скажи что-нибудь

Мордред, вообще-то, никогда не признается. Она, может, и смотрит на всех вокруг хладнокровно и высокомерно, что ж, еще бы, король ведь. Но, все же, как оказывается, далеко не все попадают под этот самый тяжелый взгляд из-под опущенных ресниц. Мордред, вообще-то, никогда не признается. Она же король и рыцарь в одном флаконе, так-то. Но он, на минуточку, тоже не пастух, не челядь и не прочая чернь, тоже стоит гордо, с первого взгляда кажется, что даже особняком и как-то отрешенно. Ошибочное мнение все же. Кухулин так долго обычно не бахвалится, сразу начинает смеяться, по-дружески хлопает по плечу и идет за очередной порцией пива в холодильнике. Он, вообще-то, гордый воин, а еще не любит признаваться. У Мордред отличное чувство самоконтроля и дело даже не в той напыщенности, ярости и чувства пошатанной гордости, когда Кухулин треплет ее по голове, заливисто смеется и протягивает бутылку пива. Мечница лишь сжимает правую ладонь в кулак, удерживаясь даже от мысли отправить незадачливого Лансера в полёт. Кухулин не замечает и произносит вслух свой ранее заданный немой вопрос: — Будешь? Мордред, вообще-то, никогда не признается. Она, так-то, король и рыцарь, а он гордый воин, но сейчас они пьют пиво с одной бутылки, будто так надо. Мечница неплохо скрывает смущение вперемешку с едва загорающейся злостью, Лансер лишь наслаждается компанией, потому что не совсем понимает, как иначе можно выражать симпатию в таких случаях. Мордред, вообще-то, никогда не признается, но Кухулин ей, вообще-то, нравится.