Большой спорт

Миша чувствовал себя неловко, находясь в одной комнате рядом с Дженсеном. Тот постоянно кидал на него двусмысленные взгляды, на которые Коллинз совсем не мог спокойно реагировать. Конечно, со стороны казалось, что в их отношениях ничего не поменялось, но на самом деле все перешло на новый уровень. Миша не мог сказать, что именно произошло в их жизни, да и вообще, прижимая разморенного тренировкой Дженса к стенке, он не был способен внятно рассуждать. Помимо сложившейся ситуации с подростком, Мишу волновало много посторонних вещей. Например, мисс Роше обжила его старую комнату, даже разложила свою одежду по полкам и заняла большую часть ванной комнаты. К концу первой недели ее пребывания, Коллинз успел возненавидеть эту женщину. Она словно все и делала, только чтобы позлить его. Мише хотелось хотя бы на несколько минут остаться одному с Роше, чтобы поговорить, но его мамаша всегда оказывалась где-то поблизости. Поэтому в последнее время Коллинз молчал. Дженсен не позволял подать голоса, а Себ старался избегать серьезных разговоров. – Ты можешь пожить у меня, если хочешь, – улыбнулся Дженс, плюхаясь спиной на маты. От этих слов у Миши что-то сжалось внутри, и он почувствовал теплую волну нежности к подростку. – И представь, как это будет выглядеть со стороны? По «легенде» я встречаюсь с Себастианом, – Коллинз закатил глаза. Его явно не устраивало такое положение вещей. Судя по выражению лица Дженса, он тоже был не в восторге. – Не волнуйся, как только мы разберемся со всем этим… – Миша обвел помещение грустным взглядом. – Все вернется на свои места. – То есть ты хочешь сказать, я снова останусь один, а ты будешь стебать всех вокруг, колотя палкой каждого, кто попадется? – ехидно поинтересовался Дженсен. – Ты больше никогда не будешь один, – серьезно произнес Миша и не смог удержаться от того, чтобы взять подростка за руку. Его ладонь была шершавой, вся в мозолях и царапинах, а катышки канифоли между пальцами портили все ощущения, но что-то было в этом жесте интимное, поэтому Коллинз особо не жаловался. – Не знаю, стоит ли мне возмущаться по поводу сопливости этого момента, но… – Дженс пригрозил ему жестом. – Смотри, если обманешь меня… – его взгляд выражал непоколебимую серьезность, но уже через несколько секунд Дженсен счастливо улыбался, обнимая Мишу. – Жду тебя у раздевалки. Коллинз подхватил перчатки и наколенники, которые Дженс вытащил из тренерской, и усталой, но довольной походкой, побрел в тренерскую. В комнате уже никого не было, кроме Ричарда, на которого Миша поначалу не обращал никакого внимания. Но, судя по поведению Спейта, нервно постукивающего колпачком от ручки по столу, он давно ждал этого момента, поэтому Коллинз мысленно послал всех к черту и не выдержал: – Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Миша. Вместо ответа Рич протянул ему свой телефон, с открытой интернет-страницей на экране. Миша бегло проследил глазами по теме, после чего вернул сотовый Ричарду. – Ну, все не так уж страшно, – облегченно выдохнул Коллинз. – Конечно, не учитывая той записи с нашим разговором, – Рич попытался выдавить из себя улыбку, но Миша увидел лишь звериный оскал. Внутри что-то опасливо зашевелилось, а в голове появилась навязчивая мысль поскорее увидеть Дженсена. – Мне нужно домой, – холодно прошептал Коллинз и тут же сорвался с места. С самого начала он не должен был откладывать этот разговор. Вообще, с его стороны возвращаться к спорту было глупостью, он рисковал отношениями с близкими людьми, но сейчас уже было не до этого. Дженсен сидел на лавочке напротив своего шкафчика, задумчиво вертя сотовый в руках. Миша впервые пожалел, что уговорил подростка купить себе нормальный телефон с выходом в интернет. От чего-то Коллинз уже знал, что Дженс прочитал статью, поэтому времени вести себя, как ни в чем не бывало, совсем не было. – Надо поговорить, – попытался начать он, но парень прервал его коротким жестом. Дженсен упрямо молчал, и, потыкав в экран телефона, включил «ту самую запись», о которой Мишу предупреждал Ричард. – Да я, нахрен, устал делать так, как нужно! Ты же тоже хотел этого так? Тебя не останавливало то, что "так нужно"! – Черт, Миша… У Миши закружилась голова после прослушивания короткого отрывка. Их невинный разговор разобрали по частям и предоставили вот это! Со стороны и вправду казалось, что он совращает своего бывшего тренера. – Дженс, я… – снова попытался он. – Ничего не говори, – резко оборвал подросток. – Слышать о тебе ничего не хочу, – не глядя на него, Дженсен закинул баулы на плечо и побрел к выходу. Миша попытался задержать его ненадолго, схватив за руку. – Подожди, пожалуйста… – он не знал, что собирается сказать, что вообще нужно говорить в таких случаях. – То, что ты услышал – неправда… – А теперь ты должен сказать, что не говорил этого, – ухмыльнувшись, пробормотал Дженс. – Да! Черт, нет! То есть… – пролепетал Миша. – Я запутался, Дженс, – признался он, отпуская его. – Отлично, – поджав губы, подал голос подросток. – Рассказывай сказки кому-нибудь другому. – Дженс, пожалуйста. Я хотел тебе рассказать все с самого начала, но не успел, – он попытался улыбнуться, но от этого стал выглядеть еще глупее в глазах Дженсена. – Ты только расскажи мне, чего всем этим хотел добиться? – спросил Дженсен на выходе. – Хотя… Ничего не говори. Не хочу даже видеть тебя, – выдавил он сквозь зубы и скрылся в проходе. Миша сделал тихий вдох, стараясь унять гнев, зарождающийся где-то внутри. Примерно такое состояние у него было, когда он проснулся в больнице, но сейчас было хуже во стократ. Дженсен стоил миллиарда таких, как Ричард, Миша был готов отдать все, только бы он сейчас вернулся. Хотя, конечно, он еще не до конца понимал, что произошло, но уже чувствовал эту боль, комом подступающую к горлу и мешающую нормально говорить. Коллинз ждал подходящего автобуса около часа, переступая с ноги на ногу, морщась от холода. Привыкнув к тому, что Дженс привозит его прямо к подъезду, Миша никогда не надевал куртки, о чем сейчас, кстати, очень сильно жалел. Спустя полчаса ожиданий поднялся жуткий ветер, от которого нельзя было спастись, стоя на улице. Каркас железной остановки тихо поскрипывал, а крыша прогибалась от ветра. Самому Коллинзу приходилось держаться за столб, только бы не упасть, сломавшись от порывов ветра. Ближе к ночи, когда он уже был в паре метров от подъезда, разыгрался настоящий ураган с громом и молнией. Дождь хлынул так безжалостно, что Миша даже слышал, как прогибается крыша под мощными потоками воды. По иронии судьбы, Коллинз оставил ключи дома, а в квартиру его никто не пускал. Не было сомнений – телевидение тоже осведомило всех жителей Лондона о том, что происходило у них под носом. Миша не сомневался – мисс Роше тоже оказалась в их числе. Дженсен тем более не отзывался на призывы домофона, а выходить из подъезда никто не спешил. Постояв пятнадцать минут под козырьком, Коллинз решил потыкать кнопки на домофоне, и – о чудо! – дверь поддалась, и Миша, ежась от холода, от всей души поблагодарил того, кто там на верху заправляет всем этим. Дверь квартиры, что было подозрительным, оказалась открытой, и первое, на что Миша наткнулся взглядом – его собственные вещи, аккуратно сложенные в небольшие сумки. Грустно улыбнувшись, Коллинз обвел гостиную сожалеющим взглядом и, стянув промокшее пальто, пробрался внутрь. Себастиан мирно посапывал в своей комнате, а мисс Роше, вероятно, все еще занимала дальнюю. Миша не рискнул заглядывать к ней, поэтому вернулся обратно в гостиную и плюхнулся на диван. До утра к нему никто не приставал. *** Утро его встретило самой жуткой головной болью из всех, которая только может быть. Себастиан и мисс Роше о чем-то переговаривались на кухне, и Миша было подумал о том, что все оказалось сном, но увидев баулы, не двинувшиеся с места за время его пребывания, вернулся с небес на землю. Сил возмущаться совсем не было, хотелось пить, как после жуткого сушняка, но Миша боялся попадаться на глаза мисс Роше, боялся услышать стопку французских ругательств в свою сторону. Ночью он не хотел обдумывать все, что с ним произошло, зато сейчас, с утра, когда голова более менее перестала болеть, Миша принял решение – пора что-то менять в жизни. Он собирался найти себе новую квартиру, а потом съехать, чтобы не смущать Себастиана и мисс Роше, которая прочно обосновалась в их скромном холостяцком жилище. Коллинз хотел бы увидеть Дженсена, извиниться перед ним, как следует, но довольно скоро понял, что просто не сможет находиться с ним рядом, таким расстроенным и убитым. «Все из-за тебя», – настойчиво напоминал внутренний голос. «Как будто, я сам не понимаю», – тихо бормотал Миша в ответ на это. Кажется, он начинал сходить с ума от одиночества. Первым делом, он решил навестить коллег, чтобы по-человечески объявить о своей отставке. Конечно, Мише нравилось преподавать вместе с ними, но все же он слишком много времени провел в спорте, пора возвращаться в реальную жизнь. Может, ему удастся устроиться в кафе официантом или барменом. Но Коллинз точно знал, что больше не собирается ни на секунду задерживаться на своем тренерском месте. С утра зал был пуст. Никто не проводил тренировок, даже случайные посетители, которые обычно приходили поглазеть на инвентарь или сфотографироваться со снарядами, отсутствовали. Миша сделал глубокий вдох, навсегда запечатлевая этот момент в своей памяти. Мелкие частицы пыли парили в воздухе, а свет, проникавший в зал, делал обстановку особенной, магической. Коллинз почувствовал себя как никогда умиротворенным. Его тянуло в это место раз за разом, как бы он не хотел отказаться от него. Возможно, это была судьба, но кому, как не Мише знать о том, что и судьбу можно было переписать? – Собираешься куда-то? – тихий, почти ласковый шепот донесся с угла помещения. Мише стоило огромного труда остаться на месте, а не подскочить с криками, как пятилетней девочке. – Да так. Пришел заглянуть, проверить, что и как, – протянул Коллинз уклончиво. Он совсем не хотел делиться своими проблемами с мало знакомым человеком, особенно тем, кто вызывал в нем чувство ужаса. В самом углу зала, сложив ногу на ногу, на скамейке, как на троне, восседал тренер Хейердал. У Миши сердце начиналось быстрее биться от волнения, которое он испытывал. Из-за двери показался темный силуэт, и Миша не без удивления, узнал в нем тренера Шеппарда. – А, ты его уже нашел, – довольно выдохнул он, наткнувшись взглядом на Коллинза. – Как провел ночь, сладенький? Миша ответил ему хмурым взглядом. – Давай присядем, – предложил Хейердал, приподнимаясь со скамейки, чтобы насильно усадить Коллинза на нее рядом с собой. Щелкнул замок, и Миша понял, что живым ему отсюда не выбраться. – Послушайте… – протянул Коллинз, но Шеппард тут же оказался рядом, обрывая его только начавшийся монолог. – В общем, нас не устраивает ситуация, которая сложилась между…. Вами всеми. Думаю, это сильно отразится на показателях, – тоном, не терпящим возражений, проговорил Марк. – Поэтому, первое, что ты должен сделать – помириться с Дженсеном, – беззаботно протянул он. Миша попытался встать с места, но был усажен обратно сильными руками Хейердала. – Сиди и не рыпайся, – обманчиво милым голосом заявил Шеппард. – Нам плевать, что ты скажешь ему, главное, чтобы этот парень был готов к соревнованиям, – продолжил за друга Крис. – Не только ты сейчас в таком состоянии, тебе понятно? Миша поспешил кивнуть, после того, как пальцы на его плечах сильнее впились в кожу. – Чудненько, – улыбнулся Марк. – Ричард потерял доверие в мире журналистов. Поэтому ты должен кое-что сделать. – Почему я? – тут же встрепенулся Коллинз. – Не загружай себе мозги, парень. В ближайшее время ты должен вспомнить все свое прошлое: от начала и до конца, ясно? – прошипел Шеппард. Миша старался, чтобы его лицо так же не выражало никаких эмоций. Только, видимо, получалось не очень. – Вот и отлично, – одобряюще похлопав Коллинза по плечу, Марк поднялся со своего места, брезгливо отряхнув ворот черного пальто. – Позвони по этому номеру, – Крис протянул ему визитку, и Коллинз не стал отказываться. В конце концов, он может звонить, а может просто выкинуть этот клочок бумаги и сделать так, как запланировал с самого начала. – Тебе все объяснят. Если не позвонишь, я узнаю об этом, найду тебя, и ты пожалеешь о том, что появился на свет, – Хейердал улыбнулся ему самой наижутчайшей улыбкой, и Миша сглотнул. Отчего-то он чувствовал себя так, словно заключил сделку с дьяволом. Через полчаса, как и следовало ожидать, Миша сидел за своим столиком в кафе, ожидая журналиста, с которым по приказу тренеров ему следовало провести ближайшие несколько часов за беседой. Коллинз ужасно нервничал и за пару минут, проведенных в одиночестве, успел искромсать целых три салфетки. Впрочем, по телефону ему ответила довольно милая девушка, так что волноваться было не о чем, но Миша не мог заставить себя успокоиться. Коллинз не поднял глаз, когда к его столику кто-то присоединился. – Вы же понимаете, что то, что я собираюсь вам рассказать, перевернет ваш мир с ног на голову? – Миша молчал несколько секунд в ожидании ответа, а затем, наконец, посмотрел на свою собеседницу. В ней он узнал ту самую девушку, с которой имел счастье познакомиться на конференции. Дышать стало значительно легче. Она ласково накрыла его ладонь, лежащую на столе своей, и тепло улыбнулась. Миша нервно засмеялся в ответ. – Успокойтесь, Миша. Давайте просто поговорим, – Коллинз откинулся на спинку своего стула и начал свой рассказ. *** На удивление, после разговора с миссис Сайнон, Миша почувствовал себя намного легче. Ему давно стоило рассказать обо всем, что с ним происходило кому-то другому, у кого он не вызывал никакого сочувствия. Мэри Эллен оказалась чудесным собеседником. Она не стеснялась выражать все свои эмоции во время Мишиного монолога, а реагировала она именно так, как ожидал Коллинз. Возможно, если восемь лет назад эта женщина замещала бы ему психологов, Миша не оказался бы в психологической дыре, как сейчас. Коллинз возвращался домой в приподнятом настроении, полный решимости сделать все так, как ему нравится. Мише надоело подстраиваться под других. За все время он и слова поперек ни кому не сказал, постоянно прогибался, и теперь, наконец, созрел, чтобы все изменить. Себастиан пил чай со своей мамой на кухне. «Очень кстати», – подумал Миша. Все тяжелые разговоры происходили как раз за этим столом. – Доброе утро, – улыбнулся Коллинз, присаживаясь рядом. Выражение лица Себастиана стоило сфотографировать, а потом всю жизнь стыдить француза этим снимком. – Тяжелый рабочий день, вы так не считаете? Мисс Роше пыталась игнорировать Коллинза, но совершенно безуспешно, потому что Миша то и дело переставлял ее столовые предметы с одной стороны на другую, точно так же, как она поступала с ним до этого. Он бы успел натворить еще больше пакостей, но ситуация требовала скорого решения. – Миш… – протянул Себ, догадавшись в чем дело. Миша улыбнулся ему в ответ. – Ты покушай, Себастиан. В последнее время ты сильно похудел, – посоветовал Коллинз, и Роше уткнулся носом в тарелку. Он и правда, в последние несколько дней значительно изменился, и стал похож на себя самого двухмесячной давности, каким выглядел, когда Миша проснулся после своего второго падения. Коллинз фыркнул, вспомнив об этом. Как же это было давно, и, если бы не шерстяной корсет, который остался у него после лечения, Миша забыл бы об этом быстрее. Оттенок кожи мисс Роше становился все багровее, по мере того, как Коллинз издевался над ней. Он словно намеренно успевал схватить со стола тарелки, ложки или ножи, к которым тянулись отекшие ладони женщины. Миша, конечно, свято верил в то, что делает это не специально, но чувство ликования, всякий раз зарождающееся внутри, упрямо доказывало обратное. – Что вы себе позволяете?! – наконец, не выдержала мисс Роше, откинув столовые приборы прочь. Коллинз, удивившись самому себе, нашел силы улыбаться этой женщине. – Я и так слишком много терпела, позволяя такому человеку, как вы находиться в обществе моего сына! Миша поджал губы, сдерживая хохот. Его останавливал только Себастиан, стискивающий ножик с вилкой в руках, а иначе он бы все высказал этой женщине прямо сейчас. Роше смотрелся довольно угрожающе, но вот, что радовало Коллинза – в этот раз Себ не проявлял желания сорваться с места и начать подчищать все вокруг. Поэтому он продолжил играть в наступление. – А вы знаете, что? Мне плевать, – спокойно заметил Миша, откидываясь на спинку стула. – Плевать на вас и ваше разрешение, – он поджал губы, с мстительным удовольствием наблюдая за меняющимся выражением лица мисс Роше. – Себастиан – возможно один из самых лучших людей на планете, которых я только встречал, а вы даже не озаботились, чтобы хоть раз за четыре года узнать о его состоянии. – Миша… – протянул Себ, предостерегая, но Коллинза было не остановить. – Думаю, вам будет интересно узнать, что до встречи со мной этот, – указав в сторону своего друга, пробормотал Миша. – Задыхался в психологическом центре со своим ОКР, и только попробуйте спросить у меня, что это такое, – его голос становился все жестче и грубее, по мере закипания злости, бурлящей глубоко внутри. У Миши не было представлений о том, как живут в нормальных семьях, но он был точно уверен, что семейка Роше не будет входить в этот список. – Конечно, я знаю, что это такое… – рассеяно протянула женщина, и Мише хватило одного ее бегающего взгляда, чтобы понять, что она лжет. – Увы, у меня есть причины, чтобы вам не верить. Скорее, вы портили своим присутствием жизнь другим детям, пока они вас не выгнали, и решили вспомнить о Себастиане. Вам почти удалось выжить меня из этой квартиры, но, вот беда, я не собираюсь так просто сдаваться, – сочувственно улыбнулся Коллинз. – Себастиан, скажи ему что-нибудь! Он предал тебя! Изменил с этим… Мужчиной!.. – она что-то говорила ему на французском, но Себ, казалось, вдохновленный примером Коллинза, поспешил действовать. – Мам, он прав, ты слишком долго задержалась у меня в гостях, – и под яростным взглядом мисс Роше, сдался: – Прости. – Тебе не за что просить прощения, Себ, – перебил Миша. – С самого начала все это зашло слишком далеко. Я чуть не лишился работы из-за этого, а ты – всего, что у тебя есть, – они несколько секунд обменивались многозначительными взглядами, и первым не выдержал Себастиан: – Это было так эгоистично с твоей стороны, – фыркнул он, стараясь не глядеть в сторону своей матери, которая одаривала их строгим взглядом, явно не понимая, что происходит. Миша довольно улыбался. – Знаете, я много ошибок совершил за свою жизнь, – поджав губы, протянул он. – Но единственное, в чем я чувствую свою вину, так это в том, что меня не было рядом с ним, когда он попал под ваше влияние, – Коллинз поднялся со своего места, так и не начав принимать пищу. Все же, помимо Себастиана у него был еще один друг, с которым следовало переговорить прямо сейчас. Миша решил покончить со всем этим немедленно. Если ему не изменяла память, то Дженс должен был сейчас мирно сосуществовать в своей крохотной комнатке, отдыхая перед тренировкой. Коллинз не мог упустить такой соблазнительный момент, чтобы поговорить. Дверь в квартиру, как всегда, оказалась открытой. Коллинз поставил у себя в голове галочку, чтобы не забыть установить нормальный замок или хотя бы защелку. Он не хотел оставлять Дженсена беззащитным. – Дженс? – тихо спросил он, оказавшись на пороге комнаты. Свернувшись в кулек, на своей кровати посапывал Дженсен, и Миша не мог сдержать улыбки, при одном взгляде на него. Осторожно присев к нему на кровать, Коллинз опустил ладонь ему на бедро, попытавшись разбудить, а потом подумал, что не стоит беспокоить его. Кто-то давно говорил о том, что во сне люди чувствуют себя счастливее, и Миша не собирался разрушать этого момента, чтобы в очередной раз поссориться. Он просто надеялся на то, что на подсознательном уровне Дженс его услышит. – Я тут… Извиниться пришел, – добавил Миша, вытирая вспотевшие ладони о колени. Он выглядел жалко, когда начинал волноваться. – Ты у нас всегда оказываешься правым, да? В ответ со стороны Дженсена донеслось тихое сопение, и Миша позволил себе сипло засмеяться. Подросток казался таким милым в этот момент, таким ранимым, что нарушать его покой казалось кощунством. – Знаешь, тяжело видеть, когда кто-то рядом страдает. А я ничем не могу помочь, потому что ты не подпускаешь меня к себе, – задумчиво протянул Миша, но тут же улыбнулся снова. – Черт, кажется, я начинаю повторяться. Сперва ты добивался моего внимания, а теперь должен я? Почему в жизни все так сложно? – Коллинз посмотрел на спящего Дженсена, словно ожидая ответа. – Спишь... Дженс зашевелился на кровати, и Миша, стараясь не совершать резких движений, поднялся со своего места. Причмокнув во сне губами, Дженсен продолжил спать, как ни в чем не бывало. – Ладно. Мне здесь нечего ловить, да? Я не шибко крут в выражении своих чувств и все такое, – поджав губы, признался Миша. – Ты, правда, мне нравишься. Я… Не могу перестать думать о тебе все это время. И, знаешь, Рич был прав. Я не должен был подходить к тебе, прости. Миша старался не смотреть в его сторону, пока говорил об этом. Конечно, Дженс не вспомнит этого разговора, когда проснется, но Коллинз был должен высказаться хоть кому-то. По-крайней мере, со стороны это выглядит, как диалог, а не как исповедь сумасшедшего. Хотя… – На самом деле, это правильно, что между нами ничего не будет. Мы сдались при первых же трудностях… Вряд ли мы подходим друг другу, да? – Миша замолчал на мгновение, обдумывая свои слова. – Хорошо, что мы выяснили это, до тех пор, пока все не зашло слишком далеко, – стараясь, чтобы голос звучал как можно безмятежнее, улыбнулся Коллинз. Как будто Дженсен мог его слышать сейчас. – Прости меня, я не хотел, – шепотом добавил Миша, нерешительно шагая вперед, поближе к подростку. Он ласково провел большим пальцем по его щеке, где только-только начала показываться мягкая щетина, и погладил за ушком, где волосы были жестче всего. Дженсен даже не поморщился. – Ну, вот. Хотел проститься, но, думаю, Себ меня просто так сейчас не отпустит. Скоро это все закончится... И... я никогда не чувствовал себя таким потерянным, – протянул Миша, возвращаясь обратно к выходу из квартиры. – Я люблю тебя, – не оборачиваясь, добавил он и вышел из комнаты. Прихожая собственной квартиры встретила его оглушающей тишиной. Миша недолго помялся на месте, а затем, стянув ботинки, пробился внутрь, переступая баулы, которые изначально планировал разобрать, но забыл о них, вспомнив про Дженсена. Себастиан сидел на диване один, что не могло не порадовать Коллинза. Наверное, сегодня же они останутся в этой квартире вдвоем. Миша даже подумал отпраздновать это, заказав пиццу, но тут же откинул эту мысль, увидев, каким несчастным выглядел Роше, встретившись с ним взглядом. Миша сделал глубокий вдох, стоило Себу подняться с места. Он был готов к тому, что сейчас его побьют, но совершенно оказался не готов к крепким объятиям. Что-то хрустнуло в его спине, но Коллинз даже не заметил этого, прижимаясь к Себастиану и обхватывая его руками за талию. – Чертов Коллинз, – сквозь смех выдавил Роше, отстраняя Мишу от себя. – Все же будет хорошо? Миша не нашел в себе сил посмотреть на своего друга, но все же выдавил из себя вымученную улыбку.