***
Этот скандал не остался не замеченным. Такого огромного провала люди не могли простить. Поэтому уже на следующий же день Великий Барьер Юуэй, эти огромные ворота, что стояли надежным стражем на защите учеников, снова был атакован. Только в этот раз его штурмовала армия корреспондентов, а также теле- и радио-ведущих всевозможных новостных каналов и средств массовой информации. Всех интересовали определенные вопросы, которых они законно требовали от руководства Юуэй. — Будет ли официальное заявление от старшей школы Юуэй?! — Будут ли выдвигать претензии семьи пострадавших?! Эти и еще многие другие выкрики звучали снаружи, но до директора Незу и группы учителей, которые были созваны на срочное заседание, они не долетали. В числе присутствующих помимо директора были Всемогущий, Полночь, Снайп и Сущий Мик. Что ни говори, а атмосфера на собрании стояла самая что ни на есть удручающая. Несмотря на все принятые меры безопасности и параграфы секретности подготовка в летнем лагере прошла наихудшим образом. — Похищение ученика — самый величайший провал Юуэй, — сдержано стукнул Снайп кулаком по столу, уставившись куда-то в сторону. — А вместе с Громовым они украли и уверенность людей в нас, героях… — Да уж, все новостные источники сейчас переполнены критикой Юуэй… — согласно покивал директор Незу, после чего продемонстрировал учителям лежащие перед собой предметы. Это была сегодняшняя газета, пестрящая громкими заголовками о безответственности и ненадежности Юуэй. Рядом лежал планшет, на котором директор легкими касаниями лапки быстро менял ссылки на различные порталы, где статьи зачастую были куда более экспрессивны. — Если сначала у нас и были какие-то сомнения, то теперь это уже стало очевидно… — произнес директор, окинув каждого присутствующего тяжелым взглядом. — Думаю, все согласны со мной? — Враги также знают о том, какой именно силой обладает Громов, — стиснув кулаки изо всех сил, процедил Всемогущий, вперив взгляд в стол перед собой. — Вернее даже не так… Они знают, кто является прародителем его причуды, если можно так выразиться. — А это значит, что в нем они надеются обрести могущественного союзника, — также не смогла промолчать Полночь. — Если им это удастся, и он перейдет на сторону злодеев, — мрачно заключил директор, сцепив пальцы домиком и расположив на них подбородок, — это будет означать полный крах Юуэй как учебного заведения. А также огромные неприятности для всего геройского сообщества в будущем. — ДА ЧТО ЖЕ ТАКОГО ОСОБЕННОГО В ЭТОМ ПАЦАНЕ? — не совсем понимал общие опасения Сущий Мик. — Еще скажи, что не помнишь, кто такой Все за Одного, — произнесла Полночь. Услышав имя этого злодея, Мик принял более сосредоточенный вид, ведь он прекрасно его помнил. — И то, что именно от него Громов, по сути, и получил свою силу, пускай и не в таком же масштабе. — Также до сих пор остается загадкой, что же конкретно произошло во время похищения, — тем временем продолжал директор. — Но если судить по тем крупицам информации, что у нас есть, то бой тогда происходил не на жизнь, а на смерть. А учитывая, сколько там поблизости было учеников, это просто чудо, что никто из них в итоге серьезно не пострадал. Очевидно, что монстр Ному собирался разделаться с ними. Боюсь представить, как бы сложились обстоятельства, если бы не появление Громова тогда. — Если только это не была специально продуманная ловушка, рассчитанная конкретно на него, — тут же предположил вариант событий Снайп. — И его-то появления злодеи и ждали. — МОЖНО ПОДУМАТЬ, ЧТО ТЫ БЫ СМОГ ОСТАТЬСЯ В СТОРОНЕ, ВИДЯ, КАК ТВОИХ ДРУЗЕЙ УБИВАЮТ. ОКЕЙ, ДА, — выразил сомнение Сущий Мик, после чего он наконец-то соизволил поднастроить микшер в устройстве на своей шее, снизив громкость голоса. — Любой храбрый герой кинулся бы на спасение без оглядки. — Явление храбрости без продуманного плана означает лишь проявление глупости, — невесело хмыкнул в противогаз Снайп. — И у злодеев с планом как раз все было в порядке. Я бы даже сказал… слишком хорошо. — В том-то и дело, что они были уж чересчур обо всем осведомлены. И потому я хочу сказать кое-что, — после этих слов Мик стал на удивление серьезным, что было весьма необычно для этого болтуна. — Думаю уже никто не сомневается… что среди учителей есть предатель? После этого из уст Сущего Мика полились резкие обвинительные речи. Ситуация накалялась и грозила перерасти в полноценный конфликт, с последующими разборками и поиском виноватых. Однако директор Незу сумел на корню пересечь возникающую свару и остудить головы короткой и холодной отповедью о том, что сейчас, когда враг одерживает победу за победой, им как никогда важно сохранять веру друг в друга и единство. — Что сейчас важнее, — продолжил он, когда все смогли взять себя в руки. — Мы, как школа, просто обязаны обеспечить безопасность наших учеников. Учитывая возможность утечки данных, я некоторое время думал внести некоторые поправки. Суть в том, что мы…***
— В таком случае, благодарю вас за предоставленную вами информацию, — откланялся перед руководителями обоих пострадавших классов инспектор Наомаса Цукаучи. Вслед за ним учителя Юуэй покинули комнату допроса в полицейском участке, где они давали показания по прошедшему налету злодеев на летний лагерь. — Что-то мне курить захотелось… — вяло выдохнул Айзава, помассировав глаза, что начали побаливать от бессонных ночей. — Ты же вроде как завязал? — чуть удивился Секиджиро, однако столь же тяжко выдохнув, продолжил: — Хотя, что уж там, даже я, не курящий, не отказался бы сейчас… К счастью или уж нет, но идее загубить здоровье не дано было развиться. Ведь в этот момент у него восьмибитным рингтоном затрезвонил старенький мобильник. Вытащив его на свет, Кровавый Король стал предельно сосредоточен. — Это еще что такое? — удивился выбранному другом телефону Айзава. — Прости, важный звонок, я отойду, — вскинув руку в извинительном жесте, Секиджиро удалился. Он довольно быстро сориентировался в участке, отыскав в конце концов туалет. Лишь оказавшись там, и проверив кабинки на наличие кого-либо внутри, лишь только тогда учитель соизволил ответить. — Слушаю, — кротко бросил он в трубку. — Слишком уж грамотно сработали злодеи, все прямо по часам, — констатирующим факт тоном прозвучало на том конце провода. — В итоге команда профи не справилась и враги даже пацана забрали. Зараза, ведь как чувствовал, что мне стоило остаться… Зато теперь нет сомнений, что в твоей школе завелась крыса. — Больших доказательств и не требуется. Впрочем, это слабое утешение, — в очередной раз тяжко вздохнул Секиджиро, уставившись на свое отражение в мутном зеркале. — Ты не стал бы звонить только за тем, чтобы сказать очевидное. Что у тебя есть? — Кое-что и правда есть, — спустя пару секунд молчания произнес голос ренегата. — Вот только скажи, где гарантия, что профи распорядятся этой информацией правильно? — Мы пойдем на все, чтобы оправдать подорванное доверие… — вытер ладонью стекло учитель. — А это значит, что будут привлечены самые могущественные из про-героев. К тому же у нас есть тот инструмент, который вашему брату неподвластен, а именно СМИ. Уж поверь мне, я сделаю все от меня зависящее. — Хмм, а ведь и правда, — согласился с этим высказыванием Ночной Вихрь, одновременно дав отмашку Око, которая только и ждала его команды. — Однако я бы все равно передал их тебе, так что не напрягайся. Данные поступят нашим обычным способом. И не забудь поблагодарить мою паранойю, ведь уже в который раз я убеждаюсь, что ей стоит доверять. — Я ей готов буду проставиться, когда все закончится, — заверил собеседника Секиджиро, оскалившись самому себе. — Ты замечательный друг, Вихрь. — Главное, вызволите пацана из лап Все за Одного… Я также буду действовать со стороны по мере возможностей… — Я и не сомневался, что ты так скажешь, — хмыкнул учитель. Немного подумав, он все же решился продолжить: — По правде говоря, у меня к тебе будет еще одна просьба…***
Уже через час после атаки злодеев раненные ученики были доставлены в больницу неподалеку от тренировочного лагеря. Среди пострадавших было много учеников с отравлением ядовитым газом. Они до сих пор находились без сознания, однако жизни их уже ничто не угрожало. Остальные же, кто отделался легкими травмами либо же не пострадал вовсе, уже утром были отправлены по домам. Однако же нашлось несколько человек, кто серьезно пострадал от рук злодеев, и одним из их числа был Изуку Мидория. Получив от Девочки Волшебницы лечебный поцелуй и нагоняй по самое не хочу, он тем не менее довольно бодро пошел на поправку. Потом Мидория изложил все, что знал о произошедшем полиции, пришедшей его допросить. Сейчас, когда миновало уже пол-дня, и раны в целом уже были в порядке, он лежал на своей больничной койке в палате, задумчиво изучая потолок. Парень наконец-то был предоставлен самому себе, но не был этому особо сильно рад. В мыслях он вновь и вновь возвращался к тому, что произошло тогда, в лагере. «Мог ли я сделать лучше? Мог ли поступить иначе и в результате помочь обоим?» Эти и другие вопросы роились у него в голове, причиняя боль. Мидория понимал, что корить себя бессмысленно, ведь он просто физически не мог быть в двух местах одновременно. Он сделал все, что было в его силах… Но так ли это? «После сегодняшнего я могу с полной уверенностью назвать тебя своим другом…» «Черт! — прикрыл он глаза рукой, ощущая, как они снова начали увлажняться от накатившей безысходности и грусти. — Но заслужил ли я этого?» Дабы отвлечься от мыслей, он жадно схватил из стоявшей на тумбочке рядом тарелки яблочную дольку. Их для него оставила приходившая сегодня с утра мама. Она очень сильно переживала, после того как узнала от Мидории, что он сейчас находится в больнице. Паренька радовало лишь то, что она не видела его травм, и потому основное волнение обошло ее стороной. Прожевав и проглотив яблоко, Мидория внезапно понял, что не почувствовал привычного вкуса на языке. Лишь ощущение горечи вместо ожидаемого кисло-сладкого вкуса. «Я могу действовать… И я буду действовать!» И тут в дверь раздался несколько неуверенный стук. После этого ее осторожно приоткрыли, и в комнату заглянула сперва шевелюра блондина, а затем показалось и лицо того, кто пришел. А оказался им ни кто иной, как Каминари. И судя по шепоткам за спиной, он был не один. — О, смотрю тебя наконец-то залатали полностью? — обрадовался увиденному Каминари, после чего он раскрыл дверь уже нараспашку. — Народ, заходим! — Ребята…! — быстро протерев глаза, радостно произнес Мидория, видя, как его палата быстро заполняется прибывающими одноклассниками.***
Пока в одной палате царила в целом мирная картина, то совсем противоположную можно было сейчас наблюдать в другой. Всего через две комнаты от Мидории на данный момент расположились ученики геройского класса «В». Большая часть ребят побывала в самом эпицентре газовой атаки, и потому больше половины жертв нападения все еще находились без сознания. Так что всего в палате, помимо приписанных к ней пациентов Тецутецу и Авасе, находилось сейчас пятеро человек. Это была староста Кендоу, которая физически отделалась относительно легко, а остальные чудом сумели остаться невредимыми — зубастый Хоненуки, который вместе с Кодай довели пострадавшую Шиозаки в лагерь и оставались там до самого конца, а также зверь Шишида вместе со здоровяком Бондо, так же доставившие некоторых раненых к учителям. Атмосфера в палате, где собрался класс 1 «В», вернее его остатки на данный момент, в основном была опустошенной. На лицах ребят не было ничего, ни единой эмоции. Все они выплеснулись тогда, когда нападение на лагерь только закончились. Сейчас осталась лишь гнетущая пустота. Как если бы из каждого из них вырвали важный элемент, что позволял им быть самими собой. — Кто-нибудь из наших уже очнулся? — не глядя на своих одноклассников, спросил сидящий на кровати Тецутецу, застыв в одной позе стальной глыбой. — Насколько известно, еще нет… — тихо отозвалась Кодай, которая сейчас, не зная, куда девать руки, теребила подол юбки своего повседневного наряда. — Но врачи говорят, что к вечеру уже должны будут. — Славная новость, — как смог улыбнулся Стальной, но выглядело это настолько неестественно, что он довольно быстро прекратил свои попытки. — Наконец хоть какая-то… — Почему это случилось с нами…? — сперва прошептал Хоненуки, но с каждым словом его голос крепчал. — Ведь Юуэй сделали все, чтобы нас не нашли, но в итоге произошло абсолютно противоположное, и вот результат… Столько наших пострадало в этой потасовке. Просто чудо, что никто не погиб. И еще заместителя… — Тише, Хоненуки, — тут же одернула его Кодай, с беспокойством глянув сперва на него, а затем на свою подругу Кендоу, которая стояла несколько в отдалении от остальных, скрестив руки на груди. — Ни к чему… — Все в порядке, Юи, правда, — прервала ее староста, отвлекаясь от своих размышлений. — И ведь это я, если так подумать, — продолжал свою речь Хоненуки, стиснув кулаки. — Я рассказал ему, куда идти. Так что это из-за меня его смогли схватить… — Не глупи, дружище, — поднял взгляд на товарища Авасе, до того сверливший глазами сжатую в кулаке свою неизменную головную повязку. — Не скажи ты ему, где нас искать, и тогда я даже не уверен, что мы бы смогли пережить ту ночь. — Но всё еще… — спрятал за рукой глаза зубастый парень, дабы друзья не видели его слез, которые он сейчас пытался сдержать. — Я мог хотя бы пойти с ним… — Не ты один мог, но не сделали бы мы тогда еще хуже? — прогудел здоровяк Бондо, тяжко вздохнув сразу всеми отверстиями в шлеме. — Мы вместе с Яойорозу помогали нашим ребятам, разнося противогазы, созданные ею, — уже Авасе начал рассказ, переносясь мыслями в тот злополучный лес. — Я же указывал путь, ведь знал, где наши должны были находиться. И в какой-то момент мы услышали вдалеке грохот и визг заводимой бензопилы. Яойорозу оказалась ранена, и потому я схватил ее в охапку и пустился наутек. Я надеялся спасти ее, но в итоге мы вместе угодили в плен к тому монстру. Я даже решил тогда, что нам конец… Потом уже я помню как очнулся там, видя его, одолевшего эту тварь в одиночку. — А потом появилась та женщина… — также предался воспоминанию Тецутецу, с болью в сердце восстанавливая в памяти произошедшие события. — Мы с Кендоу смогли добраться до злодея, что распространял газ. Благодаря ей, разогнавшей газ своей причудой, я смог нанести последний удар и вырубить этого гада. Мы уже думали что победили и расслабились… И потому жестоко поплатились за эту минуту самовосхваления. Злодейка ударила, когда мы меньше всего этого ждали, и были утомлены битвой… Этот же прием она использовала и против Михаила, очевидно, выбирая удачный момент в стороне, как и мы. Потеряв много крови и ослабев, он также стал легкой мишенью, и потому она снова смогла ударить в спину… А мы не могли никак вмешаться! Мы были рядом и не могли ничего сделать! — Но что, если мы сможем что-то сделать на этот раз? — снова подала голос Кендоу. И на этот раз в нем зазвенели железные нотки. — Извините за беспокойство… — робко прозвучал юношеский голос после столь же нерешительного стука в дверь. Под скрестившиеся взгляды в палату просунулась взъерошенная зеленоволосая шевелюра.***
— Вы все пришли? — оглядев толпу одноклассников, поинтересовался Мидория. — Нет, Джиро и Хагакуре все еще без сознания, — ответил Иида, выступив вперед. — Яойорозу тоже сильно досталось по голове, так что она еще восстанавливается. Но все кроме них сейчас здесь… — А где же…? — не заметив того, за кого он также сильно переживал, обеспокоенно спросил Мидория у друзей. Вместо слов друзья лишь с улыбками расступились, давая веснушчатому пареньку разглядеть того, кто скромно стоял позади всех, подпирая собой стену возле двери. Кацуки Бакуго всячески старался сделать вид, что его тут нет, но был обнаружен. Поняв это, он лишь бросил на Изуку взгляд, полный раздражения и… смущения? — Киришима уломал меня прийти сюда… — сказав это, Бакуго демонстративно отвернулся, давая понять, что настал конец его внимания по отношению к больному. — Ты мог бы быть несколько приветливее с тем, кто спас тебя, Бакуго, — грозно сверкнул глазами в его сторону Токоями. — Тцц… — досадливо цокнул Кацуки. Это вызвало у птицеголового негодование, но он уже обратился к Изуку, склонив голову. — Я… мы доставили тебе проблем, Мидория. Прими наши извинения и благодарность. — Ну что ты, я просто сделал то, что мог сделать, Токоями, — тут же смущенно замахал ладонью перед лицом парень. — А для Бакуго прийти сюда уже проявление благодарности, так что не обращай внимания. — Ты невероятен, Мидория, — еще глубже склонился Токоями, тогда как Бакуго лишь всячески выказывал свое недовольство посредством выражения лица. Впрочем, выглядело это не столь раздражающе, как обычно. — А скажите мне… — вспомнив самое важное, спросил у друзей Мидория. — Ребят из «В» класса тоже расположили в этой больнице? — Вроде как да, их палаты должны быть на этом же этаже, — призадумавшись, первым ответил Тодороки. — Собираешься навестить их? Прямо сейчас? — Если кто и знает все новости о пропавшем Михаиле, то только они, — весьма резво вскочил со своей кровати больной. — Раз уж я теперь могу ходить, то не вижу смысла лежать и дальше. Да и им, если подумать, поддержка нужна куда больше, чем мне. — Ты как всегда в своем репертуаре, тянешься помогать всем, даже не зная их толком… — задумчиво промолвил двуликий, и лишь только после этого он поднял взгляд на веснушчатого парня. — Ладно, пошли тогда. — Вмешиваться в дела других — в этом и состоит путь героя, — процитировал Всемогущего Мидория. Подумав, он добавил. — Думаю, идти всем будет не уместно, хватит и нескольких человек. — Я пойду с тобой, — тут же вызвался Киришима. — Слышал, что Тецутецу тоже серьезно досталось, так что хочу его проведать. — Я тоже, — вышел вперед Иида. — Я должен… Впрочем, неважно, просто иду. — Тогда пойдем, Деку, — улыбнувшись, произнесла Урарака. — И я тоже с вами, — присоединилась Ашидо к этой группе. — Тогда мы пока сходим проведать Джиро и Хагакуре. Может статься, они уже очнулись, — предложил оставшимся Каминари, и его предложение было одобрено. Лишь когда ребята уже разделились в коридоре, и группа Мидории пошла искать палату класса «В», они поняли, что у них на одного человека больше, чем они думали. И это был… — К-кач-чан?! А ты почему…? — был крайне поражен его присутствием Мидория. Да что уж там, все ребята были поражены. — Какие-то проблемы, отброс?! — рявкнул в ответ Бакуго, который плелся позади на некотором отдалении от остальных. — К чему такие грубости, Бакуго?! — на столь же повышенных тонах сделал замечание Иида. — Давайте не шуметь, мы все-таки в больнице, — ледяным тоном произнес Тодороки, и последующие поиски уже прошли в тишине. Пройдясь по всему этажу и аккуратно осмотревшись, ученики вскоре обнаружили нужную им палату. Переглянувшись между собой, они все, за исключением болтающегося рядом Бакуго, задержали дыхание, когда Мидория занес кулак. Робко постучавшись, он проронил: — Извините за беспокойство…***
Дальше время ускорило свой ход. Видения улетучились стремительно и растворились в водовороте полуразмытых образов. Я даже начал подумывать, что все это мне померещилось, и ничего такого не было вовсе. Невольно возникла надежда, что все это не по настоящему. И так же резко мне в глаза бросилась следующая сцена. Войдя в темную комнату, я был ослеплен резко зажегшимся светом. — С днем рождения! — оглушили меня голоса моих родителей и старшей сестренки, которая до этого, как, оказалось, закрывала мне глаза. Довольная выполненной задачей, сейчас она широко улыбалась мне, сверкая парой дырок от выпавших зубов. — А здесь посмотри что! — тут же потащила она меня к скромному, но такому уютному праздничному столу. А посмотреть там было на что. Он стоял во главе всех тарелок, несколько возвышаясь над ними, полностью приковывая к себе взгляд. От одного аромата вареной сгущенки сводило челюсти, и рот наполнялся слюной. Сложно представить, сколько времени пришлось потратить в очередях за нужными продуктами. А украшенный четырьмя самодельными свечками, он был практически неотличим от сладостей на картинках. — Толт! — радостно прокартавил я, при этом запрыгав на месте, разве что не доставая до потолка макушкой. — Ну-ну, угомонись, бесенок, — со смехом произнес папа, подхватив меня в воздухе во время очередного захода на взлет. — А то еще, глядишь, зашибешь всех нас ненароком. — Перед тем как его съесть, ты должен загадать желание и после задуть свечки, — тепло улыбнувшись, сообщила мне мама. Едва я услышал про желание, мои глаза так и заблестели от предвосхищения, а улыбка стала еще шире, хотя казалось куда уж больше. — Оно и плавда сбудется? — все-таки ощущая подвох, уточнил я у нее. Уж не знаю, чем именно, но я сумел рассмешить маму, и она переливчато рассмеялась. — Главное — не говорить желание вслух, — отсмеявшись, добавила она. — Быстрее! Быстрее! Хочу кушать! — жужжала где-то снизу сестра, а папа поставил меня на стул напротив торта с пылающими огоньками в количестве четырех штук. «Если бы это желание и правда могло бы на что-либо повлиять… — с болью наблюдал я свое четырехлетие и как тот «я» одним махом задул все свечи. — Похоже, я загадал тогда целый завод по производству тортов… Хе-хе, сразу видно, что покушать я любил уже тогда…» Но получить свой филиал детского Рая мне было не суждено. Все потому что судьба уже приготовила для меня другой подарок. Ведь с наступлением четырехлетнего возраста у детей начинала проявляться их причуда. Об этом прекрасно знали все в мире современном. Но тогда это было еще неизвестно, и из-за этого многие родители не понимали, откуда у их порой внешне обычного ребенка проявлялись задатки «Нелюдя». Так что пробуждение моей новой силы в итоге стало неожиданностью и для меня самого. Сперва это были лишь малозаметные эпизоды. Прыгнул дальше, пробежал быстрее, ничего такого. А потом спустя еще три года произошел случай, когда я поближе познакомился с таким понятием, как коллектив и общество, пускай они и были детскими. Если до этого из-за папиной работы мы постоянно переезжали, то уже в тот год было объявлено, что мы остаемся жить именно в том городе. В тот день я узнал, что в мире есть не только понятие света. Бессмысленная жестокость и злоба как проявление темных сил открылись для меня тогда. А так же что такое конфликт, и как порой его «не» стоит решать… — Мне отец про их семейку рассказывал… — нагло пихнув семилетнего меня, произнес приятелям самый крупный из ребятни. — Учитель не говорила, но я-то знаю, что его сестра «нелюдь» Значит он и сам такой же. — Ха-ха-ха, убогий-убогий! — начали они тыкать в меня пальцем и в открытую насмехаться. — Зачем… зачем вы это говорите? — непонимание и обида наполняли меня в тот момент. — Папа говорит, что сестре просто нездоровится… Перестаньте… Но они не слушали и лишь продолжали. Слова были бесполезны, как бы я не старался. И тогда на смену им пришли эмоции. Вернее всего одна. Впервые я ощутил ее, и мои еще маленькие кулачки сжались изо всех сил. И имя ей было Гнев. — Ваш сын жестоко избил своих одноклассников, просто уму непостижимо! — слушал я после уроков вместе с мамой гневную тираду директора той школы, в которой я едва успел проучиться месяц. — На своей памяти подобное неподобающее поведение я наблюдаю впервые! Мама не проронила ни слова. Лишь в конце речи она смиренно принесла извинения. — Ну и зачем ты так поступил? — уже придя домой задала мне вопрос мама. Она не злилась, не кричала, нет. Я прямо-таки чувствовал, как сильно она была расстроена. — Они смеялись надо мной… Над сестрой смеялись! — не выдержав, заплакал я. — Они называли нас неполноценными! А я пытался объяснить…! Но они не… Не слушали! Без лишних слов я оказался в объятиях матери, которая тихо и ласково успокаивала меня. После этого случая мы снова вынуждены были переехать. Я не понимал, почему, но отец опять сослался на дела по работе. Так мы и продолжали колесить по стране, надолго нигде не задерживаясь. Время неумолимо текло, годы шли, я рос и ощущал, что чем-то отличаюсь от сверстников, но до конца понять, чем именно, не мог. Поскольку надолго мы нигде не задерживались, то и смысла заводить друзей я также не находил. И оттого драки у меня стали своего рода приветственным ритуалом на каждом новом месте. Метод грубой силы был порой надежнее разговоров. Особенно когда к тебе неприятности слетались как пчелы на мед. Моей силе не было логичного объяснения, тем более что я не знал, как именно она проявлялась. Также примерно в то же время моя сестра практически перестала появляться на улице. Вместо этого она вынуждена была сидеть взаперти. Родители говорили, что это для ее же блага. Я находился с ней рядом столько, сколько мог. — Смотрю, ты снова подрался? — больше для порядку спрашивала сестра, когда я снова приходил к ней, обработать мои ссадины. — А чего они? — каждый раз бурчал я в ответ, на что она всегда реагировала звонким смехом. — Твои бы силы и в правильное русло направить, — утирая проступившие от смеха слезинки, проговорила Кристина. — Как бы я хотел, чтобы тебе не приходилось скрываться, как какой-то преступнице… — снова сжималось мое сердце от осознания того, как ей порой бывает одиноко. — Я думаю об этом несколько иначе… — мечтательно ответила она тогда. — Я представляю себя сказочной принцессой из книжек, что достает папа. И сейчас я сижу взаперти, ожидая своего героя, что спасет меня. — Обязательно пропишу ему по самое не балуй за такую задержку… — представил я этого напыщенного индюка, вызывая новый порыв смеха у сестры . И в один из дней, когда мы всего лишь играли и несколько повздорили, как и часто встречается между детьми в семье… — Ааааааааааа! — скрючило меня всего от пронзающей все боли в мозгу. Схватившись за голову, я рухнул на колени как подкошенный, разве что не начав кататься по полу комнаты сестры. Боль накатывала пульсирующими волнами, но также я ощущал в тот момент чувство животного страха. — Миша, что же я наделала?! Мишка, прости меня! — до смерти перепугавшись, кричала Кристина, не желавшая этого. — В чем дело?! — сама не своя появилась на пороге мама. Увидев меня, перекошенного от ужаса и валяющего на полу и столь же перепуганную сестру, ей все стало ясно. Тогда я впервые увидел, что же это за болезнь такая у сестры. И потому на семейном совете я также был посвящен в подробности того, почему мы нигде надолго не задерживаемся. Ведь сейчас в стране происходили гонения «нелюдей». А Кристина, моя дорогая старшая сестра, как раз и являлась ею. До этого отец просто не желал признаваться даже себе, он говорил, что у нее лишь болезнь. Но под напором фактов и все более ужесточающейся политики он не мог больше отрицать очевидное. Вот так запросто мы стали врагами для своей же страны. И тогда мы постановили, что лучшим решением будет бежать на север нашей необъятной Родины. Туда, куда в свое время переселяли раскулаченных крестьян, дабы те осваивали новые территории. Там, вдали от большой цивилизации, мы понадеялись найти спасение для своей семьи…***
— Прости… Что ты сейчас сказал? — не веря услышанному переспросила Кендоу у Мидории, заглянувшего к ним в компании друзей. Не только она и ребята из «В» класса. Пришедшие с зеленоволосым пареньком также стояли, разинув рты от удивления. Иида уже начал закипать от праведного гнева, ведь такой глупости он от своего друга никак не ожидал. И ведь у него была на то причина. Вскинув голову, Мидория уверенно посмотрел в глаза Кендоу, а после окинул взглядом и каждого из ребят «В» класса. — Я говорю… Что если мы спасем его? — повторил он. — Вызволим Громова? — Так ты соврал про просто «навестить»? — уточнил очевидное Тодороки. — Хотел, чтобы как можно меньше наших узнали о твоей затее? — Ой-ой, Мидория, ты ли это? Что за ауру мужского духа я ощущаю? — пораженно проронил впечатленный Киришима. — Что за чушь ты несешь, Мидория?! — сорвался на крик Иида, разве что не пыша пламенем изо рта. — Куда уж нам лезть в дела про-героев?! Если даже они не знают, где искать его! — А вот тут ты не прав, Иида, — улыбнувшись, произнес Мидория, приковав к себе все внимание находившихся в палате ребят. — Герои уже знают, где логово злодеев. В данную минуту они планируют атаку и дальнейшее спасение. А наше дело действовать со стороны и тогда… — Я в деле, десять миллионов… — отбросив одеяло, поднялся со своей койки Тецутецу. Когда Мидория и кампания увидели его лицо, то прочли на нем стальную решительность. — Моего друга забрали на моих глазах, и я ничего не смог сделать. Но не теперь и не сейчас! — Слишком хорошо чтобы быть правдой… Но я все же предпочту поверить! — так же подорвался следом Авасе, повязывая на голове свою неизменную повязку. — Михаил не часто упоминал тебя, но всегда говорил только хорошее. Какой план? — Я тоже хочу этого, вот только, — все же возобладал голос разума у Кендоу, и потому она спросила у Мидории: — Скажи сперва, откуда ты все это знаешь? — Есть кое-кто… Он сам все вам расскажет, — таинственно выразился веснушчатый паренек, чем только еще добавил вопросов присутствующим. — Встреча назначена на сегодняшний вечер. — Так значит и ты… — услышала достаточно для себя Кендоу. Взглянув на него в ответ, она наконец-то смогла улыбнуться. — Отлично, тогда я могу одобрить это. Но как староста я буду следить, чтобы все не зашло слишком далеко. — Кендоу! — явно не таких слов ждал от старосты параллельного класса Иида. — Что ты такое гов…? — Мы не собираемся лезть с головой в самое пекло, — опережая его вопрос, ответила девушка. — Угу, — присоединился к ней Мидория. — По-моему, все же лучше это предоставить профессионалам, — коротко рыкнул Шишида. — Как бы сильно я не горел желанием освободить Михаила, это может быть слишком опасно. — Точно, не стоит так рисковать, ребята, — согласно закивала Ашидо. — Деку… — проронила Урарака, глядя в спину столь уверенного в себе парня. — Наша первая встреча с Михаилом началась с того, что он спас меня, — вспоминал сейчас Мидория, не скрывая своей грустной улыбки. — У него это словно было заложено с самого начала… — Спасать других не задумываясь о себе, — продолжила за него Кендоу. — Потому он и взял такое геройское имя. — Именно, — кивнул Мидория, соглашаясь со старостой «В» класса. — Я надеялся однажды вернуть ему долг. Но во время налета злодеев Михаил снова сумел помочь мне… Я не знаю, что было бы со мной, не появись он там, в убежище Коты… На этом моменте он невольно задрожал, но уже спустя секунду взял себя в руки. — Только лишь благодаря ему я сумел дотянуться до Кач… до Бакуго и спасти его, — невольно оглянулся на своего друга детства Мидория, ожидая новой порции гневных комментариев. Но их не последовало. Тот вообще был довольно молчалив после их прихода в палату. — И потому я не могу думать ни о чем другом кроме как спасения друга! — И как мы отплатим ему, если останемся в стороне? — задумчиво проронил Тецутецу. И уже в следующий момент он от души хлопнул ладонью по плечу Мидории, отчего тот даже невольно ойкнул. — Четкий ты все же мужик, Мидория! Теперь понятно, что он в тебе нашел как в друге! — Не то слово, Тецутецу! — подхватил Киришима, хлопнув паренька по другому плечу. От такого напора Мидория едва не сложился пополам. — Я в таком случае в стороне не останусь! — Также как и я! — раздался девичий голос со стороны распахнутой двери. Обернувшись, ученики с удивлением узнали в говорящей Яойорозу. Слегка запыхавшись, она опиралась о косяк плечом, но в целом уже твердо стояла на ногах. — Яойорозу-сан! Тебе же больше всех досталось от Ному! — первым среагировал Авасе, также как и все удивленный ее появлением. — Тебе бы еще в постели отлежаться! — Я уже в порядке, Авасе-кун, не переживай, — с улыбкой заверила она его. Твердым тоном она продолжила. — Если я смогу хоть как-то помочь в спасении того, кто спас меня и всех нас, то я сделаю все возможное. И ради своей подруги… — Яойорозу…! — невольно расчувствовалась Кендоу от порыва своей подруги. — Яо-момо, ты крута! — Ашидо заулыбалась во весь рот. — Да что со всеми вами не так? — уже ничего не понимая, спросил больше самого себя Иида. — Мидория, Кендоу-сан, откуда в вас такая уверенность в своих силах? «Дело не в уверенности, а в том, что нам предоставлен шанс действовать…» — подумал каждый из этих двоих. — Мне знакомо это чувство бессильного ожидания, кажущегося бесконечностью, — именно такими словами приветствовал ренегат Ночной Вихрь и парня и девушку, двух друзей Всехранителя, который оставил ему их телефонные данные. — Потому сообщаю тебе, что профи уже готовятся вызволять твоего друга. Я тоже в стороне не останусь и сделаю все от себя зависящее для его спасения. Так что можешь выдохнуть и спокойно дожидаться хорошего исхода. Но простое ожидание ребят не устраивало. И тогда они оба задали ему один вопрос. По-разному звучавший, но несший одну суть. — А могу ли я помочь в спасении? — Даже зная, что тебе придется иметь дело хоть и с бывшим героем, но сейчас ренегатом, и тоже, по сути, стать им? — усмехнувшись, поинтересовался Вихрь у учеников. А в разговоре с пареньком, он, подумав, он добавил: — Хотя ты уже нарушал закон ради спасения друга, не так ли, Изуку Мидория…? Впрочем, я думаю, что мы можем это обсудить, потому жду тебя вечером в паре кварталов от больницы. Координаты ты получишь чуть позднее. И в этот момент мобильники Кендоу и Мидории подали сигнал, извещая хозяев о поступлении входящего сообщения. — А вот и оно, значит, — глянув на экран, произнесла Кендоу. Вопрос Ииды так и остался без ответа. — Угу, — также проверив телефон кивнул Мидория. Убрав его обратно в карман, он чуть задумчиво прикинул вслух: — Итого уже шестеро человек выходит… — Совсем считать разучился, Деку?! — внезапно рявкнул Бакуго, стоявший до того молча, будто воды в рот набрав. Злобно оскалившись, он продолжил. — Как ни погляди, так тут лишь кучка слабаков собирается! Кто-то же должен будет вышибать дерьмо из злодеев! А у меня к ним особенный должок… — Кач-чан?! — едва успел спросить Мидория, как перед ним встал Тодороки. — Исключено. Ты остаешься, Бакуго, — холодно отрезал сын Старателя. — Че?! С хрена ли, двумордый?! — набросился на того бомбист. — Ты видимо забыл, что ты под надзором? — сказал Тодороки, скорее не спрашивая, а констатируя факт. — Даже сейчас тебя внизу ждут двое полицейских, чтобы доставить домой, разве не так? И это я не говорю про тех про-героев, которые сейчас очень стараются не отсвечивать, но тоже заняты твоей безопасностью. — Черт, совсем забыл об этих клоунах, — выругался вслух Бакуго. — Точно, ты же был приоритетной целью для похищения Лигой Злодеев, — так же спохватился и Киришима. — Неудивительно, что тебя теперь берегут как зеницу ока. — И если пойдешь с нами, то твое отсутствие раскроется быстро, и наш замысел треснет по шву, — подхватил общую мысль Мидория. — И потому… — Да понял я, Деку, нехрен повторять очевидное! — рявкнул Бакуго, устремляясь к выходу и лишь ненадолго замерев перед выходом из палаты из-за стоявшей там Яойорозу. — Только посмейте посдыхать там, лузеры! Финальным аккордом стала хлопнувшая дверь, едва не зацепившая девушку, успевшую в последний момент заскочить внутрь. — И-и, что это сейчас было? — испуганно пролепетала Кодай, тогда как остальные ее одноклассники просто застыли на местах, как громом пораженные. — Самое лучшее пожелание удачи, на которое способен Кач-чан… — перевел для остальных знавший его не понаслышке Мидория. — Признаться, впервые наблюдаю такое со времен нашего с ним детства… — Раз вас не отговорить… — уставившись в пол, тихо произнес Иида. Встряхнувшись, он продолжил, только гораздо громче. — Тогда я тоже пойду с вами! — Иида? — Тодороки заметил, как тот скрипнул стиснутыми зубами. — Признаться, сперва я хотел прийти сюда, чтобы извиниться… — с некой горечью проронил староста «А» класса. — Ведь был момент, когда от меня зависело, уйдет Громов или нет в ловушку. Я мог бы быть настойчивей и остановить его. Но я не смог сделать этого… — Иида, не нужно… — попыталась остановить его Кендоу, но тот поднял руку ладонью вперед, как бы прося не прерывать его. — И теперь, когда я вижу, как вы все собираетесь лезть навстречу опасности, то не могу остаться в стороне! — уверенно заявил Иида. — Я доверяю словам Кендоу о контроле. Вот только его много не бывает. И как только все зайдет слишком далеко, я остановлю вас всех! — Я бы предложил свою помощь, да вот только смотрю, уже и так немало людей собралось, — прикинув соотношение сил, высказался Тодороки. — А слишком большая толпа привлечет к себе ненужное внимание. Да и надо бы присмотреть за Бакуго, если что… — Значит решено, идут семеро, — еще раз мысленно пересчитав добровольцев, подытожил Мидория. Достав телефон, он снова взглянул на полученные данные. — Итак, встреча состоится…***
В год, когда решено было бежать, ситуация стала по-настоящему накаляться. «Нелюдей» обязали проходить специальную регистрацию в специально учрежденных органах. Там они получали специальные метки, указывающие на их происхождение, после чего их ссылали в ново-основанные лагеря. А в качестве силового довеска были созданы специальные подразделения из военных частей, обязанностью которых являлся отлов несогласных с новыми законами. Учитывая, что многие люди видели в этом законе отражение нацистских лагерей, среди простого населения в основном ходили крайне негативные настроения. Очень многие еще отчетливо помнили ужасы войны, и повторение участи для пускай и несколько отличающихся от них, но все же людей, своих же соотечественников, гневило их. В верхушке власти стоял такой же полнейший хаос. Ходили слухи, что у самого генерального секретаря младший сын родился «нелюдем». Но пока ходили споры, закон уже начал действовать, и отлов подобных моей сестре людей уже начался. А из каждого приемника, из каждого телевизора, из каждого громкоговорителя лилась отборная пропаганда… И перед нашим окончательным отъездом в глушь я наконец увидел, как спас того самого мальчика из видений. В развертывающихся передо мной воспоминаниях я ждал его появления несколько раньше. А в итоге мы с ним встретились, когда мне было уже четырнадцать лет. Имя я тогда просто не расслышал, и не стал переспрашивать. Видимо, мне оно было не нужно — ведь зачем помнить того, с кем больше и не увидишься никогда. Я сказал ему «такие как мы, должны держаться вместе». Не знаю, что на меня тогда нашло. Видимо, в порыве бушевавшего адреналина моя голова несколько не соображала. Он был ярко выраженным «нелюдем» в отличие от меня, внешне нормального человека. Возможно, я просто увидел в нем свою сестру. Члена своей семьи. Отец до последнего хотел верить, что Кристина просто больна. Видеть его, состарившегося не по годам, было очень тяжело. Что его, что маму… Эта жизнь плохо влияла на всех нас. Она делала многих людей местами более сухими и черствыми чем они есть на самом деле. Но что бы ни происходило с нами, эта великая женщина продолжала быть все такой же доброй и полной сострадания. Что бы не происходило, мама всегда улыбалась и говорила нам, что все будет хорошо. И так сразу же тепло становилось на душе после ее слов. В них она умудрялась вкладывать всю свою веру в светлое завтра. — Значит, там мы сможем жить, как захотим? — спросил я у мамы в один из относительно спокойных вечеров. — И там не придется скрываться? — Этот круг жестокости и насилия не может продолжаться вечно, — говорила мама нам с Кристиной. — Однажды настанет и для нас светлое будущее. — Я тоже хочу верить, мама… правда, — неуверенно проронил я, зарываясь в ее объятиях, пока сестра мирно посапывала на койке рядом. — Но также там придется тяжело трудится, — улыбнувшись, погладила она меня по голове. — Но мы непременно справимся, вот увидишь, Мишенька. «Оно будет, оно непременно будет, слышите меня? — пытался дотянуться до них наблюдающий со стороны я. — Так что не смейте сдаваться! Вы точно справитесь!» А пока что впереди был очередной контрольно-пропускной пункт. Методика уже была отработано до автоматизма. Поскольку чаще встречались «нелюди» с внешними отклонениями, мы относительно без проблем проходили проверки команд по отлову не желающих регистрироваться. По крайней мере, мы так думали. Вот только люди уже пошли дальше… — Следующие! — грубым басом скомандовал из-за двери работник контрольно-пропускного пункта. — Идемте, и чтобы не случилось, не пытайтесь поддаваться на провокационные вопросы и тому подобное, — кратко напутствовал нас отец, перед тем как мы зашли. — Говорить как всегда буду я, так что, по возможности, постарайтесь слиться с окружением. — Хорошо, — кивнул я и зашел вместе с семьей замыкающим, закрывая за нами дверь. — Ваши документы, — потребовал работник из-за стойки едва мы успели пройти. — Да, вот, прошу, — тут же протянул ему необходимые бумаги отец. Процесс проходил как обычно. Взяв наши документы, работник задавал стандартные вопросы. Кто такие, с какой целью, на какой срок и тому подобное. Казалось, что все уже хорошо. Отец сумел заболтать сотрудника, и они даже успели весьма весело между делом обсудить всякую постороннюю ерунду. Дело шло к своему логичному окончанию. — Ну что могу сказать, товарищ Громов, документы у вас и вашей семьи в порядке, — заключил мужчина, еще раз оглядев нас из-под козырька фуражки. — Теперь вам осталось лишь пройти в комнату досмотра на наличие провоза запрещенных вещей, а также на предмет сокрытия признаков принадлежности к «нелюдям». Услышав про досмотр сестра несколько вздрогнула под суровым взглядом работника. Заметив ее волнение он его расшифровал по-своему. — Досмотр у женщин у нас проводят наши бравые сотрудницы, — как смог улыбнулся он ей. — Вы даже не успеете заметить, как все закончится. — Не волнуйся, доченька, они свое дело знают, — мягко погладил Кристину по голове отец. Но я то видел, что этим жестом он пытался скрыть свое собственное волнение и дрожь в руках. — Х-хорошо, пап, — также уловила она его переживание и потому взяла себя в руки. — В таком случае мы пойдем первыми, — сообщил мне отец. — Мы быстро.***
А там, за внешне непримечательными стенами помещения для досмотра, уже велось наблюдение из потайной комнаты… — Итак, что скажешь насчет этой пары? — спросил смотрящий туда во все глаза лысоватый мужчина в очках с толстой оправой. В виду особенностей организма он постоянно потел, и потому ежеминутно протирал свою голову платком. Благо карманов в его лабораторном халате под эти самые платки хватало. Вторым же присутствующим был человек весьма хитрой наружности. Бритый под ноль и в форме, крайне схожей с одеждой заключенного, этот молодой мужчина, напротив, сидел, не открывая глаз. Руки, закованные в наручники, плотно обхватывали колени для большей концентрации. Сейчас глаза ему были не нужны. Ведь он мог видеть и слышать то, что было недоступно простым людям. Он смотрел, как проверяли старого на вид мужчину и мелкого парня. Если мужик отметался сразу, то вот на парне он несколько задержал свое внимание. Что-то в нем явно не давало покоя. Вот только его мысли были в полном порядке. Касаемо его самого. Но волнения присутствовали, и вот они-то и заинтересовали наблюдателя. Возможно, ответ будет у следующих. — Это семья пришла? — не открывая глаз, уточнил бритоголовый у потеющего мужичка. — Что? Ах, да-да, четверо человек, как раз следующими пойдут мать с дочкой, — хитро осклабился он. — Что, неужели так сильно твое желание… — Пусть они заходят, эти двое чисты, — не дав договорить сквозящему пошлыми умыслами ученому, бросил следящий. — Ей-Богу, я уже полчаса как пожрать должен был. — Как только так сразу. Видишь, сколько работы сегодня, — нервно потеребил воротник халата и поправил очки ученый. «И на что он надеется? Что «Нелюди» сюда вот так запросто возьмут и придут…!» — не успев додумать мысль, прервался бритоголовый на возникший в его голове сигнал. Помотав головой, чтобы выгнать посторонние мысли, он сосредоточился на вошедших женщинах. Он явственно ощутил их. Эти волнение и переживания, что читались как открытая книга. Они лежали на поверхности и буквально вопили о себе. Удивительно, как никто их не видел и не слышал. И окружали эти вихри сомнения молодую девушку, крайне запуганную на вид. И оно было понятно. Ведь она как раз-таки являлась «нелюдем», о чем явно говорили ее собственные мысли. — Девчонка… — выдохнул наблюдатель одно слово. В такт этому он невольно дернул руками, отчего наручники слегка звякнули. — Что, повтори еще раз? — не расслышал его ученый. Но приглядевшись и заметив оскал бритоголового, он и сам невольно заулыбался. Хитро потерев ладони, лысоватый больше уточнил, чем спросил, концентрируясь уже на проверяемых. — Нашел, значит? — Велите своим людям, чтобы брали девчонку, Руководитель, — распахнув глаза, выдал свой вердикт наблюдатель. — И как можно скорее, так как ее сила опасна.***
«Значит сегодня вечером… — все размышлял о предстоящей встрече Мидория. — Если я и правда смогу сделать хоть что-нибудь для спасения…!» На крыше больницы было довольно солнечно и оттого тепло. Правда, дующий порой ветер все же был весьма недружелюбным. Ладонь невольно стиснула письмо, которое паренек уже не первый раз за день перечитывал. Несколько кривоватыми буквами там было написано следующее: Уважаемый Мидория, Простите, что при первой нашей встрече пнул вас по шарам. Спасибо, что спасли меня, хотя почти меня не знали. Выздоравливайте поскорее, чтобы я мог лично выразить свою благодарность. P.s Не расстраивайтесь из-за друга, уверен, что ему скоро помогут. Подпись: Кота. «Ты прав, Кота… — окончательно избавился от сомнений Мидория, наблюдая за белоснежными клочьями облаков. В них ему чудились птицы, будто пойманные в клетки ограды больничной крыши; они рвались из них и желали улететь отсюда далеко-далеко. — Ему скоро помогут, это я обещаю!» Спустившись обратно к себе в палату, Мидория принялся паковать свои пожитки. Поскольку пробыл он здесь совсем недолго, то и предметов много скопиться не успело. Когда парень же укладывал последние вещи в свой неизменный желтый рюкзак, у него зазвонил мобильник. Глянув на дисплей, он поднес телефон к уху, делая голос как можно более естественным и искренним. — Мама? — радостно произнес Мидория в трубку. Услышав ее слова, он утвердительно покивал. — Угу, уже выписали. Тут он несколько замялся. Все же неприятно было делать сейчас то, что необходимо было сделать. А именно соврать своей матери. Уже в который раз с момента получения Один за Всех… — Но сперва я должен буду еще кое-что сделать, — предварительно сделав глубокие вдох-выдох сказал Мидория. — Так что буду дома уже завтра или послезавтра. Ожидая прямо зашкаливающего количества вопросов, он был весьма удивлен, когда она задала лишь пару стандартных. — Да… Угу, — кратко отвечал парень на вопросы мамы. — Двигаться-то могу, благо не так уж и сильно мне досталось в этот раз. Решив подкрепить свои слова, он вспомнил о ситуации, творящейся вокруг его школы. — Я слышал, это из-за того, что Юуэй хочет держать учеников поближе, — не краснея, врал Мидория, все же ощущая неприятное чувство в груди. — А также чтобы не подпускать прессу. — Изуку… — усталым и дрожащим голосом выдохнула Инко Мидория. Услышав ее перемену в голосе, он буквально сжался всем нутром. Каким же подонком он себя сейчас ощущал, за каждый момент, когда его мама волновалась за него. — Тебе… и правда нужно продолжать учиться в Юуэй?***
Итак, сборы были завершены. Обменявшись между собой взглядами, двое парней из «В» класса готовилась отправляться. Сейчас они дожидались, пока их староста закончит разговор по телефону. Сегодня эта троица отважится на еще большую авантюру, чем в летнем лагере. По-хорошему им стоило бы сидеть и не высовываться. Так твердил голос разума. Но в тоже время их звало вперед то самое чувство, присущее тем, кто хочет быть героем. И именно оно призывало к действию. — Такие дела, Сейджи, — раскаявшимся голосом произнесла Кендоу своему младшему брату. — Потому я на денек-другой еще задержусь. Ты уж позаботься о папе, а то он сам порой поесть забывает, хорошо? — Положись на меня, сестренка, — буквально увидела девушка, как тот отдал честь в трубку. — Главное сильно не перенапрягайся, хорошо? — Хорошо, обещаю, — хихикнув, заверила Ицука своего маленького защитника. — Слушай… а с ним… все будет в порядке? — несколько неуверенно поинтересовался Сейджи у сестры. — Да… я верю, что с ним все будет хорошо, — тихо прошептала Кендоу, стиснув кулак свободной руки. — Ты мне веришь? — Угу, верю, — не сомневаясь, ответил он. — Значит, так оно и будет, ведь я тебя никогда еще не обманывала, — укрепила свою оборону Кендоу. Оглянувшись на ждущих ее парней и посмотрев в окно, где уже стемнело, она решила закругляться. — Ладно, мне уже пора. Пока-пока! — Идем, Кендоу, — кивнул ей Тецутецу, закинув на плечо свой вещмешок. — Назначенное время пришло. — И отсюда нам уже не будет пути назад… — задумчиво проронил Авасе, глядя, как девушка подхватывает стоящий на кровати рюкзачок. — И потому путь наш будет лежать только вперед, — уверенно закончила она его мысль, проходя вперед мимо парней и становясь их лидером. — Идем. «Если я и правда смогу сделать что-то… — уже в который раз подумала она, проходя точку не возврата. — Я не могу сидеть, сложа руки, и ждать!»***
Над городом уже вовсю царствовала ночь, осиянная с небосвода мягким светом полумесяца и множеством неоновых огней с земли, переливавшихся всеми цветами радуги, которые так и манили к себе. В оживленном мегаполисе пробуждалась иная жизнь, столь же быстрая и стремительная, вот только в уже совсем других сферах деятельности. Именно таким его видели приехавшие в назначенный срок Киришима и Иида, пока что ожидавшие появления друзей у входа в больницу. — Что-то народ задерживается… — еще раз взглянув на время, пробормотал Киришима, после чего снова уставился на парадный вход. — Да нет, просто у кого-то часы спешат, — верно подметил всегда пунктуальный Иида, заметив у дверей движение. — А вот и они. И то взаправду оказались те, кого они ждали. Без тени сомнений и колебаний группа учеников медленно выходила навстречу ночному воздуху. И первыми шла троица из «В» класса, ведомая Кендоу, а сразу же за ней шли Тецутецу и Авасе. Те, кто были рядом и не смогли помочь, сейчас они как никогда горели желанием вызволить своего друга. После них замыкающими шли Яойорозу на пару с Мидорией. Собравшись в кучу, теперь вся компания была в сборе. — Итак, перед тем как отправиться, напоминаю, — взяла слово Кендоу на правах единственной старосты. — Как бы сильно я не хотела иного, но мы все еще несовершеннолетние. Услышав ее слова, все согласно кивнули. Оглядев всех присутствующих, девушка продолжила: — И потому, если все станет слишком горячо, я заставлю вас вернуться, — жестким и не терпящим возражений тоном подытожила она. Оглянувшись, она бросила взгляд на Стального. — Так что я помимо прочего ваш наблюдатель. Понятно, Тецутецу? — Эй, а что я-то сразу?! — тут же не преминул изобразить обиду Тецутецу. — Киришима, это и тебя касается! — также решил добавить Иида, резко махнув рукой в его сторону. — И вообще всех вас! — Эй, а я-то тут при чём?! — так же обиделся тот. — И правда, как две капли… — не смог сдержать удивленный вздох Мидория, отчего оба парня бросили на него злобные взгляды. — А вот нихрена подобного! — синхронно ответили они, отчего лишь усугубили свое положение. Но, переглянувшись уже между собой, они оскалились довольными улыбками. — Ох, чувствую, это будет непросто… — схватилась за голову Кендоу, как если бы та внезапно разболелась. — Не переживай, я буду помогать тебе, — пообещала подруге Яойорозу. — Вместе справимся как-нибудь… — Ладно, шутки в сторону, народ, — уже став серьезным произнес Тецутецу. — Мы понимаем всю серьезность предстоящего дела, — вторил ему Киришима. — В таком случае, думаю, пора бы уже выдвигаться, — дал дельный совет Авасе, взволнованно глянув на время. — Кто знает, вдруг вашему Мистеру Икс надоест ждать и он отчалит? — Да, идемте, — стал во главе группы на пару с Кендоу Мидория, еще раз просмотрев в телефоне координаты места встречи. — И-итак, судя по всему, мы будем на месте через десять минут… И таким образом, команда спасения Громова выдвинулась навстречу своей судьбе.***
«Значит, я и правда ввязался в это дело, Кровавый Король?» — в очередной раз задал сам себе вопрос Ночной Вихрь, наконец-то заметив прибывших детишек. Те же пока что озирались по сторонам в безлюдном переулке, который он выбрал местом встречи. Что ни говори, но такой толпы он явно не ожидал. Ладно еще от силы двое помимо тех, кому он звонил. Но уж никак не семерых школьников с очевидно невероятно сильными причудами. Операция обещала стать очень нервозатратной, что ни говори. — По правде говоря, у меня к тебе будет еще одна просьба, — огорошил его тогда Секиджиро своим заявлением. — Выслушаешь? — Да уж куда я денусь-то? — задал риторический вопрос он ему в ответ. — Выкладывай давай. — Дело в следующем… — несколько помедлил с тем, чтобы продолжать Секиджиро. — И касается оно моих учеников… — И таким образом я, по сути, стал нянькой для школьников… — не веря тому, во что он оказался втянут, пробормотал Ночной Вихрь. Но он испытывал и другое чувство. И чувство то называлось гордость и радость за будущее поколение. Все они пришли, чтобы рискнуть собой ради спасения своего товарища. Видно, далеко не все еще было потеряно для геройского общества. — Вспомни нас с тобой в их годы, — в конце своей речи добавил ему Секиджиро. — Когда еще нас останавливали возведенные стены и запреты? — Они лишь еще больше раззадоривали и призывали преодолеть их, — ни смог не согласиться с ним ренегат. — Поэтому я и хочу, чтобы ты приглядел за ними, и если они совсем уж полезут в пекло, то и остановил их, — подвел к основной просьбе учитель. — Такими темпами я скоро смогу в резюме смело указывать в графе опыта работы должность учителя, — ухмыльнулся тогда Ночной Вихрь. «Ну ладно, детишки, — размял ренегат затекшие ноги и приготовившись к прыжку с крыши. — Пора знакомиться!»***
Что-то было не так на этот раз. Мое чутье неустанно твердило мне об этом, беспокойным звонком дребезжа в голове. Слишком уж затягивался процесс прохождения осмотра. Со словами «ожидайте» нас заставили задержаться на неопределенное время. И почему этот довольно добродушный сотрудник, который только внешне выглядел грубым, сейчас неустанно сверлил Кристину недобрым взглядом? Неужели один телефонный звонок мог что-то там изменить? «У меня слишком нехорошее предчувствие…» — пронеслась тревожная мысль, и я нервно оглянулся. Не только у меня. Отец с матерью как-то обеспокоенно переглядывались между собой. Сестра так и вообще сейчас, по сути, пряталась за моей спиной. Я буквально ощущал ее дрожь, что передавалась мне через ее дрожащие пальчики, которыми она вцепилась мне в плечи. Вдруг как гром среди ясного неба раздался грохот. То была дверь, которую весьма грубо открыли с ноги. Вслед за этим помещение заполонили люди в форме, лишь отдаленно напоминающей военную. Пускай эта форма появилась относительно недавно, но она уже успела прославиться. Отряды Отлова «нелюдей» или в народе — ооновцы. Вооружены сейчас они были в основном нелетальным оружием, а именно дубинками, и лишь у офицера помимо этого еще был пистолет, висящий на поясе кожаного форменного реглана. Но я-то знал, что они не брезговали пускать в ход и винтовки Мосина, которые также стояли у них на вооружении. Возглавляли же этот отряд лысоватый мужичок в толстенных очках и белом докторском халате вместе с непосредственным командиром этой группы. — Согласно принятому закону касательно так называемых «нелюдей», вы обвиняетесь в сокрытии такового индивида от рук правосудия! — громко выложив свои притязания, офицер извлек из кобуры пистолет и наставил его на нас. — Девушке придется пройти с нами! — Постойте, здесь явно какая-то ошибка! — невольно дернулся вперед отец, но щелкнувший предохранитель заставил его замереть на месте. Но не отступить. — Моя дочь ни разу не «нелюдь»! Мы уже прошли все ваши проверки! — В том то и дело, что не все, — протерев очки, взял слово мужичок в халате. — Наша… система поиска потенциальных «нелюдей» обнаружила силу у вашей дочери, товарищ Громов. И весьма опасную, способную воздействовать на окружающих. Я прямо на себе ощутил, как от бессилия заскрипели стиснутые зубы у прошлого меня. Они и правда все знали о ней! — Не существует ничего такого… — произнес он, но голос его пускай слегка, но дрогнул. — Я понимаю ваши чувства как отца, — продолжал заливать этот ученый, уцепившись за сомнения, утирая лысину платочком от пота. — Но если вы и не подозревали об этом, то для вас будет лучше сейчас не сопротивляться и пойти свидетелем в этом деле. Для вас, как гражданина своей страны еще не все потеряно… — И что, вы предлагаете отдать вам свою дочь…? — понизил тон отец. И это могло означать только одно. Он сейчас был в бешенстве. — Чтобы вы надели на нее ошейник и нацепили номер? Или уж сразу набьете его на руке? — Дорогой… — слишком поздно сообразила мама, что отец уже себя не контролирует. — А после оправите ее в лагерь как какой-то скот?! ДА ВЫ ЖЕ НИЧЕМ НЕ ЛУЧШЕ НАЦИСТОВ, С КОТОРЫМИ МЫ СРАЖАЛИСЬ?! — в гневе уже прокричал он в лицо ученому, попытавшись схватить того за грудки, поскольку тот стоял достаточно близко. В помещении прозвучал выстрел. Как в замедленной съемке я видел, что на спине отца распускался кроваво-алый цветок. Недоуменно уставившись на все расползающуюся по одежде кровь, он с болью и неверием уставился на того, кто спустил курок. Офицер и сам не понимал, как до такого дошло. Очевидно, дрогнула рука, ведь в его мыслях даже не было замысла пускать оружие в дело, только в крайнем случае сопротивления. Но это явно был не этот случай. «Нет! Нет! Нет! — долбился по ту сторону воспоминаний я, безнадежно пытаясь хоть как-то повлиять на происходящее». Жизнь начала покидать отца, и тот рухнул как подкошенный, хватая ртом воздух из последних сил. Подхваченный упавшей вслед за ним мамой, он судорожно пытался зажать все хлещущую упругими толчками кровь. Ученый же оглядывал свой окровавленный в некоторых местах халат с некоторой брезгливостью, но не более того. — Вы не понимаете… Возможно грядет война куда более страшная, чем та, через которую мы прошли… — задумчивого проронил он, после чего он дал отмашку людям в форме. — Взять девчонку. — Нет, пожалуйста! — буквально умоляла их мама, но никто из людей в форме не замедлился. «Ну же, нужно действовать!» — вопил я вместе с прошлым собой, уже ощущая знакомую мне силу, в то время как для меня того она еще была в новинку. Гнев клокотал в крови и звал в бой. — Папа… Мама… — с перекошенным от ужаса лицом Кристина смотрела на тянущуюся к ней руку. Дрожащая как осиновый лист, она прижималась ко мне, парализованному от нереальности происходящего, ища спасения. — Нет… НЕТ! Дальше зрение было затуманено, а голова раскалывалась так, как если бы по ней проехались грузовиком. Практически лишившись слуха я видел, что такую же боль испытывали и окружающие нас люди. Ее не избежал никто. Люди в форме, работник, ученый, даже мама с раненым папой… Всех настигла не подконтрольная никому сила моей сестры. Силы, которую она изо всех сил пыталась сдерживать. Но в итоге потерпела крах и сейчас, обессилившая, она лежала рядом со мной. — Ми…ша… — по губам читал я ее полную отчаяния просьбу. — Спа…си… Все же взрослому человеку было проще пережить такой стресс. И потому они первыми уже пришли в себя. Ближайший из людей в форме, пошатываясь и хватаясь за голову, сумел дотянуться до Кристины. Грубо он сгреб ее за волосы, отрывая от пола как игрушку. Игнорируя ее крик боли, солдат рывком поставил Кристину на ноги. — Чертова… тварь, — сквозь зубы прошипел он ей в лицо. Но, попытавшись шагнуть вместе с ней, солдат понял, что в его ногу вцепились чья-то рука. Пальцы оплели лодыжку мертвой хваткой, разве что не перемалывая кости и мышцы в труху. — Хватит…! — превозмогая себя, произнес я, едва удерживая рвущуюся из меня силу. — Ах ты мелочь! — оскалившись, попытался боец лягнуть меня вторым сапогом по голове. Вот только ему этого не удалось. Я резко рванул захваченную ногу на себя, и солдат со всего маху упал на пол. Приземлившись затылком о бетон, он моментально затих. Остальная часть вояк, еще не до конца оклемавшаяся от атаки сестры, лишь ошалело уставились на меня. Поднявшись на ноги, я ощущал в себе невероятную мощь, какой ранее не испытывал. Все мое тело буквально разрывало от нее на куски. Она требовала выхода. — Паскуда, ты подписал себе приговор! — окончательно обозлились солдаты, видя раненого товарища. — Оставьте нас! — яростно взвыл я, буквально чувствуя жар всей кожей, что бурлил в крови. Дальше воспоминания стали напоминать сплошной хаос и безумие. Сквозь алую пелену мелькали всполохи тел и конечностей. В моменты, когда зрение фокусировалось, я видел лишь страх и ужас. Рассыпаясь в ударах, я чувствовал себя непобедимым. Удар! Очередное тело впечаталось в стену, выложенную кафелем, и от столкновения по ней поползли трещины. Удар! И еще один враг валится, как подкошенный. Но, не давая ему упасть, я послал его в толпу недругов. Удар! Запах крови и металлический привкус стал моим всем. Кулаки дрожали, но лишь потому, что их не хватало, чтобы выплескивать все прибывающую силу. Я ощущал, как по телу прилетали ответные удары. Дубинки, кулаки ли, ноги ли, неважно. Они словно бы били где-то в другой реальности. Зато по ним легко было искать новые цели. И ярость устремляла меня туда, круша все, что движется. — Грааа! — рвался из моей глотки боевой клич. Вот только враги уже кончились, и в лучшем случае стонали от боли, судорожно пытаясь отползать прочь от меня. Многие же и вовсе лежали неподвижно. — Так ты… тоже особенный! — услышал я вполне здоровый голос. И принадлежал он крайне радостному ученому. — Эта сила просто непередаваема! Рывок в сторону голоса. И вот я уже сжимаю этого человечишку за горло. Если и раньше это казалось сложным, то не теперь. — Кха… И ты вот так… запросто убьешь… Кха… меня? — с придыханием задал он вопрос. — А дальше-то… Кха… что? «Нет, не смей останавливаться! Это все ловушка!» — кричал я самому себе, уже практически предчувствуя исход. Но я был сейчас лишь наблюдателем своих воспоминаний. И потому чувствовал семя сомнения, что посеял в тогдашнем мне этот человек. — Убьешь меня… и у них не будет шанса на спасение… — сквозь несколько ослабшую хватку продолжил он, кивая куда-то в сторону. Проследив за его жестом глазами, я видел сжавшихся в стороне от побоища маму в обнимку с сестрой. «Нет, он лишь использует тебя! Не оставляй их! — рыдал я по ту сторону воспоминания. — Пожалуйста…не смей…» Я видел, что в их взглядах читалась та же мысль, что и у меня. Но тогдашний я был слеп. И потому я продолжил слушать, вместо того чтобы закончить дело. — Я ищу людей с особенными силами. Невежи зовут их грубым и примитивным словом «нелюдь», — уже плел свою паутину этот человек, одурманивая того меня. — И потому вот мои условия: — ты оставляешь мне жизнь и идешь со мной навстречу великим свершениям. Взамен же я позволю твоей семье жить. Я далеко не последний человек здесь, и потому имею власть выполнить обещанное. Я прямо-таки чувствовал, что он видит того меня насквозь. — Ты же всегда чувствовал, что рожден для большего? — убедительно говорил он, буквально шепча это. — И я могу дать тебе возможность проявить себя. Перестать быть беглецом. А стать тем, кем все восхищаются. Стать героем. И для начала спасти свою семью… «НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!» — уже не слыша себя, кричал я, видя как прошлый я разжал хватку. Сил больше не осталось. Гнев улетучился, оставив после себя только лишь выжженную равнину в душе. Горечь и боль нашли выход в слезах, что стекали по щекам разбитого, враз потерявшего всё подростка. Отвернувшись от ученого, он рухнул на колени перед уже бездыханным телом. Сил не хватало даже на то, чтобы выть от горя, и потому тот я положил свою голову на грудь отца, безмолвно содрогаясь всем телом. — Поверь мне, мальчик мой, ты совершаешь подвиг, на который не каждый способен, — всячески изображая неравнодушие, хрипло проговорил ученый муж, потирая пережатое до посинения горло. — Ты точно войдешь в историю… Это было ужасно. Сейчас я искренне жалел, что когда-то хотел возвращения памяти. Счастье мое было в неведении, и это факт. По сути во второй раз испытать такую потерю было невыносимо. Опустошение целиком и полностью завладело мной. Может, потому мне уже было не столь интересно видеть, что же было со мной далее. А было-то по сути не так чтобы много, но оттого не менее важно. Этот человек и правда искал особо мощных «нелюдей». И целью его было создать из них идеальных солдат. Таких, которые будут защищать свою страну от все возрастающей по его мнению, угрозы растущей популяции людей со сверхспособностями. Тогда-то я и прошел ту самую операцию, которая не раз мне являлась в видениях. Момент с капсулой. Я всегда думал, что это был момент получения Мимикрии. Но, как оказалось, нет. В ходе того вмешательства они несколько исказили мою причуду. Правильнее будет сказать, усилили. А конкретно они увеличили естественную выработку адреналина и тем самым упростили мне вхождение в боевое состояние. А затем произошел финальный виток истории…***
— Что значит, они требуют закрыть программу?! — еще раз перечитывая поступивший приказ о роспуске лаборатории, возмущался Руководитель. — Таково распоряжение нового правительства, — не терпящим возражений тоном повторил присланный посыльный. — Гонения «нелюдей» признанны негуманными. Сейчас идет разработка новых законов об их укоренении в обществе. А значит и ваши… опыты, также должны быть прерваны. Всех же подопытных нужно немедленно реабилитировать и вернуть в лоно общества. — Я… сделаю все, что должно… — пробормотал глава лаборатории, аккуратно доставая из стола, за которым сидел, свой пистолет. — Для своей страны… Прогремел выстрел, и пока что единственный свидетель был устранен. Но рано или поздно придут другие. Чертовы «нелюди»! Они уже проникли так глубоко. Уже и законы принимают! Но ничего, еще рано отчаиваться. — Я должен спрятать их… — бешено размышлял о ходах отступления Руководитель, обливаясь потом. — Похоже, придется прибегнуть к крайней мере. Не думал он, что придется отложить свою работу на неопределенный срок. В ближайшее время ему не дадут спокойно жить. А значит, остается уйти в подполье. А куда же девать столь ценные образцы? Ответ был весьма прост и очевиден. — Вы останетесь такими же сильными и юными как сейчас… — с некой извращенной любовью оглядывал лысый своих подопытных, особенно задержав взгляд на двух подростках. Сейчас их всех помещали в специально приготовленные криокамеры, размещенные в потаенных схронах, построенных так, что на официальных чертежах их не существовало. А сами строители уже никому ничего не скажут… — Люди должны будут однажды понять, что без вас им не обойтись… Мои идеальные солдаты… — с особенным трепетом произнес он это, перебирая в последний раз их личные дела. — Ваше время придет. Дойдя до последних по списку, но не по значению, он снова поднял на них свой взгляд. — И последние найденные мной, Громовы… Самый яростный и неудержимый, кодовое имя «Аннигилятор»… А также та, что должна была вести вас и держать в узде, кодовое имя «Алая Банши»…