светловолосый смотрел пристально, но немного иначе, чем в первый раз. Как - то менее уверенно, как показалось Томасу. Также, было явно заметно, что парень сильно хромает, иногда даже останавливаясь и опираясь на все, что попадётся под руку, чтобы не упасть. Сейчас он уже прихрамывая двигался куда - то в сторону других навесов, вероятно, там и было его место, где он мог отдохнуть, причём, заслуженно. Томасу даже стало немного стыдно - весь день он не делал ничего - лишь наблюдал и выслушивал наставления Алби. Единственный, с кем удалось подружиться Томасу, был совсем мелкий, кудрявый парнишка с пухлыми щеками по имени Чак. Вероятно, им удалось стать приятелями, потому что у Чака, как и у Томаса, было немного дел. Его лишь иногда окликивал то Галли со стройки, наказывая принести - что - то, то какие - то парни с кухни просили куда - то зачем - то сбегать. Чак, вероятно, в силу своего возраста, выполнял немного работы, а если ему и выпадала приличная её доля - то она была несложной. Так парни и побеседовали в первый раз - Чак как раз готовил гамак для Томаса. И хотя парень пытался отбить работу у Чака, оправдывая это тем, что на этом гамаке спать будет он сам, и Чаку совсем не обязательно делать это вместо Томаса, кудрявый мальчишка не поддавался на уговоры брюнета и лишь закидывал его вопросами и рассказами, чтобы получше узнать своего новоиспеченного друга. - Эй, Томас, ты о чем задумался? - Чак отвлёк Томаса от мыслей о странном хромающем парне. Он сел на свой гамак и облегченно вздохнул, но продолжая ожидать от Томаса ответа. - Да я думал... Обо всем этом. - Да? Тогда я советую этого не делать. Просто плыви по этому течению, за тебя думать будут бегуны, - тут Чак немного прикусил себя за нижнюю губу, как бы понимая, что сейчас последует многочисленное количество вопросов от Томаса. - Бегуны? Это те, кому разрешено быть там, да? - Томас показал пальцем в сторону лабиринта и сразу перевёл взгляд на Чака. Тот лишь кивнул. - Это во-он те, - Чак указал на компанию парней, сидящих вокруг костра неподалёку. - Тот что сидит спиной - Минхо, он их смотритель. Каждый день эти ворота открываются, и все бегуны, включая Минхо, отправляются туда искать выход. Взгляд Томаса упал на эту компанию. Минхо суетливо что - то записывал, к нему иногда подходили другие бегуны и что - то спрашивали, он то кивал, то что - то объяснял, обильно жестикулируя. В целом, их было немного - но кое - что вызвало интерес Томаса. Справа от костра было место, но пустое, по какой - то причине никем не занятое. - А почему там никого нет? - И вспомнив, что Алби говорил о тех, кто не успел вернуться до закрытия врат лабиринта, продолжил - Он не вернулся, да? Чак с сожалением посмотрел на то место. - Даа - протянул он - это место Ньюта. Он как бегун уже мертв, - заключил он и продолжил смотреть туда. - Что ж, спокойной ночи, Томас. У тебя завтра будет трудный день, удачи, - И с этими словами он лёг и отвернулся, закончив их разговор, и дав Томасу пищу для размышлений. Бегуны стали тоже тушить костёр, и разбегаться под навесы, где их уже давно ждали гамаки. Но Томас теперь точно не стал бы спать - он все так же, не отрывая взгляда от места загадочного бегуна Ньюта, лег, подложив руку под голову, и продолжил думать, но вскоре уснул, сам этого не заметив.***
Утро настало так же незаметно, как и уснул Томас. Незаметно, но не гладко. Оно настало как раз тогда, когда Томас проснулся от того, что его тормошит Алби, и указательным пальцем, приставленным к губам, даёт понять, что нужно быть тише. - Давай, вставай, Томас, идём, - прошептал Алби и направился в сторону ворот лабиринта, которые ещё даже не открылись. Томас шёл, не говоря ни слова, просто следуя за Алби, так, как посоветовал ему Чак. Без лишних вопросов и размышлений. Утро было на удивление хорошим - солнце еле выглядывало из - за восточной стены лабиринта, но его самой макушки хватало, чтоб Томас ощутил все его тепло. - Вот - это все, кто находится здесь, - и сделав небольшую паузу, Алби продолжил - и находились. Имена тех, кого уже нет с нами, зачеркнуты. А твоего тут даже ещё нет - а ведь ты с нами, - Алби дал Томасу нож и жестом указал на место на стене, которое не было занято ничьим именем. Томас нацелился на него и начал царапать стену, выводя буквы своего имени. В конце концов получилось немного корявое "Томас". Парень отошёл от стены на шаг, чтоб иметь общую картину. На стене были разные имена, написанные разным почерком. Там красовалось и так старательно выцарапанное "Галли" крупными буквами, где - то поодаль было слабо нацарапано "Чак", "Минхо", которое царапали с большим нажимом и ещё много - много имён, которые Томас знал и не очень. Но тут он вспомнил вчерашний разговор с Чаком, и принялся искать зачеркнутое "Ньют". Но среди зачеркнутых его не было. Было много разных имён, смотря на которые, Томасу было немного не по себе - всех этих людей зверски убили. Но как бы Томас не старался искать, среди зачеркнутых никак не появлялся тот самый загадочный Ньют. Зато немного поодаль от остальных имён, именно оно было написано красивым почерком, который так и не был зачеркнут. - Алби, а все, кто умер, зачеркнуты, верно? Алби кивнул. - Тогда почему не зачеркнуто это? - И Томас указал на красивое "Ньют". Алби, посмотрев на имя, указанное Томасом, перечитал его наверное раз 10, поглядывая на Томаса после каждого прочтения. - А... Кто сказал тебе, что он мертв? - Покривившись от явного удивления спросил Алби. Томас хотел было уже рассказать о разговоре с Чаком, но тут земля вдруг затряслась, и по всему Глэйду раздался страшный гул и рев. Алби окликнул Минхо, появившийся неоткуда, и чернокожий направился к нему. В это время к Минхо откуда - то из под навесов подтянулись и остальные бегуны, сидевшие вчера у костра. Минхо что - то бурно обсуждал с Алби, и спустя минуту, после того, как Алби похлопал Минхо по плечу и сказал что - то вроде "удачи", вся компания из бегунов скрылась среди стен манящего Томаса лабиринта. Bдруг, оглядевшись, Томас заметил, что уже почти все глэйдеры начали просыпаться. Кто - то только выходил из под навесов, разминая спину, кто - то уже со всех ног бежал на кухню, лакомиться завтраком, а кто - то (а точнее, Галли) уже во всю командовал всеми, кто только попадётся ему под руку. Но не все были так готовы к новому дню в Глэйде. Томас заметил того самого хромого садовода, который стоял, облокотившись на одну из опорных балок навеса, под которым он недавно спал. Его руки были скрещены на груди, а взгляд устремлён куда - то туда, где недавно открылись врата в лабиринт. Он смотрел не на стены, не на врата, и даже не на ту часть лабиринта, что видна всем глэйдерам, он смотрел куда - то дальше. Словно он видел или знал, как выглядит каждый грёбаный поворот в этом лабиринте. Он смотрел с сожалением и обидой в своих темных глазах. Он выглядел так, словно прямо сейчас кинулся бы бежать в этот лабиринт. Как птица в клетке. Как Ньют.