***
Томас резко открыл глазa и захлопал темными ресницами. Обозреваемая картина постепенно стала приобретать очертания - повсюду трава, деревья, небольшие пригорки и безмолвные камни, на которые тонкими струями падает свет, пробиваясь сквозь кроны деревьев. Томас привстал с правого бока, который нехило затёк, и, вероятно, был весь усыпан маленькими царапинами от камешков и веток, на которых уснул Томас. Парень ещё раз зажмурился, чтобы убедиться в реальности происходящего. Да, все верно. Вчера он заснул прямо у этого самого дерева. Встав и отряхнувшись, Томас направился в сторону поляны. Ворота в лабиринт ещё не открылись, а значит, Томас не проспал. Оставив густой лес позади, Томас вновь увидел Хомстед и oстановился посреди ещё безмолвной поляны Глэйда. Прямо сейчас там лежит Ньют. И он не хочет видеть Томаса. - Уже встал? - Откуда - то со стороны кухни послышался голос смотрителя бегунов. - Давай на кухню, нам скоро в лабиринт. Не успеешь - твои проблемы, побежишь голодный. Томас еле преодолел желание во что бы то ни стало проломиться в Хомстед и медленно направился в сторону кухни, где его уже ожидал завтрак. Больше всего сейчас хотелось снова оказаться на пустой кухне, где сидит лишь Ньют, поедая уже остывающий картофель.***
- Живой? - Ньюта тормошил медик, который навис над ним, держа в руках влажную холодную тряпку. Глаза светловолосого глэйдера медленно раскрылись и он привстал, после чего уже почти сухая тряпка упала с его узкого лба. - Я ещё принёс тряпку, можешь приложить ко лбу, если голова до сих пор болит. Ньют поморщил тонкий нос. - Нет, не нужно. Мне правда лучше. - Он сел и потёр лоб рукой. Медик кивнул и положил обе тряпки на подобие тумбы, стоящей рядом. - Сколько сейчас времени? - Уже поздно. Бегуны должны скоро вернуться. - Ответил медик. После того, как Ньют услышал про бегунов, его взгляд сразу же прояснился. - Уверен, что все прошло? - Да, голова уже не болит, горло прошло ещё вчера, спасибо. - Отреченно ответил Ньют и встал, немного пошатнувшись. Спустя несколько секунд, после того, как вестибулярный аппарат Ньюта все же решал работать как положено, он уже более уверенно направился к выходу. Деревянная дверь Хомстеда была раскрыта Ньютом. Свежий и чистый воздух сразу же растрепал светлые волосы. Ньют собрался идти на плантацию, но его вдруг что - то остановило. Он повернулся и посмотрел на ворота в лабиринт, откуда совсем скоро должен выбежать Томас. Но почему? Ньют должен просто всем своим сознанием ненавидеть Томаса. За то время, что он валялся с температурой в проклятом Хомстеде, Томас ни разу не зашёл. Но тут было оправдание: Томас теперь бегун. Кому, как не Ньюту знать о том, как они устают? У них нет свободного времени. Ньют чувствовал себя обузой теперь не только в Глэйде, но и для Томаса. Нужно просто к этому привыкнуть, что Ньют уже пытался сделать, однако, выходило плохо. Ньют и сам не знал, почему все так. Если бы Томас был для него просто другом, навряд ли бы Ньют так нагружал себя этими мыслями. С друзьями он всегда расставался легко. Но тут явно было что - то другое, неправильное. Ньют вдруг слегка пошатнулся, пытаясь отогнать противоречивые мысли.***
Толпа состоящая из глэйдеров окружила ворота лабиринта. До их закрытия оставались считанные минуты, если не секунды, а бегуны ещё не появлялись даже на горизонте. Ньют стоял немного поодаль от основной толпы, от напряжения покусывая нижнюю губу. Над всем Глэйдом нависла пугающая тишина: все глэйдеры молчали, словно это как - то поможет отсрочить закрытие каменных врат. Тишина, казалось долго нависала над Глэйдом, как вдруг земля под ногами всех подпрыгнула от толчка. Тяжелые врата начали медленно притягиваться друг к другу, отделяя взволнованную толпу глэйдеров от уже обреченных бегунов, среди которых был Томас. - Пожалуйста, пожалуйста... - Ньют тихо шептал приевшееся слово, словно оно вдруг остановит естественный процесс закрывания врат. Два тяжелых каменных блока все ближе и ближе притягивали друг друга, забирая с собой в лабиринт последнюю надежду на возвращение бегунов. На возвращение Томаса. Hьют вдруг зажмурил темные глаза, из которых вот - вот должны были покатиться непонятно откуда взявшиеся соленые слезы, но это лишь поспособствовало их появлению на лице Ньюта. Он никогда не плакал, не было причин. Но сейчас он почему - то стоял поодаль от остальных глэйдеров, вместе со всеми слушая громкий лязг от закрытия врат, a по скулам продолжали предательски скатываться слезы, остановить которые Ньют не уже не мог. В виски ударила горячая кровь, сердце уже словно в ушах отчетливо отбивало быстрый ритм, а тонкие руки в миг стали неестественно холодными. - Вон они! Они там! - Произнёс Алби, ближе всех стоящий к закрывающимся вратам. Весь Глэйд сразу же наполнили счастливые возгласы его обитателей, который постепенно перекрыли собой даже громкий шум от уже почти закрывшихся врат. Ньют вдруг резко поднял голову. Это ещё не конец. Быстро смахнув слезы со скул рукой, он хромая подбежал к вратам. Сердце ещё быстрее и неразборчивие стало колготиться в груди. Среди прочих бегунов отчаянно бежал Томас. - Быстрее, быстрее! - Вся толпа как один кричала во весь голос, перекрывая шум закрывающихся врат. До их закрытия оставалось буквально 5 секунд, если не меньше. Тонкий проход становился все уже и уже, но в него все же успели протиснуться все бегуны. Все до единого. Сразу же после по всему Глэйду раздался громкий шум от соприкосновения двух плит, что повлекло за собой ещё один толчок земли под ногами. Спустя несколько секунд полнейшего молчания вдруг раздались радостные возгласы глэйдеров. Томас с тяжелой отдышкой чуть не упал на землю, пока не заметил всего в нескольких метрах от себя знакомого светловолосого глэйдера. Ужасная боль и отдышка сразу отошла на второй план. - Что случилось, Минхо? Ещё немного и вы все бы там погибли, как один! - Почти прокричал Алби, до сих пор не растратив волнения. - Это спрашивать нужно вот у этих. Я от перегрева потерял сознание всего на несколько минут, а когда очнулся, эти следопыты меня уже затащили в почти противоположную секцию, думали, что в той стороне Глэйд. - Отдышавшись, Минхо окинул грозным взглядом всех бегунов, которые не очень хорошо знали лабиринт. Спустя несколько минут все глэйдеры все же разошлись, оставив у ворот лишь Томаса и Ньюта. Ньют кажется, уходить не собирался, смотря куда - то в сторону. Томас, который совершенно не знал, что сейчас скажет, выпрямился и направился к Ньюту. В голове совершенно опустело. - Ньют, я... - Молчи. Я скажу все за тебя. Знаешь, Томми, ты просто придурок и эгоист, хотя думаешь при этом обо всех сразу, я не знаю, как у тебя это вообще получается, и я сейчас должен быть просто невероятно зол на тебя, Томми, но я почему - то не могу, а ведь должен и... - Я знаю. - Томас стоял напротив Ньюта и по - детски улыбался, хотя он его только что пытался отчитать. Прозвище "Томми" невероятно бы бесило темноволосого, если бы к нему так обращался кто - то кроме Ньюта. Сейчас Томас просто стоял и широко улыбался, не зная, что толком сказать. На глаза почему - то навернулись слезы от какого - то странного счастливого чувства. - А ты не умеешь отчитывать, - Томас всхлипнул и снова довольно улыбнулся. - Да знаю я... Ньют посмотрел на Томаса, пытаясь сделать это как можно строже, однако вышло плохо. В темных глазах снова, откуда не возьмись появились прозрачные слёзы. Каждый из них стоял и думал о том, что могло бы произойти, если бы ворота все же закрылись. Томас никогда бы больше не увидел Ньюта, а Ньют никогда бы больше не увидел Томаса. Tрясущиеся руки Томаса неуверенно потянулись вперёд, чтобы обнять Ньюта. Тот совсем не сопротивляясь поступил точно так же, в ответную крепко обняв Томаса. Оба зажмурившись уткнулись в плечи друг друга, как будто один из них больше никогда не увидит другого. Бешено стучащие сердца обоих парней вдруг восстановили свой ритм, словно одно успокаивало другое. И они возможно выглядели странно со стороны, но это было неважно. - Какой же ты всё - таки придурок, Томми...