Большой спорт

Миша любил просыпаться рано утром и еще немного поваляться в кровати с теплым ощущением приятной лени, окутывавшей его со всех сторон. В последнее время он был слишком занят собой, своими проблемами, поэтому времени на такие мелочи катастрофически не хватало. Хотя, в конце концов, когда же позволить себе отдыхать, если не сейчас? Коллинз, широко зевая, повернулся на спину, собираясь распластаться по кровати в форме звездочки, но кто-то тихо посапывающий под боком не давал это сделать. Миша резко сел на кровати, оборачиваясь на незнакомца. Тот сладко причмокивал губами во сне и, кажется, что-то бормотал. Коллинз с удивлением узнал в мужчине Ричарда. Внутри все болезненно сжалось, принося долгожданное утешение. Миша спокойно откинулся обратно на подушки. Как же он по нему скучал! Нет, такого быть точно не могло. Миша ясно помнил, что засыпал вчера один. Рич не мог пробраться к нему в комнату! Но факт оставался фактом. Спейт, по-прежнему, не просыпаясь, обхватил его своими руками поперек груди и притянул к себе. Миша доверчиво прижался к нему, ощущая уютное тепло своей спиной. Впервые в жизни он мог расслабиться. Коллинз умиротворенно выдохнул, легко улыбаясь. Он устал быть сильным. Только с Ричардом он мог позволить себе эти слабости. Что ни говори, с ним Миша всегда чувствовал себя защищенным. Он был готов верить ему, несмотря на то, что тот с ним сделал. Ведь Рич точно не желал ему зла. Миша тепло выдохнул, аккуратно накрывая мягкую ладонь Ричарда своей и теснее прижимая ее к своей груди. Рич невесомо коснулся губами его шеи и, устало пробормотав «У нас еще есть время», – снова сладко засопел, словно вообще не просыпался. Коллинз довольно улыбнулся и прикрыл глаза. *** – Нет! – вскрикнул Миша, просыпаясь и испуганно оглядываясь по сторонам. Все было в порядке – кровать по-прежнему была одноместной и, слава Богу, в этот раз он проснулся один. Миша не мог сказать, что он испытывал в тот момент. Стыд или сожаление? Ему нельзя видеть такие сны. После них становится намного хуже, чем прежде. Первые пять минут Коллинз чувствовал странное умиротворение, словно все происходит правильно. Правда, сердце колотилось, как бешеное от волнения. Зато позже он был готов сгореть от стыда. Щеки пылали так, что любое дуновение ветерка вызывало дрожь в теле. Миша стыдился и себя, и своих чувств, потому что не был достоин их. – Ты чего кричишь? – пробубнил Себастиан, стискивая в ладонях свою зубную щетку. Коллинз устыжено уткнулся в подушку. – Санта-Барбара во сне? – Хуже, – донеслось с кровати. Себ поспешил присесть рядом. Голые пятки Коллинза утыкались ему в бедро, но он не стеснялся таких прикосновений. В конце концов, Миша обещал больше не приставать. Значит, он сдержит свое обещание. – Ну? – терпеливо поторопил друга Себастиан. – Рассказывай. – Мне нельзя такое видеть, – прикрыв лицо руками, прошептал Коллинз, свешивая ноги с кровати. – Джесси Джейн или Тори Блэк?* – похотливо улыбнулся Себ. Миша вскинул руки в предупреждающем жесте. – Даже не буду спрашивать, кто это, – раздраженно прошипел Коллинз. – Ричард. Это снова Ричард, – Себастиан понимающе кивнул головой. – Мне снилось, что мы снова вместе. – Это хорошо, что ты все еще видишь сны… – протянул француз задумчиво. – Получается, я зря обращался к секретным службам. Все-таки ты не робот, и еще не разучился чувствовать. – Но я не хочу ничего чувствовать к нему, – потирая переносицу, просипел Миша хриплым ото сна голосом. – Он… Иногда я думаю, что никогда не смогу простить его, но проходит какое-то время…. И я понимаю, что…. Кажется, я скучаю по нему, Себ. Но как можно скучать по человеку, который в прошлом причинил мне столько боли? – При всем при этом он помогал тебе, Миш, – заботливо пролепетал Роше. – Он избавил тебя от влияния отца. Кто знает, где бы ты сейчас оказался? – Хочешь честно, Себ? Лучше бы я загнулся там вместе с отцом. Это было бы гуманнее, – жестко отрезал Коллинз. – Жизнь не бывает гуманной. Ты это прекрасно знаешь, – отрешенно пробормотал Себастиан. – Почему бы всем просто не сдохнуть? – тихо простонал Миша, опуская голову на острые плечи Роше. Чувствовать рядом кого-то, кому не все равно было довольно приятно. Рядом с Себом было комфортно, несмотря на то, что тот болтал, не затыкаясь. Впрочем, Коллинз готов терпеть эти мелочи. – Так, хватит, Миш. Нюни распустил. Один день поныть можно, но два – клиника, – улыбнувшись, Роше вскочил с места. – Можно я тебя обниму? – поинтересовался Миша смущенно. В такие моменты он напоминал себя настоящего. Ничего не понимающего мальчишку, борющегося за свое место под солнцем. – Только если не полезешь целоваться, – поспешил вставить свои пять копеек француз. Отвесив другу подзатыльник, Миша остался доволен и этим. Медленно пройдясь до трости, прихрамывая похуже ворчливого старикашки, Коллинз схватился за нее, как за спасательный круг. Слишком соблазнительной была мысль о жизни без боли. А еще Миша обещал Дженсену, что сможет проститься с тростью навсегда к лету. Времени оставалось немного, а успехов не было никаких, но все же Коллинз пытался, потому что просто так сдаться он уже не мог. *** Последние дни каникул незаметно пробежали мимо, приветливо помахав ручкой на прощание. Если раньше Мише было все равно, то сейчас он был готов выть на луну. То ли от скуки, охватившей его, то ли от нежелания расставаться с любимым диваном. Он уже и забыл, каково это работать по семь дней в неделю. Дженсен не беспокоил его по выходным, но Миша догадывался, что тот тренируется без него – ровно в шесть часов его машина отъезжала от подъезда. Коллинз чувствовал тоску, когда не натыкался взглядом на это огромное неуклюжее синее пятно под окном. Он не понимал, хочет ли присоединиться к тренировкам или просто встретиться с подростком. Миша знал, что должен ему помочь, а остальное было неважно. Поэтому, наверное, он испытывал ликование, оказавшись на привычном переднем сидении крохотного форда. Двигатель прекратил шуршать, хотя изредка из-под капота доносился тихий свист. Миша невольно вздрагивал, стоило им выехать на перекресток, но, благо, все заканчивалось хорошо. Форд был не таким уж и плохим и, если честно, Коллинзу начинало казаться, что эти еле слышные звуки, издаваемые двигателем, были слаще любой музыки, когда-то созданной человеком. Дженсен тоже довольно улыбался и даже постукивал от нетерпения по рулю, периодически подпевая местному радио. У него был неплохой голос – это Миша отметил в первую же поездку. Конечно, не Томас Лоу**, но пел подросток весьма приятно. Дженсен постоянно поглядывал на Коллинза, словно собирался что-то спросить, но упорно продолжал молчать. Миша улыбался. Дженсен никогда не спорил с ним в машине. Он вообще предпочитал не говорить в салоне. Может, это отвлекало от дороги, а может, он боялся, что Коллинз попросит остановиться или выскочит из авто на полном ходу. В любом случае, серьезные беседы он откладывал до тех пор, пока в зале, кроме них не оставалось почти никого. После окончания тренировки неподалеку еще ошивались девушки, которые больше раздражали своим хихиканьем, чем привлекали. Впрочем, Дженсен явно был польщен их вниманием. Миша же злился, натыкаясь на них своим суровым взглядом. Первые несколько часов Коллинз, как примерный ученик, просиживал на скамейке запасных, наблюдая за тренировкой Дженсена и Марка. Подросток, несомненно, делал успехи, хотя с балансом были огромные проблемы. Мише не нравилось, как Дженсен безвольно дергается на кольцах, словно не чувствует их. В такие моменты парень выглядел, как марионетка. Только ноги болтались из стороны в сторону, да и шея голову совсем не держала на месте. Миша позже высказывал все замечания Дженсену, несмотря на то, что раньше все это было оговорено с Марком. Подросток внимательно выслушивал его, где-то пытался спорить…. В любом случае, они нашли друг с другом общий язык, и Мишу это не могло не радовать. Если ему удалось добиться расположения такого человека, как Дженсен, значит, не все еще потеряно. В восемь часов Дженсен освобождался из-под опеки Пеллегрино и своей косой походкой направлялся к Коллинзу. Миша сдерживал улыбку, наблюдая за его кривыми ногами. Вообще, Дженсен был довольно смешным в своей непропорциональной комплекции, но это выглядело скорее, мило, чем устрашающе. Коллинз всегда улыбался, наблюдая за тем, как подросток выполняет вольные упражнения. В том, что между ног Дженсена может пройти небольшой слон, были свои плюсы. Подросток легко и без напряжения выполнял все упражнения на коне. Словно это ему ничего не стоило. Большинство его соперников – Миша видел по ТВ – пыхтели, стараясь не задеть коленями снаряд. Дженсен же изящно расправлялся с этим заданием, будто с самого рождения только этим и занимался. Коллинз смотрел на подростка и не верил, что тот занимается гимнастикой только восемь лет. – Сэр? – пробормотал Дженсен, переступая с носка на пятку. Маты приятно поскрипывали под его ногами. Миша отрешенно рассматривал белые кончики его гольфов. – С вами все в порядке? – подросток осторожно коснулся его плеча, и Коллинз вздрогнул всем телом. – Да, я просто задумался, – натянуто улыбнувшись, отмахнулся Миша, вставая с места. Он мог спокойно ходить по матам без трости. Они мягко пружинили и давали надежную опору. Правда заметная хромота портила все ощущение, но Коллинз был доволен тем, что не ощущает этот лакированный кусок дерева в своей руке. – В последнее время вы витаете в облаках, – поделился Дженсен своими опасениями, занимая привычное место на матах. Миша вцепился ладонями в его ступни. Упражнения давались парню все легче и легче с каждым разом. – Да, кошмар приснился. Никак отойти от него не могу, – дубовые двери распахнулись с громким треском, и Коллинз метнул в их сторону быстрый взгляд. «Фан-клуб Дженсена» с противным пищанием, причем в полном составе, пробежался по залу. Миша раздраженно выдохнул. – Надеетесь встретить тренера Спейта? – поинтересовался Дженсен, отметив странную реакцию Коллинза. Тот всегда отвлекался или сбивался со счета, когда двери зала распахивались. – Да, – честно признался Миша. – Но в то же время не хочу. Призраки прошлого и все такое, – отмахнулся он нелепо. – Расскажите, – тут же потребовал любопытный подросток. – Это личное, – грубо отозвался Миша, склоняя голову в другую сторону. Выполняя упражнение, Дженсен часто оказывался слишком близко к его лицу, так, что Коллинз ощущал его жаркое дыхание на своих щеках. Парень был чересчур энергичным. – Надо доверять людям, сэр, – Дженсен остановился на мгновение, чтобы одарить Мишу лучезарной улыбкой, а затем завалился на маты. В этот раз он серьезно подошел к делу, поэтому выполнил упражнение от начала и до конца. Коллинз порадовался этому. – Чтобы научиться доверять Себастиану, у меня ушло четыре года, – пробормотал Миша, отпуская ступни. Дженсен тут же распластался по ковру безвольной лужицей. Коллинз ощутил в себе желание прилечь рядом. – Я совсем безнадежен, – признался он. – Докажите, что это не так. Расскажите мне, – весело протянул подросток. – Берешь на слабо? – удивленно вскинув брови, поинтересовался Коллинз. – А если бы и брал, рассказали бы? – игриво спросил Дженсен. Миша тихо рассмеялся, пряча взгляд. Он мог поделиться с подростком своей жизнью. В конце концов, он реально заслужил этого. – Ну, начнем с того, что все, что ты узнал обо мне из журналов – неправда, – задумчиво протянул Коллинз, снова обвивая тонкие щиколотки парня своими ладонями. Дженсен улегся поудобнее и продолжил выполнять свой вечерний норматив. – А что тогда правда? – поторопил подросток. – Ну, я долгое время жил в Кардиффе. Мама умерла, но у меня остался отец. Не знаю, что у него уж случилось, но, кажется, он считал виноватым в ее смерти меня. Поэтому он относился ко мне плохо, – вспоминая, пролепетал Миша. Дженсен внимательно вслушивался в тихий шепот, стараясь не пропустить ни одной детали. Коллинз слегка ухмылялся. Он не чувствовал привычной боли, сопровождающей рассказ. Раньше его тело разрывалось на кусочки, Миша словно отрезал от себя часть плоти. Сейчас же все было нормально. Одним своим видом Дженсен вызывал доверие. – Почему вы никогда о нем не говорили? – поинтересовался подросток. – Мне не нужна была жалость. Мне нужны были деньги от спонсоров, – холодно отрезал Коллинз. Он стыдился этого аспекта своей жизни, поэтому предпочитал умалчивать об этом. Дженсен же смотрел так, что врать ему совсем не получалось. Правдивые слова сами слетали с Мишиных губ. – В общем, отец видел во мне потенциал, я думаю…. Поэтому я оказался в Академии. Я, конечно, хотел стать математиком, но на меня жестоко надавили, и я был лишен этой возможности. – Это неправильно, – прервал Дженсен. – Если бы я не пошел в спорт, то и ты бы не пошел. Где бы ты сейчас был? – подросток призадумался. – Я доволен тем, что имею, доволен тем, какая у меня жизнь. Лучший друг, ты…. Кто сказал, что я нуждаюсь в ком-то еще? – По вам это видно, – прошептал парень стеснительно. – Я чувствую себя свободным сейчас и здесь. Мне этого хватает, – Дженсен на секунду остановил свое упражнение, сложив ладони на острых коленках. Миша поспешил чуть отстраниться, чтобы не нарушать привычную дистанцию между учеником и учителем. – Самая большая ложь на земле это свобода, – строгим голосом профессора, словно всю жизнь твердил себе эту фразу, проговорил Дженсен. – Иногда ты говоришь умные вещи, но не сейчас, – улыбнувшись, протянул Коллинз. – У меня всегда было стремление стать лучше. Я оглядываюсь назад и постоянно думаю, что это качество выработалось из-за отца. Я думал, что если стану таким, каким он меня хочет видеть, то он перестанет меня бить. Конечно, я был неправ, но каждый раз испытывал моральное удовольствие, если у меня что-то получалось. И это было для меня важнее одобрения отца. – Почему вы так говорите о нем? Это ваша семья, сэр, – отстраненно протянул Дженсен, снова останавливаясь. – Семья не держится на кровных связях. У меня с отцом никогда не было хороших отношений. Он был тем человеком, с которым я вынужден был делить крохотную комнату в общежитии. Я бы назвал его соседом, но, черт возьми, мой нынешний сосед мне ближе, чем он, – процедил Миша сквозь зубы. – У человека не может не быть семьи, – настаивал Дженсен на своем. – О, у меня она была. Сперва, конечно, Саманта – она пускала меня поспать в раздевалку, а иногда кормила. Она помогала мне лечить раны от побоев. Первый человек, которому я смог довериться. Мне хотелось, чтобы она меня усыновила, но я рисковал лишиться всего, что имел, поэтому было лучше держаться подальше от нее. – Вы не рассказали ей об этом, не так ли? – поинтересовался подросток. Миша покачал головой. – Если в семье нет доверия, можно ли это называть семьей? – тихо спросил Дженсен. Ответа не нашлось. – А потом навалились проверки. Старых тренеров уволили, появился Ричард, – Коллинз понизил голос, словно боялся, что и стены могут подслушать его разговор. – Он показался мне хорошим. Порой даже веселым. С ним можно было поговорить по душам. – Ну, сейчас он точно перестал быть таким, – презрительно хмыкнул подросток. – Поэтому меньше всего на свете хочу видеть, во что он превратился, – признался Миша. – Он сразу понял, что со мной что-то не то. Мы так же часто оставались тренироваться. Денег не хватало, и я носил старые костюмы отца. Они прикрывали все ссадины, но заниматься в них было просто невозможно! – яростно прошептал Коллинз. Его руки слегка подрагивали, Дженсен чувствовал легкую неуверенность в его прикосновении к ступням. – Почему вы не пошли до конца? – тихо спросил парень. Миша поднял на него мимолетный взгляд и ощутил большую потребность в физическом контакте. Вздрогнув, Коллинз поспешил судорожно выдохнуть, успокаивая свое сознание. – Потому что я мог потерять все, – так же шепотом ответил он. – У вас и так ничего не было. Вы не могли потерять то, чего нет, – отчаянно пролепетал Дженсен, скользя взглядом по растерянному лицу Коллинза. Мише становилось спокойнее рядом с подростком. Он не ощущал себя защищенным, но и беззащитным тоже больше не был. – Я рассказал Ричарду все, что со мной происходило. Он отнесся ко мне, как…. Как к равному, – его голос слегка дрогнул, но Миша мог продолжить свой рассказ. – Может, я привык к нему. Может, произошло что-то еще…. Поэтому мне было вдвойне больнее от того, что он не пришел. Он много хорошего сделал для меня, – Коллинз почувствовал теплую ладонь на своем плече. – Мы…. Мы с ним встречались какое-то время, – прикрыв глаза, тихо прошептал Миша. Дженсен замер на мгновение, заставив Коллинза напрячься всем телом. Подросток мог вскочить с места, начать кричать на него, издеваться, устраивать истерики… и он оказался бы совершенно прав. Миша оступился один раз в своей жизни, и теперь он вынужден был расплачиваться за свои грехи. Порой Коллинза посещали такие мысли и, если они найдут подтверждения в словах подростка, так тому и быть. Миша больше не станет сопротивляться. На удивление, Дженсен отреагировал совершенно спокойно, даже ладонь с плеча не убрал. Миша осторожно взглянул на него, поражаясь, как мог позволить себе сидеть на таком близком расстоянии. – Мне просто нужен человек, которому хватит глупости пристрелить меня, – признался Коллинз, отводя взгляд. – Нет, вы просто запутались, – шепотом отозвался Дженсен. Миша поджал губы неуверенно и легко склонил голову на бок, соглашаясь. Тяжелое дыхание подростка теплым потоком воздуха коснулось его шеи, заставив Коллинза, вздрогнув, отстраниться. Миша резко поднялся на ноги и, предпочитая не смотреть на Дженсена, побрел к скамейке. То ли от шока, то ли еще от чего колено почти перестало ныть, но лишь на мгновение, пока дубовые двери не распахнулись, явив рассеянному взгляду Коллинза грозного невысокого мужчину. На вид ему было лет тридцать, не больше и не меньше. Каштановые локоны постоянно выбивались из-за уха, и их приходилось поправлять каждые несколько минут. Острый взгляд недовольно метал молнии во все стороны так, что даже воздух искрился вокруг него. От мужчины невозможно было отвести взгляда. Его походка была уверенной, словно все вокруг принадлежало ему и никому больше. Он слегка пружинил, словно танцевал, и от этого сильнее хотелось подскочить к нему и завязать разговор. Однако Коллинз поспешил отвернуться от него. Дженсен подскочил к своему тренеру, отвлекая на себя его внимание. Спейт точно не будет в восторге, увидев Мишу в своем зале. Коллинз кинул на них растерянный взгляд и, отмерев от первоначального шока, тут же отшатнулся. – В раздевалку, Эклз, – голосом, не терпящим никаких противоречий, просипел Ричард. Миша удивленно замер. Как он отвык от всего этого… – Но, сэр… – попытался воспротивиться парень, и тут же замолчал. – Мистер Коллинз, я буду ждать вас на улице, – негромко кинул Дженсен, словно это ничего и не значило. Миша оборвал себя на мыслях. Это ведь ничего и не значило? Они с Дженсеном были просто соседями. Миша метнул заинтересованный взгляд в сторону Ричарда, но тут же отвернулся, словно все еще надеялся остаться незамеченным. На удивление, волнения никакого Коллинз не испытывал. Даже привычная ненависть не прожигала его насквозь. Разве что колено привычно заныло, и эта боль эхом отдавалась где-то в груди. Миша не мог смотреть на Ричарда, но и отвести взгляд от него было сложно. Спейт тоже предпочитал молчать, продолжая сверлить его цепким взглядом, полным искреннего удивления и… сожаления? Миша не мог ему верить, даже не хотел, но, черт возьми…. В чувствах Ричарда никогда не приходилось сомневаться. Коллинз стеснительно поджал губы, внимательно оглядывая своего бывшего тренера отрешенным взором. Его одежда была сильно измята, словно Спейт не знал о чудесных свойствах утюга. Впрочем, Миша прекрасно его понимал. В уголках глаз появились еле заметные морщинки. На щеках и подбородке едва заметная щетина. Ричард сильно изменился за все это время, но легкая улыбка все так же озаряла его светлый образ. От этого Мише стало еще хуже, чем прежде. Он не гнался за прошлым, это оно настигало его. – Здравствуй, Ричард, – тихо прошептал Коллинз, словно стесняясь своего голоса. Стесняясь того, в кого превратился. – Рад тебя видеть, – безмятежно протянул он. Спейт медленно обошел его со спины и опустился на скамейку, потирая переносицу. – Прости меня, – донеслось до Миши. – Я не хотел так поступать, – Коллинз ухмыльнулся. Хотел ли Ричард? Без сомнения. – Неправда, – грустно заключил Миша, присаживаясь рядом. Он не чувствовал себя чужим рядом с Ричем, просто теперь он был другим. – Волосы отрастил, – прокомментировал Коллинз, подавив в себе жгучее желание прикоснуться к золотистым локонам. – Да. Думаешь, стоит постричься? – улыбнувшись, спросил Ричард. У Миши все внутри перевернулось от этой обаятельной улыбки. На миловидном лице Спейта показались едва заметные ямочки, к которым хотелось прикоснуться губами. Миша предпочитал не смотреть на него. – Нет-нет.... Тебе идет, – прошептал Коллинз, смущаясь. – А ты все такой же. Только заметно вырос, – тоскливым голосом протянул Рич, касаясь его плеча. – Настоящий мужчина. – Одним словом, не такой, как тебе нравятся? – беззлобно поинтересовался Коллинз. Ричард не ответил. – Я ненавижу тебя за то, что мне пришлось пережить, – сознался Миша. – Точнее… Хотел бы ненавидеть, но не могу. – Почему? Ты бы был прав. Я бросил тебя в тот момент, когда ты больше всего нуждался во мне, – отстраненно пробормотал Рич. – Я не смогу простить себя. – Уже простил. Уверен, ты и не вспоминал обо мне, – жестко отрезал Коллинз. – Как ты можешь такое говорить?! – испуганно отшатнулся Спейт. Миша сипло засмеялся. Неужели Ричард и раньше врал на каждом шагу? Каким Миша был глупцом, если не замечал. Коллинз несильно сжал его ладонь в своей и впервые за все это время рискнул взглянуть Ричарду прямо в глаза. Нет, все это было просто сном, а теплая реакция на его присутствие, лишь небольшая привычка. – Я прощаю тебя за то, что ты не сказал мне о моей болезни, – тихо прошептал Миша, мимолетно облизываясь. – Но я никогда не смогу простить тебя за то, что ты оставил меня одного. За то, что мы общаемся после всего этого, словно ничего и не было. – Ты всегда был мне дорог, Миш, – заботливо пролепетал Рич, приобнимая его за плечи. – Может, раньше. Но не сейчас, – протянул Коллинз, поднимаясь с места. – Проводишь меня? – Да, конечно, – Миша без особого напряжения прошелся до трости и перехватил ее за середину, задумчиво вертя в ладони. – Особое напоминание о тебе, – беззлобно улыбнулся он, вмиг оказываясь рядом с Ричардом. От Спейта не исходило никакой злости. Он был обычным человеком, с которым Мише посчастливилось встретиться на жизненном пути. Если им было не суждено пройти через эти испытания, то он не станет разбираться в этом досконально. – Как ты? После всего, что я сделал с тобой? – с сожалением в голосе поинтересовался Рич. – Это не ты. Я сам себя искалечил, – отмахнулся Коллинз. – Я думал, ты не вернешься в спорт, – продолжил Ричард мягким голосом. Миша чувствовал в нем напряжение. Они через многое прошли вместе, чтобы не понимать друг друга с полуслова. – Это Дженсен. Так получилось, что мы живем в соседних квартирах, – тепло улыбнулся Миша. – А вернуться меня Себастиан заставил. – Себастиан? – тут же заинтересовался Рич. – Мы живем вместе. Спейт понимающе кивнул, знакомо сверкнув глазами. – Мы просто соседи с ним и ничего больше, – поспешил добавить Коллинз, почувствовав этот взгляд на себе. – Я не смог никому довериться после тебя, – незаметно пробормотал он, стоило им оказаться на улице. Ричард, казалось, никак не отреагировал на это признание, и Миша облегченно выдохнул. Погодка была та еще, конечно. Снег, валящий с неба огромными хлопьями, заметал весь обзор, а чтобы не упасть от ветра, Коллинз пришлось отчаянно вцепиться в ворот плаща Ричарда. Спейт нежно улыбнулся, поддерживая его. – Ты все еще любишь меня? – тепло выдохнул Рич ему на ухо. Миша испуганно отстранился, попытавшись вырваться, но сильные руки крепко его удерживали за талию. Он мог расслабиться в этом долгожданном объятии. Рядом с Ричардом ему никогда не приходилось строить из себя сильного человека. Такого, каким он никогда не был. – Я всегда буду любить тебя, – шепотом отозвался Миша. – Но только не той любовью, которую ты от меня ожидаешь, – Рич осторожно коснулся его щеки ладонью, смахивая снежинки. Коллинз прикрыл глаза, стараясь надолго запомнить это прикосновение. – Я могу тебя поцеловать? – ласково поинтересовался он. Миша не любил, когда спрашивают его мнения. – У тебя мягкие губы, – аккуратное мимолетное касание чужих пальцев к ним заставило Мишу мелко подрагивать от наслаждения. – Нет, пожалуйста, не надо, – тихо захныкал Коллинз, медленно сгорая от противоречий, борющихся внутри него. – Только не ты, – Рич потянулся на носочках и запечатлел короткий влажный поцелуй в уголке его губ. Миша испуганно распахнул глаза, сосредотачивая свой взгляд на обаятельной улыбке Ричарда. Он не мог сопротивляться себе, как бы не хотел. Миша обвил шею Ричарда руками, приникая к его губам в легком поцелуе. Сначала он надеялся на простое прикосновение, но воспоминания не дали ему просто так отстраниться. Миша жадно целовал его, жестоко сминая губы, покусывая их, желая принести как можно больше боли. Ричард успокаивающе гладил его по плечам, позволяя вытворять с собой все, что было необходимо. – Ненавижу тебя, – простонал Коллинз, резко отталкивая Спейта от себя. Ричард судорожно вздохнул, припадая к стене спиной. Миша прижался к нему всем своим телом, показывая, насколько сильно он нуждался в нем раньше, и как сильно повзрослел сейчас. – То есть… хотел бы ненавидеть тебя, но не могу, – Миша еще несколько секунд разглядывал его с сожалением, а потом, расслабленно выдохнув, отвел взгляд. – До свидания, Ричард. – Пока… – рассеянно ответил Спейт. Коллинз сел на свое привычное место в уютном салоне авто. Нет, то, что происходило с Ричем, было неправильно. Только усевшись рядом с Дженсеном, Миша по-настоящему почувствовал себя целым, нужным, а самое главное – живым. – Я устал существовать, – задумчиво пробормотал Коллинз. – Я бы хотел тебя попросить, если ты еще хочешь помогать, – протянул он. Дженсен коротко взглянул на него и тут же отвернулся. По дороге они не произнесли ни слова. *Джесси Джейн и Тори Блек– порнозвезды. **Томас Лоу – оперный певец.