Несправедливость
— Это нечестно, — сказал Кираэль тихо. — И что же в этом нечестного? — спросил подошедший Лолайт. Наклонился, каким-то брезгливым жестом подобрал валяющуюся на земле руку, поднял ее к глазам, разглядывая. Пошел в сторону коробки с инструментами. — По-моему, всё вполне честно и справедливо. — Я же тебя не со всей силы бил… — Кира, — проникновенно сказал Лолайт, садясь на землю и доставая из коробки сверло, — если бы я ударил со всей силы, твоя голова уже лежала бы во-он за теми камнями, а это смертельно — даже для бога смерти. Кираэль ответил не сразу. Ему очень не хотелось говорить это. Но он сказал: — Ты сильнее меня. Так нечестно. — Кираэль… Раз уж речь зашла об этом, то позволь сказать тебе одну вещь: когда ты меня ударил, ты тоже знал, что я сильнее. И тогда одно из двух: или ты был готов получить то, что получил, — но это не очень похоже на правду, — либо ты уже тогда считал, будто я, будучи сильнее, не имею права тебя и пальцем тронуть. А если так, то кто из нас оказывается нечестным? Я или ты? Кираэль промолчал. И еще его снова начало трясти. Теперь уже непонятно, от шока или от злости. И если от злости, то на кого — на Лолайта, который уже не смотрел на него и сосредоточенно сверлил кость (он что, на шею ее себе собирается повесить, что ли, псих?), или на себя самого. Он ведь знал, что никому нельзя доверять. В том числе Лолайту. Особенно Лолайту. Он ведь знал, что нужно быть с ним осторожным и что никакая осторожность на самом деле не гарантирует ему безопасности. Он же это знал, с самого начала, он много раз приходил к этим мыслям сам, и Рюук ему постоянно говорил о том же. Как же так вышло, что он настолько потерял бдительность? В общем, всё это было настолько глупо, что даже прочувствовать это по полной не получалось. Обдумать получалось, но смысла в этом особого не было. Оставалось только тупо следить за Лолайтом, который пытался пропихнуть в просверленную дырку кусок толстой проволоки. Потом подошел, сел рядом. — Не возражаешь? — спросил он, помахав сверлом в воздухе. — Это не больно. Только щекотно немного. — Ло, не занимайся глупостями. Это не сработает. — Может, и не сработает, а может, и сработает… Попробовать-то разрешаешь? — Кто ж тебе запретит… — Замечательно… Может, определение «немного щекотно» к этому и подходило. Но больше всего то, что сейчас чувствовал Кираэль, было похоже на ощущения человека, который стирает жестким ластиком с грубой бумаги въевшийся карандашный текст. Занимающий весь лист. Формата A3. Его отношения к Лолайту и его идиотским затеям это, ясное дело, не улучшало. — Это бесполезно, — снова сказал Кираэль сквозь зубы. — Я же не чувствовал ничего, что ты делал с… той половиной. — Ну да. Так и было задумано, чтобы ты ничего не чувствовал. — Что задумано? Ло… — Хватит говорить под руку. Думаешь, мне очень легко всем этим заниматься? — Чем «этим»? — Всем этим… Если бы полгода назад мне сказали, что я буду делать что-то в этом роде, я бы сказал, что это самое глупое предположение из всех, что я слышал. — Чем «всем»? — Кира, если ты сейчас не в состоянии нормально разговаривать, лучше помолчать. — А я должен быть в состоянии нормально разговаривать, когда в меня тыкают ржавой проволокой — и только для того, чтобы убедиться, что это не сработает? Заканчивай уже… — Да сейчас… — Ну вот видишь, не сработало. — И почему ты в этом уверен? — Ну а как я могу не быть в этом уверенным? Если я ничего не чувствую… — А ты попробуй пальцами пошевелить… — Лолайт, не надо разыгрывать тут дешевую мелодраму. Не перед кем. — Откуда ты только знаешь такие умные слова? В другое время Кираэль бы тоже задумался над этим вопросом, но сейчас он только молча погрозил Лолайту кулаком. Той самой руки. — Ну что ж, похоже, на этом можно закончить, — сказал Лолайт, выпрямляясь. Кираэль тоже встал, держась за ближайшую опору установки. — Ты мог бы и полежать еще. — Обойдусь… — Как хочешь. Кираэль еще раз посмотрел на вновь обретенную конечность, шевельнул пальцами, применяясь к ощущениям — точнее, к их почти полному отсутствию, — вздохнул и, глядя исподлобья на Лолайта, сказал: — Спасибо. Тот помолчал, разглядывая, судя по всему, верхушки опор на фоне облачного неба. Потом повернулся к Кираэлю и сказал: — Не за что. И… извини, что я тебя пнул. — Всё в порядке, — ухмыльнулся Кираэль. — В расчете.Ссора
Как-то само собой так получилось, что после этого инцидента исследованием основ мироздания они больше не занимались. И когда Кираэль, прежде чем залезть в пещеру, еще раз тоскливо взглянул на недостроенную конструкцию и сказал: «Всё равно бы у нас ничего не получилось. Не ученые мы», Лолайт и не подумал уточнять, почему он использовал именно сослагательное наклонение, а не будущее время. Так что на следующий день они даже не пошли в ту сторону. Лолайт засел у окна наблюдения, Кираэль валялся рядом с ним, отпуская ценные комментарии по поводу всего, что мог рассмотреть. Не самый худший способ времяпрепровождения, и к тому же, по сравнению с некоторыми другими, совершенно безопасный. Во всяком случае, Кираэлю он казался именно таким. Пока в окне не появился человек, который следил за одной девушкой. Стараясь не попадаться ей на глаза, он постоянно держался поблизости. Он мог быть кем угодно — от застенчивого поклонника до частного детектива, но Кираэлю в эти варианты как-то не очень верилось. — Сколько ей осталось жить? — спросил он Лолайта, не отрывая глаз от движущихся внизу фигурок. Лолайт ответил не сразу: — Около суток. Земных. — Может быть такое, что ее убьет вот этот парень? — Почти наверняка так и будет. Кираэль перевел взгляд на Лолайта. Тот ожесточенно грыз ногти, тоже уставившись в окно так, как будто происходящее было для него важно. Именно поэтому Кира и сказал: — Ты не можешь его убить, ведь так? Это запрещено. — Это не только запрещено, но и попросту смертельно, — поправил его Лолайт, не вытаскивая пальца изо рта. — Кира, не мешай смотреть. — И что с того, что ты на это смотришь? — Что с того, что мы на всё это смотрим? Это наше основное занятие — смотреть. — Ты что, удовольствие от этого получаешь? — Нет, Кира. Я не получаю от этого удовольствия. Кираэль почувствовал, что становится слишком навязчивым, доставая Лолайта вопросами по теме, которая ему явно неприятна, и замолчал. Но через некоторое время ему в голову пришел еще один вопрос. — Ло, а как ты их вообще нашел? Просто увидел, что ей мало осталось, и решил выяснить, почему? И с чего ты так уверен, что именно он ее убьет? Лолайт упорно молчал. Кираэль от этого только еще сильнее нервничал. Хотя, казалось бы, не с чего. — Ло, я же всё равно не отстану, пока ты не скажешь. — Что я должен сказать? — раздраженно спросил Лолайт. — Как ты вышел на этих двоих. — Это не первая его жертва, я знал, что завтра он должен кого-то убить. Сегодня он нападет на нее, похитит, будет долго мучить, а потом задушит. Еще вопросы есть? — Да, — сказал Кираэль после довольно-таки долгой паузы. — Почему ты не убил его раньше. — Я не судья и не палач. Я бог смерти. — Ладно, эту девушку ты уже не спасешь, потому что не можешь, но ведь ничего не запрещает тебе записать его после убийства. Ведь ничего, правда? — Только то, что нам не должно быть дела до смертных. Не должно. Понимаешь? — Ло, это ерунда… Слушай, Ло! — Кираэль вытянулся вперед, опираясь на руки и вглядываясь в глубину, азартный, как охотничья собака. — Мы же можем записать их обоих! Вот посмотри: мы записываем девушку, указывая условия смерти: пошла этому маньяку навстречу, сказала ему что-нибудь типа «Я знаю, что моя смерть близка, но твоя немногим дальше», упала и умерла. Быстрой смертью, понимаешь? Потом записываем маньячину: после слов девушки запаниковал, сдался полиции, в камере покончил с собой… И чтобы он обязательно рассказал полиции про девушку! — Кира! Кираэль удивленно посмотрел на Лолайта. Может, предложенная идея и не была очень уж удачной, но в ней вроде как не было ничего настолько ужасного, чтобы орать так, будто они стояли в шаге от ловушки. — А что такого, Ло? Мы не продлим никому жизнь, мы не нарушим никаких законов, мы избавим людей от гадости, которая среди них ходит, подадим предупреждение другим таким же нелюдям… — Кира! — …и, наконец, развлечемся, — растерянно закончил Кираэль. — Ладно, я помолчу, ты объясни. — Ты не должен ни о чём таком думать. — Это не объяснение. Почему я не должен об этом думать? — Считай, что это запрещено. — Что именно? — «Подавать предупреждение другим», например. — И ты можешь процитировать закон, в котором такое написано? — Нет. — Потому что нет такого закона! — Если ты будешь носиться с такими идеями, ты никогда не получишь тетрадь. — Я не собираюсь носиться ни с какими идеями, я просто хочу спасти эту девушку от подонка, который будет над ней издеваться. — Ты ее не спасешь. И никого другого не спасешь. — Почему? — Сейчас — потому что я тебе не позволю. Позже — потому что это невозможно. Ты же понимаешь, что по сути спасение человечества не отличается от спасения человека… — Не позволишь, значит… — Кираэль стремительно поднялся на ноги. — Ну хорошо тогда… Значит, буду обходиться без твоего позволения. — Ну и куда ты пойдешь? Думаешь, что Рюук будет для тебя убивать маньяков? И не надейся. — Посмотрим… — пробормотал Кира, шагая вниз по склону.Вопросы
Он сидел на скалистом уступе, недалеко от того места, где когда-то впервые встретился с богами смерти. С того времени много чего произошло и изменилось. Но почему-то ему казалось, что он знает о себе, об окружающем мире и о своем месте в нём не больше, чем когда сидел где-то здесь с Рюуком и слушал не очень связную лекцию о шинигами, тетрадях смерти и грядущем превращении. Тогда-то ему казалось, что еще чуть-чуть — и всё станет ясно. Сейчас ему было ясно только одно: что от него что-то скрывают, именно от него, и неизвестно, чем для него обернутся попытки в этом разобраться. Ему было некуда идти с этой уверенностью и этим страхом. Пока он не знал точно, что ему запрещено, он не мог действовать; не действуя, он не мог ничего узнать. Оставалось только перебирать уже известные мелочи, пытаясь сложить их вместе и восстановить недостающие детали. Но и Лолайт, и даже Рюук выглядели достаточно хитрыми, чтобы специально сбивать его с верного следа. И поверить в то, что это они делают для его же безопасности, он не то чтобы не мог, а не хотел. Может быть, для кого-нибудь другого и существует ложь во спасение — но не для него. От мысли, что кто-то осмелился не доверять ему, подвергать сомнению его, Кираэля, способность принимать верное решение, он бесился, пожалуй, даже больше, чем от простого обмана. И если врать ему почему-то требовало устройство мира — тем хуже для мира. Он мрачно рассматривал раскинувшуюся перед ним туманную долину с бродящими по ней кое-где богами смерти. Никого из тех, с кем имело смысл разговаривать, он там не видел. В том числе и потому, что один из них в это время приближался совсем с другой стороны. — Привет, Кира! — крикнул Рюук. Кираэль обернулся с кислой улыбкой. Вопреки словам Лолайта, на этого бога смерти он не рассчитывал и видеть его именно сейчас не хотел. Но за неимением лучшего… — Привет… А как ты меня нашел? — Да я особо и не искал. Случайно увидел. А вот ты что здесь делаешь? — Отдыхаю… — Ну отдыхай, отдыхай… А что, Лолайту не понадобились формулы или это тебе они надоели? — Рюук… — сказал Кира, не обращая внимания на этот вопрос. — Вот представь себе, что есть человек, который убивает людей. — Ну… С людьми это бывает, да. — И ты знаешь, кого он следующего убьет. У тебя есть возможность записать в тетрадь и его жертву, и его самого, причем устроить это каким-нибудь прикольным образом. Ну да, люди поймут, что произошло нечто странное, но что именно, они всё равно знать не будут. Закон ведь это не запрещает? — Если подумать, то… Да вроде нет, не запрещает. Но только вот… — Что «только вот»? Ну что? — Да ничего. — Значит, если я покажу тебе этих людей, ты сможешь убить их для меня? Ну почему ты смеешься? Объясни в конце концов толком… Рюук глянул на Киру, который злобно смотрел на него, зажав уши руками, чтобы не слышать этого сумасшедшего смеха, и захохотал еще громче. — Прости, Кира, — сказал он, когда наконец успокоился, — ты просто не поймешь, почему это… В общем, это правда очень смешно. Но я не буду убивать этих людей. — Почему? — Да просто так. Не хочу. — Рюук… — Кираэль встал и придал себе как можно более серьезный и одухотворенный вид. — Ты должен мне всё рассказать. Что случилось на Земле такого, что бог смерти не может позволить себе подшутить над каким-то человеческим отбросом? Что ты устроил на Земле, Рюук? В следующем отрывке: падения с обрывов, суета вокруг бесчувственных тел, скрежет костей, операции без наркоза, полный инструментарий юного ангстохацешника! Что общего между пальмами и кладбищами? Кому хочется прибить Киру и кому это удастся? В каких случаях имена бледнеют и когда они гаснут насовсем? Отчего мир меняет цвет и напитки теряют вкус? Не переключайтесь: не в каждой главе я убиваю главного героя!