Год спустя
Шея Фелисити хрустела под давлением пальцев, когда она массировала перенапряженные мышцы, которые, казалось, нельзя было расслабить. Вздохнув, она увидела бегущую новостную строку и быстро взяла пульт, чтобы увеличить громкость. «Мы не можем отрицать тот факт, что Оливер Куин изменился за последний год. Все эти тусовки и игры на публику его прошлого; он является неотъемлемой частью в усилиях Куин Консолидейтед — занимать первые ряды индустрии, и теперь… брак? Чего наследник семьи Куин достигнет дальше?» Она мягко улыбнулась, выключив телевизор. Это была правда. Оливер сделал ей предложение в прошлые выходные. Прошедший год был полон удивительных моментов, поскольку они начали свою новую жизнь, в которой были вместе без какого-либо притворства — они просто веселились. Как уже было сказано, Фелисити все еще была ошеломлена, что Оливер опустился на одно колено в кафе КК и запальчиво сказал ей, что он и дня не сможет прожить без неё, зная, как сильно он её любит. (Тогда он много произнёс слов, но размышление о них имело тенденцию заставлять Фелисити плакать — и можно было сказать «пока» макияжу на работе.) Ей хватило одной мысли, чтобы её чувства усилились, и, когда она схватилась за свой телефон, чтобы сказать ему об этом, она увидела, что её уже ожидают сообщения. «Оливер Куин, 15:21 Привет, невеста». Одно это слово заставило сердце Фелисити забиться чаще. «Оливер Куин, 15:23 Ты пойдёшь со мной на ежегодный благотворительный вечер Куин Консолидэйтед в эти выходные? xo» Эти четырнадцать слов заставили Фелисити выпустить стон. «Фелисити Смоук, 15:35 Ох, серьёзно? Я думала, ты ненавидишь эти вещи, Оливер. Ты же знаешь, как я не люблю всё это». «Оливер Куин, 15:36 Так и есть. Да, я серьёзно. Но я должен появиться, и мне будет намного приятнее, если ты пойдёшь со мной». «Фелисити Смоук, 15:37 Может, просто останемся дома, выпьем по два бокала вина… Или лучше давай выберемся куда-нибудь? «Оливер Куин, 15:38 Люблю каждый раз, когда ты называешь нашу квартиру "домом". Даже когда играешь не по правилам». «Оливер Куин, 15:39 Прости, но я обязан пойти. Я оставил подарок, который тебя подбодрит». «Фелисити Смоук, 15:40 ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?» «Фелисити Смоук, 15:45 Оливер!!! «Фелисити Смоук, 15:45 …Ладно, хорошо. Я пойду».***
То, что сделал Оливер, — это купил ей смехотворно великолепное, ужасно дорогое платье от кутюр, которое сидело на ней идеально и заставило её думать, будто оно было сшито для неё. Но это не всё, что он сделал. О, нет. Оливер также купил ей дорогое нижнее бельё, которое она должна была надеть под это платье. Но это было не обычное нижнее бельё. Оливер купил ей вибрирующее бельё. Как будто ежегодный благотворительный вечер не будет достаточно мучительным… Ладно, Фелисити, возможно, слишком много позировала. Втайне она призналась, что была взволнована. В то же время их отношения превратились в нечто невероятное и значимое: в начале прошедшего года им приходилось прятаться, искать новые и захватывающие места, чтобы… Ну, хорошо сделать это, но они покончили со всем несколько месяцев назад и наконец стали полностью публичны. И это было прекрасно: совершенно, идеально, на сто процентов прекрасно. Но мысль о том, чтобы улизнуть с невероятно общественного мероприятия после помолвки с любовью всей своей жизни, была невыносимой. Сейчас до отправления на благотворительный вечер оставались часы, и Фелисити отвлекалась на предстоящее событие, но она ничего не сделала на работе за весь день. «Оливер Куин, 13:01 На тебе надето? Я почти дома с спортзала». «Фелисити Смоук, 13:03 Ты переписываешься и водишь, Оливер Куин? Ты знаешь, как я к этому отношусь». «Оливер Куин, 13:05 Я знаю, когда ты пытаешься сменить тему, Фелисити. Скажи мне». Закусив губу, Фелисити обдумывала свой следующий шаг. Это не было похоже на неё — быть особенно легкомысленной с технологиями и наготой, но она была настолько взволнована своими вечерними планами, что решила дразнить его так же, как он дразнил её. «Фелисити Смоук, 13:06 Я ещё ничего не надела». [вложение изображения] «Оливер Куин, 13:07 Чёрт, Фелисити. Я думал, что смысл в том, чтобы не разбить мою машину прямо сейчас». «Фелисити Смоук, 13:08 Сейчас у тебя есть моё полное разрешение на скорость, Оливер».***
Несколько часов спустя Фелисити разговаривала с одним из бухгалтеров КК, Стэном Хаксли. Он был приятным человеком, но его разговорные навыки — или их отсутствие — действительно оставляли желать лучшего, и Фелисити обнаружила, что ищет Оливера. Всё, что могло помочь ей избежать этой беседы. Она чувствовала, что начинает нагреваться, когда её разум погрузился в мысли о сегодняшнем дне. Фелисити думала об Оливере в тот момент, когда он вошёл в дверь, и все чувства были посланы ему от всего сердца. Она почти покраснела, когда вспомнила, что они сделали с вазой Мойры, которая была подарена им только в прошлые выходные в качестве презента на помолвку. Достаточно сказать, что повторное открытие их авантюрных привычек, безусловно, было высоко в списке Фелисити. Неоднократно. Её телефон зазвонил входящим сообщением, и она опустила глаза, чтобы прочитать. «Оливер Куин, 18:32 Ты готова?» «О боже, о боже», — подумала Фелисити. Она была готова, но это было не так. Нижнее бельё, в которое Оливер помог ей проскользнуть после их очень долгого совместного раннего душа, прилагалось с небольшим пультом дистанционного управления, давая Оливеру всю власть над ней сегодня вечером. Просто от мысли о том, что он будет контролировать её, она вся промокла, хотя и была напугана. На мероприятие приглашено много людей, с которыми она работает, и также будут родители Оливера. Боже, боже, о чём она только думала. Это было абсолютным, определённым безумством. Прежде чем она могла начать паниковать ещё больше, слабое жужжание ударило ей в уши, и она почувствовала, что устойчивые вибрации поражают её в самой чувствительной области. Дыхание перехватило её горло, когда она поняла, как на самом деле она не готова. Понимая, что Стэн всё ещё бубнит перед ней, она поспешно попрощалась с ним и как можно скорее направилась в неиспользуемую, тихую комнату в задней части приёмной, вытащила телефон и написала: «Фелисити Смоук, 18:36 Я ни за что не скажу, что готова. Господи, Оливер! Я не знаю, смогу ли с этим справиться». Вибрации прекратились почти одновременно с тем, как её мобильник подал звуковой сигнал. «Оливер Куин, 18:37 Держись. Я иду к тебе». Лишь через мгновение спустя дверь распахнулась и немного взъерошенный Оливер заполнил комнату, мгновенно подойдя к ней. — Что случилось? Ты в порядке? — спросил он. Слёзы покалывали в её глазах; его присутствие почти сразу же облегчило её чувства. Она чувствовала себя глупо. — Прости. Я не знаю, что на меня нашло. — Фелисити поднесла руки к лицу, её слова слегка перемешались: — Сейчас я чувствую себя такой глупой. Я только начала думать о том, сколько из этих людей хотят видеть меня в профессиональном или семейном свете, и когда начались вибрации, я просто запаниковала. Прости, что всё испортила. Оливер сложил ладони вместе, и лёгкая улыбка на его лице смутила её. — Фелисити, ты ничего не испортила. Я просто хочу развлечь тебя в эти выходные. Знаю, что с работой и помолвкой ты нервничаешь. Я никогда не хотел… — вздохнул он. — Я не хотел поставить тебя в неудобное положение, и мне очень жаль. Но я не расстроен из-за тебя. Ни за что в жизни. Мне очень жаль, малышка. Она вздохнула, и напряжение вышло из неё почти сразу. Её голова упала на грудь Оливера, а руки обвились вокруг него, и он крепко прижался к её телу. — Я очень сильно люблю тебя. Я хочу, чтобы ты знал, что я с нетерпением жду этого, — сказала она ему на ухо. — Прошло так много времени с тех пор, как мы… — Она остановилась, не желая идти по этому пути. Но было слишком поздно, и Оливер уже отступал, чтобы встретиться с ней взглядом, опутывая её руки. — С тех пор как мы что? Кусая губу, она играла с его пальцами, всё ещё завернутыми в её собственные, и ответила: — Ну, знаешь… с тех пор, как мы были авантюрными. Когда только начинали. Оливер молчал, глядя на неё нечитаемым взглядом, и она переживала, что могла ему сказать что-то обидное. Господи, неужели она может испортить этот день? Вот почему она ненавидела подобные благотворительные вечера. — Фелисити, почему ты ничего не говорила? Наша сексуальная жизнь была… неудовлетворительной для тебя? — Слова, вышедшие изо рта Оливера, выглядели так, будто они душили его, и она бросилась останавливать любые из этих мыслей, потому что они были в корне неправильны: — Нет! Нет, Оливер. Абсолютно, однозначно нет. — Его плечи расслабились, и это дало ей повод к продолжению: — Ты удовлетворяешь меня больше, чем я могу выразить словами. Мне нравится всё, что мы делаем. Просто… когда я нашла нижнее бельё и твою записку, я осознала, сколько времени прошло с тех пор, как мы делали что-то за пределами нормы, и поняла, как сильно скучаю по этому. Хоть это и не было направлено на развитие отношений, но мы не получили бы то, к чему пришли сейчас. Когда она наконец закончила тараторить и посмотрела Оливеру в глаза, она обнаружила, что они темные и опасные. — Фелисити… У нее перехватило дыхание, потому что Фелисити знала этот тон. Она знала все без исключения: от тех, что означали, что он был разочарован ею, до тех, которые означали, что он обожает ее до невозможности. Этот тон подразумевал… — Повернись. Едва она подчинилась, нижнее белье снова включилось, и в уединении этой темной, маленькой комнатки, в которой они находились, Фелисити обнаружила, что может расслабиться и, что более важно, — сдаться. Оливер немного грубо положил руки на ее спину, потянул за молнию ее платья, расстегнув до конца, а затем полностью снял его так, что оно упало к ее ногам. Его пальцы немедленно нашли застежку лифчика и расправились с ней с такой легкостью, что Смоук даже не успела сообразить. — Я упоминал, как захватывающе ты сегодня выглядела в этом платье? — Его дыхание пробежалось по её телу. — Нет, — пискнула она. Оливер мягко прикусил шею Фелисити, выдернув очередной стон из её губ, когда прошептал: — Ты завораживаешь меня, Фелисити. Резко обернувшись, Смоук обвила руки вокруг его шеи; ее губы уже предвкушали вкус его губ, отчаянно нуждаясь в ощущении, которое она знала и любила так сильно. Но Оливер сжал ее ладони в своих, остановив ее прежде, чем она успела попытаться приблизить его к себе, и его голос был невероятно низким, когда он сказал: — Нет. Сегодня я все контролирую, Фелисити. Ты согласна на это? Ее сердце колотилось, тело сжималось и становилось влажным, когда она стонала, и только сказала: — Да. Одно слово, и она обнаружила, что ее руки сцеплены его одной, удерживая и гарантируя, что она не сможет его коснуться. Один взгляд на Оливера сказал ей все, что ей нужно было знать. Он был так же возбужден, как и она, и она могла только представить, что его зрачки широко раскрылись, подобно ее собственным. Он выглядел неуправляемым. И Фелисити это нравилось. Его губы столкнулись с её только секундой позже, увлекая ее в сложный и дикий танец, от которого она никогда не устанет. Он прикусил ее нижнюю губу, поощряя открыться ему, и она сделала это, позволив себе быть сговорчивой. Боже, она любила этого мужчину. Рот Оливера покинул ее. Он проигнорировал ее писк протеста и медленно, тщательно, с огромным наслаждением начал исследовать её тело. От мочки уха он продвинулся ниже, уделяя особое внимание тому месту у основания шеи, где она переходила в плечо, которое, как Фелисити знала, он любил. Он продолжил спускаться к ложбинке между ее грудей, задерживаясь всего несколько секунд с целью неторопливого анализа, прежде чем он вспомнил об острой потребности в ней, и, взяв дерзкий сосок в рот, потягивал и прикусывал, доводя до исступления. Протяжный стон покинул ее губы; ее руки начали дергаться в его сторону, отчаянно желая двигаться, касаться и вернуть благосклонность его рта. Но Оливер не сдвинулся ни на дюйм, и соски затянулись, прежде чем он оторвался от ее груди и временно освободил от оков. Фелисити немедленно потянулась к нему, но ее остановил темный взгляд в его глазах, который обещал облегчение, если она останется неподвижной. «Это не одна из моих сильных сторон, Оливер». Он снял штаны и боксеры с впечатляюще быстрой скоростью, а затем взял ее за бедра и прижал к себе, вновь овладев ее ртом. — Прости, я знаю, что должен продлить это, но я не могу, Фелисити. Я слишком в тебе нуждаюсь. — Давай, — ахнула она, — пожалуйста, Оливер, черт, я не могу… — Она остановилась, когда он неожиданно резко усадил ее на свои бедра и вошел с легкостью, которая застала ее врасплох. Бранные слова покинули их рты одновременно, и когда Фелисити потянулась к его шее в этот раз, он и подумать не мог, чтобы отвергнуть ее. Они встретились вновь «меж двух огней»: губы скользили друг по другу, а бедра Оливера вколачивались в ее со скоростью, которая вызвала жгучую боль, что была такой приятной, такой хорошей. Слова были растерянны в беспорядке стонов и кряхтения, когда они получали удовольствие друг от друга, чего очень хотели и в чем так остро нуждались. И даже Фелисити, у которой никогда не возникало проблем с подбором выражений, была потеряна в моменте.***
Когда наступило утро понедельника, Фелисити испытывала потребность в кофе и еде с поразительной ненасытностью. После событий на благотворительном вечере они с Оливером провели все выходные в постели, и их страсть вновь разгорелась воспоминаниями о том, как далеко они зашли, а также о будущем, которое их ожидало впереди. Она вернула бы обратно те удивительные секунды своего времени в прошлые выходные, хотя это определенно вымотало её. Так, кофе был необходим. Она поднялась, чтобы направиться в кафетерий и подзарядиться блаженной кипучей энергией, но ее телефон зазвонил входящим сообщением. «Оливер Куин, 12:10 Встретимся в конференц-зале F на двенадцатом этаже через пять минут». Фелисити улыбнулась так широко, что ее лицо могло порваться. Она подумала, что с кофе можно и повременить.