Стажёр

Еще минут десять Кираэль пытался встать, потом сдался. Рюуку тоже уже изрядно надоело на это смотреть, поэтому он дождался момента, когда Кираэль сказал, что, пожалуй, сейчас ему действительно не очень хочется куда-то там идти и он еще, если только Рюук не против, немножечко здесь отдохнет, и с изрядным облегчением вышел из комнаты. Но когда он сел у окна и привычно вгляделся в копошение людей за рваной облачной завесой, то понял, что для выбивания из головы мыслей о Кираэле недостаточно будет оказаться с ним в разных комнатах или даже в разных мирах. Хотя какое, собственно, уважающему себя богу смерти могло быть дело до этого… недопревратившегося… Ему не было его жалко, это уж точно. Он за него не боялся — было бы за кого бояться! И уж точно он не мучился от своей неспособности ему помочь. Он и не хотел ему помогать. И раскаяния он тоже не испытывал — вот еще! В чём ему раскаиваться — в том, что не убил его еще раньше? Скорее это было что-то вроде неудовлетворенности эстетической стороной дела. Кираэль сам по себе был бы вполне терпим и даже почти мил — если не вспоминать, что сделан он, как ни крути, из Лайта, того, пятилетней давности. Кому, как не богам смерти, знать, что всё заканчивается и так и должно быть… Но, наверное, Рюук все-таки был не совсем правильным богом смерти. Через пару часов, когда Рюук уже вполне отвлекся от происходящего в его доме, заскрипела дверь и в комнату вошел Кира. Сильно прихрамывая, пересек пространство, отделявшее его от края, где сидел Рюук, и осторожно опустился на пол рядом с ним. — Типа полегче стало? — спросил Рюук на всякий случай. — Типа да, — сдержанно ответил Кира, глядя в пространство с таким видом, будто он мог что-то там рассмотреть. — Но до сих пор паршиво, да? — Я просто слишком быстро расту, — сказал Кира — здесь еще надо было бы изящно пожать плечами, но пришлось ограничиться соответствующей интонацией. — Ты и сам это всё прекрасно знаешь. — Да знать-то знаю… — продолжать эту фразу было, в общем-то, нечем. Всё, что Рюук мог бы вспомнить и привести в качестве примера для сравнения, было действительно очень давно. Воспоминаний о собственном превращении у него осталось крайне мало, и все они были смутные и крайне неприятные. Поэтому сказать, что уж такого-то с ним самим точно не было, он никак не мог бы — хотя был в этом абсолютно уверен. Ну, как минимум он мог быть уверен в том, что к моменту его первой смерти поблизости не нашлось идиота, который выпустил бы в него пять пуль, — полного совпадения быть не могло хотя бы поэтому. Опять же, Рюук не держал зла на Мацуду, он прекрасно понимал, что Лайт всё равно не смог бы выкрутиться. Что надежда, на мгновение заставившая его, Рюука, поверить, будто Лайт успеет написать на бумажке имя Ривера, а потом придумает что-то еще, чтобы нейтрализовать остальных, будто он и на этот раз победит, была глупой до чрезвычайности. И что когда эту безумную надежду разбили вдребезги выстрелы Мацуды, это не было большой потерей. Но все-таки… Все-таки не помнить этот момент Рюук не мог. Окно, за долгие века подстроившееся под хозяина чересчур идеально, предательски прореагировало на воспоминание о человеке по имени Мацуда Тота: картинка головокружительно провернулась, подставив их взорам городской квартал, где на углу у пешеходного перехода стоял черноволосый парень с зонтиком и смотрел вверх. Рюук хотел быстро заставить окно показать что-нибудь другое, но потом передумал: Кираэль всё равно пока мало что мог там увидеть, а вот торопливое переключение могло навести его на какие-нибудь лишние подозрения. Так что он продолжил наблюдать за Мацудой, который так и торчал у перехода, вглядываясь в небо — что он, собственно, собирался там увидеть? Уж не тех ли, кто сейчас смотрел на него сверху? Решив в конце концов раскрыть зонтик, Мацуда поплелся по улице. Рюук не без злорадства подумал, что раньше он был как-то поживее. Дождь, похоже, уже кончился — другие прохожие один за другим сворачивали зонты. И только Мацуда этого не замечал. Рюуку надоело смотреть, как он медленно движется сквозь толпу одиноким серым кругляшком, и он решил уже переключиться на кого-нибудь другого, когда Кираэль спросил: — Сколько ему осталось? — Кому? — уточнил Рюук, надеясь, что Кира имеет в виду кого-нибудь другого. При этом хотелось ему все-таки противоположного — чтобы Кира угадал правильно. — Человеку под зонтиком. И как только он его рассмотрел? Рюук вздохнул и ответил: — Еще много. Лет пятьдесят по человеческому счету. — Тогда почему ты на него смотришь? — Показать кого-нибудь другого? Кто должен умереть прямо сейчас? Кира слабо мотнул головой: — Зачем? Мне и видно-то ничего не будет. — Записать его? — предложил Рюук после небольшой паузы. Кира усмехнулся: — Это-то мне зачем? Я и так верю, что твоя тетрадь работает. — Ну как хочешь… Далеко внизу Мацуда наконец-то выглянул из-под зонта и снова замер, глядя куда-то вверх. Но Рюук не стал ждать, пока он разберется с погодой и своими мечтами, и выбрал другой город для обзора.