В Лос-Анджелесе пасмурно

Говорят, что начинать истории с описания погоды непрофессионально. Дескать, это тормозит и сбивает с толку. Однако эту историю очень сложно не начать именно с погоды: весьма неразумно, живя в Лос-Анджелесе, выходить из дома, не проверяя прогноз каждые пару часов. В зимнее время года Лос-Анджелес так и вовсе похож на Ящик Пандоры от мира погодных бедствий. Декабрь никак не может определиться, что он на самом деле — декабрь или всё-таки сентябрь, а потому целыми днями там сменяется погода в лучших традициях шестиграного кубика. Выпала четвёртка — сгущаются тучи. Единица — светит яркое, палящее солнце. Шестёрка — идёт дождь, противный и мелкий. Вот и сегодня тоже: вместо обещанных пятидесяти двух по Фаренгейту стояли уверенные шестьдесят четыре, с океана летел неприятный зимний ветер, тащащий за собой облака. Как итог: темнота на улицах наступила одновременно с проливным дождём, третьим за день, и усилившимся восточным ветром. Прохожие скоропостижно разбежались кто куда. Франческа Андерсон проклинала погоду на чём свет стоит. Она со вкусом делала это дома, в Далласе, продолжала и здесь — хоть что-то в мире неизменно. Летние каникулы на родительском ранчо близ Глен-Роуз научили её пользоваться кремом от загара и много бегать, а Лос-Анджелес теперь решил напомнить, что из дома неплохо было бы брать зонт, даже если ты живёшь в самом солнечном городе страны. Конечно, это не стена воды, как сезонные дожди в Техасе, но лил он настолько противно и часто, что в течение последних десяти минут, пока она безуспешно пыталась завести автомобиль и уехать уже домой, Франческа была вынуждена смотреть на потоки воды, хлеставшие по лобовому стеклу её машины. Она ненавидела дождь и ненавидела его постоянные напоминания о том, что её жизнь не складывается гладко. По крайней мере, ей так казалось. Лучшей метафоры её неудачам нельзя было найти. Лихорадочно барабаня пальцами по рулю своего зелёного ниссана-жук, Франческа в очередной раз повернула ключ зажигания, добилась от мотора сомнительного прерывистого рычания и в ярости стукнула по приборной панели. Ниссан обиделся и перестал заводиться совсем. — Да твою-то мать, — пробурчала Франческа, подняв взгляд к зеркалу заднего вида. Очкастая девица неопределённого возраста, уставившаяся из отражения, была, похоже, недовольна не только миром, но и хозяйкой этого самого отражения. Есть за что — короткие волосы некультурно растрёпаны, мешки под глазами огромны настолько, что в них, должно быть, можно упрятать подарки на Рождество всем детям этой безумной планеты. Вздохнув ещё раз, Франческа перевела взгляд на дорогу. По асфальту весело журчали свежие ручейки пополам с уличным мусором, между домами завывал противный зимний ветер, пришедший с залива, и в целом ситуация выглядела весьма удручающей. Следом взгляд владелицы автомобиля-предателя переместился на ей же принадлежащую трость, и очередной вздох ознаменовал сдачу позиций. Марк Ричард Фейербах, 10:16 PM сегодня: Привет. Поговорим? :) :) :) — Бесит, бесит, бесит, бесит! — прорычала Франческа сквозь зубы, излишне рьяно схватила трость и выскочила из машины, продолжая ругаться. Дождь тут же залился за воротник. — Да пошёл ты нахуй, кто бы ты там на небе ни был!.. Она захлопнула дверцу несчастного автомобиля с такой силой, что комфортно устроившийся над бардачком плюшевый терьер свалился на пассажирское сиденье. Пикнув сигнализацией, Франческа захромала по тротуару прочь от авто в сумрак ночи. «Нужно будет сдать это говно в переработку, честное слово, — рассудила она в ярости. — Но сначала в ремонт», — добавила уже более рационально. Поймать такси в такое время суток и погоду — дело совершенно невообразимое. Даже бомбилы понимали, что ловить здесь с большим успехом можно океаническую рыбу, чем пополнение кассы. Франческа то и дело с искренней чёрной завистью провожала взглядом редкие автомобили, щурясь от фар дальнего света. Проезжая мимо неё на предельно допустимой городской скорости, никто даже не думал остановиться по страдальческому взмаху трости. Растянутые связки правой ноги заныли почти сразу, как она начала своё нелёгкое пешее возвращение домой. Градус кипения мозгов постепенно приближался к максимуму. Лишь наличие в этом самом доме горячего чая и любимой собаки не позволяли Франческе лечь прямо здесь на тротуаре и тихонько умереть. Во всяком случае, она надеялась, что там ей станет хоть немного лучше. Мысленно она уже чувствовала себя под мягким пледом. Ситуация осложнялась ещё и тем, что, приехав в Лос-Анджелес сравнительно недавно, она всё ещё плохо помнила дорогу до своей съёмной квартиры, доверяя GPS, и в итоге… Да, заблудилась. — Новый год, новый год, как же в рот нас всех ебёт, — тоном, граничащим со слезами отчаяния, пробормотала Франческа на мотив приевшегося рождественского джингла, сворачивая в один из более-менее знакомых переулков. — Больше ни одной личной встречи до Рождества, мамой клянусь. Вопреки всему, что говорят о работе психологов, она ужасна хотя бы из-за необходимости возвращаться от клиента вот в такую погоду. Франческа могла похвастаться тем, что любит свою работу — или хотя бы старательно делает вид, что любит. Но ругаться напропалую её это не останавливало никогда. Ругань была для неё способом снять стресс. А стрессы были у неё из-за чего угодно. Иногда — из-за финансовых проблем, иногда — из-за того, что на работе её подсидели, иногда из-за собственной неуклюжести… А ещё — из-за мужчин. В прошлом году она разочаровалась в экспресс-свиданиях (как будто было, в чём разочаровываться), в позапрошлом — разошлась с человеком, которого считала другом, в прошлом месяце едва не случился самый настоящий, на грани фола роман… Но это всё лирика. Да и вообще, некоторые говорят, обсценная лексика — признак разнообразного словарного запаса. Не богатого, но разнообразного. Марк Ричард Фейербах, 10:31 PM сегодня: Перестань меня игнорировать, пожалуйста :( :( :( Я просто хочу с тобой пообщаться — Господи, да отвали ты уже от меня, — взвыла она, увидев новое сообщение в фейсбук. — Ещё одно сообщение — и я тебя заблочу, сталкер хренов. Как назло, именно в этом переулке местные подростки буквально сегодня утром разбили единственный всё ещё рабочий фонарь. Франческа сию прекрасную новость обнаружила только, когда уже, собственно, оказалась рядом со злополучным фонарём, а за её спиной сквозь шум дождя послышались ровные, громкие, неспешные шаги, неумолимо к ней приближающиеся. Недавние события, которые щедро подарил ей Лос-Анджелес, сделали из Франчески параноика, и шагам она совсем не обрадовалась. — Спаси меня, священный котёночек, — выдавила она из себя на грани ультразвука и, наспех нашарив в сумке перцовый баллончик, припустила по переулку так быстро, как только позволяла больная нога. Испытывать судьбу очень не хотелось, даже если обладатель шагов окажется принцем на белом кадиллаке и отвезёт её прямо домой в родной Техас вместе с собакой и потенциальным предложением о женитьбе. То ли дождь создавал необычную акустическую иллюзию, то ли худшие опасения начали оправдываться — шаги не собирались отдаляться. Но, к счастью, и не приближались. Пока. Сдавленно матерясь себе под нос, Франческа лихорадочно мельтешила взглядом по окружающим её домам в надежде найти хоть что-то похожее на родной район. Спустя минуту свернула на показавшийся знакомым переулок. Шаги тут же начали приближаться. Шумно вдохнув, Андерсон выпрямила спину и захромала быстрее. Ей невыносимо хотелось перейти на бег, но это означало лишь агонию в больной ноге и ничего больше. Однако справедливости ради, она не боялась незнакомцев в тёмных подворотнях. Её тревожила возможность, что она знает этого незнакомца. Тёмные нагромождения однотипных зданий поддаваться сумрачному выражению лица не хотели и подсказок о местоположении не подкидывали. Да что там — даже освещённых окон было до ужаса немного. Чужие шаги морально давили. В надежде наткнуться на мирного прохожего, идущего хотя бы лицом к ней, не говоря уже о нахождении дороги домой, Франческа снова свернула в сторону… и спустя двадцать шагов обнаружила, что упёрлась в тупик. Сетка рабица красноречиво покачивала знаком «хода нет» на уровне глаз. — Ебучая старая застройка… — пробормотала Франческа, тяжело выдыхая и страдальчески закрывая глаза. Что ж, во всяком случае, у неё всё ещё есть перцовый баллончик. И трость, которой она определённо захочет двинуть по враждебной голове. Марк Ричард Фейербах, 10:47 PM сегодня: <СООБЩЕНИЕ УДАЛЕНО ПОЛЬЗОВАТЕЛЕМ> Марк Ричард Фейербах, 10:47 PM сегодня: <СООБЩЕНИЕ ПОВРЕЖДЕНО> Неожиданно дождь перестал заливать лицо. Осознав, что больше не чувствует себя рыбкой гуппи в аквариуме, Франческа открыла один глаз — и наткнулась на почти непроницаемую черноту. Дождь продолжал идти где-то там, за пределами её местонахождения, и звук капель теперь долетал до её ушей с какой-то странной задержкой. «Блядь», — мелькнула мысль в голове. — П̞̀ͣ̔́̃о̤̟͛х̼̤̗̻ͧо͙̦͕̣ͥ̓̓̍ж̝̹̣е̄̍̽, ͌ бе̧̩͕ͫд̧н̜̘̜̉̒͢ая̀ͯ̎ ͈̦̉оͧве̹̮͕̓̾̓чк̡̬͈ͅа̼́ з͓͂͋аб̜̙ͫлу̧̲̯̭͕͆д̾ил̞͓́а̴̍͑̋̉с̸̖̼̰͗̓ь͂ͥ? — послышался позади неё вкрадчивый потусторонний голос. Несмотря на воистину инфернальный вид происходящего, Франческа не испугалась, не завизжала в ужасе и даже не оцепенела. Вместо нормальной реакции любой нормальной девушки на иррациональную и опасную для жизни ситуацию она просто тяжело, устало вздохнула. Снова. И развернулась к обладателю странного голоса, скрипнув каблуками по асфальту. Выражение на её лице можно было бы назвать облегчённым, если бы оно тут же не изменилось на однозначно недовольное. — Опять ты, — пробурчала она сквозь сжатые зубы. Разумеется, она узнала своего мистического преследователя. Не далее чем пару месяцев назад этот подозрительно жуткий джентльмен вмешался в самое худшее в её жизни свидание. Кажется, его звали Дарк. Вполне подходящее имя для создаваемого антуража. Он не вызывал у неё ужаса от слова совсем. По какой-то причине Франческа, в любой другой ситуации заоравшая, как резаная, не испытывала никакой нужды в дрожащих коленках и мольба о помощи. Она пока не могла сказать, по какой именно причине так происходит — из-за антидепрессантов, которые она принимает с момента переезда, из-за удивительной уверенности в безопасности намерений Дарка или потому, что пристрелила его. Возможно, всё сразу. — Н̊а̶͙̰͈̓до̼̼ͬ ж̘̜̃̏͛̐еͭͧ. Т̖̬̖͒̄ы̐ ме͈̻͊̾ня̏͏̦͎ е̳̙ͥ͗щ̓̍ё̵̗͕̔ пͬ̐ом̸͉͈̾ͨ̑н̸͓̫̹и͍ш̡̱̝̝̤́͋ь̵́̾, — деланно улыбнулся Дарк, склонив голову набок. Красно-синяя аура, явно не присущая живым существам, запоздало вторила его движениям. — Тебя попробуй забудь… — Франческа раздражённо пожала плечами. Это вызвало у Дарка кривую ухмылку, которая больше походила на оскал при таком-то внешнем виде — мрачный, бледный, неопрятно растрёпанный. Цвет кругов под его глазами почти дотягивал до черноты волос и ярко контрастировал с кожей. Даже ногти были такими же чёрными. От этого Дарк больше походил на привидение, чем на живого человека. Или на демона. Франческа поджала губы, заметив, что он тоже оказался жертвой Лос-Анджелесского дождя — во всяком случае, костюм-двойка из светло-серого приобрёл неровный цвет старого асфальта. Почему-то это подчистую рушило весь старательно наводимый саспенс. — Н͆а̗̙͕ͫде̱̗ͪю̝̠̯с̝̗̥ͬ̍̐̽̃ь̛̀, тͭ̓е̥̩̤ͤ͡б̄̎е̭͍ͪ͜ п̤̳о̉̀н̑р̑̏а̢̯͍ͪ̓в͕̈́и͔̹̤̠л̤ͥ͊сͨя̣͇ͭ̈͟ ̙͇сп̭͈ͧ͛ек̞̲̞͉̑т̅͂̐а̡̲̭ͫ̏к͒ль̥̝̃̇́̌ͅ, — Дарк продолжал деланно улыбаться и внешне выглядел спокойным, хотя едва ли это успокаивало. Однако Франческа всё ещё чувствовала себя только раздражённой и уставшей, но никак не в панике. — Больше, чем драка, — нехотя согласилась она. Воспоминания о прошедшем свидании заставили её слегка поморщиться. — Не думала, что ты носишь оружие. — К̳̯̓͌о͗ вс̹͙̇ͣ̓ѐ̠̯̗м̧͈͈̹͂у н̯̻͖ͫу̬͆жͣͩн͒͏͚о̊͂ ̥͉бы̄̊т͙̬̬͐͟ь г͙̤̝̈́͂́о̍̎тͩ̋̊о̬̘̼ͬв͂̄ы̖̟͘мͪ̉. — Дарк замолчал ненадолго. — А͔͉ в͈̍̄̐е̹̫̮ͧдь̃ͫ ̛тͅы̑̊ ра̹̹ͥ̚н̹̩и̊͗̊л̛̞̝̉̑а̒ м̤е̗ͥн͒я͉̮ в с͓͈͙̊̄̉͟ам̷̓оͫ̚е̟̜ с͂̓е̢̥р̞̦̦͞д͎͋͛ц̖͈͂е̄̂̉. — Он неспешно положил ладонь на грудь, чуть левее центра — в место выстрела. Может, Франческа и носила очки, но мазилой отнюдь не была. — Е̄͑с̡л̑̀и б̨͍͉̜͕ы̐̊ ̛͉н̝̯͜е͚̖͂ͮ ͨэт̕о͢т н͙͚̑ͭе̇̒п͐ри̘͉̓͢я̷͉̙̀ͩ͐̔т͔̳͉̖̩н̭̙̊ы͍̳̠й̥̗͑̒͢ ф͢а̰ͣк̳͙̍̐т, ͏я̛̻̙̉ б̵͕̘ы̎̎́, м̕о̛̬ж̤̩̫͠ет̵ б̕ы̛т̧ь, д̡̣̅ͅаͩ̊ж̵̭̖͈̳е ̟͔б͏ы͘л̢ ͡бы р̀ͪад̗̼͛͋ т̡̬вͩ̎̚о͖̺̲͈̠е̹͢ͅйͥ̑̔ ̯̬̹̩̟х̸̯̹о̀̚р̍̀о̎͒̆ш̜̜̜ейͮ п̨а̤̦̺̪ͧ̾̓̀м͉̣̘ͅя̇ͥт̡и. Франческа картинно закатила глаза. Страха в ней всё ещё не наблюдалось, и это, похоже, заставило Дарка немного нервничать. Произведённым эффектом она осталась довольна. — Ты выглядел опасным, помешал свиданию, сначала попытался напугать меня до мурашек, а потом взбесил… И среди вас двоих только у тебя был шанс выжить, — пояснила она, демонстративно загибая пальцы. — Из двух зол я просто выбрала подстрелить большее. — Т̵̦̱ͯӹ̶̟͈͕́̈́̐ ̨не м̢̻͈͇о̹̳̓г̕л̬̗̖̥͎ͬ̽̐͜а̘̍̆ ͋в̟̙̿̓̀ы̹̞ͅб̟ͤ͢и̝р͈͕͛͘ат̉ь. — Дарк настороженно прищурился. — Мы͘ в̩ы̐̓̚г̧̼ͤл̅я͙̗͗͝д͉̝ͫͧ̀еͥл͎͙͑͜и̮̞̣͡ оͮд͊ин̞̲̆̌̚ӓ́к̓о͖͉͛̑̽͟во. — Могла, — сухо возразила Франческа. Дарк от такого заявления даже перестал улыбаться. — Может, вы и были одинаковы внешне, но твои попытки копировать его поведение оставляли желать лучшего. Ты притворяешься Марком лучше него самого. — Криво улыбнувшись, она развела руками. Ей совсем не хотелось раскрывать этому Дарку истинную причину её столь лёгкого выбора. — И, кстати, постарайся в следующий раз не так сильно путаться в показаниях, хорошо? — Ах̀, ̧п̕о̨ним̸аю͘. — Снова эта усмешка-оскал. — Даже н̀а с̸̼̲̓в͂̈ида̲͕́͌̊͟н̇и͐̀и ̧н͘е о͢тказывае̛шь с͒̾̉̈͘е̭͈̙̰͡бе͚͖̗̾ ̸͐в ͢у͏дов̡̥̙͎ͪ̾̊о͂́̿л̬̩̹̗͢ьс̛тв̵̼̻̼̤и̓ͮ͗и͚͙̮̍̈̃ пр͕̻͔̹ͪи͖̞̔мё̉̎ͥн̨иͬ̑̍͝т̛̫̦̩̱ь ̕п͂ро̘̟͖̔ф̴̝̔е̉с̢̩̻͋̏͆сион̉̍альн͛͛ы̵̝е ͂͐нав͒̈̒ы͉̠̯̠к͌и. И ч̘̭ͦ̋т̮͔̫̲ͬ͠о̌̚ ̕же̡, ̵эт̛о со̗̣ͮ͐̋вс͜ем̀ не мͭе̺̪͉̼ͤͬш̠̬͘а͍̫̟ͬͬ͢е̰̃͛т̽̑ в̓̽ͥ̂а͂ши̺̳̥̥̣͗͞м̧͕͇͗̍͛… в͔̣̣ͥс̓т̀р̜͈͓́̍͂͋е̥͉͝ч̜ͨ̎̆̊а̩м̧̣̝͕? — последнее слово Дарк практически прошипел. — Я с ним не встречаюсь. Повисла неловкая пауза. Дарк удивлённо вскинул бровь. — А что? — Франческа нахмурилась. — Он смазлив, но на этом плюсы заканчиваются. Ведёт себя как ребёнок, забывчив, отвратительно оптимистичен. И, похоже, недалеко от кризиса среднего возраста. И пялится на блондинок. Ты не можешь себе представить даже, насколько обидно, когда пригласивший тебя на свидание парень провожает взглядом чужую задницу! Я бы может и повелась на симпатичную мордашку, но только если бы он был Леонардо ДиКаприо, а он им совсем не является! — Т͒о͓̞̚г̜̗͕͂̏д̀͋а͔̣͗̏… — Осознав, что гипотетический сюжет повернулся совсем не в ту сторону, в которую ему представлялось, Дарк быстро растерял всю самоуверенность и опасную ауру. — Получается, всё зря, да? — и, кажется, даже забыл придать своему голосу пугающую инфернальность. — Ну… вроде того. — Франческа только развела руками в ответ. Она выдохнула про себя — теперь хотя бы не придётся напрягать слух, чтобы понять, что он там опять наговорил, он же не повторит, если попросишь. — И почему ты не согласилась тогда уйти со мной? — Ты серьёзно? — Она недовольно поджала губы. — Нет, серьёзно?! Посмотри на себя! Светишься как чёрт-те что, выглядишь так, как будто сейчас всех нас порешаешь! Ты на меня давил, мать твою, да-вил, могу по буквам повторить, а это самый хуёвый метод для пикапа из имеющихся. Да и вообще, давай честно, ты устроил весь этот концерт только, чтобы досадить Марку. Меня такой расклад не слишком-то устраивает. Я-то тебе явно нахрен не сдалась, это довольно очевидно. — Я не… — начал было Дарк, но не нашёл, чем достойно ответить, и угрюмо замолчал. — Что «ты не»? — огрызнулась Франческа. — Всё, что ты сделал — испортил настроение. Если ты думаешь, что испугать девушку до полусмерти — это хорошая идея, я могу направить тебя к хорошему психотерапевту, он выпишет ксанакс. Если тебе не хватает в жизни острых ощущений — я не знаю, на русские горки сходи, что ли, или в Диснейленд. Если ты хотел действительно досадить Марку, было бы вполне достаточно подстеречь его в тёмной подворотне. Не так изящно, но действенно. Марк — до слабоумия героичен, если ты не заметил. — Мне не подобает… — начал было Дарк, но она снова его прервала. — Ах, не подобает! — Франческа возвела очи к небу с сочащейся из всех щелей злой иронией. — Зато подобает мешать всем остальным, превращать даже попытку напасть в фарс и заставлять меня целых две ночи плохо спать от мысли, что легавые нашли твой дражайший трупешник! Ты вообще в курсе, сколько после этого Марк задалбывал меня звонками? Конечно, не в курсе! Он превратился в сраного телефонного сталкера, разве что не на фейсбук начал меня спамом заваливать, у него чувства такта нет никакого, меньше даже, чем у тебя! Он мне четырежды позвонил за один только сеанс, от меня клиент чуть не сбежал, а ты себе не представляешь даже, как сложно здесь удержать клиента дольше чем на два сеанса! — она замолчала ненадолго, прежде чем тихо выплюнуть: — Долбоёбы. — …Успокоилась? — спустя добрую минуту молчания поинтересовался Дарк. — Да, — честно ответила Франческа. Выговорившись, она уступила место назойливой тишине. Дарк нервно поправил галстук. Окружающая их темнота, не дававшая реальности помешать задушевному разговору, постепенно сошла на нет. Дождь на улице за время разговора заметно поутих и обмельчал, став ещё более противным и неприятным, заставив обоих инстинктивно поднять расстроенные взгляды к небу. Вечер переставал быть томным. Франческа перенесла вес с левой ноги на трость пару раз, снова вздохнула. После её бравады с сомнительной дискуссионной ценностью она ожидала, что Дарк вспылит или устроит ей новый спектакль имени себя с применением галлюцинаций и статики, и тогда она с чистой совестью ударит его по лицу раз так «дцать». Она опасалась — или, быть может, надеялась — что он заставит испытать её ужас, по сравнению с которым их первая встреча будет казаться тем самым романтичным первым свиданием, каким тот день и должен был быть. Не повезло — вместо этого он грустно косился на крыши домов, даже не обращая внимания на то, что волосы промокли и превратились в мочалку. Как будто столкновение с чужим негодованием сказалось на нём сильнее, чем огнестрельное ранение в грудь. И где, спрашивается, хвалёная паника жертвы из фильмов ужасов? Франческа тихо, раздражённо цокнула и поправила очки. — Чаю? Дарк удивлённо моргнул. — …Прости, что? — Прощаю. Я спрашиваю, зайдёшь на чай? — терпеливо пояснила Франческа. — Тут мой дом недалеко… кажется. Я задолбалась. Ты задолбался. И у меня слишком болит нога. А ещё мы оба промокли. Не знаю, как я, но ты с этой мокрой чёлкой выглядишь жалко. Дарк помолчал ещё некоторое время. — …Ладно. Зайду. — И снова не нашёлся, чем возразить.