Стажёр

— Ну что, здесь будешь или обратно пойдешь? — Не знаю… — Кира устало прищурился, вглядываясь в окно. — Скучно здесь. Рюук засмеялся: — Это же мир богов смерти… Привыкай. — И что, это прямо-таки предначертано, чтоб тут было скучно? — скептически спросил Кира. Ответа он не ждал. В общем-то он уже примерно представлял себе шинигамское мировоззрение, которое действительно как-то не предполагало надежных способов избавления от скуки. Да и ненадежные не всегда предполагало. — Рюук… А покажи еще раз того чувака с зонтиком. — Он-то тебе зачем? — Не знаю. Интересно. — Нет в нём ничего интересного, — сварливо сказал Рюук. — Долго наблюдать за одним и тем же человеком вообще опасно. — Рюук, пока что мне ничего не грозит. Я не знаю его имени и даже не видел его толком. И вряд ли когда-нибудь увижу. — Тогда зачем он тебе сдался? Кира недовольно мотнул головой и не ответил. — Нет, ну если тебе хочется, я покажу… — Не надо. В конце концов, это твой дом и твое окно, а я тут вообще никто… — Подняв глаза на Рюука, Кира добавил: — Мне просто скучно, я же сказал. — Понятно… — вздохнул Рюук. Еще какое-то время он стоял рядом с Кирой, глядя то на него, то на пропасть за окном. Потом, подумав, ушел в другую комнату. Кира, чувствующий себя покинутым, но не побежденным, снова упрямо уставился в окно, за которым уже окончательно ничего не было видно — стоило уйти хозяину, как картинка уехала в какую-то тень и заволоклась облаками. Но уходить отсюда куда бы то ни было всё равно не хотелось. Тихо страдать прекрасно можно было и здесь. Каждый бог смерти должен однажды прийти к пониманию, что в этом мире совершенно всё равно, куда ты направишь свой путь и что будешь там делать: веселее от этого не станет. До Кираэля это, увы, дошло уже сейчас. Причины страдать тоже были: сейчас, конечно, его уже не колбасило так, как с утра, по-настоящему мешала только головная боль и по-прежнему мерзнущие пальцы, которые, если верить исключительно ощущениям, а не глазам, сейчас были не в мире богов смерти — тоже, конечно, не очень комфортном, но все-таки пригодном для какого-никакого существования, — а где-то в глубоком космосе на расстоянии десятка парсеков от ближайшей звезды. Для Киры, привыкшего уже к некоторой нереальности всех ощущений, как приятных, так и не очень, это было какой-то подставой. Ну да что здесь поделаешь? Если бы еще было чем заняться, чтобы хоть думать о чём-нибудь другом… Кира лег на пол — хотел устроиться как-нибудь с удобством, подперев голову рукой, чтоб было видно окно и чтобы голова не кружилась… Но почему-то вместо этого опять свернулся в комочек и закрыл глаза. Всё вдруг показалось таким неважным и далеким, что не стоило лишнего шевеления. Нет, нельзя было о таком думать, нельзя, надо было держаться за этот мир, за возможность в нём существовать, ходить по косогорам, трепаться о разной ерунде и разбирать старые машины… Нельзя… — Так, это тебе, значит, не надо? — выдернул его из бесконечных мыслей о неправильности мыслей голос Рюука. Кира приоткрыл один глаз. Бог смерти стоял перед ним — ну или скорее над ним — с пачкой каких-то пожелтевших от старости бумаг в руках. — Э-э… Что это? — спросил Кира, привставая. — Да завалялось у меня в кладовке. Я думал, ты сам найдешь, но ты недостаточно любопытным оказался… Или слишком честным. А так это что-то вроде старых книг. Ничего интересного на самом деле, но… Кира чуть ли не трясущимися руками взял у него всю кипу. Все-таки это была не бумага, а какой-то другой материал, более плотный, но, скорее всего, хрупкий, так что перебирать листы и связки нужно было осторожно. Какие-то старые дневники — принадлежавшие явно не Рюуку, потому что почерк был не его… Стихи, судя по первым строчкам — совершенно нечитаемые… Список каких-то странных названий с короткими приписками… И длинное, заковыристое, непонятное, но — в этом не было никакого сомнения, хотя Кира при виде чертежей сначала глазам своим не поверил, — посвященное работе каких-то сложных механических устройств сочинение. — Да это же то, что я искал! — радостно взвыл Кира. — Ох, ну и в пролете же я буду, если не смогу это разобрать без Ло… Рюук, если бы я мог себе представить, что такие книги могут быть у тебя… — Ну ты уж совсем тупым меня не считай-то. Что у меня, и книги дома быть не может? Кираэль помотал головой: — Просто я думал, что их ни у кого нет… Рюук, ты лучший из всех богов смерти! — Так-таки и лучший? — засмеялся Рюук. — Почему бы и нет? Разве что, может быть, на втором месте после меня, — Кираэль тоже усмехнулся, знакомой лайтовской улыбочкой. — Ну-ну, — только и сказал Рюук. Кира, уже не обращая на него внимания, сидел на полу, перебирая книжки. И хотя он то и дело промахивался мимо страниц непослушными руками и глаза у него всё так же болезненно блестели, теперь… Теперь Рюук и вправду был уверен, что он, конечно же, станет богом смерти — вот и всё.