Большой спорт

Миша никогда не считал себя счастливым. Он был одним из немногих «счастливчиков», которые с самого детства притягивали к себе неприятности. Если честно, Миша даже не понимал, что можно жить как-то по-другому. В его небольшом мире, состоящем из двух человек, каждый был обречен на вечные страдания. Наверное, эта невеселая мысль не давала ему свихнуться. Горе пережить гораздо легче, когда под боком страдает близкий человек. В тот день Коллинз задержался дома больше обычного. Отец запер его в квартире, а сам сбежал к своим так называемым «друзьям». Миша кричал, стучал в дверь, даже пытался свинтить ее с петель, но ничего не помогало, только синяки на плече стали пульсировать от приступов боли. Успокоившись окончательно и подумав немного, парень решил выпрыгнуть в окно. Благо они жили на втором этаже, да и опыт побега из квартиры у Миши присутствовал. Спустя пять минут он уже на всех парах несся в Академию. Сегодня им обещали прислать нового тренера, поэтому опаздывать было категорически нельзя. Конечно, Коллинз уже прилично задерживался, а это означало, что он вызовет плохое мнение у нового преподавателя. Миша поспешил отмахнуться от плохих мыслей. В конце концов, он привык к ужасному обращению со стороны взрослых. – Эй! Парень! – услышал он голос, пробегая мимо небольшого заборчика, с которого начиналась территория Академии. Миша решил не останавливаться. – Да, подожди ты, – на удивление, его довольно быстро догнали и жестко развернули, вцепившись в локоть. Коллинз поморщился, изо всех сил стараясь не зашипеть. Мужчина рассеяно одернул руку. – Простите? – невозмутимо поинтересовался подросток, оглядывая незнакомца с ног до головы. Он был едва ли выше его самого, но хватку имел просто железную. Миша так же не был уверен, что успеет убежать, если это будет необходимо. – Не подскажешь, где тут Спортивная Академия? – лучезарно улыбаясь, поинтересовался мужчина. Коллинз незаметно выдохнул, расслабляясь, но все тем же настороженным взглядом посмотрел в сторону знакомого здания. – Спасибо, – поблагодарил незнакомец. – Больше похоже на больницу, ты так не считаешь? – продолжал спрашивать он. Миша покачал головой. – А ты не очень-то разговорчив, – заметил мужчина. – Сэр, я тороплюсь, – слабо прошептал подросток, оглядываясь по сторонам. На улице в это время практически никого не было, даже машины проезжали не часто. – Пропустите меня, – добавил Миша, хмуро поглядывая на собеседника. Его тонкие губы непроизвольно складывались в самую обаятельную улыбку, которой только удостаивался подросток. Миша аккуратно обошел его стороной и торопливо кинулся в сторону главных ворот. Незнакомец продолжал упрямо следовать за ним. Уже в помещении подросток торопливо огляделся по сторонам, в поисках поддержки, и не заметил, как оказался в шаговой доступности до этого мужчины. – Успокойся, я не сделаю ничего плохого, – Коллинз, естественно, был другого мнения. – Меня зовут тренер Спейт. Но лучше ты будешь меня называть просто «Ричард», хорошо? – добродушно поинтересовался он. Миша кивнул, не смотря на своего нового знакомого. – Миша, – сдавленно прошептал Коллинз. – Ну, Миша, рассказывай, – довольно хлопнув в ладоши, попросил Спейт. – Что рассказывать? – недоуменно уставившись на него, поинтересовался Миша в ответ. – Как дошел до жизни такой, – хмыкнул Ричард, словно только и ожидал этого вопроса. Подросток снова огляделся по сторонам. Он предпочитал не отвечать. – Эй, с тобой все в порядке? – на всякий случай спросил Спейт. Миша хмуро кивнул и скоро поднялся за новым тренером по лестнице. – Не часто со мной разговаривают, – надеясь, что его не услышат, прошептал подросток. Ричард сочувственно улыбнулся ему, потрепав по голове. Коллинз вздрогнул от этого прикосновения. Если его и касались, то только для того, чтобы принести боль. – Ничего, мы это исправим, – лучезарно улыбаясь, пообещал Ричард. – Знаешь, мне, действительно, повезло, что у меня будет такой ученик, – признался Спейт. Почему-то хотелось доверять новому знакомому. Миша попытался улыбнуться ему, но получалось скверно. Ричард в последний раз хлопнул его по плечу и, пробормотав что-то вроде: «Теперь я сам», – веселой походкой побрел к лестнице. Мише пришлось отвести взгляд в сторону, чтобы сдержать рвущуюся наружу улыбку. Да, он не считал себя счастливым, но это не означало, что он не достоин им быть. *** В углу было удобно. Никто не пялился в спину, и обзор предоставлялся широкий. Миша мог наблюдать за всеми, кто занимался в зале. Спустя несколько дней ему даже поставили небольшой стул, чтобы было удобнее следить за тренировкой, а спустя месяц Коллинз стал считать это место своим по праву. Когда команда, наконец, была сформирована, тренировки гимнастов свели в одно время, поэтому теперь Миша не мог спокойно врываться в процесс занятий. Он отстраненно оглядывал всех присутствующих, а иногда, по настоянию Дженсена, прохаживался по всему периметру, разминая ногу. Колено отзывалось слабой болью, которая все же постепенно утихала. Миша улыбался, стоило ему пройти несколько метров без помощи трости. Он, конечно, не понимал, какого черта с ним происходит, но это было приятно. В такие моменты Дженс переводил на него взгляд, лучезарно улыбаясь. Он не кричал ему в лицо постыдное: «Я же говорил», и Миша был признателен ему за это. В свою очередь, Коллинз пытался поддержать подростка морально. Невооруженным глазом было видно, что в команде он лишний. Никто с Дженсеном не общался без надобности, даже во время тренировок от него держались в стороне. Миша хотел бы ему помочь, но что его мнение значило для других? Он даже не был уверен, что остальные знают о нем. В общем, Мише только и оставалось, что наблюдать за тем, что творится на ковре, а позже успокаивать разнервничавшегося подростка. Когда они оставались наедине, Дженсен давал выход всем своим эмоциям, пинаясь и остервенело колотя кулаками по матам. Несмотря на протесты своего неофициального тренера, Дженс занимался еще упорнее, еще дольше, игнорируя все происходящее вокруг. Миша порой начинал думать, что подростка просто подменили, пока в один день Дженсен не заявил о своем желании уйти. – Как уйти? – натянуто улыбнувшись, переспросил Коллинз. Он был на сто процентов уверен, что ему просто послышалось. – Я… – запнулся подросток. – Я больше не могу заниматься, – Миша рассеянно оглядел Дженсена на предмет внешних физических повреждений. – Что-то со спиной? – обеспокоенно поинтересовался он. Дженс покачал головой, предпочитая отмалчиваться – слова явно давались ему с трудом. – Что случилось? – Ничего, – совсем тихо пролепетал Дженсен. – Я… не справился со всем этим, – отведя взгляд в сторону, заключил он. – С чем? – отрешенно спросил Коллинз. Он совсем не понимал, что с ним творится, но при одном взгляде на расстроенного Дженса, внутри все сжималось от боли, мешая нормально существовать. Хотелось хоть как-то поднять подростку настроение, но это явно было не в его силах. – Я не смог…. Этот прыжок… – протянул парень срывающимся голосом. – Прости, – поспешил извиниться он, отворачиваясь. На удивление, Миша среагировал быстро, перехватив Дженсена за тонкое запястье, останавливая. Тот вырвался, исподлобья, хмуро поглядывая на Коллинза. Впрочем, больше он не был намерен сбегать из зала. – Я просто не понимаю, что происходит, – тяжело выдавил из себя признание Миша. – Все хорошо, – отмахнулся Дженс. – Нет, твое «все хорошо» это когда окружающие тебя люди рвут волосы от безысходности, – и, подумав, что надо успокоить его, ляпнул: - На груди, – судя по отсутствию реакции подростка, получилось просто ужасно. Миша чувствовал себя неловко. – Я изменился, – зло прошипел Дженсен. – Так изменись обратно! – так, словно это было чем-то само собой разумеющимся, воскликнул Миша. На его губах расцвела неуверенная улыбка. Будто она могла изменить истинное положение вещей. – В этом нет смысла, – отрешенно протянул подросток, присаживаясь на лавку, напротив Коллинза. – Что ты имеешь в виду? – непонимающим тоном, спросил Миша. Еще на прошлой неделе Дженсен, как заведенный скакал по ковру – его было не остановить. Коллинз оказался не готов к такой резкой смене настроения Дженса, что являлось огромным упущением. Он чувствовал себя отвратно, не имеющий возможности помочь, поддержать…. – Знаете, что случается с человеком, когда он теряет мечту? – спросил Дженсен, явно не требуя ответа, но Миша кивнул, поджав губы. Уж об этом он знал не понаслышке. – Загляните как-нибудь в словарь. Напротив слова «Неудачник» там напечатано мое фото, – грустно хмыкнул подросток. – Дженсен, ты накручиваешь себя, – Коллинз аккуратно коснулся руки парня, чуть повыше локтя, но тот никак не отреагировал на это прикосновение, продолжая буравить неживым взглядом дырку где-то над Мишиным плечом. – Мне стоило послушаться отца. Не надо было соваться в спорт. Он был прав с самого начала, – задумчиво протянул Дженс, ни разу не моргнув. Коллинза начала охватывать паника. – Всегда найдется тот, кто сильнее меня, быстрее… и лучше, – Дженсен перевел взгляд на Мишу, склоняя голову на бок. Как там пишут в дешевых романах? В его глазах отражалось безмятежное спокойствие? Так вот, Коллинз мог с уверенностью сказать, что в глазах Дженсена не отражалось ничего. Глядя в них, хотелось кричать от ужаса. Страх накатывал с головой, а ощущение пустоты где-то внутри только усиливалось. Голова дико болела, глухо пульсируя, словно перекликаясь с ноющим коленом. Миша сильнее вцепился Дженсу в плечо, словно это могло удержать подростка рядом. – Дженсен, эй… – Коллинз аккуратно потрепал его, и парень поспешил отвести взгляд, будто стеснялся своих слов, всего себя. – Извини. Я подвел тебя, – прошептал Дженс. – Не стоило вплетать тебя в это все, – шмыгнув носом, выдавил он. Миша пытался как можно спокойнее отреагировать на это, но все равно было неожиданностью видеть Дженсена таким сломленным. Всегда энергичный подросток вызывал в нем ощущение уверенности в своих действиях. Сейчас же Коллинз совсем не представлял, что нужно делать, чтобы успокоить его. – Эй… хватит раскисать, – осторожно начал Миша, приобнимая парня за плечи. Тот уткнулся ему в шею и поспешил обвить ее руками. Глаза Коллинза расширились от удивления, и, найдя в себе силы, он опасливо погладил Дженса по спине. Трудно быть сильным за двоих, но Миша попробует. – Видимо одновременно быть счастливыми у нас не получится, – грустно хмыкнул Коллинз. Ответом ему послужил сдавленный всхлип. – Скажи мне… Что мне сейчас делать? – грубовато попросил Дженсен. – У меня нет ни цели, ни возможностей…. Ничего, – его плечи слегка подрагивали, но голос был спокойным. Мише казалось, что его кто-то удачно разыгрывает. Ну, не может он чувствовать столько всего по отношению к одному человеку! Сожаление в нем переплеталось с жалостью. Хотел ли он заботиться о парне или нет, Коллинз знал одно – он не может подвести Дженсена. – Дженс… – отстраняя подростка от себя, прошептал Миша. Боясь сделать что-то не так, он бережно обхватил лицо Дженса ладонями, заставляя смотреть себе в глаза. – Посмотри на меня и вспомни, ради чего ты здесь, – занимаясь скорее самовнушением, протянул Коллинз умоляющим тоном. – Сдаваться нельзя. Это самый легкий путь. Имей чуть-чуть наглости, чтобы сделать следующий шаг, – совсем уже тихо закончил он. Дженсен смотрел на него непонимающе, а затем, поджав губы, отвел взгляд в сторону. Миша поспешил опустить руки, подумав о том, как смотрится это со стороны. Аккуратно коснувшись щеки подростка, он все же смахнул слезы. – Ничто больше не должно тебя заставлять так расстраиваться, хорошо? – Дженс сдавленно улыбнулся, издав непонятный хлюпающий звук. «По крайней мере, не плачет», – облегченно подумал Коллинз. – Давай, утирай слезы. Это не очень-то мужественно с твоей стороны. Дженс заулыбался шире. – Спасибо, Миш, – добавил он. – О, я же еще ничего не сделал, нет? – наигранно удивленно нахмурился Коллинз. – Спасибо за то, что поддерживаешь меня, – поблагодарил подросток, окончательно успокоившись. Миша отвел взгляд, продолжая строить недовольные рожицы, но сам был смущен поведением Дженсена. – Ладно. Полагаю, тренироваться, все равно нет смысла? – поинтересовался Коллинз, резко свернув тему. – Тогда завтра я отыграюсь на тебе по полной! – довольно растягивая слова, предупредил Миша. Дженс, казалось бы, совсем не был против. – Иди пока что переодевайся. Я скоро подойду, – Миша побрел к трости хромающей и от этого неровной походкой. Дженсен радостно побежал к двери, и Коллинз, явно счастливый, рассеянно посмотрел ему вслед. Как только подросток скрылся из зала, Миша перевел задумчивый взгляд на деревко трости. Совсем скоро он перестанет в ней нуждаться. Все чаще Коллинз задавался вопросом, каким он станет без этой боли. Лучше или хуже? А может, вообще не изменится? В любом случае, он не мог оставить все, особенно сейчас, на пороге чего-то нового, чего-то неизвестного…. Миша судорожно вдохнул воздух полной грудью, исступленно наслаждаясь резким запахом канифоли. На пухлых губах расцвела довольная улыбка. *** Миша вернулся домой в приподнятом настроении. Дженсен, конечно, предпочитал стыдливо отмалчиваться по дороге, но улыбка, которой он после этого одарил Коллинза, стоила нескольких неловких минут, проведенных в салоне форда. Каждый день Себастиан дожидался его на своем любимом кресле. У него была особенная паранойя, помимо ОКР – Себ не мог уснуть, если дома кого-то не хватает. Конечно, Миша пытался успокоить его, но, в конечном итоге, во сколько бы Коллинз не возвращался, он всегда находил Роше бодрствующим. Сейчас Себ гордо восседал на кресле, сложив ноги по-турецки. На его ногах покоился ноутбук, который упрямо что-то вещал на неизвестном языке. Миша даже не взглянул в сторону своего друга, а поспешил пройти на кухню – пить хотелось зверски. – Как дела? – беззаботно поинтересовался Коллинз. Себастиан прикрыл крышку ноутбука и перевел взгляд на Мишу. – Я знаю, что ты задумал, – без всяких увиливаний, начал Себ. – И взываю к твоему разуму: Не смей, – легко склонив голову на бок, добавил он. Коллинз нервно усмехнулся. – Ты о чем? – удивленно спросил Миша, падая на диванчик рядом. Ноутбук на коленях Себастиана тут же заиграл новой мелодией. – Ты много времени проводишь за моим ноутом. Я стал беспокоиться о тебе. Думал, совсем с ума сошел от одиночества, – протянул Роше задумчиво. – Но тут все гораздо сложнее, – от его тона у Коллинза мурашки пробежались по позвоночнику. Он же подчищал историю браузера, не так ли? – Это не то, что ты думаешь, – поспешил добавить Миша на всякий случай. Себастиан без тени сомнений нажал на кнопку проигрывания. А теперь Миша Коллинз. В общем-то, я считаю, что он немного неудачник соревнований в отдельных видах. Никак нет золота…. Посмотрим. – Зачем ты это делаешь? – прикрыв глаза, отстраненно осведомился Коллинз. Один перелет Ковача*, теперь, прогнувшись, практически усложненный вариант… посмотрите, как высоко взлетает! Четыре элемента эффектных с отпусканием рук. – Выключи это, – стараясь не злиться, попросил Миша. – А мне нравится, – невозмутимо протянул Себ, скосив свою любимую ухмылку. Какая линия, какая техника! Все в стойке, с фиксацией. Такой своеобразный соскок – двойное сальто с двумя перелетами. Эх! – Себ, – Миша вздрогнул, услышав разочарованную реплику комментатора. Как хотелось бы, чтоб он и здесь не потерял! На одну десятую, по моему, он ошибся. – Между прочим, это было самым лучшим выступлением на той Олимпиаде, – коротко усмехнувшись, заметил Миша. Себастиан хмуро взглянул на него. По-видимому, он так вовсе не считал. – Ты не отпустил прошлое, так ведь? – осторожно начал Роше. – Все еще думаешь о нем? – О Ричарде? – Коллинз поморщился при упоминании этого имени. Он всегда испытывал смутные ощущения по отношению к нему. И иногда его коробило от отвращения при любых воспоминаниях о Спейте. – Нет, с ним покончено. – О твоем падении, – резко оборвал Себастиан. Миша тяжело вздохнул. В присутствии друга ему еще никогда не удавалось увильнуть от ответа. Да, и что он ему скажет? Правду? – Нет, – тихо протянул Коллинз, поднимаясь с места. – Миша… – попытался его остановить Роше, касаясь тонкого запястья. Миша вздрогнул от этого прикосновения. – Я не хочу об этом говорить, – ненавистно прошипел он, яростно поглядывая на Себа. Тот сделал еще один глубокий вздох. От крушения всего вокруг Себастиана сдерживала мысль о том, что позже придется все прибрать. – Ты понимаешь, что тебе предоставили шанс все исправить, нет? – Миша ни на секунду не задерживался на месте, имитируя важную занятость. Роше, видя это, никак не желал отлипать. – Ты теперь решил снова все похерить к чертям?! – не выдержав, прикрикнул Себ. Миша вытянулся по стойке смирно от неожиданности. Он никогда не слышал, чтобы Роше срывался на него. Коллинз осторожно повернулся лицом к другу. Себастиан был совершенно спокойным. По-крайней мере, он так выглядел. Волосы были растрепанны, лицо покраснело, а грудь тяжело вздымалась, но в остальном Себ выражал поразительную стойкость, бросая хладнокровный и разочарованный взгляд на Коллинза. Миша поежился. – В этот раз все будет по-другому, – пообещал он, пытаясь жестами усмирить Себастиана. – Это не твое время, Миш. Позволь твоему падению остаться в прошлом, – умоляюще протянул Себ. – Знаете, вы тут с Дженсом орете в два голоса, как замечательно будет отпустить это от себя. И что потом? – не выдержал Коллинз. – Что потом, я тебя спрашиваю? – повторил Миша уже спокойнее. – Ты предлагаешь мне забыть всю свою жизнь. Кем я стану, если у меня не будет этих воспоминаний? – Послушай, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь… – боязливо прервал его Роше. – Толкаете мне тут свои речи, – не обращая внимания на попытки Себастиана склонить разговор в нейтральную тему, продолжил Миша. – А на самом деле, нихрена вы не понимаете, Себ, – отчаянно покачал головой Коллинз. – Ни-хре-на, – по слогам добавил он. – Ты думаешь, что ты одинок, но это не так, – серьезно признал Роше. Миша коротко усмехнулся, выражая полное недоверие. – А теперь, ты должен засунуть свой собственный эгоизм в задницу и помочь этому мальчику, ясно? – с упоением выцеживая каждое слово, выдавил Себастиан. – Не говори, что мне делать, – угрожающим тоном протянул Коллинз. – Я буду делать то, что посчитаю нужным, – резко оборвал его Себ, а затем, выдохнув, продолжил: – Слушай, мне плевать, что у вас, как у вас и все-такое, – неуверенно прошептал Роше. – Но вы оба после ваших встреч просто светитесь от счастья, – Миша возмущенно фыркнул в ответ на это замечание. – Ты сегодня с утра пел в душе! – отчаянно протянул Себастиан. – Вот, скажи мне, когда ты последний раз пел в душе, не считая утра? – Впустую тратишь мое время, – услышав последний довод, пробормотал Коллинз. – Мне плевать, поможешь ты мне или нет, я сделаю это. И в конечном итоге, я окажусь прав. – Ты заблуждаешься, – пытаясь на секунду дольше задержать Мишу рядом с собой, пролепетал француз неуверенно. – Просто, доверься мне, – попросил Себастиан, аккуратно касаясь ладонью его плеча. Коллинз перевел осторожный взгляд на его руку, а затем, глядя другу прямо в глаза, прошептал: – Прости, Себ, но у меня нет друзей, чтобы им доверять. *** Было что-то в этих частых вечерних посиделках после окончания занятий. Миша чувствовал себя нужным кому-то, рядом с Ричардом он отвлекался от своих проблем. Он словно после долгого перерыва вернулся в семью, которой никогда не существовало. Конечно, первое время у Миши были проблемы с доверием, но, привыкнув к новому тренеру, он стал относиться к его помощи совершенно адекватно. Порой даже в шутку обижался, если Рич предпочитал проводить время с другими. – Может, хватит на сегодня? – устало поинтересовался он, лениво переворачивая страницу. Подросток плюхнулся рядом с ним, все еще тяжело дыша. – Кольца…. Качаются, – задыхаясь, начал оправдываться Коллинз. – Ты не уделяешь им достаточно времени, – невозмутимо пояснил Спейт, не обращая никакого внимания на своего ученика. Миша смотрел на него убивающим взглядом, словно только так мог объяснить все, о чем думал. – Вы же знаете, что это не так? – он все еще не мог внятно выговаривать слова, а вкупе с рваным дыханием, это давало неповторимый эффект – в предложении не было ни одного понятного слова. Многие не сразу понимали его речь, а Ричарду было достаточно легкого полушепота. – Твои руки и плечи недостаточно сильны, – отложив газету в сторону, начал Рич. – Думай о том, что кольца – продолжение твоего тела. Как на перекладине, хорошо? Снаряд не существует отдельно от гимнаста. Миша внимательно впитывал всю информацию, терпеливо поджимая губы, чтобы не сорваться. Ссориться со Спейтом совершенно не хотелось – тот и так много делал для него. Его нельзя было предавать. – Ты слишком многого ожидаешь от себя. Расслабься, – заметил Ричард строго. – Ты еще совсем ребенок, так и веди себя соответствующе, – довольно воскликнул он, поднимаясь с места. Миша резко вскочил следом, от чего голова слегка закружилась, а в глазах потемнело. Желудок отзывался голодным урчанием. – Иди пока что переодевайся, я подвезу тебя домой, – хлопнув парня по плечу, Рич поспешил скрыться в своей коморке. Миша поторопился поскорее добраться до раздевалки. – Ах, вот ты где, сученыш, – сипло прошептал голос на ухо, заставив подростка подскочить от удивления. Шершавая, огромная, как у великана, ладонь неприятно поглаживала спину, и Мише невольно хотелось застонать от безысходности. Пальцы отца сжались на шее, и в следующий момент его, словно котенка, отшвырнули к шкафчикам. Замок впился в спину, сквозь ткань раздирая старые раны. – Не надоело еще бегать от меня? – Оставь меня в покое, – сжав губы в тонкую полоску, процедил Миша. Старший Коллинз расхохотался на это заявление. Его грубый смех напоминал собачий лай, и от противного покашливания становилось в несколько раз хуже. – Я не собираюсь возвращаться домой. – Да кто тебя спрашивает? – он старался, чтобы его голос звучал заботливо, но Мише он не предвещал ничего хорошего. – Кому ты нужен, кроме меня, шавка? – вцепившись в острые плечи подростка, спросил он. – Чтобы больше не слышал такого от тебя, ясно? – отец с силой вдавил его в шкафчики, заставляя мелкие замочки сильнее и сильнее отпечатываться на тонкой коже спины. Миша внутренне сжался, приготовившись к удару. – Я не слышу? – Ясно, – зажмурившись, прошептал подросток. Мужчина снова захохотал, как сумасшедший и расцепил пальцы. Миша, вмиг ослабев, осел на пол. – Я ненавижу тебя, – обхватив колени ладонями, выдавил парень. – Что ты сказал? – перестав смеяться, процедил старший Коллинз. Миша поднял на него взгляд, полный презрения и отвращения, а в следующий момент почувствовал тупую боль в виске. Перед глазами все поплыло, почему-то начало клонить в сон. Миша невольно радовался этому. Может, теперь ему повезет и пытки прекратятся раз и навсегда? Первыми страдали ребра. Кожа разрывалась от острых шипов на армейских ботинках отца. Кровь въедалась в костюм, который тут же противно прилипал к телу, хлюпая при этом. Миша потом подолгу сидел в ванной, оттирая следы домашних избиений. Затем суставы, словно выкручивались. Отец мастерски, будто пытал его, в то же время никогда не доводя дело до конца. Жалел ли он своего сына? Вовсе нет. – Миш, ты готов?.. – послышался голос со стороны двери. Миша зажал лицо руками, свернувшись в клубочек рядом со скамейкой. Толчки под ребра сразу прекратились. – Что тут происходит? – холодно поинтересовался Ричард. Парень не мог видеть, что творится в раздевалке, но этот тон заставлял еще сильнее вжаться в поверхность пола и срастись с ним. Миша попытался вытереть кровь ладонями. Спейт не должен видеть его таким слабым. – Обычные семейные разборки, – беззаботно протянул старший Коллинз, шмыгая носом. – Вам следует покинуть помещение сейчас же, – строгим голосом, не терпящим никаких возражений, прервал его Ричард. Миша невольно вздрогнул, поражаясь своему тренеру. Отец был выше его на две головы, сильнее и шире в плечах. Спейту не стоило соваться в это дело. – Ты бы помолчал в тряпочку, тренер, – язвительно хмыкнул он. – Целее будешь. – Второй раз я повторять не буду. Мише впервые за долгое время стало страшно. Никто не должен страдать вместо него. Это только его дело. Но страх сковывал, не давая ему шевельнуться. Миша тихо всхлипнул, а в следующий момент до его слуха донесся четкий хлопок, как от болезненного удара. Подросток не нашел в себе силы повернуться. – А теперь будьте добры, покиньте помещение, – злобно прошептал Рич. Миша никогда не думал, что его отец может издавать такие девчачьи звуки. Он не знал, чему удивился больше: новой открывшейся манере отца или строгому голосу тренера? – Не смей даже приходить ко мне, когда этот педофил тебя трахнет, – сипло прошипел он, и Миша, поджав губы, тихо заплакал. Ричард никогда с ним так не поступит, никогда не предаст, в отличие от отца. *** В тот вечер Дженсен занимается в несколько раз усерднее, и Миша невольно вдохновляется его примером. Движения подростка точны и выверены, словно он занимался спортом с самого рождения. Он легко переходит от одного элемента к другому, будто сделать это не стоит особого труда. Миша еле заметно улыбается ему, одобряя каждое упражнение. Дженс уверенно смотрит на него, чуть вздернув подбородок. Ему нравится показывать свое превосходство, чувствовать себя выше другого. Миша предпочитает не спорить с ним по этому поводу. Он готов отдать Дженсену все, вплоть до последней копейки, лишь бы тот продолжал смотреть на него, откинув голову назад, в поиске поддержки. Когда подросток аккуратно ступает на ковер, внутри у Миши все замирает в ожидании. Грудь Дженсена вздымается, он взволнованно поглядывает на Коллинза, нервно улыбаясь, но решимости это ему нисколько не убавляет. Миша предпочитает не смотреть на своего ученика, хотя оторвать взгляд от стройного тела не так просто, как кажется с самого начала. Первые шаги подростка медленные, словно он прогуливается по улице. Дженс передвигается смешно, даже нелепо, но его техника перекрывает остальные недостатки. Миша рвано выдыхает, когда парень отталкивается сильными руками с поверхности стола. Дженсен подлетает на несколько метров вверх, тесно прижимая ладони к груди. Коллинз нервно облизывается на этот жест и устало прикрывает глаза, когда после второго винта парень приземляется в поролоновую яму. Он чувствует себя дезориентированным, ноги слегка подрагивают, а кончики пальцев мгновенно леденеют. Миша поджимает губы, когда во рту все пересыхает. Он бы мог прировнять это чувство к оргазму, если бы не стыдился этого. Дженсен грубо пихает маты в сторону, выбираясь из ямы. Он готов пробовать еще и еще, до тех пор, пока не получится, но, встретившись с усталым взглядом Коллинза, понимает, что пора закругляться. Дженс подходит к Мише ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Коллинз не сопротивляется, потому что слишком сморен своими ощущениями, слишком увлечен эйфорией. – Я в раздевалку, – часто дыша, шипит подросток, и от этого голоса Мише хочется тихо заскулить или застонать во весь голос. Дженсен не замечает этого или не хочет замечать. В любом случае, он слишком увлечен своими проблемами, и не видит, как Коллинз медленно подходит к языку. Миша лениво касается шершавой поверхности, вспоминая это превосходное ощущение полета. На столе виднеются светлые наканифоленные отпечатки Дженсена, и Коллинз аккуратно обводит их самыми кончиками пальцев. Улыбка расцветает на его лице. Миша, не торопясь, снимает обувь. Он твердо уверен – в этот раз все обойдется, что бы ему не говорили остальные. На растяжку не остается времени, да Мише она и не нужна. Коллинз чувствует энергию всем своим телом, она направляет его в сторону стола. Мастерство не пропьешь – емкая истина, единственное, что он усвоил за эти восемь лет. Колено непривычно ноет, но эта боль совсем не чувствуется, адреналин затмевает все чувства, и Миша довольно прикрывает глаза. Терпкий запах канифоли разъедает легкие. Порошок струится между пальцами – это остается самым любимым ощущением Коллинза. Он улыбается, как ребенок, хлопая в ладоши. Молочное облако оседает на его одежде мелкими каплями. Миша, словно стеснительно шаркает ногой по ковру – особый ритуал перед каждым выступлением. Мягкий ворс красной дорожки приятно щекочет ступни. Миша еще никогда не чувствовал себя так хорошо, так уверенно…. Он тепло втягивает воздух и делает резкий рывок вперед. Его движения, как и восемь лет назад, выверены, проверенны временем – тело само вспоминает, что ему следует делать. Миша нисколько не сомневается в своих действиях, когда до стола оказывается несколько метров. Он резко выдыхает перед самым толчком, задерживая дыхание. Это самое сладкое чувство в его работе. Все внутренности поджимаются, тело пробивает дрожь. Слабый толчок отзывается коротким приступом боли в плечевых суставах, но Миша не обращает на это внимание. Его резко вскидывает вверх – голова кружится, и он уверенно прогибается в спине, считая обороты. До ямы остается всего несколько метров. Коллинз готов к этому приземлению, он даже не понимает, что что-то идет не так. Раз, два, три…. Дубовые двери открываются, и Миша падает в темноту, которая тут же поглощает его с головой. – Миша, НЕТ!!! *Перелет Ковача – http://www.youtube.com/watch?v=bim1r8s0OJo