Black Carnival

Пэйринг и персонажи: Лави/Мариан Кросс, Роад Камелот, Неа Д.Кемпбелл Рейтинг: PG-13 Жанры: Романтика, Ангст, Флафф, Мистика, Психология, Философия, Hurt/comfort, AU, Эксперимент, Дружба, Стихи Предупреждения: UST, Элементы слэша

Ты знаешь, отчего я задыхаюсь в темноте — Свет Луны более не ведет меня вперед, И я тихо умираю, наедине сама с собой…

      Темная комната, слабо освещенная светом Луны. Рядом с большим окном стоит столик. Рядом с ним, друг напротив друга, два кресла, обитые бархатом. Широкий подоконник окна залит лунным светом.       На подоконнике, скрытая от посторонних глаз, сидит темная фигурка, явно девичья. Волосы растрепаны, по миловидному личику текут слезы.       Тишина нарушается звуками чьих-то шагов. В комнате появляется не то мужчина, не то еще юноша. Темные волосы в творческом беспорядке, чуть шевелится при каждом его движении красная ленточка, которую он использует вместо галстука. Полы длинного пальто кремового цвета чуть хлопают по ногам. — Роад! — мужчина вертит головой, стараясь найти ту, на ощущение чьего горя он пришел сейчас сюда. — Оставь меня, Неа, — девушка вжимается в стену, стараясь совсем исчезнуть. — Нет, — мужчина отодвигает штору, за которой скрылась девочка, и берет ее на руки, укачивая, утешая.       Уткнувшись ему в плечо, девочка всхлипнула, а горячие слезы покатились с новой силой. — Что случилось, Роад? — Неа ласково гладит девочку по волосам, затем садится в кресло вместе с девчушкой. — Расскажи мне. — Ты когда-нибудь терял дорогих тебе людей? — хриплый шепот едва различим, Неа наклоняется ниже, стараясь различить слова. — К сожалению — да, — золотые глаза Ноя сверкнули, а затем резко потухли. Неприкрытая боль заметалась в них.       Несколько минут, они просто молчат — каждый думает о своей потере. Наконец, девочка приоткрывает рот и говорит: — Он ушел. — Кто — он? — Тот, кто был мне слишком дорог. Лави. Просто ушел. Не сожалея. Не прощаясь. Без колебаний, — девочка сжалась, а затем издала придушенный вой. Не крик, а именно вой. — Почему? — Неа изумленно смотрит в глаза не то девочки, не то девушки. — Полюбил. И я полюбила. Ушел вслед за ним, за этим чертовым Генералом! — А Аллен? — А что Аллен, что Аллен?! — девочка кричит на Неа, а затем, рыча, старается вырваться из стальной хватки родственника. Через несколько минут борьбы, она тихо, придушенно прошептала: — Аллен тоже ушел. — А этот-то куда поперся? — ревниво проворчал Неа. — Не знаю. Это уже не важно. Не захотел слушать, как я, мечтая, рассказываю о том, что Лави вернется, — глаза девочки вновь опустели, затем потекли слезы. Все происходило в немом безмолвии.       Неа прикусил губу. Каждый знал, как дорог Роад этот странный Книгочей, Лави. Единственный человек из той же эпохи, в которой выросла сама Камелот. Единственный человек, не считая Аллена Уолкера, который мало того, что смог подобрать ключи к сердцу маленькой дикарки, так еще и прочно утвердился там, на правах еще одного брата не Ноя. Как когда-то, там же жил другой человек — по имени Мана Уолкер.       Девочка затихла, затем быстро и бессвязно заговорила: — Я думала, он останется, пригласит своего Кросса к нам, и останется со мной, не смотря ни на что, не взирая даже на запрет господина Графа. Ты же знаешь — я бы смогла потом приучить Графа к мысли, что мои друзья — Экзорцисты, — последовало молчание, затем очередная мысль вырвалась из уст Мечты: — Если бы я могла все вернуть, я бы убила их — Графа, Аллена, Лави, Кросса… Лучше не возвращать, — резкий смех — будто осколки стекла, вонзающиеся точно в вены, — Великий Ной, как же я их ненавижу, ненавижу их всех! Лучше бы они сдохли! — злые слезы тонкими ручейками потекли по щекам, глаза все сильнее разгорались золотом.       Неа молчал. Роад вновь начала говорить сама с собой: — А я ведь делала для него все, старалась быть всем! Почему запрет Графа вдруг оставил его — он же развеликий упрямый Экзорцист! Почему он просто бросил меня, почему покорился судьбе! — девочка, не смотря на все попытки Неа удержать ее, все же слезла с рук и начала возбужденно ходить по залу. — Неужели ему на меня в действительности плевать? Неужели Граф оказался прав, и Кросс — единственный действительно важный для него человек? Неужели это я настолько идиотка, что купилась на фальшь? Неужели… — кусая тонкие, изящной формы губы, девочка с силой плюхнулась в ближайшее к ней кресло.       Неа продолжал молчать, и просто смотрел на нее внимательным взглядом золотых глаз. У Четырнадцатого всегда были свои планы, но сейчас он понимал — вмешиваться в мысли Мечты стало небезопасно даже для него, так что пойти и убить Рыжего прямо сейчас не выйдет. Она должна либо остыть и все забыть — либо сделать это сама. Он не может отомстить за ее растоптанное счастье.       Говорят, что рыжие — бездушные существа. В этот раз, вышло так, что это утверждение подтвердилось в одно мгновение сразу двумя людьми. И пусть волосы Кросса пьянящего цвета крови — это не меняло его истинной сущности. А сущность его, была бездушна и себялюбива.       Роад действительно любила рыжеволосого глупца. С первых мгновений, с тех самых пор, как встретила его еще 48 войн назад — тогда она тоже была маленькой девочкой. И с тех пор, она пересекалась с ним во всех своих воплощениях за последние сто лет — до тех пор, пока не осмелела достаточно, и не решилась слишком сблизиться с ними.       Он был ее навязчивой идеей уже сто лет — куда там чуткому Аллену, которого сам Неа выбрал абсолютно случайно — просто увидел знак силы.       Камелот в это время достала откуда-то пыльную бутылку — как определил Неа, с вином. По мановению тонкой руки в воздухе повисли два изящных бокала ручной работы стеклодува, пробка из бутылки вылетела. Темно алая жидкость, так похожая на кровь, полилась в бокал с тихим звоном, какой бывает лишь при переливании жидкостей из одной емкости в другую. Запахло густым букетом трав, которые добавили в напиток.       Один бокал поплыл в Неа и был перехвачен им. Второй Роад уже держала в руке. Незакрытая бутылка осталась висеть в воздухе. — Сегодня снова полнолуние, — девушка задумчиво и в тоже время с горечью стала смотреть в окно, — Я бы сегодня надела свое самое лучшее новое платье, вплела бы в волосы цветы. Заставила бы его снять уже, наконец свой дурацкий шарф и надеть официальный костюм. Мы бы говорили обо всем подряд, — в голосе девочки прозвучала неприкрытая ненависть. — Зачем он приручил меня?! Зачем позволил привязаться?! Почему выкинул меня из своей жизни как нелепую, сломанную куклу — еще одну куклу из большой кучи таких же, которые вились вокруг него на протяжении всей истории?! Ненавижу его! — лицо девочки исказилось до неузнаваемости, бокал в руке треснул, и осколки со звоном рассыпались по полу. Кровь и алые капли с дробным стуком стали капать на пол. Через несколько мгновений осталось лишь вино — раны Мечты полностью зажили. — Лжешь ведь, Роад. Как любила, так и любишь, а сейчас — просто ревнуешь, — Неа смотрел ей прямо в глаза, и знал, что говорит правду — если бы не был дорог ей тот глупый Кролик, не было бы сейчас злости, ненависти. От любви до ненависти — один шаг, который смело можно приравнять к бездонному обрыву. Единожды возненавидев человека, упав в эту пучину ненависти, уже нет шансов, что ты выберешься назад и вновь его полюбишь. Ненависть жжет до тла, выжигает изнутри, заживо пожирает еще подергивающееся тело. И остается лишь боль. Такая же бездонная и пустая. Но она слишком любит — и ненавидит лишь себя, за то, что не остановила, что не вернула его, не вырвала из чужих рук. — Ты прав, — голос Камелот звучал глухо, едва сдерживаемые слезы вновь полились. Глухие рыдания зазвучали в гулкой комнате раскатистым эхом. — Так отпусти его, — руки Неа, будто крылья бабочки, скользнули вверх по рукам девочки и легли на сотрясающиеся от рыданий плечи.       Бережно, будто фарфоровую куклу, он прижал ее к себе, утешая. Потому что любил ее, свою глупую, еще маленькую сестру, которая так нелепо увлеклась мечтами, и одновременно сама являлась воплощением Мечты. — Ты прав, наверное, — слезы сверкнули последний раз. Мучительная боль, грызущая сердце, будто исчезла — но нет, просто сердце теперь было заковано в лед.       Неа вздохнул. Вот он, первый шрам на сердце Ноя. Первый — и далеко не последний в этом тысячелетии. — Я благословляю тебя, Лави. Просто будь счастлив с ним, со своим Кроссом. Просто будь счастлив… [15 января 2014, 22:58 | Эта работа была награждена за грамотность]