Город засыпает.
— Через дыру в моем сердце видны звезды.Просыпается мафия.
— Я сейчас прострелю тебе в груди дырку, что видны будут не только звезды. Да и о каких звездах речь, в двух метрах, за стеной (хотя и стеной это не назовешь) барабанил ливень. Вообще ни для него, ни уж тем более для нее дождь не был чем-то стопорящим и способным остановить их в преследовании друг друга. Только цели были немного разные, оружие тоже. Мордред работает на мафию, точнее, мафия она и есть, и делает всю грязную (кровавую) работу. Обычно её легко спутать с подростком-хулиганкой, одетой во все кожаное и шипастое (прямо как ее натура), но сегодня она при исполнении, сегодня она будто на похороны. Кого будут хоронить (или какой молот закапывать) — всё ещё предстоит узнать, но её револьвер нацелен прямо на Кухулина. Или виду не подает или вправду не боится, только улыбается солнечно, мол, друга увидел старого. Полуправда и полуложь в одном тандеме, но вместе не складываются.Мафия засыпает, просыпается шериф.
— Романтик из меня реально никакущий, — только руками разводит от безвыходности ситуации. Его действительно беспокоит то, что с такой барышней не позаигрываешь, а не смертельная опасность в виде этой самой барышни. — Как был придурком, — Мордред тяжело вздыхает, в почти разрушенном здании дышать приходиться пыльным воздухом(правило номер один: заставь себя поверить в свою ложь),
— так и остался. Когда на тебя нацелена пушка, обычно не дергаются. Кухулин снова улыбается, видно как вздымается его грудь, спрятанная под полицейской формой и, кажется, это что, жилет? Сегодня он тоже при исполнении, от другого босса только. — Обычно мафиози не тратят время на разговоры, а просто делают свое дело, — он игриво склоняет голову и смотрит выжидающе.(Правило номер два: смотри жертве в глаза)
— Забавно это слышать, — девушка позволяет себе пару секунд молчания, а затем, будто выплевывает, — от тебя. Вот уж кто точно стал занозой для мафии. Двойной, нет... тройной агент, о стороне которого до сих пор преступный мир не знает. Кухулин работал напрямую с Мордред, стал ее цепным псом, а потом его отправили в полицию, дабы иметь побольше своих в не менее прогнившем мирке.(Правило номер три: в предателей огонь на поражение)
— Что ж, а ты действительно не промах, — Мордред невероятно выглядит в костюмах, но Кухулин предпочитает его рубашки на ее худых плечах. — У тебя же учился, госп... Он не договаривает, потому что Мордред делает предупреждающий вверх, взрываясь от внутреннего огня. — Не. Смей. Меня. Так. Называть.(Правило номер четыре: сначала убиваешь чувства, потом тебе дают оружие)
— Ты всегда чудесно злишься, — Кухулин врал бессовестно, когда работал на два фронта, когда сливал информацию на оба фронта, когда учился держать оружие, но Мордред — никогда. Технически. Доверие — важная составляющая, но его не всегда добивались словами. Мордред не спрашивала, Кухулин не отвечал, обоих это устраивало, и доверяли они друг другу невероятно.(Правило номер пять: не привязываться, людей теряем постоянно)
— Ты могла убить меня уже бесконечное количество раз, — он бросает свой служебный пистолет на пол, стук эхом отдается по стенам. Ливень не прекращался. — Можно было подстрелить меня полчаса назад, я был готов, — Кухулин рассмеялся, даже речь подготовил по всей видимости. — Я каратель, а не мясник, у нас есть правила, — Мордред держит его на прицеле. Промеж глаз, ни сантиметра меньше. — Тогда ты их все нарушила, — мужчина поднимает руки и разводит их в стороны. Он наизусть знает все ее повадки, все привычки и чуть ли не положение каждой мышцы, особенно, когда она прицеливается. Мордред смотрит не в глаза, на переносицу, почти зрительный контакт, но от него не так не по себе. Кухулин знает, что она не заметит легкое движение его пальцев, дающих знак кому-то за ее спиной. — Заткнись.(Правило номер шесть (поправка): не стрелять в спину)
Два выстрела быстро исчезли в океане из звуков дождя, лая полицейских собак и топота целого отряда.Город просыпается.
Мафию убили, но она успела убить шерифа.