В Лос-Анджелесе пасмурно

С отрешённым выражением лица Франческа Андерсон наблюдала за представшей перед ней сценой. И удивлял её отнюдь не обнаруженный факт знакомства Эммы и Войда — так или иначе она и раньше догадывалась, что как минимум один знал другого. Удивляло её непосредственно поведение Войда. Пусть нервная, но беззлобная, даже дружелюбная улыбка, объятия, вообще не вяжущиеся с его обликом круглого социопата, небрежный фамильярный тон — всё это выглядело как глупая игра вне характера, и Франческа готова была поставить пять долларов, что во всём этом приветствии что-то не так. — А я на летний допмодуль по техногенке записалась, что скажешь? — Скажу, что ты будешь реветь, когда начнёшь читать про Прадхо-Бей. — Ой, да иди ты!.. Что-то. Ну конечно. Только что в своём мысленном эксперименте Франческа обеднела на пять мысленных долларов. Чем более дружелюбен Джейк, тем более невыносим Войд — но почему это не могло работать и наоборот? Когда она уходила, она оставила Джейка в весьма расстроенных чувствах… и с острой головной болью, учинённой Войдом. Он действовал как вирус. В сущности, он и являлся своего рода вирусом — паразитом, подселенцем, прилипалой, использующим чужие эмоции и внешность ради собственной беспечной жизни. Франческа неожиданно для себя нахмурилась. А беспечной ли? Ведь у него, фактически, не было ничего — ни своего тела, ни своего дома, ни даже просто постоянного места, куда он мог прийти и отдохнуть от планов по захвату мира… Франческа нахмурилась ещё сильнее и тряхнула головой. С каких это пор она начала жалеть антагонистичных социопатов?.. — Ребят, может, вы уже себе комнату найдёте? — поинтересовалась она, заметив, что Эмма и Войд перешли к оживлённой беседе. Вернее, монологу — Эмма увлечённо рассказывала, что с ней произошло за последние дни и кто в этом виноват. — Тебя что-то смущает? — второй раз на одну и ту же вялую шутку Войд, конечно же, не купился и не замер в замешательстве. Лишь склонил голову набок. — Тут, скорее, я должен возмущаться. Куда-то намылились и без меня! — Не твоё дело, — огрызнулась Франческа, титаническим усилием воли удержавшись от того, чтобы добавить «собачье». — Мы в Рэспи, — с готовностью выпалила Эмма, и Франческе на мгновение захотелось прибить её на месте. — Хочешь с нами? — О-о-о, кто же откажется от такой прогулочки! — захихикал Войд в своей излюбленной манере, с ядовитыми нотками в голосе. — Тормози коней! — тут же вмешалась Франческа. — Ты же сама говорила, что прошлый раз в Рэспи из-за вот этого самого зелёного гремлина была потасовка! — такой халатности на своих глазах она верить отказывалась. — Ну, мы же всё равно в обход Дарка и ненадолго, — Эмма пожала плечами. Произнесённое вслух имя старого противника заметно оживило Войда. Ореол статики вокруг него неожиданно усилился, а сам он несколько раз неестественно дёрнулся, как старое видео в заглючившем браузере. — И после этого меня называют злодеем! — он драматично раскинул руки. — Пока я совершенно ничего не делаю, вы во всю водите нашего старину Дарки за нос, плохие девочки! — Ну, я бы не сказала, что прямо-таки водим за нос, — фыркнула Франческа. — Он запретил мне даже думать о Рэспи-Хилл, а я хочу туда попасть, вот и всё. Войд хищно улыбнулся. В следующее же мгновение Франческа поняла, что произносить подобные вещи в его присутствии — очень большая ошибка. Улицы Лос-Анджелеса мелькали мимо с угрожающей быстротой. В зелёном ниссане-жук было довольно тихо, если не считать периодического потрескивания статики. Очень быстро Франческа выяснила, что включать радио в присутствии Войда — затея провальная, поскольку любой сигнал мгновенно превращался в режущий уши звук. Войд в ответ на справедливый негодующий взгляд только разводил руками, мол, не виновен, оно само. Пожалуй, только Эмма чувствовала себя хорошо и спокойно — наблюдала за меняющимся пейзажем с заинтересованностью пса, разве что из окна не вываливалась. — Сверни здесь направо, — вдруг объявила она, когда они приближались к границе города. — Там же тоннель на ремонте, — нахмурилась Франческа, — мы не проедем. — Не спорь, — надулась Эмма. — Я-то знаю, как быстро проехать, я тут утром уже проходила. Франческа закатила глаза, но спорить и в самом деле не стала. Шоссе в этом месте разделялось на два рукава: один вёл за город, на окружную, второй — через тоннель на юг, но этот самый тоннель уже несколько лет как закрыт на вечный ремонт из-за опасности обвала потолка, и Франческа об этом помнила прекрасно. В первый раз, когда ей потребовалось выехать за город, она наткнулась на этот неприятный факт и лишних сорок минут провела в дороге, пытаясь объехать это муниципальное недоразумение. Зачем именно Эмма предложила ехать там, Франческе пока не было понятно до конца — разве что напрямик через пустыню, но это грозило ниссану окончательной гибелью, а он и так артачился как ленивый кот. — Прямо насквозь, — скомандовала Эмма, когда они подъехали к красноречивой надписи «KEEP OUT». — Серьёзно, что ли? — Франческа ожидаемо приостановила автомобиль. — Там нет проезда. — Есть, — упрямо отрезала Эмма. — Может, мы не будем спорить и просто проверим? — внёс неожиданно рациональное предложение Войд. Франческа тяжело, громко вздохнула… И двинулась вперёд. В конце концов, если её погребёт под обломками тоннеля, она знает, кого в этом винить. Первое время ехали молча. Однако уже спустя пять минут Франческа серьёзно задумалась — что-то здесь не так. Конечно, она ещё при въезде сбавила скорость до пятнадцати миль, однако они уже проехали больше мили, а там до обвала должно быть футов триста, не больше. Простая арифметика говорила, что где-то её всё-таки обманули, только кто, не ясно. Не то Эмма, не то дорожные ремонтники, не то собственное понимание мира. — Вот это и называется аберрация, — торжественно объявила Эмма, с хихиканьем наблюдая за тем, как Франческа щурится сквозь свет фар, ничего в темноте тоннеля, правда, не дающий. — В каком это смысле? — та с сомнением покосилась на Эмму в зеркало заднего вида. — Ну, тут действительно должен быть обвал, но здесь его нет, — улыбнулась она. — Потому что мы в аберрации. Здесь вообще ничего плохого нет. — Это что-то вроде той темноты, что призывает Дарк? — предположила Франческа. — Может быть и так, — неуверенно повела плечами Эмма, покосившись на тут же начавшего искрить Войда. — А может быть и нет. Короче, мы сейчас выедем прямиком в Рэспи, отвечаю. — Теперь понятно, как ты так быстро до меня добралась. Пусть и говорила Франческа со смехом, но ей было вовсе не весело. Сомнительные перемещения надоели ей ещё в декабре, да и вообще она не планировала ввязываться во что-то излишне аномальное на первое время. Просто скататься в особняк — что тут может быть такого? Но, как говорится, не приготовить омлет… — Слушай, а как ты вообще узнала о Рэспи? — вдруг спросила Эмма, перевесившись через спинку переднего пассажирского сидения. Франческа покосилась на неё с сомнением. — Тебя ведь не устроит ответ «загуглила», да? — хмыкнула она. Эмма ожидаемо повертела головой, и тогда Андерсон мысленно приготовилась к долгому рассказу из своих же собственных уст. — Я заинтересовалась подноготной Дарка и Марка, потому что ни один из них не мог появиться из ниоткуда. — Допустим… — протянула Эмма с сомнением, достойным Оскара. — Первоначальные поиски мне толком ничего не дали. По запросу фамилии Марка выдало лишь пару непритязательных сайтов да инфу о том, что он восходящая звезда Голливуда, переехавшая из Лейкленда. Как искать информацию о Дарке — я тем более ни малейшего понятия. — Но при чём тут Рэспи? — нахмурилась Эмма. — Терпение, юная леди, — вздохнула Франческа. Перед самым Рождеством Франческа, будучи не в состоянии отыскать ничего по теме своими руками, попросила помощи у друзей. Так уж вышло, что на противоположном конце страны, в ветреном Нью-Йорке, живёт несколько человек, вокруг которых, что называется, мир становится очень тесен и аномален. Киллиан Валентайн, курсант полицейской академии, и Льюис Гамильтон — по образованию художник-аниматор и великий магистр ордена Гугла по призванию. С Франческой они познакомились давно — и не смогли не помочь добраться до некоторых закрытых сведений. Они ответственно штудировали информацию о необычных случаях в Лос-Анджелесе на протяжении нескольких дней, пока Бейкер — ещё один активный участник негласного «детективного агентства Валентайн», профессиональный программист и взломщик Уайт-Хэт — не наткнулся на то, что по какой-то причине стёрто изо всех открытых источников. То была, ни много ни мало, старая история о массовой пропаже людей. Жил такой актёр по имени Марк Мейер, немногим больше четверти века назад. Не тужил, не маялся, но потом трагическая случайность привела его к разгрому карьеры. Информация в источниках разнилась — в одних газетах писали, что от него ушла горячо любимая девушка, в других — что она и вовсе умерла, в третьих — что он изменил подруге с напарницей из последнего фильма, в котором снимался в главной роли. Как бы то ни было, в одном газеты сходились: после сего пессимистичного случая Мейер глубоко запил, закрылся у себя дома и долгое время не показывался ни папарацци, ни родственникам, ни продюсерам. А потом вдруг — ни с того ни с сего — устроил в своём поместье грандиозный званый вечер, куда пригласил весь бомонд пригорода: мэра города, окружного прокурора, знаменитого в узких кругах полковника — ветерана войны в заливе, оставного инспектора полиции и несколько актёров и актрис. Вечер закончился трагически: Мейер погиб вследствие — официально — несчастного случая. После того вечера все гости поместья Мейер Манор так или иначе исчезли в течение нескольких дней. Или умерли. Мэр пропал буквально на следующий день; следом исчезли новости о детективе; полковника обвинили в убийстве и посадили в лечебницу в связи с подтверждённой невменяемостью; исчез прокурор; две актрисы из приглашённых погибли спустя неделю — одна скончалась от передозировки, вторая — в ДТП. Человек за человеком, история за историей, они цеплялись друг за друга, и всё больше пригород пустел: разъезжались друзья детектива, погибали коллеги мэра в борьбе за власть, бегством в Голливуд спасались немногочисленные актёры и музыканты… Франческа честно призналась: «Я бы не придала такого особого значения этой истории, если бы не реакция Дарка. И не Марк». Килл и компания вытащили для неё из даркнета упоминания почти обо всех гостях поместья. О ком-то осталось лишь упоминание имени, о ком-то — заслуги перед отечеством, а ещё — несколько фотографий с грандиозного закрытого показа фильма «A Date». Там, среди всех прочих гостей, Франческа нашла фотографию Мейера с девушкой. На секунду ей показалось, что с ней вздумали подшутить: Мейер — одно лицо с тем Марком, с которым она общалась до недавнего времени. Для того, чтобы проверить, она полезла качать «A Date» — почему-то до того времени это не пришло ей в голову. Немного сбил с толку откровенно сопливый сюжет, но она убедилась — Мейер и Фейербах действительно слишком характерно похожи. А когда Дарк нашёл наспех спрятанные документы, устроил такой шум, что сомнений у Франчески уже не осталось: искать надо здесь. — И это поместье… — медленно произнесла Эмма, внезапно поняв, куда клонит Франческа. — Не отмечено ни на одной современной карте Лос-Анджелеса, — та кивнула. — Оно находится в Рэспи-Хилл. — Нихрена себе новости, — присвистнула Эмма, сползая обратно на законное место. — Если Дарк — это кто-то из пропавших тогда, неудивительно, почему он бережёт Рэспи. Войд, до того момента хранивший почтительное молчание, глупо захихикал, искря больше положенного. — Да ну тебя, — надулась Эмма. — Он в самом деле заботится о городке. В смысле, у нас с Энни там проблем не было… Ну, до недавних пор, во всяком случае. — Мне больше всего интересно, какое к этому отношение имеет Марк, — нахмурилась Франческа. — И почему он так похож. — Сын? — предположила Эмма. — Сама ж сказала, больше четверти века прошло, по возрасту как раз подходит. — Может быть, я не уверена, — Франческа пожала плечами. — У меня вообще эта история немного… Мурашки вызвала. — Почему? — Понимаешь, она произошла ровно за год до моего рождения, — Франческа тяжело вздохнула и поправила сползшие очки. — Я ненавижу такие совпадения. Войд почему-то захихикал уже неприкрыто, отчаянно, тем не менее, стараясь сохранить постное выражение лица. Получалось, разумеется, плохо, и салон наполнился искрами статики быстрее, чем Франческа подумала о том, чтобы прикрикнуть на него. Эмма успела первее — неопределённо фыркнув, она стукнула Войда по плечу, хотя эффекта это никакого ожидаемо не произвело. Хихиканье стало только громче, и Эмма что-то нечленораздельно зарычала, становясь похожей — к счастью, лишь фигурально — на одного из своих косматых подопечных. Возможно, Франческа продолжила бы наблюдать за их незамысловатой перепалкой через зеркало заднего вида и дальше, если бы темнота тоннеля вдруг не сменилась на дневной свет. — Похоже, мы прибыли, — прокомментировала Эмма, высовываясь из окна. Франческа внимательно уставилась на дорогу. Она ожидала чего угодно — мистически-демонических вспышек, магического купола над головой, готических шпилей далёких старых домов, но только не приличного вида загородней дороги без намёка на цивилизацию. Не хватало лишь присущих пустырям перекати-полей и колючих кустарников, однако и пустующий горизонт с парой грустных одиноких дорожных знаков тоже неплохо оказывал своё негативное влияние. — Куда теперь? — спросила она. — Тормози прямо тут, мы прибыли, — махнула рукой Эмма. Ниссан послушно остановился на обочине, примяв сухую февральскую траву. Франческа выползла из автомобиля, разминая затёкшую спину, и выглядела далеко не самой довольной. Больше всего её бесило, когда ожидания не соответствуют действительности. — Что-то я не вижу никакого Рэспи, — заметила она, обернувшись к покинувшим ниссан Эмме и Войду. — Просто ты не умеешь смотреть, — первая довольно улыбнулась. Она прошла мимо Франчески, драматически развела руками и… испарилась прямо в воздухе. Андерсон с сомнением склонила голову набок. Она прошла следом, но такого же эффекта это не произвело, и настроение её улетучивалось с каждой секундой. Потоптавшись на месте, она, не сдержавшись, выругалась и перевела взгляд на продолжающего несдержанно хихикать Войда. — Прекрати лыбить жало, — огрызнулась она, повинуясь желаниям расстроенных чувств. — Это забавно, — прокомментировал Войд, наблюдая за тем, как из воздуха обратно появляется Эмма. — Ну вы где?! — возмутилась та, уперев руки в бока. — Чего не идёте? — Я, например, не могу, — хмыкнула Франческа. — Ничего не происходит. Честно. Вместо ответа Эмма схватила её за руку и потащила за собой. Однако в той же самой точке дороги она испарилась, а вот Франческа осталась стоять где стояла. Настроение упало окончательно. — Да ёб твою мать! — выругалась она, не сдержавшись, когда Эмма появилась обратно. — Это ради этого я сюда ехала, да? — Ничего не понимаю, — растерянно пробормотала Эмма. — Это должно было сработать. Я — аномалия, я беру тебя за руку, значит, мы — аномалия, и ты должна пройти. — Как видишь, нет. — Франческа скривилась, но не столько из-за нарастающей безысходности ситуации, сколько от того, что смех Войда продолжал нарастать с каждой секундой. — Может, заткнёшься уже наконец?! — рявкнула она, на каблуках развернувшись к нему. — Извини, извини, — всё ещё пытаясь отсмеяться, ответил Войд, и Франческа удивилась этому ещё больше, чем если бы он продолжал хихикать. — Просто это невероятно весело, когда вы не можете дойти до такого простого решения! — Какого решения?.. — осторожно спросила Франческа, прищурившись. Поведение этого невыносимого зелёного гоблина не нравилось ей всё больше и больше. Учудит ещё чего… Непоправимого… — Мне тоже интересно! — Эмма упёрла руки в бока. Войд с драматичной неспешностью приблизился к условной границе Изнанки Рэспи-Хилл, жестом фокусника извлёк прямо из воздуха любимый кухонный нож, продемонстрировав его обеим зрительницам, после чего небрежно взмахнул им наискось по всей возможной длине размаха руки. В воздухе появилась подобающая ему статическая рябь, и тут же пространство перед ними заходило ходуном, как плохо приклеенная к стене картинка. Тут же ровно вдоль места «разреза» эта «картинка» расширилась, зашумела, и перед троицей открылось нечто, напоминающее неаккуратный проход. Где-то там, внутри, маячили сквозь туманную дымку и рябь тёмные крыши незнакомых зданий. Франческа отрешённо моргнула. Только что её мозг, пытаясь проанализировать ситуацию, совершил метафорический кувырок, оставив после себя изрядный бардак и сломав пару ценно хранимых физических формул. Так. В реальном мире. Не должно. Происходить. Однако оно происходило, наплевав на все законы мироздания, и гордо улыбающийся Войд был вполне доволен собой. — Прикольно, — присвистнула Эмма, на пробу дёрнув на себя «край» прохода. — Как ты это сделал? — Понимаешь, моя драгоценная Голос, я… — медленно начал Войд. — …Не буду тебе ничего объяснять. — Эй! Франческа тяжело вздохнула и осторожно коснулась прохода кончиками пальцев, пока её аномальные спутники вновь увлеклись словесной перепалкой. Ей не было интересно, как объяснит и объяснит ли вообще свои манипуляции Войд. Ведь возможно, он и сам плохо понимал, что он сделал. Но сама Андерсон могла бы попытаться. Как там говорил Ти Джей? Изнанку не взломать, если не отличаешь «if» от «for». Быть программистом в аномальном аспекте — нелёгкий труд, но если подобные вещи можно сравнить с компьютерным кодом… Вероятно, наиболее точно можно сравнить Войда с компьютерным же вирусом. Только что, на её глазах, он одной точной sudo-командой взломал сверхсложную систему безопасности столь ценно хранимого Дарком Рэспи-Хилл. Уходить дальше в своих ассоциациях и представлять Войд в костюме Хакер-мэна ей не хотелось, поэтому Франческа просто шагнула вперёд. И уже на этот раз её ожидания вполне оправдались. Правда, сказать, что она искренне рада этому факту, Франческа Андерсон почему-то не могла.