Большой спорт

Мише пришлось пережить много неловких моментов за всю свою жизнь. Ребенком он был высмеян толпой подростков за то, что таскал из библиотеки книги. Подростком его застали за весьма личным провождением времени. Юношей он пережил свой первый поцелуй, который, по странному стечению обстоятельств, разделил с тренером…. А так же еще много различных моментов, о которых Коллинз предпочел бы молчать. Молчать и никогда не вспоминать. Но даже они не могли сравниться с тем, что он испытывал, находясь в одном помещении рядом с Дженсеном. Находясь под давлением Себастиана, Криса и Марка, Миша не стал увольняться из Академии и, как он сам признал через несколько недель, это было самой огромной ошибкой, совершенной им за все свое существование. Они с Дженсеном слишком рано переступили ту грань общения, где друзья становятся чем-то большим, и сейчас вернуться обратно в рамки обычного поведения было просто нереально. Каждый раз Коллинз хотел прикоснуться к подростку, сделать хоть что-то, чтобы только не выглядеть безразличным, но он не мог. Просто не мог, потому что… это Дженсен. Парень, на котором, специально для Миши, висит табличка «Не прикасаться». Миша часто думал о нем. Конечно, если нет возможности завести нормальный разговор, объяснить все, как было на самом деле, не оставалось ничего, кроме как мечтать о Дженсене. Его ладони всегда шершавые и холодные, контрастировали с остальным телом. Миша помнил, когда впервые коснулся его, тут же одернул руки, словно обжегшись. Кожа на лице – светлая и тонкая, мягкая и к ней хочется постоянно прикасаться, несмотря на наличие чуть колкой щетины на подбородке. Дженс никогда не любил бриться, а Мише было, честно говоря, плевать на это. Главное, чтобы с самим подростком все было в порядке. О, а с ним действительно все было в порядке. Дженсен вел себя так, словно ничего не произошло. По-прежнему отрабатывал свои вечерние нормативы, только теперь в паре с Падалеки, которого Ричард приставил к нему. Миша оказался рядовым наблюдателем и, вообще, честно говоря, во всей сложившейся ситуации чувствовал себя не очень. И, кстати, после произошедшего, Дженс даже словом не обмолвился о том, что теперь не хочет видеть Мишу в салоне своего автомобиля. Они, как обычно, приезжали в Академию вместе и уезжали с тренировки так же вдвоем. Не было ничего такого, из чего можно было бы сделать вывод, что они находятся в ссоре. Но Коллинз все же скучал по тем временам, когда Дженсен вел себя рядом с ним более открыто. *** – О, нет, ты так просто от меня не отвертишься, – Себастиан нагнал его в гостиной комнате и силой усадил на диван. В его руках красовался тот журнал, в котором и была напечатана та самая статья . Миша всеми силами пытался скрыть этот клочок бумаги от своего друга, но, увы, тот увидел издание у одного из своих коллег и теперь счел своим долгом зачитать Коллинзу все самые смачные издержки из его биографии. В жизни маленького Миши Коллинза было немало случайностей. Тренеры могли бы запросто пройти мимо него, но когда я сегодня анализирую цепочку этих случаев, то все больше убеждаюсь: этому мальчику на роду было написано стать гимнастом. – Ты только послушай, что она пишет, Миш. Думаю послать ей букет роз за эту статью. И как ты только посмел скрыть от меня это чудо? – лицо Себастиана сияло от восторженной улыбки, которая не сползала с его губ целый вечер. Господи, как Миша ненавидел все это. Он старался делать вид, что ничего страшного не происходит. – Миша, чем же тебя зацепила гимнастика? – В самом начале я даже не задумывался над этим. Отец привел в зал – пришлось ходить. Почему я не бросил заниматься потом? Думаю, все дело в людях, которые окружали меня. Бивер, Морган, Пеллегрино – они все были для меня приемной семьей. – Какие трогательные слова, Миша, – прижав одну ладонь к груди, сердечно воскликнул Роше. Коллинз закатил глаза. – Может, ты перестанешь читать это? – предложил он. – О, нет. Никогда. Я собираюсь повесить эту статью у нас над дверью, а ниже написать: «Этот человек живет здесь». От поклонниц не будет отбоя, – Себ пошловато вскинул брови, а затем, под взглядом Коллинза, поспешил добавить: – Ну и поклонников, если тебе будет угодно. – Все мы знаем историю о твоем падении в Афинах. После такого было нелегко вернуться в спорт, верно? – Я бы вернулся на ковер еще восемь лет назад, это я знаю точно. Тогда, в больнице рядом со мной не было никого, кроме врачей и, знаете, определенный отпечаток на меня это наложило. Ненависть и все такое… – Что же заставило тебя переступить это сейчас? – Желание помочь одному человеку. Но порой психологически от всего этого устаешь. Хочется вырваться из замкнутого круга и никого не видеть. – О, нет. Я лучше подарю этот экземпляр Дженсену, – Себ заерзал на диване, издавая при этом что-то отдаленно похожее на смех сумасшедшего. Миша улыбнулся. – Уверен, у него уже есть такой. – Крыша едет, да? – Бывает и такое. Срываешься, кричишь…. Всегда так было. Сейчас, когда повзрослел, стараюсь сдерживаться. Когда чувствую, что уже невмоготу – еду домой. Больше времени провожу со своими друзьями. – Эй? – Себастиан ощутимо пихнул его в бок. – А как же слезливое описание нашей с тобой жизни? – Ты имеешь в виду походы в кинотеатр, когда ты всех вокруг закидываешь попкорном? Или… – начал перечислять Коллинз, но Себ тут же прервал его, продолжив читать. – Когда ты ушел из спорта, не задавался ли ты вопросом: «А для чего это все было?». У тебя много наград и… думаешь ли ты, что падение стоило всего этого? – Хороший вопрос. Восемь лет назад я бы ответил, что все было бессмысленно. Но сейчас… Падение научило меня, как следует подбирать друзей. Так что… Да, оно того стоило. – Это самое интимное признание, которое я только мог слышать от тебя, – хохотнул Себастиан. Мише как никогда сильно хотелось врезать ему. – Ты такая трогательная натура, Миш. Почему ты так тщательно скрываешь это от меня? – Отвали, – буркнул Коллинз. Себ еще раз радостно гоготнул и вернулся к чтению. – Говоря о твоих друзьях… Сильно ли они повлияли на твою жизнь? – Да, конечно. С Себастианом мы познакомились в больнице, в которую меня направили психологи на реабилитацию. Он, знаете, тоже слегка сумасшедший, как и я... – Что? Это я-то сумасшедший? – Себастиан поднял голову, отрываясь от журнала. – Да ты себя в зеркало видел? Миша ничего не ответил. Он вообще не имел никакого отношения к этому диалогу Себа с самим собой. Роше пробежался глазами по странице, пропуская монолог Коллинза об их жизни, и принялся читать дальше. – Еще, конечно, мои нынешние коллеги. Если начну перечислять всех – кого-нибудь точно забуду поэтому, пожалуй, промолчу. – И твое отношение ко всем одинаково? – Да. Надеюсь, что именно так. Мы одна большая семья, как бы там не думали у вас в прессе. – Несколько недель назад газета Daily Mail опубликовали статью о твоих отношениях с тренером Спейтом. Неужели после всего этого ты станешь их отрицать? – Ну, в первую очередь, должен сказать, что никогда их не отрицал. Если Рич простит мне, раскрою вам тайну – мы действительно были вместе еще до падения. У нас с ним общее прошлое и, вероятно, общее будущее, связанное теперь только со спортом. Мы расстались восемь лет назад и, если честно, не горю желанием возвращать эти отношения. Ричард хороший друг и советник, но ничего большего. – Что?! – не выдержал Миша, когда Себ закончил читать абзац. – Я рассказывал ей о нем около часа! И это все, что она уяснила из этого? Себастиан довольно поглядывал на него. – Ой, заткнись, – заметив выражение его лица, пробурчал Коллинз и отвернулся в другую сторону. Он не хотел, чтобы Себ заметил улыбку на его лице. – Значит ли это, что твое сердце принадлежит кому-то другому или, может, другой? – Это значит лишь то, что я обычный человек с правом на свою личную жизнь. И, как обычный человек, я бы хотел оставить это в секрете. – Обычный человек, – прокомментировал Роше. – А понты-то, понты! – Я не так говорил! – попытался оправдаться Миша, и Себастиан только покивал головой. Весь вид его кричал о том, что он ни на секунду не поверил словам Коллинза. – Нет, на самом деле, крутая статья. Знаешь, какое мое любимое место? «Неизвестно, как сложится личная жизнь Миши Коллинза, но ясно одно – в свои 28 он заслужил тихое и семейное счастье» , – переигрывая, драматично закончил Себ. Судя по «всхлипам» доносившимся с его стороны, он пытался выдавить из себя слезы. Миша отвесил другу подзатыльник. – Вообще, мне нравится эта статья. Хорошо написали. Ты молодец, – тут же осунулся Себастиан. – Да, конечно. Было бы лучше, если бы после нее, хоть что-то изменилось, – Миша поджал колени под себя, удобнее располагаясь на диване. – Ты думаешь, что ничего не изменилось? – невозмутимо спросил француз. Коллинз предпочитал не отвечать, он точно знал о том, в какую тему сворачивается разговор. – Миша-Миша-Миша… – протянул Себастиан, подсаживаясь к другу и приобнимая его за острые плечи. – Ты разочаровываешь меня, правда. – В этой статье мало личного. Я ей такую историю рассказал, а она сжала ее… опошлила ее…. Достало, – фыркнул Миша, стараясь звучать как можно пренебрежительнее. – Те, кому надо было, поняли тебя, – уверенно сказал Себ. – Ты старался защитить Дженса от прессы. Это хороший поступок. – Может, но скажи, кому он нужен? – Тебе и нужен, – Себастиан потрепал его по плечу. – Слушай, я вижу, как ты мучаешься в последнее время, но все еще образуется. – Что образуется? – голос Миши был вымученным. В один момент с его лица исчезла ухмылка, словно он стал самим собой. – Ничего не образуется. Наша с ним история уже нашла свой конец. – Честно, хочешь? – улыбаясь, спросил Роше. – Я тут пытаюсь вслушиваться в то, что ты говоришь, но кроме двойного смысла в каждом предложении, ничего не слышу. Ты ведешь себя, как тюфяк. – Да, конечно, и это мне сказал мистер маменькин сынок, – пытаясь отвертеться от очередного промывания мозгов, зло кинул Коллинз. – Ну, нет, просто так ты от меня не отделаешься, Миша! – тут же заметил его желание Себ. – Вам просто нужен толчок. Такая ситуация, когда не останется недосказанностей между вами. – И давно ты стал разбираться в отношениях? – Коллинз хотел сказать что-то, что бы так же сильно задевало Себастиана, но француз лишь улыбался на его подколки. Черт возьми, чем он заслужил все это? – Вы настолько влюблены друг в друга, что не замечаете очевидного, понимаешь? – Себ принялся отчаянно жестикулировать руками, и Миша был уверен, что если бы Роше оказался еще на пару миллиметров ближе, то он бы точно остался без носа. – Так или иначе, я все равно собираюсь кое-что предложить тебе. – Предложить – значит, я могу отказаться? – с надеждой в голосе спросил Коллинз. На губах Себастиана расцвела похабная улыбка. – Боже, нет, – вырвалось у Миши. – Никакие отговорки не спасут тебя, – решительно покачал головой француз. – Включая смерть, – зловеще добавил он. *** Миша до сих пор не понимал, как Себастиану удалось уговорить его на это. Нет, правда. Он совсем не был похож на человека, который всем сердцем желает посетить выпускные балы заносчивых подростков. Конечно, Коллинзу так и не удалось сходить на свой собственный прощальный вечер со школой, но жаждой оказаться на таком мероприятии он не страдал. К тому же, на нем даже алкоголя не было. – И как тебе? Благо в школе был как минимум, один человек, возраст которого примерно соответствовал возрасту Коллинза. Правда, присутствие Себастиана Мишу не очень-то радовало. – Отвратительно, – честно признался он, оглядывая обстановку. Окна школьного спортзала, где и проходил выпускной вечер, были плотно занавешены бордовыми шторами, поэтому помещение оказалось не только в темноте, но и в духоте. А еще внутри ужасно воняло. В принципе, это все, что Миша мог сказать о празднике. В центре зала находилось что-то вроде импровизированного танцпола. Стеснительные подростки стояли по краям, обрамляя его, но никто не решался выйти на всеобщее обозрение. Коллинз наблюдал за ними с самого начала. Все радостно танцевали, прыгали и бесились, когда звучала тяжелая музыка, но стоило ди-джею поставить медляк, как сразу все бросались в разные стороны, прижимаясь к стенкам, чтобы только их и не приглашали. И, кстати говоря, за пультом, видимо, сидел озабоченный парень или девчонка, поэтому вальс звучал практически каждую вторую композицию. Миша искренне сочувствовал бедным уже не школьникам и втайне радовался, что пропустил свой выпускной. Он бы такого точно не выдержал. – Да ладно тебе, не все так уж плохо, – подбодрил его Себ, пихая в плечо. Конечно, выражение его лица говорило о том, что он во всем был согласен с Коллинзом. – Виделся с Дженсом? – Не довелось пока что, – отмахнулся Миша. – Ага. Не удивлюсь, если вы двое специально бегаете друг от друга, – хмыкнул Роше. – Ну, ты не сможешь упустить его из виду, поверь, – он одобряющее хлопнул Коллинза по спине и поспешил удалиться к ди-джейскому пульту, чтобы сменить какую-то ученицу. Миша внимательно огляделся по сторонам, вглядываясь в толпу и высматривая в ней знакомый вихрастый затылок. Себастиан уговорил его сегодня не надевать очки, и Коллинз в который раз проклял его за это. В чертовой темноте он не мог никого разглядеть. Размытые образы вертелись перед ним в бешеном танце. Девушки в легких платьишках, которые совсем им не шли, потому что, в большинстве своем, эти самые девушки имели плечи гребцов. Парни же то и дело поправляли свои пиджаки, чувствуя себя столь же неуверенно, как и их предполагаемые подружки. Миша понимал их – многие первый раз в жизни напялили костюмы, конечно, им будет неудобно в такой одежде. Да, и вообще, он должен был признать, что смотрелись они действительно ужасно во всем этом. Говорят, что выпускной – самый важный вечер в жизни, и, если это действительно так, Миша хотел бы увидеть, хотя бы одного человека, который бы светился от счастья. И, повернув голову в сторону, он, наконец, его нашел. Судя по одобрительным крикам, на танцполе наконец-то оживились. Миша пытался сфокусировать свой взгляд на подростках, двигающихся в самом центре, а затем до него дошло, за кем он столь старательно наблюдал. Девушка кружилась в красном платье в горошек, а ее длинные волосы были собраны в кулек на голове. Она выглядела в стиле 50-х годов, но все равно гармонично смотрелась в общей картине. Ее же кавалер полностью отличался от представлений нормальности. На его ногах были огромные увесистые кеды, с высокой подошвой, которая делала подростка на пару дюймов выше. Ярко-зеленую рубашку парень даже не удосужился погладить, перед тем, как надеть, зато, почему-то он застегнул ее на все пуговицы, а под воротничком, словно оберточная бумага к подарку, торчала красная бабочка в тон штанам. Миша узнавал и не узнавал Дженсена одновременно. Это был самый странный наряд для выпускного, который только приходилось видеть Коллинзу. Дженс смотрелся дико, но в то же время изящно и уверенно. Похоже, он был единственным, кто чувствовал себя в своей тарелке, и Миша, глядя на него, начал потихоньку расслабляться. В конце концов, ничего страшного не происходит – он просто наблюдает за своим другом. По крайней мере, так было ровно до того момента, как их взгляды встретились. Миша постарался, чтобы ни одно его движение не выдало то, насколько сильно он волнуется. Дженсен улыбался, глядя ему прямо в глаза. В темноте они светились намного ярче, а может, его спутница заставляла Дженса так радоваться. При одном воспоминании о ней, Коллинз почувствовал подкатывающую к горлу ненависть. Миша не знал эту девушку, но точно не желал ей ничего хорошего. Зато Дженсен, его Дженсен, наконец, счастливо улыбался. Коллинз попытался отвести взгляд, но он был словно загипнотизирован Дженсом. Тот смотрел на него еще какое-то время, а затем радостно подмигнул. Миша никогда еще не чувствовал себя таким окрыленным. Возможно, стоило поспорить, кто из них действительно является подростком, потому что в следующий же момент Коллинз резко отвернулся от танцпола, следуя к Себастиану. Он намеревался отвинтить голову лучшему другу за это чертово мгновение неловкости и… и чего еще там? – Эй-эй-эй, остынь! – заметив состояние Миши, Себ выставил руки вперед, и его ладони тут же уперлись в грудь Коллинзу, останавливая его. – Виски? – миролюбиво предложил он. Миша, со вздохом, полным безысходности, опустился на стул рядом с Себастианом. – Обойдусь, – буркнул он. – Чертовы подростки. – А что, собственно, тебе мешает развлекаться так же? – спокойствие француза выбешивало. – Это ты называешь развлечением? – презрительно фыркнул он. – Ты ревнуешь… – подозрительно протянул Себастиан, и Миша хотел бы, чтобы это было не так на самом деле, но, черт возьми! – Ты ревнуешь! Боже, можно я запечатлю этот момент? Мы будем отмечать его, как праздник в следующем году и после, и после… – Заткнись, – дружелюбно посоветовал Коллинз. – И после, и после, и после… – продолжал Роше, с каждым произнесенным словом сгибая пальцы на руках. – Себастиан! Тот только счастливо улыбнулся. – Серьезно, Миш. Ты должен расслабиться. Пригласи Дженсена на танец… – француз обвил своими загребущими руками талию воображаемой партнерши. Выражение его лица было омерзительно. – Ага, а как же его сумасшедшая партнерша в платьице в горошек? – вспомнил Миша, поднимаясь с места. – О, не волнуйся. Ни одна девушка не воспринимает его всерьез, после того, как в классе все узнали, что он гей, – безмятежно отозвался Себ, пританцовывая в такт музыке. Коллинз остановился, не решаясь сделать шаг по направлению к Дженсу. Конечно, он помнил, что Дженсен что-то ему говорил о признании в обществе, но почему-то пропустил это, как неважную информацию. Черт возьми, этот парень действительно был готов пойти на многое, лишь бы быть с ним. – А… Как он вообще? – спросил Миша, поворачиваясь к Себастиану. – В смысле.... Среди одноклассников? – Я, что, следить за ним должен? – Роше пожал плечами. – Ты же знаешь его, он такой застенчивый, что по его поведению никогда нельзя определить, что он чувствует на самом деле. Миша повернулся в сторону танцпола, где Дженс бесился больше всех, выделывая финты на виду у одноклассников. Многие аплодировали ему, а кто-то старался не обращать внимания на его присутствие. О, да, этот подросток действительно был стеснительнее каждого из своих друзей. – Знаешь, пусть отдыхает, – протянул после недолгого молчания Коллинз. – Я не буду портить ему вечер своим присутствием, – он уже собирался покинуть зал, но его остановила теплая ладонь, опустившаяся на плечо. Ноги мгновенно стали ватными – ни развернуться, ни пройти дальше. Миша узнает прикосновения Дженса из тысячи подобных. – Ты же не думал, что тебе удастся уйти, не потанцевав со мной? – тихий шепот на ухо заставил кровь в его теле течь быстрее. Кожу на шее приятно закололо от горячего дыхания подростка, и у Миши из головы выветрились все приличные мысли. Дженсен взял его за руку, переплетя пальцы и повел на танцпол. Внутри Миши что-то перевернулось, и он остановился, как вкопанный всего в паре метров от толпы подростков. Коллинз просто не мог танцевать у всех на виду. Это было по меньшей мере неправильно. Хотя Дженсена это совсем не волновало. Он прижался к Мише всем телом, обвивая ладонями шею и целуя в самый уголок губ. – Ты потанцуешь со мной или я начну раздевать тебя прямо сейчас, – прошептал он, игриво посматривая на Коллинза. Миша определенно чего-то не понимал в этой жизни. Зато он понимал, что сейчас к нему доверчиво прижимается самый дорогой человек на свете, требуя всего лишь какой-то танец. Черт возьми, Коллинз был готов сделать все что угодно ради него. Дженсен втянул его в самый центр танцующих. В зале совершенно точно мгновенно стало жарче на несколько градусов. Хотя Миша радовался, что играет быстрая музыка, а не…. Коллинз с ненавистью зыркнул на Себастиана, находящегося за ди-джейским пультом. Несколько точно таких же взглядов устремились в его сторону, но Роше лишь одобряюще улыбался. Миша никогда так сильно не хотел начистить рожу этому ухмыляющемуся ублюдку. Все его мысли тут же выветрились из головы, когда он почувствовал Дженсена всего в нескольких дюймах от себя. Его прохладные ладони касались кожи шеи Миши под воротником. Коллинз ощутил, как его собственные руки опустились на талию подростка, словно его тело само знало, что нужно делать. Миша тепло улыбнулся, прижимая Дженса к себе. Дженсен запечатлел мягкий поцелуй за ухом и уместил свою голову на плече Коллинза. Они так и стояли, не двигаясь, пока музыка не зазвучала чуть громче. Рядом с ним Дженсен не двигался так же раскрепощено, как с той девушкой, и Миша винил за это себя. У него раньше никогда не возникало желания потанцевать с кем-либо, поэтому он точно не знал, что нужно делать. Дженс плавно покачивался рядом с ним, и Миша попытался копировать его движения, чтобы не выглядеть бревном в его глазах. Спустя некоторое время им даже удалось найти нужный ритм, в котором каждый чувствовал себя уютно. Это было самым странным ощущением на свете, которое Коллинз когда-либо испытывал. – Я читал статью, – сказал Дженс, чуть касаясь губами уха Миши. Прошло несколько неловких секунд, перед тем, как Коллинз осознал, что должен ответить. – И как тебе? – поинтересовался он. Кожа подростка была немного влажной от пота, но несмотря на это Миша хотел оставить на ней свой след, впившись зубами. – Странновато, но… если ты веришь в то, что говорил – я тоже верю, – Дженс улыбался, это было слышно по его теплому голосу, и Коллинз не мог отказать себе в удовольствии прижать подростка как можно сильнее к себе. – Все смотрят на нас, – заметил Дженсен, замедляя движения. – Закрой глаза, – посоветовал Миша. Ему не хотелось разрывать этот божественный момент. – Мы одни в этом зале, – музыка лилась прямо в душу, связывая их в одном танце. Коллинз сцепил ладони в замок на талии Дженса, чтобы у того даже мысли отстраниться не возникало. – Если мы здесь одни… – Дженс лизнул мочку его уха, прежде чем отлипнуть и посмотреть Мише в глаза. – Как ты думаешь, сколько плохих вещей мы можем сделать?.. Коллинз не ответил, сокращая между ними расстояние. Он не хотел целовать Дженсена у всех на виду, поэтому, Бог знает, сколько сил ему пришлось потратить, чтобы сдержать себя. Дженс этому, конечно, нисколько не способствовал, подключив к танцу бедра. Миша не был уверен, что такие движения на самом деле существуют, но от них в штанах становилось все теснее и теснее. Боже, это был самый долгий танец в его жизни. – У вас тут… Есть место, где можно уединиться? – наконец, выдавил Коллинз, когда стало трудно дышать. Дженс мгновенно отлип от него, и Миша было подумал, что сказал что-то не так, пока его не потянули к выходу. – Я уж думал, ты не предложишь, – довольно буркнул он, припечатывая Коллинза к стене всем своим телом. Миша, издав звук, похожий на рычание, обхватил лицо Дженса ладонями, впиваясь поцелуем в его полные губы и вылизывая его рот, как хотел все это время. Дженсен продолжал покачивать бедрами все это время и, когда движения прекратились, Миша разорвал поцелуй, опустив свой взгляд вниз. Рука Дженса недвусмысленно двигалась под тканью красных штанов, и сам подросток этого совсем не стеснялся, разглядывая Коллинза затуманенным взглядом. Миша накрыл его ладонь сквозь ткань, останавливая. – В моем присутствии ты так будешь делать, только если я попрошу, ясно? – хрипло спросил он. Дженсен сдавленно сглотнул, вынимая ладонь из штанов, и тут же переплел их пальцы вместе, целуя его. Миша чувствовал себя в невесомости, когда подросток перехватывал инициативу, и он точно знал, какую позицию будет занимать в их сексуальных отношениях. – Пойдем, – прошептал Дженс, отстраняясь от Коллинза. Он не собирался терять девственность на глазах у всякого, кто может выйти из зала в самый неподходящий момент. Единственной свободной комнатой оказалась мужская раздевалка. Дженсен грубо запихнул Коллинза в это помещение, подперев дверь шваброй. Миша принялся расстегивать рубашку на Дженсе, прижимаясь к нему со спины. Его член восхитительно бы смотрелся меж разведенных бедер подростка, но все дело было в мешающихся штанах. Дженсен потянул руки к ремню на своих брюках, но Миша несильно ударил его по ладоням, предпочитая самому разобраться с одеждой Дженса. Парень не сопротивлялся, чуть повернув голову в сторону и нарываясь на очередной поцелуй. – Черт, Миш, – простонал он, выгибаясь от прикосновений Коллинза к члену. Миша развернул его к себе, стягивая рубашку и откидывая ее в сторону. Дженс поспешил избавиться от обуви и теперь был чуть ли не на полголовы ниже Коллинза. Миша тепло улыбнулся, наверное, в первый раз заставив подростка смутиться. Но смущение его продлилось недолго. Дженсен быстро избавился от Мишиного пиджака, за ним же полетела футболка, скрывающая тело Коллинза от его глаз. Дженс бегло оглядел его изучающим взглядом и снова вернулся к губам, медленно лаская их языком, вылизывая каждую трещинку на них. Ладони подростка поглаживали живот Миши, который часто подрагивал под его прикосновениями. Коллинз накрыл их своими руками, опуская чуть ниже, где под грубой тканью джинс его возбужденный член изнывал, требуя немного внимания. Дженсен торопливо расстегнул его штаны, которые тут же упали на пол, громко стукнувшись пряжкой ремня о кафель. – Под душ, – скомандовал подросток, отрываясь от Коллинза. Миша восхитился его терпением и, избавившись от оставшейся одежды, последовал за Дженсеном. Его передвижение было легко отследить по деталям костюма, разбросанным по помещению. Миша наткнулся на подростка в одной из отделенных стенками импровизированных кабин. Он подставлялся под струи теплой воды, прикрыв глаза и неторопливо лаская себя одной рукой. Коллинз почувствовал, что Дженс все это делает специально. – Я тебе не разрешал делать этого, – сузив глаза в тонкую полоску, прошептал он. Звук воды заглушил его слова, но Дженсен все равно расслышал, распахнув глаза. Его взгляд долго блуждал по телу Коллинза, не решаясь опуститься ниже. Миша улыбался, подходя ближе к подростку. Тот быстрее двигал ладонью, теребя между пальцами головку члена. Коллинз почти физически чувствовал, как взгляд Дженса ласкает его тело, и соединил их губы в поцелуе, стоило Дженсену опустить глаза чуть ниже. Миша опустил руку ниже, останавливая торопливые движения подростка, но тот лишь легко улыбнулся: – Попробуй, останови, – он коснулся его губ своими, свободной рукой скользя по животу вниз и лаская тонкие косые мышцы живота. Миша прижал его к холодному кафелю, опускаясь перед ним на колени. Он посмотрел вверх, наблюдая за реакцией Дженсена. Его руки повисли вдоль тела, а щеки покраснели, и весь вид выдавал, насколько сильно он этого хотел. Коллинз коснулся ладонью тонкой кожи бедер, наслаждаясь видом чуть дернувшегося члена. На крохотном отверстии головки выступила жемчужная капелька смазки, и Миша поборол в себе желание тут же слизать ее, сглатывая слюну. Его организм всегда странно реагировал на присутствие Дженсена. Дженс тихо захныкал, когда Миша коснулся губами основания его члена, поглаживая поджавшиеся яички свободной ладонью. Мысль о том, чтобы донести удовольствие и себе тоже, заглушалась желанием поскорее почувствовать вкус смазки Дженсена на своем языке. Миша оттягивал этот момент, как мог, вылизывая венки на члене так, что бархатная кожа начинала блестеть от его слюны. Дженс поглаживал его по голове, зарываясь пальцами в волосы и притягивая ближе к себе. Коллинз старался не поддаваться этим заманчивым движениям, ведя ту же игру, что и подросток некоторое время назад. – Давай же… – глухо простонал он, прикусив запястье на свободной ладони. – Не медли. Миша пару раз провел рукой вдоль члена и поцеловал головку в том месте, откуда сочилась смазка. Когда он отстранился, от его губ тянулась влажная дорожка. Мужчина легко улыбнулся, слизывая ее одним движением, прижимая кончик языка к отверстию уретры. Дженсен шумно задышал, не шевелясь, словно боялся спугнуть Коллинза. Миша пощекотал языком уздечку и принялся усердно сосать, чувствуя, как упругая головка ласкает его горло. Дженс тихо вскрикнул, потихоньку сползая по стенке. Миша удерживал его за бедра руками, пытаясь заглотить член полностью. Когда-то давно ему удавалось доставлять так удовольствие Ричарду… Он отстранился, прогоняя мысли о Спейте. Дженсен в недоумении уставился на него. – Ты в порядке? – хрипло спросил подросток, опускаясь рядом с ним на пол. Миша пожалел, что последовал своим инстинктам. – Эй… – Дженс погладил его по щеке одной ладонью, мягко целуя в губы. – Миш? «Ричард никогда не целовал тебя после минета», – пронеслось в голове Коллинза, и он тряхнул головой, прогоняя очередное наваждение. Капли с его волос разлетелись в разные стороны, в том числе попав и на Дженсена. Подросток тихо рассмеялся, возвращая ладони ему на лицо. – Успокойся, все в порядке, – и он снова его поцеловал. Миша коснулся его члена, быстро двигая рукой по стволу, несильно сжимая его. Дженсен водил пальцами по его губам, не отводя от них ничего не соображающего взгляда. – Миш… – тихо выдохнул он, сильнее толкаясь бедрами вперед. Миша крепче прижал подростка к себе за талию, не переставая двигать ладонью. Он чувствовал, как тело Дженса содрогнулось, а затем на его живот приземлилась пара белесых капель. Подросток вцепился руками в плечи Коллинза, удерживаясь на месте. Его все еще слегка потряхивало, и Миша торопливо выцеловывал его плечи, поглаживая по голове, стараясь успокоить. Дженсен довольно быстро пришел в себя, но его дыхание все еще было тяжелым. – Если мы сейчас не вернемся домой, я трахну тебя прямо здесь. Миша сглотнул, услышав эти слова, сорвавшиеся с поблескивающих губ подростка, и еле поборол себя, чтобы не сжать свой все еще напряженный член. – Сейчас я… Только… – ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы дыхание вновь пришло в норму. – Я должен предупредить Себастиана, хорошо? – Дженсен поцеловал его в уголок губ и поднялся с места. Они еще немного постояли под душем, прежде чем подросток оставил его одного. Миша тяжело выдохнул, облокотившись руками о стенку душевой. Дальше так продолжаться просто не могло. *** Миша не сразу вернулся к Себастиану, несколько долгих минут бродя по коридорам школы. Внутри все было спокойно и чертовски напоминало старую Академию. Миша одновременно хотел и не хотел находиться здесь. Он просто не мог решить, что правильно, а что нет. Как только он думал, что простился с прошлым, как понимал, что его потихоньку отпускает, так все начиналось заново. Все проявлялось в мелочах, незаметных для ненатренированного взгляда. Все повторялось снова и снова – знакомство, Рождество, неловкие встречи на тренировках. Миша открывал для себя жизнь с новой стороны. С той, с которой еще совсем не хотел знакомиться. Боже, он так не хотел портить жизнь Дженсену. Он часто старался думать плохо о подростке, но эти мысли не вызывали у него ни отвращения, ни сожаления, ничего. Ничего, только тянущее чувство в груди, от которого хотелось кричать, разрывая на себе одежду в клочья, царапать кожу на теле, пока та не посинеет. Миша торопился вернуться домой. Ненужные слова роились у него в голове, и всякий раз, думая о Дженсене не так, как должен на самом деле, он нетерпеливо облизывался, хотя во рту давно уже пересохло и горло саднило. Миша отчаянно шагнул вглубь квартиры, и его силуэт поглотила бархатная темнота. Дженсен сидел под одеялом в самом углу комнаты, кажется, его мелко потряхивало то ли от холода, то ли еще от чего. Завидев Коллинза, подросток накрылся пледом с головой. Миша опустился перед парнем на колени и, нашарив согретые ладони под одеялом, аккуратно потянул их на себя. Чувство дежавю охватило его. – Прости, – тихо прошептал Миша, небритой щекой ластясь к жаркой ладошке. – Я снова струсил, – Дженсен откинул одеяло, освобождая ему место рядом с собой. – Испортил тебе весь выпускной. – Ничего ты мне не испортил, – пролепетал подросток, расслабленно утыкаясь в подставленную Мишей шею. – Я был рад, когда ты пришел. – Не мог не прийти, – отозвался тихим и сбивчивым шепотом Коллинз. Подросток тем временем принялся покрывать мягкими, чуть влажными поцелуями чувствительную кожу на шее Миши. Тот, сдавленно заскулив, оттолкнул парня на пару дюймов. – Не надо, Дженс. Не делай этого. – Но я хочу… – воспротивился подросток. Его глаза влажно поблескивали в темноте, и Миша просто не мог ему отказать. Обхватив ладонями лицо мальчика, он трепетно коснулся своими губами его губ, но тут же отстранился, почуяв заманчивое влечение. Дженсен все еще тесно прижимался к нему всем телом и не отпускал, до боли стискивая его запястья. – Я не могу сделать тебе больно. А я сделаю, такая уж натура, – невесело ухмыльнулся Коллинз, бережно поглаживая парня по спине. – Не уходи, – попросил Дженс, и Миша уже собирался сказать, что даже в мыслях такого не было, но почувствовав жаркое сопение в районе уха, напрягся. По телу мелко перекатывались электронные заряды, заставлявшие его подрагивать. – Я люблю тебя, Миш, – и от этого признания стало так тепло, что желание Коллинза остаться рядом с подростком резко возросло и пустило корни в израненной душе, заполняя ее ярким светом. Миша приобнял парня крепче и коснулся губами чуть влажного лба. Дженсен взглянул на него недовольно, всем своим видом показывая, что хочет чувствовать эти губы в другом месте. Миша нежно провел тыльной стороной ладони по его щеке и тихо прошептал: – Пора спать, Дженс. Он, правда, не знал, сколько времени, но точно понимал, что все нужно скорее заканчивать. Дженсен согласно кивнул, утягивая за собой Мишу на кровать. Коллинз остался рядом, бережно укрывая мальчика пледом. – Обещай, что будешь здесь, когда я проснусь. Он уверенно кивнул, прикрыв глаза. Дженсен потянулся к его пухлым губам и, слегка подув на них, осторожно провел по ним языком, обводя маленькие трещины. Миша широко распахнул глаза. – Джен, – испуганно прошептал он. – Спи, – успокоил подросток. – Хотел еще раз почувствовать вкус твоих губ, перед тем, как мы снова станем друзьями, – фыркнул Дженс, словно не верил, но от его слов было больнее всего, словно лезвие полоснуло по обнаженному сердцу. Коллинз теснее прижался к нему, умещая руку на его талии. Теплое дыхание приятно обжигало лицо, и в ощущении комфорта Миша забылся в себе. Не было ни прошлого, ни настоящего и, возможно, будущего. Хотя, это уже его не волновало.