Авторы текста: Дайниэль, Тэсса Найри, Nersimi, Лейри, Moru Ungoliant
Период, когда происходят события: от ухода Валар в Аман до пробуждения квэнди _____________________________________ Серым всклокоченным облачком несся Луин прочь от Удуна. Дальше, куда угодно, но лишь бы подальше от Темного Валы и его каменной крепости. Приступ охватившей его паники отступил лишь тогда, когда он оказался в полусотне лиг от Цитадели. Майа постепенно замедлил свой полет и спустился пониже. Обостренные чувства подсказали, что за ним никто не гнался. По крайней мере, он этого не ощущал и поэтому немного успокоился. Луин зацепился за обгоревшую верхушку липы и стал спускаться вниз. Нижние ветки были зелеными — видимо молния ударила вполсилы. Около земли облачко немного заклубилось, как будто в нерешительности, и сгустилось, облекая майа телом. Теперь уже другим. Мелькор был последним, кто видел его прежним, или почти прежним. Облик беззаботного веселого майа умер вместе с миром Альмарена. Теперь среди зеленых ветвей кустарника стоял сухощавый голубоглазый эльф с очень смуглой кожей и светло-русыми, почти серебристыми волосами. Мягкие сапоги, темно-синие штаны из мягкой ткани да серо-синяя короткая туника с серебристым кантом, накинутая на плечи, — вот и весь его наряд. Луин задумался и побрел куда-то сквозь подлесок. Нет, он не может здесь больше оставаться, несмотря на то, что еще до сих пор не чувствует себя цельным. И хотя он, как мог, стерпелся с сосущей пустотой, свившей гнездо в глубине его фэа, надежда обрести себя на просторах Эндорэ со временем становилась все более призрачной. А теперь еще Мелькор. Он ведь ничего не делает просто так, и эта встреча вряд ли была совсем уж случайной. Если бы у Валы не было никакого интереса, он бы даже внимания на чужого майа не обратил… Вот если бы только он, Луин, был немного сообразительнее, обязательно бы выведал, что стало со светлыми Валар и куда они ушли. А теперь и спросить не у кого, хоть в Цитадель иди. От одной этой мысли Луин поежился: «Теперь придется бродить вокруг да около, высматривать в надежде встретить кого-нибудь около крепости и расспросить». Майа остановился, решая куда направиться, и медленно повернул назад. Подправив размытую последним ливнем запруду, Киэлмэ нырнула в лесное озеро. Вытекающая чуть восточнее речушка тихо журчала, вокруг выступивших со дна камней пенились маленькие водовороты. Девушка заглянула в убежище рака-отшельника под корнями старой ивы, поймала пару рыбешек, ухватила ладонью знакомую щуку за жабры: та лишь шевельнула лениво в ответ плавниками — сыта, да и что толку противиться хозяйке? Проплыв под водой к другому берегу, майэ вынырнула с шумным плеском и протянула руку к раскрывшимся кувшинкам. Надо будет спеть их побольше, чтобы и на венок хватило, и лягушкам было бы место — распевать брачные рулады. Места здесь были совсем незнакомые. Непривычное сочетание леса и диких скал, поросших кустарником, показалось Луину причудливым и завораживающим, только вот обход и перепрыгивание камней значительно усложняли его продвижение вперед. Спустя какое-то время он присел отдохнуть на поваленное дерево и стал по привычке выслушивать в окружающем мире мелодии воды. Между ног, шурша травой, пробежала мышь, ткнулась в сапог и, пискнув, юркнула в сторону. На соседнем камне замерла изумрудная ящерица, пристально наблюдая за пришельцем. Луин отвлекся, однако все же успел уловить отдаленное журчание воды. Еще немного посидев, вслушиваясь в песни леса, он выбрал направление и пошел на звук. Вскоре майа вышел на берег речушки, которая весело пела на каменных перекатах. Чуть выше по течению Луин заметил запруду, и решил посмотреть, не бобры ли здесь хозяйничают. Добравшись до плотинки, он остановился у самой воды, осматривая берега, когда сильный всплеск привлек его внимание. На противоположной стороне озера из воды показалась голова девушки. Майэ. Луин замер в нерешительности, не зная, уйти ему или остаться. Но ведь за все время скитаний это была вторая встреча после Отступника, и еще, ему нужна информация… Когда девушка запела, Луин совсем растерялся — мало того, что мелодия майэ показалась ему странно знакомой, так она к тому же пела кувшинки. Может быть, попробовать присоединиться? Ведь урок Мелькора не пропал даром. Луин, не желая пугать незнакомку, на всякий случай отвернулся от воды и послал осанвэ купальщице: Привет тебе. Я не помешаю? Можно мне тоже спеть? Киэлмэ уронила от неожиданности недоплетенный венок, оглянулась: у дальнего берега стоял майа в сине-серой одежде. Незнакомец? Гость из Амана, быть может? Его мелодия показалась ей смутно знакомой, быть может, они вместе учились в древние времена у Ульмо? Он хочет спеть с ней? Ну, а почему бы нет? Привет и тебе! Я — Киэлмэ, здесь мои река и озеро. Заходи! Плеснувшая волна коснулась сапог пришельца. Майа повернулся, посмотрел, как волна, лизнув носок обуви, откатилась, приглашая его за собой, и неспеша зашел в воду. Киэлмэ, у тебя здесь очень красиво! Он нырнул и всплыл на поверхность недалеко от майэ — их разделяли только заросли кувшинок. Луин откинул мокрые волосы с лица и улыбнулся. — Когда-то давно я был учеником Ульмо. Киэлмэ… — имя он произнес медленно, как-будто пробуя его звучание. — Ты ведь тоже у него училась? И у Йаванны? — Ты был учеником Ульмо? — Киэлмэ внимательно всмотрелась в лицо майа, пытаясь его вспомнить. — Да, я тоже когда-то была среди его майар, и у Йаванны училась, но недолго. Это было так давно! Странно, но она его не помнила. Возможно, он сменил с тех пор внешний облик? Девушка прислушалась к мелодии собеседника. Что-то очень знакомое, но ускользающее и рвущееся, как прелый лист под пальцами… — Луин, это ты? — неуверенно спросила она. — Да… кажется, — по лицу майа пробежала легкая тень, унесшая с собой улыбку. — Я и сам иногда сомневаюсь в том, кто я. Слишком долго меня не было, и я даже толком не понял, что произошло. — А что с тобой произошло и как можно не знать самому, кто ты? — удивилась Киэлмэ. Этот странный майа интересовал ее сейчас гораздо больше, чем кувшинки. Цветы — они были вчера и будут завтра, а такого собеседника у любопытной майэ еще не было. — Ты говоришь, что тебя долго не было, но разве так бывает? Ты что-то забыл? А как было, когда ты еще был? И ведь сейчас — ты есть! — Последнее, что я помнил тогда — это слухи о появлении Мятежного, всеобщее беспокойство, которому я в то время не придал особого значения… Но потом рухнул Иллуин, — глухой голос Луина дрогнул. Затем он скупо, несколькими словами описал дальнейшие события — ему совсем не хотелось, чтобы очаровательная майэ чувтвовала весь этот ужас. — Похоже, я неожиданно развоплотился и меня начало растаскивать Диссонансом… Дальше я ничего не помню. Когда я начал вспоминать себя, мне пригрезился зов Оромэ, но наверное это был только сон, потому что, очнувшись, я оказался здесь в Эндорэ совершенно один. Раны земли уже затянулись, на пепелищах прорастали новые леса… Видимо, много времени прошло. Я бродил по этой земле, исправляя то, что было под силу, но я до сих пор не знаю, что же произошло со мной и с остальными. Майа, на всякий случай, предпочел умолчать о встрече с Мелькором. — А как ты? Куда же делись все Валар и майар? — А я тогда была далеко, на восточном краю Арды, летала облачком над озерами. Увидела на северо-западе яркую вспышку — и поднялась высоко, под самые звезды, а потом долго не решалась ни спуститься, ни вернуться в Альмарен, потому что внизу был огонь, а в небе только сильный ветер и черные облака. Но я в них не стала нырять. А Зов Оромэ был на самом деле, но через сотню лет, уже леса выросли новые. Не слишком-то Валар торопились нам помочь! Киэлмэ подплыла поближе к Луину, улыбнулась ему, опустила руку под воду на мгновение — и протянула маленькую лягушку с черными крапинками на спинке. — Смотри, какая смешная! А первая у меня получилась не очень удачная в том озере, что я заполнила водой там, на Востоке. Ну, когда огонь погас и ветер пронес меня над горами. Мне Вала Мелькор тогда помог, потому что земля была горячая, а то сидела бы я на вершине горы в обнимку с ледниками еще не один год! Вала Мелькор… Ну, конечно, было бы странно, если спустя столько времени здесь довелось бы повстречать ничейных майар. Похоже, что сам Синий был из последних, да и то, скорее всего, из-за своего затянувшегося «отсутствия». Что же делать? Как расспросить майэ о Валар, чтобы это не очень сильно бросалось в глаза? Эти мысли вихрем пронеслись в голове майа, пока он внимательно разглядывал протянутую на ладошке лягушку. — Киэлмэ, она действительно очаровательно получилась. Я ведь обожаю лягушек, — осторожно принимая из рук майэ и внимательно разглядывая скользкое создание, ответил Луин. Вдоволь налюбовавшись и выпустив лягушку, он продолжил: — Говоришь, Вала Мелькор тебе помог. Значит, эта земля теперь находится под его управлением, — и дальше, не скрывая своего удивления, засыпал майэ вопросами. — А что же тогда здесь делал Оромэ? Как и откуда он появился? Что тогда произошло? Киэлмэ довольно улыбалась, пока Луин рассматривал лягушку: похоже, ему пришлась по вкусу ее мелодия, и похвала — искренняя, майэ чувствовала это! А вот почему его так Оромэ интересует — непонятно. Ну да, очнуться и не знать, что без тебя произошло — наверное, не слишком приятно. Девушка охотно начала рассказывать то, что знала сама: — Что он здесь делал — не знаю. Сама я Оромэ не видела, только слышала, как он меня зовет. Понятия не имею, зачем я ему понадобилась, я же никогда не была его ученицей! Ну, отвлек он меня от работы, но сильно не помешал, так что ничего особенного и не случилось. Тхори потом мне рассказала, что видела, как он то оленем бегал по лесам, то птицей летал, то по горам скакал. Но ни на кого из нас он не нападал, только звал, а потом обратно в Аман вернулся, откуда и пришел. Это на дальнем Западе, за Морем. Да ты в Цитадели спроси — у Сарин или у Эленлиндо, они там жили, а потом вернулись в Эндорэ. А цветы мои тебе тоже понравились? Аман?! На дальнем Западе?! За морем?! Есть! Он теперь знает куда идти, путь указан! От радости Луин чуть не выпрыгнул из воды и едва сдержался, чтобы не расцеловать говорливую майэ, но сдержать рвущуюся наружу радость, расцветавшую сияющей улыбкой, он был просто не в состоянии. — Да, Киэлмэ, они прекрасны! Вот теперь Луин стал похож на того добродушного и слегка рассеянного майа, каким Киэлмэ запомнила его по альмаренским встречам! Гораздо приятнее обсуждать любимые мелодии и удачные творения, чем зачем-то бродившего в давние времена Оромэ! — А, ты тоже любишь кувшинки, да? У меня много разных озер, с разными цветами, и рыбы везде есть, и лягушки, Но это — особенно удачное, потому что новое, и я рада, что тебе так нравится! — Да, люблю, — улыбка на лице майа еще озаряла округу, но он начал лихорадочно соображать, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего. — Как раз недавно пришлось повозиться с одной упрямой кувшинкой, которая никак не хотела приятно пахнуть. — Это как? С ней что-то случилось, или ты хотел, чтобы она пахла по-особенному, а не как остальные? — заинтересовалась Киэлмэ. Майа уже жалел, что так разоткровенничался. Ведь никто за язык не тянул, можно же было просто отвечать, «да» или «нет», а теперь объясняйся. — Нет, Киэлмэ, я как раз хотел, чтобы она пахла, как все, а не так, чтобы хотелось удрать с озера куда подальше. Не знаю я, что с ней случилось. — А, теперь понимаю, — кивнула Киэлмэ. — Такое иногда бывает, если мелодия не завершена, а хочется сотворить еще что-нибудь, торопишься… И долго ты ее уговаривал? Луин отвел взгляд, принявшись внимательно рассматривать здешние кувшинки, и ответил, как бы между прочим. — Да нет, не пришлось долго. Все получилось довольно быстро. — Значит, ты тоже помнишь уроки Йаванны, — поболтать о давно прошедшем, повспоминать прежние времена было для Киэлмэ сейчас гораздо интереснее, чем рассматривать кувшинки. — А если что-то вдруг не запомнил или не получается новая мелодия — знаешь, всегда можно попросить помощи в Удуне. Вала Мелькор никому не отказывает. Задумчивый взгляд голубых глаз Луина как бы невзначай переходил с кувшинок на майэ, с майэ на заросли кувшинок. Неужели она так запросто смогла найти общий язык с Мятежным? — А давно ты его знаешь? Давно с ним поешь? Ты тут осталась после Альмарена или бывала в… Амане? — Давно, после Альмарена. А в Амане я ни разу не была — может, и слетаю туда как-нибудь, но это слишком далеко и займет не один звездный круг. А пока мне и в Эндорэ есть чем заняться — да ты и сам заметил, наверное? Так много земель, которые можно подправить, добавить свою мелодию, украсить их. Нас, живущих в Цитадели, пока немного, хотя кое-кто в Амане не уживается с Валар и со временем приходит к нам. — Да, дел здесь до сих пор еще невпроворот после разборок Старших, — задумчиво произнес Луин. Мимолетное воспоминание о гостеприимной долине, где он обитал после пробуждения, вновь заставило почувствовать себя неуютно. Как-будто невидимые, опутывающие его нити, натянулись до предела, заставляя вернутся… Майа упрямо тряхнул головой, отгоняя наваждение. — Ты хочешь сказать, что живешь вместе с Мелькором? — Иногда вместе с ним, иногда с огненными духами, а порой в каком-нибудь озере отдыхаю одна, — ответила майэ. — Разве обязательно жить где-то в одном месте? Их так много! — Нет, конечно, — в тон майэ ответил Луин. — Вокруг столько прекрасных долин с озерами, болотцами и речками. Эндорэ огромно, и хочется побывать везде. Вот и я тоже брожу с места на место. Только почему-то все время тянет в ту долину, где впервые в себя пришел. Хорошо там, как дома. — Наверное, там твоя Музыка осталась, — задумчиво протянула Киэлмэ. — Ты сам эту долину спел и вложил сам себя в нее, ну, а к своему месту каждый хочет возвращаться. Просто для меня прошло много времени, и таких мест — много. Луин задумался. Возможно, майэ, даже сама того не подозревая, попала в цель, и действительно там, в долине осталась его Музыка. Вот только… — Может, ты и права, Киэлмэ, — майя отогнал назойливо звенящего над ухом комара. — Только пел я там не так уж и много, в основном, по мелочам — рыбки, лягушки, цветочки. Не больше того, что делал обычно, когда был в учениках у Валар. То есть, я хочу сказать, что раньше такой привязанности не было. Мне везде хорошо было. — А ты дорогу туда помнишь? — участливо спросила Киэлмэ. — Так слетай и проверь, чем скорее ты это сделаешь, тем быстрее поймешь, что там случилось. Или попроси Мелькора разобраться — у него часть в дарах всех Валар, а Вайрэ сюда не приходила с тех пор, как все обрушилось. Она бы, может, тоже тебе помогла, но отсюда в Аман не дозовешься. Или поговори с Сарин, она недавно от Вайрэ к нам пришла, наверное, многому у своей бывшей Валиэ научилась, хотя не любит о ней вспоминать. — Да, Киэлмэ, спасибо, конечно, — Луин не поспевал отвечать говорливой майэ, от этого ему стало весело, и улыбка снова заиграла на его губах. — Дорогу помню. Мелькор и Сарин, это хорошая мысль, тоже надо будет запомнить. Да. Пожалуй, так и сделаю. — Вот и хорошо, я всегда рада тебе помочь, Луин! — девушка провела ладонью по водной глади — и шаловливо хлопнула по крупному листу рядом с особо крупной кувшинкой. Брызги воды полетели во все стороны. — Тебе идет улыбка, я тебе этого еще не говорила? Наверное, здесь тоже хорошее место для тебя, хоть я и слышу, что ты торопишься куда-то. Когда найдешь оставленную Музыку — возвращайся, с тобой интересно! — Спасибо, Киэлмэ, — Луин немного смутился, улыбка стала еще шире. Брызги посыпались дождем, и веселое настроение девушки быстро передалось Синему, зажигая где-то в глубине искру вдохновения. Ему захотелось отблагодарить майэ, и он все-таки решился спеть цветок — кувшинку или водяную лилию — это уж, что получится. Вод королева одна Кружится в танце теней, Томною негой полна, Запах еще нежней. Тонкие лепестки — Хрупкой красы узор. Корни ушли в пески, Цветок же ласкает взор. Стебель колышет вода, Листья на ней разлеглись, Только бутон всегда Тянется вверх и ввысь… Над водой, горделиво вознесясь над другими цветами, на высоком стебле заколыхался бутон, готовый вот-вот распуститься. На мгновение Луин увлеченно задумался, какую окраску придать цветку. Белый, желтый? Такие уже есть. Черный? Это уж совсем по-Мелькоровски. Белый? Нет. Пурпур? Да! Этот пусть будет цвет, В сердце кувшинки — звезда Смотрится в звездный свет… Цветок медленно раскрылся. В окружении множества заостренных пурпурно-лиловых лепесков ярко-желтым мохнатым пятном выделялась благоухающая сердцевина. Луин замолк, с удивлением взирая на результат своего пения. Цветок показался ему слишком вызывающим. — Прямо выскочка какая-то получилась, — преодолев волну смятения, Синий растерянно глянул на майэ. — Киэлмэ, извини, хотел как лучше, но, видимо, увлекся. Примешь такой цветок? — Какая прелесть! — Киэлмэ очарованно смотрела на роскошный цветок. — Какая мелодия! Мне нравится! Приму, да! Какой подарок, спасибо! Одним плавным движением водная майэ скользнула к Луину, прижалась к нему, обвила руками плечи — и звонко поцеловала прямо в губы. Такое бурное выражение чувств со стороны девушки застало Луина врасплох. Майа остолбенел, не зная куда деть свои руки, которые вдруг показались лишними, и поэтому совсем растерялся. От неожиданного поцелуя сначало громко зазвенело в ушах, потом лицо обдало жаром, и Синему показалось, что уши его сейчас не выдержат — свернуться в трубочку и сгорят. Наверное, это его и спасло. Бурное воображение услужливо нарисовало картину печального майа с обгоревшими ушами, и Синий невольно улыбнулся, понемногу возвращая себе самообладание. Он подождал, пока майэ освободит его от своих объятий, немного попятился и со смущенной улыбкой выпалил: — Спасибо тебе Киэлмэ! Спасибо за все. Ты замечательная! Но я пожалуй пойду? Да? Мне пора… До встречи… Последняя фраза вырвалась совсем неожиданно. Надо же было так оговориться, ведь он уходит отсюда навсегда, и больше никогда не увидит эту веселую майэ. — До встречи, Луин! — откликнулась Киэлмэ. Она была уверена, что еще не раз встретится с этим немного странным майа. Когда придет время. А сейчас ей нужно было спеть горячий ключ, чтобы новому цветку не было холодно в ее озере. Запомнить мелодию — и отнести в другие озера и реки, на дальний юг, где нет зимы.* * *
Маленькая речная крачка с криками носилась недалеко от берега, но полет ее казался странным, каким-то изломанным и неровным, будто птица совсем потеряла ориентацию в пространстве. Она то устремлялась к морю, то вдруг поворачивала под самым неожиданным углом и словно, преследуемая невидимым врагом, устремлялась прочь. Иногда, не вписавшись в поворот, птица ударялась о камни. И тогда, с распластанными на песке крылышками, запрокинутой на спину черной головой и полузакрытыми глазами, она лежала какое-то время, отдыхая, а потом снова пускалась в свой странный полет. Луин не ожидал, что все будет так плохо. Мало того, что пустота, с которой он уже давно свыкся, накинулась на него с новой силой по мере удаления от обжитых мест, но с приближением к побережью он еще попал в Диссонанс, который преодолеть был не в состоянии. Майа звал: — Оссэ!!! Ульмо!!! Но угрюмый океан, как и прежде, размеренно обрушивал огромные волны на берег, только не было в этом шуме долгожданного отклика на зов Луина. Молчат… Не услышали?.. Или не захотели услышать?.. Бросили! Птица снова рванулась к океану, но порывом ветра ее вновь завернуло и стукнуло о камни рядом с прибрежными кустами. Несколько перышек закружились в воздухе, и, подхваченные порывом ветра, затанцевали, уносясь вдаль и медленно опускаясь на волны. — Простите… Прощайте… Тевильдо долго следил, как упорная птица пытается преодолеть то, что преодолеть нельзя. Он сразу понял, что это кто-то из майар… Наконец, когда обессилевшая крачка упала, рядом с кустами почти мгновенно появился большой Кот. — Не стоит тратить столько сил, — сказал Тевильдо, усаживаясь неподалёку от птицы. Изломанное Диссонансом естество прекратило борьбу. Луин больше не сопротивлялся накатывающей на него пустоте. Пусть. Она поглотит его, и все исчезнет — страхи и опасения, предательство и обида, необходимость что-то решать и предпринимать… Угасающее сознание рисовало странные образы — кот, усевшийся у норы, лениво подцепил когтем пытающуюся нырнуть в спасительную темноту мышь… кот, играющий с пойманной добычей… ветер, играющий перьями распростертой на песке птицы… Кажется, кот-ветер что-то говорит мышке… птице… перьям… Он сказал: «Не стоит тратить столько сил». А кому он это сказал? Луин с трудом сосредоточится на этом вопросе. Усилие заставило тьму немного отступить, и он осознал, что рядом кто-то есть. Оссэ?! Нет. Кажется, незнакомец. Майя едва нашел силы для осанвэ: — Кто ты? Кот подошёл немного ближе и наклонился над крачкой. — Ты говорить-то можешь? — участливо осведомился он. Говорить… Кот разговаривает… На осанвэ не отвечает… Не хочет или не может? Луин сделал еще одно усилие над собой, и птица раскрыла клюв: — Могу… кажется. Кто ты? — Меня зовут Тевильдо, я — майа, — ответил Кот. — А как тебя зовут? Тевильдо. Имя показалось знакомым, где-то, когда-то… Как же не хотелось напрягаться и вспоминать, вместо того, чтобы вернуться в манящее небытие. Но Луин не мог позволить себе показать слабость при чужом майа… Однако, кажется, Тевильдо когда-то пел с Йаванной… Хотя, какое это теперь имеет значение. — Луин. — Понятно, — вздохнул Тевильдо. — Я тебя помню, Луин. Тебе настолько не нравится в Эндорэ, что ты предпочитаешь сражаться с Диссонансом? — удивился он. Ответ Тевильдо привел майа в замешательство. Действительно, что ему ответить? Эндорэ для Луина давно стало домом, и не важно, что сейчас не так, как было раньше. Почему он сражается с Диссонансом? Да потому что бежал, бежал от Мелькора. Если бы не встреча, то и побега бы не было… Значит, ему не столько нужны Валар, сколько не нужен Мелькор. Странно. А что Мелькор? Отступник. Но какое это сейчас имеет значение, если Светлые оказались не лучше него… Луин совсем запутался. А распутывать этот клубок он был сейчас не в состоянии. — Эндоре мне нравится… Даже такое, — медленно ответил майа, подумав, что дальше, похоже, предстоит расхлебывать собственную глупость. — Тогда тебе надо отсюда уйти подальше, — посоветовал Кот. — Сможешь забраться мне на спину? — Тевильдо, только представь птицу, карабкающуюся на спину коту, — Луин волей-неволей издал нечто похожее на смех. — Тело не очень слушается. Давай просто по-кошачьи — бери как добычу. — Ладно, потерпи немного, — Тевильдо было жаль этого странного майа и совсем не хотелось, чтобы он оказался в зубах… Почти мгновенно Кот принял облик эрухини. Диссонанс успел лишь чуть полоснуть его, но не особо чувствительно. Тевильдо взял птицу в руки и быстро зашагал прочь от берега. Луин почувствовал себя в руках майа на удивление уютно. Он расслабил тело, впитывая тепло. Через некоторое время в голове стало понемногу проясняться, а затянувшееся молчание казалось все более неуместным. — Мы встречались у Йаванны, ведь так? — Правильнее будет, что мы встречались в Альмарене, — усмехнулся майа. Когда они отошли на приличное расстояние от побережья, Тевильдо приметил небольшой ручей и положил крачку недалеко от воды, на небольшом холмике. — Вот, теперь можно поговорить, — сказал он и почти одновременно со словами снова принял облик Кота. Птица потянулась и соскользнула в воду, закачавшись на волне около берега. Соприкосновение с любимой стихией освежило и придало сил. Пустота внутри как-будто съежилась, и, втягивая щупальца, немного отползла в сторону, но даже этой малости в настоящий момент Луин был несказано рад. — Спасибо, ты очень вовремя оказался рядом. Это испытание оказалось мне не по силам, видимо не могу я уйти из Эндорэ. — А зачем уходить? — спросил Кот, присаживаясь у кромки берега, — Тем более, что Эндорэ тебе нравится. Луин с горечью ответил: — Хотелось посмотреть в глаза тем, кто бросил здесь все на произвол судьбы. Да, ладно, это уже не важно, — и, немного помолчав, продолжил. — А тебя каким ветром сюда занесло? Тевильдо рассмеялся от всего сердца: — Собой самим меня и занесло. Гулял просто. А что касается брошенных земель, то они находятся под присмотром. Только работы здесь много, не всё сразу можно поправить. Ответ Тевильдо почти не удивил Синего. «На что собственно можно было надеяться? Встретить здесь ничейного майа?.. Ясное дело, под присмотром. Даже с нынешним хозяином не так давно довелось столкнуться, и вряд ли случайно». Но вслух птица только повторила эхом: — Да, работы много, ты прав, Тевильдо, — и добавила. — А чем ты занимаешься? — Всем, чем захочется, — ответил Тевильдо, — пою, что мне нравится, гуляю или другу помогаю. Если нужно, конечно. — Ты думаешь, это хорошо, петь то, что нравится? — Луину до сих пор при воспоминании о спетой им самим пурпурной кувшинке становилось как-то не по себе. — Конечно, — удивился Кот, — Странные ты вопросы задаёшь, Луин. Майа предпочел сменить тему: — А кто твой друг и чем он занимается? — Мелькор, — просто сказал Тевильдо, — А чем он занимается… Это будет очень долго перечислять. Услышав имя Отступника, Луин невольно вздрогнул, и чтобы скрыть замешательство, крачка нырнула в воду. Мелькор — друг?! Разве такое возможно? Луин вспомнил последнюю встречу с Темным Валой — сколько высокомерия и пафоса. Что может быть общего между этим майа и Старшим из айнур? Схватив недостаточно растопорного малька, птица вынырнула на поверхность, но затем выпустила рыбешку. — Ты наверное шутишь. Разве можно дружить с Мелькором? — Конечно можно, — Кот даже приподнялся. — В общем, мы все больше друзья Мелькору, чем соратники. Ну, кроме Сайрона, пожалуй. Кроме Артано, — поправился Тевильдо. Имя Артано не вызывало у Луина никаких ассоциаций, однако реакция Кота показалась любопытной. — Ты хочешь сказать, что у Мелькора много друзей и… один не-друг. Кем же он тогда ему приходится? — Ну, об этом лучше составить мнение самостоятельно, — почти промурчал Кот. — Я предпочитаю не обсуждать Сайрона, — сказал он, лениво вильнув хвостом. — А почему ты так удивлён? Впрочем, ты, может быть, плохо знаком с Мелькором… — Плохо знаком? — Луин задумался, как бы поделикатнее высказаться, чтобы не задеть Тевильдо. — Это ты верно подметил. Никогда не горел желанием познакомиться с Отступником. О нем даже вспоминать не любили… А тем более после уничтожения Альмарена и того, что произошло, рад был бы обойти десятой дорогой. Однако все же случилось столкнуться. Высокомерный, пафосный. А зачем? Мог бы мимо пройти, какое ему дело до моей речки было… Луин замолк, кинув короткий взгляд на Тевильдо — наболтал лишнего, а вдруг он сейчас все, как обиду воспримет. — В общем, перепел он там все по-своему. Но не в этом дело… — Именно, что не в том, — Тевильдо вздохнул, терпеливо выслушав упрёки Луина, — Похоже, ты успел пообщаться с ним и что-то тебе не понравилось… Расскажи мне о вашей встрече, — попросил Кот. Луин попробовал передать Коту осанвэ, но тот никак не отреагировал. — Тевильдо, я бы показал тебе всю встречу без лишних слов. Почему ты не чувствуешь? — У меня нет способности к осанвэ, — спокойно ответил майа. — Но слова вовсе не лишние, особенно, когда хочется поговорить. Майа так спокойно относился к своему недостатку, что вызывал невольное уважение. Луин себе жизни не мог представить без осанвэ… Хотя… долгое время ему было не лучше, чем Коту — общаться было не с кем. Луин вкратце поделился с Тевильдо впечатлениями о встрече с Отступником. — Вот чем ему Йаванна-то помешала? Так он обвинил ее и остальных Валар в том, что вместо того чтобы помогать, они начали портить его творения. Но ведь не Валар Светильники обрушили… — птица вдруг замолкла, и нахохлившись, отвернулась. — Знаешь, Луин, — Тевильдо почти не удивился настроению собеседника, — Мелькор ведь может быть разным. То, что поговорили вы не очень дружественно, это не удивительно. Ты ведь сам сказал, что Мелькор подошёл и поздоровался. А что ты ему ответил? И главное — как? Вот, если бы ты подошёл к воде и бросил в неё камень, то было бы странно обижаться на то, что на тебя полетели брызги. Ты с самого начала принял его как врага. Что же касается обвинений… Я понимаю, что тебе обидно и даже больно. Но тогда ты должен понимать, что творилось с Мелькором, когда он уже что-то создал, а Валар пришли и сказали, что это неправильно и начали исправлять. Не то что разрешения не спросили. Даже не посоветовались. И потом вынудили Мелькора уйти. И перепели всё, что было им создано. И гибель Альмарена спровоцировали они сами. Ведь Мелькор не нападал. Валар сами начали за ним охоту. Луин долго молчал. Чувствовалось, что Кот был вполне искренним. До сих пор майа жил правдой Валар, теперь же Тевильдо позволил ему взглянуть на происходящее с другой стороны. Но разве может быть в одном мире две правды? Этого Луин не понимал, он вообще перестал понимать, что происходит вокруг и с ним, в частности. Неприятие и непонимание переросли в чувство безысходности. Пустота внутри как будто только и ждала этого момента — шевельнулась и стала снова медленно заливать сознание словно сквозь прохудившуюся запруду… — Порой так хочется не быть, исчезнуть, раствориться, Упасть дождем на землю, снова испариться. Листком осенним с ветки оторваться, Кружа в последнем танце, улыбаться. Волной взбежать на берег и разбиться, На брызги разлететься и забыться, Себя не зная и не помня боле, Оставив жизни радости и боли… Луин даже не понял, было ли это обрывком песни внутри него, или он пел вслух. Просто то, что зрело в нем давно, наконец, нашло выход и выплеснулось наружу. — Прости, Тевильдо, — тоскливо произнес Луин. — Мне так надо к Намо! А путь оказался закрытым — я не смог пройти. Не знаю, что со мной происходит. Может ты и прав. Не знаю… Я всегда говорил то, что думаю, на это многие обижались. Но разве лучше было бы лгать? — Нет, конечно, — Тевильдо искренне сочувствовал Луину, хотя полностью и не мог представить себе его состояние, — Я тоже всегда говорю правду. Единственное, что я могу тебе посоветовать — это начать думать самостоятельно, без оглядки на чьё-либо мнение. Пока что оно у тебя не своё. Хотя тебе может казаться, что это не так… А к Намо — не знаю, стоит ли тебе обращаться. Проще вернуться в Удун и поговорить с Мелькором. Он хорошо разбирается во многих мелодиях, в том числе и в не очень разборчивых. В последних словах Тевильдо явно ощущалась улыбка. Мысль о возможной встрече с Мелькором совсем не радовала, но в сложившейся ситуации майа не видел другого выхода — очевидно, что поговорить с кем-то из Старших было просто необходимо. — Может ты и прав Тевильдо, я сейчас не в лучшем состоянии чтобы вообще о чем-то судить. — Если тебе трудно, я помогу. Могу отнести тебя в Удун. — Пожалуй, так будет лучше, только развоплотится я сейчас не смогу. — Это и не нужно, — сказал Кот, поднимаясь и почти в одно мгновение становясь Ветром. Лёгкая и свежая, пахнущая лесной горечью, волна подхватила маленькую птицу и унесла высоко к тёмному звёздному небу. Быстрый ветер нёс Луина на северо-восток… Луину показалось, что его снова подхватили крепкие теплые руки и понесли куда-то… Движение убаюкивало, и птица, закрыв глаза, засунула голову под крыло.* * *
Полёт Кота был стремителен, поэтому вскоре уже показались вдали очертания Цитадели. «Странный майа, — думал Тевильдо в дороге. — И как так случилось, что он не ушёл за Оромэ? Даже не знаю, придётся ли ему по душе вольная жизнь Севера? Впрочем, Мелькор, конечно, что-нибудь придумает»… С этой уверенной мыслью Тевильдо начал снижаться, и очень скоро во дворе Удуна оказались Кот и маленькая крачка, появившиеся почти ниоткуда. Луин очнулся незадолго до приземления, когда Музыка Удуна обрушилась на него всей своей мощью. Не то, чтобы она была неприятна, но ее было слишком много, она навязчиво лезла со всех сторон и звучала слишком громко. Майа сам себе казался песчинкой, подхваченной гигантским смерчем, но бежать отсюда еще раз было бы смешно. Луин сделав над собой усилие, вспорхнул на спину Коту и зарылся в его пушистый мех, предоставив тому действовать по своему усмотрению. — Почему ты так напряжён? — тут же спросил Тевильдо, уловив сильное волнение в этом незатейливом действии майа. — Удун подавляет. Я здесь становлюсь как будто глухим к другим мелодиям, не слышу ничего, кроме крепости… Возникает такое чувство, что она хочет меня перепеть… — Она не хочет никого перепеть, — тихо сказал Тевильдо, — Удун, как зеркало. И показывает тебе то, что у тебя внутри, и то, что ты ожидаешь — то и получишь. Это твой собственный страх порождает такие чувства, Луин. Для начала стоит успокоиться. С тобой ничего здесь не случится. Луин попытался внять совету и расслабиться. Зеркало? Ну что ж, зеркалу лучше улыбаться, если не хочешь все время смотреть на хмурого перепуганного типа. И он раскрыл свое сознание навстречу Удуну. Вначале казалось, что ничего не изменилось. Но постепенно Музыка стала тише. Теперь она текла спокойно, мягко обволакивая его и увлекая за собой. — Тевильдо, куда дальше? Да, а это верно, что здесь Сарин? — Верно, — ответил Кот. — Хочешь в гости к Сарин? — Если это удобно, мне бы хотелось с ней поговорить. — А может, ты отдохнёшь пока? — предложил Тевильдо. — Крепость тебя проводила бы, конечно, но я не знаю, у себя ли сейчас Сарин. — Да, ты прав, — Луин осмотрелся. — А куда можно пойти? — Пойдём ко мне. Хочешь? — Это было бы интересно, посмотреть, как ты здесь устроился, — сказал Луин, и продолжил с ощутимой улыбкой. — Мне вообще кажется странным, что здесь можно жить, а не только прятаться. — Тогда пойдём, — Кот плавной и немного ленивой походкой направился к крепости. Удун сделал их путь коротким, и очень скоро майар оказались в башне Тевильдо.* * *
Птица вспорхнула со спины кота и приземлилась на краю бассейна, разглядывая разноцветных рыбок черными бусинками глаз. — Тевильдо, у тебя здесь просто замечательно! Про себя майа отметил, что, вопреки опасениям, чувствует себя в этом месте относительно комфортно — Музыка Удуна заполнила его существо, заставив пустоту снова отступить в дальние закоулки сознания. — Тогда располагайся, — Кот улёгся у края бассейна, но смотрел больше на Луина, чем на рыбок, — Тебе легче? — поинтересовался он. — Вопреки опасениям, да. Пожалуй, я даже смогу сменить облик, — ответил майа. Птица спрыгнула на пол и исчезла в легком облачке тумана, вскоре вместо нее появился смуглый, сухощавый эльф с голубыми глазами и серебристыми волосами. Одет он был очень просто — темно-серые штаны, заправленные в мягкие сапоги, и подпоясанная серебристым шнурком синяя туника. Луин слегка потянулся, разминая плечи, и присел на край бассейна. — Благодарю тебя за заботу. — Потом, немного подумав, он продолжил. — Скажи, Тевильдо, а много ли майар пришло в Удун? — Я бы не сказал, что много, — ответил Кот, разглядывая новый облик Луина, — Сарин ты знаешь, Артано (теперь его зовут Сайрон), Тхориэн, Киэлмэ, Эленлиндо… — Тхориэн? — Луину припомнилась опасно очаровательная майэ. — Знаешь, я даже этому не удивляюсь… С Киэлмэ не так давно встретился. Майа немного смущенно улыбнулся, вспоминая кувшинки. — А с Эленлиндо я, по-моему, незнаком… Тевильдо, скажи, можно ли позвать Сарин? Я смогу здесь воспользоваться осанвэ? — Эленлиндо пришёл из Амана. Это майа Варды. В прошлом, конечно. А Сарин зови. Осанвэ можешь пользоваться свободно. Кот ловко поймал одну из рыбок и тут же отпустил. Луин, чувствуя себя несколько непривычно в обстановке крепости, позвал знакомую майэ: — Сарин! Это Луин, если у тебя есть возможность и время, загляни к Тевильдо. Затем ему в голову пришла какая-то мысль, и он улыбнулся Коту: — Ну, вот, теперь надо ждать… Хочешь, я тебе еще несколько рыбок спою? Я как-то таких красивых видел! — Спой, — Кот приподнялся, лёг поудобнее и попросил, — Если не трудно, спой своих. Своих? Луин задумался. Своих у него еще не было, но Тевильдо он не мог отказать. Майа припомнил всех рыбок, которых ему довелось когда-то видеть. Здесь, на черном фоне замечательно бы смотрелось что-то золотистое. И еще хотелось, чтобы рыбки могли прикасаться к опущенной в воду руке… тоненькими усиками-плавниками… И можно еще добавить таких же серебристых… Луин запел негромким приятным голосом. Когда в бассейне появилось несколько пар новых рыбок, майа замолк и придирчиво осмотрел результаты своей фантазии. Рыбки ему понравились — они плавали в воде, забавно ощупывая своими усиками других рыбок, стенки бассейна и его руку. — Вот, Тевильдо, пусть они будут тебе подарком. Таких я еще нигде не видел. Тевильдо нагнулся, чтобы получше рассмотреть новых обитателей своих покоев. В больших янтарных глазах отразились удивление и восторг. — Красивые, — муркнул Кот, — я тоже таких ещё не видел. И усики у них смешные. Спасибо, Луин! — Пожалуйста, — Синий улыбнулся. Рыбки понравились, и он был этому рад. На некоторое время, пока Тевильдо наблюдал за новыми обитателями, в комнате воцарилась тишина, и Луин задумался. Сарин… Сможет ли она ему помочь? А Отступник, ведь он тогда, при первой встрече тоже упомянул Сарин, случайно или намеренно? Может быть он тогда уже все знал и предвидел? От этой мысли по спине побежал неприятный холодок: «Он еще тогда так странно поздоровался. Говорил, что новый язык изобрели». Об этом майа решил спросить Кота. — Тевильдо, я слышал, вы тут новый язык изобретаете. Так ли это? Слышал какое-то дивное слово… «найрэ», кажется, а что оно означает? И как на вашем языке будет «друг»? — Изобретаем, — подтвердил Тевильдо и поднял глаза на Луина, — Но не все принимают в этом участие. «Найрэ» — это приветствие, — пояснил он, — «здравствуй». А слово «друг» — будет «имлаи». — Красиво звучит. А какие еще слова вы придумали? — полюбопытствовал Луин. — Немного пока, — Кот лениво потянулся и снова сел у бортика бассейна, — Вот, например, «олто». Это значит «да». «Ролт» — значит «нет». «Лаэн» — значит «мастер», так часто обращаются к майар с мужской сущностью. — Хм, — Луин задумчиво произнес все слова вслух и затем снова спросил. — А к майэ как обращаться? — К майэ обращаются «Лиймэ», — сказал Тевильдо и добавил, — Ты тоже можешь придумывать слова, если захочешь, конечно. — Придумывать? — Луин удивленно посмотрел на Кота. — Разве можно просто, вот так взять, и придумать новые слова? — А разве это кто-то запрещал? — смешливо прищурил глаза Кот, — Сотворение слова тоже искусство. Вот, например, надо как-то назвать твоих рыбок. Ты случайно не знаешь, как они называются? — подмигнул Тевильдо Луину. Майа изумленно смотрел на Тевильдо. — Рыбки?.. Назвать? Ну, они вообще одинаковые, только цветом различаются… Золотистые и серебристые… рыбки… усатики. Нет, я не знаю… Луин в растерянности развел руками. — Ну, ты ещё можешь придумать название, — Тевильдо поднялся, подошёл ближе к собеседнику и провёл щекой по его руке, — Или кто-то другой придумает… — добавил он и уселся рядом с Луином. Синий рассмеялся и запустил руки в мех, ласково поглаживая Кота. — Нет, имлаи, — на этом слове майа немного запнулся и вопросительно глянул на Тевильдо. — Лучше придумай ты. Они же твои, тебе их и называть. — Лучше попрошу Сарин, — Тевильдо зажмурился и тихо замурчал от удовольствия.* * *
Крепость узнала Мелодию Луина сразу и также ощутила все перемены, произошедшие в Музыке майа за то недолгое время, пока тот общался с Тевильдо. Теперь мелодия Луина была ровнее, тише и главное — не выказывала враждебности. Удун чётко передал своему Создателю новости: Майа. Уже был здесь. Снова пришёл. Привёл Кот. Майа Луин. Больше не боится. Свой. Сарин с удивлением услышала осанвэ… Луин — она с некоторым трудом вызвала в памяти образ. Майар ничего не забывают, но это было так давно и так незначительно. Сарин никогда не воспринимала Луина как плетельщика, слишком уж он отличался от остальных майар Вайрэ. Но если Луин в Удуне — значит, он поет вместе с Мелькором, или будет петь. Она сполоснула руки от налипшей глины, отставив в сторону полуготовую чашу, и поспешила к Тевильдо. Фонтан встретил ее знакомой прохладой, она подошла ближе, одну руку опустила в воду, вторую привычно запустила в густую шерсть Кота: — Найрэ, Тевильдо. Здравствуй, Луин. Рада видеть тебя в Удуне. — Она прислушалась к эху. — Ты теперь поешь вместе с нами? Тевильдо приподнял голову и облизал нос. — Здравствуй, Сарин, — ответил он и замурчал ещё сильнее, зажмурив глаза. — Здравствуй… лиймэ Сарин, — Луин снова слегка запнулся на новом слове и с любопытством посмотрел на майэ. «А она совсем не изменилась», — отметил про себя Синий. Это немного успокоило. — Пожалуй, еще не пою. Майа задумался. Можно ли считать кувшинки и рыбок напетыми «с ними» или нет? Но все же он решил, что не стоит пока себя причислять к обитателям Удуна. — Пока только интересуюсь. Не могу сказать, что мои впечатления однозначны… Голубые глаза вопросительно смотрели на майэ. — И, честно говоря, встретить здесь тебя… Это для меня неожиданность. Взгляд Луина был намного красноречивее слов — в нем читался немой вопрос: «Что же тебя сюда привело?» — Удун полон сюрпризов. Каждый, пришедший сюда, находит что-то свое. Честно признаться, меня подкупил вид из окна. — Сарин улыбнулась, и лукавая искорка в ее глазах яснее-ясного говорила, что вид из окна далеко не самая главная причина. — Ты выбрал подходящее место для знакомства с Удуном. У Тевильдо удивительная башня, иногда мне кажется, что она тоже кошка. Чуткие уши Кота каждый раз поворачивались в сторону говорящего. Он слушал. Очень внимательно слушал. После комплимента Сарин Тевильдо приоткрыл один глаз и довольно фыркнул, но вмешиваться в беседу не стал. — Значит, тебе здесь нравится? — не то спросил, не то сделал вывод Синий. — А я вот со второго раза только немного обвыкся, и то — благодаря Тевильдо. Луин дружелюбно улыбнулся майэ и продолжил: — Сарин, я бы хотел тебя попросить об одном одолжении. Мне нужна твоя помошь. Помощь ученицы Вайрэ… Наверное, правильнее сказать, бывшей ученицы. Но это не меняет дела… Майа глянул на Кота. Похоже было, что тот не знал, уходить ему, или остаться. — Тевильдо, у меня нет от тебя секретов… Больше нет. И потом, ты у себя дома, и я не хочу, чтобы ты из-за меня уходил… Можно тебя попросить, — майа замялся. — Ну, чтобы кресло для Сарин было. Кот открыл глаза и с удивлением посмотрел на Луина. Потом на Сарин. Мол, с каких это пор ей нужно кресло?.. А замечание майа пришлось Тевильдо по душе, но он всё равно ждал, что скажет Сарин, и готов был уйти, если понадобится. Сарин с трудом сдержала смешок — сразу видно, что Луин тут новичок и еще не знает, что любому креслу майэ предпочитает пол, а если рядом на этом полу есть что-то пушистое и мягкое, на что можно опереться… Но если Луину так будет удобнее… — Останься, Тевильдо. Друг никогда не бывает лишним. И потом — кто споет мне кресло, если ты уйдешь? Вместо ответа Тевильдо ласково потёрся щекой о ладонь майэ и снова прикрыл глаза. Мелодия сначала была едва слышна, но постепенно, набирая силу, зазвучала отчётливее. Сначала нельзя было понять, что получится, но вскоре у бассейна качалось ажурное плетёное кресло. Упругие ветви сплелись в причудливый узор, напоминающий еловые иголки и шишки. Янтарный цвет прутьев радовал глаз, и, конечно, от кресла пахло хвоей. Майа восхищено разглядывал застывшее в воздухе кружево из лозы. Он подошел к креслу и, прикоснувшись к подлокотнику, на мгновение погрузился в спетую мелодию, запоминая ее вычурное плетение. — Тевильдо, это потрясающе! Когда-нибудь, в своем доме, я обязательно спою что-то подобное. И надеюсь, ты заглянешь в гости, и ты, Сарин, тоже… Прошу, — Луин жестом пригласил майэ садится, а сам немного отошел к бассейну и уселся на пол. — Спасибо, Луин, — сказал Тевильдо. Ему было приятно, что гостю понравилась мелодия, — Загляну, конечно, — промурлыкал он тихо, — как только ты обустроишься. Сарин усмехнулась про себя — она уже догадывалась, где именно будет этот новый дом Луина. Не так-то просто противостоять притяжению Удуна. Крепость умела заглянуть в самую фэа пришедшего и каждому принести в дар именно то, в чем пришелец больше всего нуждался. Иногда Сарин даже казалось, что Удун обрел свое сознание, отдельное от создателя. Она провела ладонью по янтарной спинке, прутья лозы оказались чуть теплыми на ощупь, как камешки янтаря на морском берегу. Майэ опустилась в кресло и поощряюще улыбнулась Луину — мол, начинай. Луин в задумчивости смотрел на майэ, не зная с чего же начать. Не хотелось сильно углубляться в никому не нужные подробности, и в то же время надо было сказать достаточно, чтобы она смогла понять. — Сарин, меня долго не было. Не было совсем… Последнее, что я помню с того времени, это падение Светильника… Ужас и боль… Потом долго в себя приходил, даже имя забылось… Но все же, до сих пор я не чувствую себя тем, кем был раньше. Я потерял всякую надежду разобраться в себе сам. Такое ощущение, как будто я потерял часть себя. Мне тяжело надолго уходить из той долины, где я был все это время, словно я привязан к тому месту. И еще, есть какая-то пустота внутри. Помоги мне понять, что произошло… Что происходит, — взгляд Луина стал умоляющим. — Для меня это очень важно. Сарин не знала, что ему ответить: почему он пришел к ней? Разве она феантури, чтобы исцелять чужие фэа? Она и со своей-то порой не может справиться. Но если Луин выбрал именно ее, значит она не имеет права отказать ему в помощи. Она кивнула, скрывая смятение: — Ты попал в бурю, Луин. А пережив бурю, трудно остаться прежним. Новый Луин будет отличаться от того, каким ты был раньше. Но это не значит, что он хуже. Не думаю, что смогу вернуть тебе ту часть, которую ты утратил, но если ты позволишь, я попытаюсь связать воедино то, что у тебя есть сейчас. В глазах Синего затеплилась надежда — может быть… Сарин предложила помощь, на которую он даже не смел расчитывать. Может быть, у нее все получится, и тогда больше ни к кому не придется обращаться. — Сарин, спасибо тебе! Знаешь, меня не пугает новый Луин. Меня пугает другое — вдруг в какой-то момент и он исчезнет. Поэтому я на все согласен. Прошу тебя, попробуй. Хоть попытайся. Сарин прикрыла глаза, ее пальцы, лежавшие на коленях, шевелились, словно она переплетала невидимые нити. Фэа Луина предстала перед ней в виде гобелена, обожженного, утратившего краски. Кое-где поперек рваных дыр были накинуты тонкие нити, внахлест, но крепости полотну это не добавляло, только подчеркивало прорехи. Сарин осторожно потянулась к нитям, приплетая к ним свои, усиливая основу, осторожно закрепляя концы. Синий едва не вскрикнул от неожиданной боли. Не то чтобы она была очень уж сильной, но неприятной — казалось в его фэа впились сотни мелких иголок или осиных жал — пекло и зудело одновременно в нескольких местах, а надо было терпеть и не мешать работе Сарин. По лицу Плетельщицы струился пот, пальцы мелькали так, что их нельзя было разглядеть, края дыр сыпались под ее стежками, она едва успевала наложить один, как обрывались два. Луин видел, как трудно приходится майэ, но не знал, чем ей можно помочь, разве что поделиться силой, которой у него и так было немного. Наконец, Сарин остановилась и с трудом уняла дрожь в пальцах. Сейчас она была слаба настолько, что не сразу нашла в себе силы заговорить: — Луин… мне очень жаль. Но это все, что я могу сделать. Этого хватит на какое-то время, как любой штопки. Но основа настолько ветхая, что расползается на глазах. Не на что наложить новые нити. Чем больше я увязываю, тем сильнее нагрузка на уцелевшую ткань. Тебе нужен кто-то, видящий фэа глубже, чем я. Способный пройти дальше, там, где основа еще крепкая, и закрепить разрывы в глубине, тогда можно будет сплести новый узор, совместив его с остатками старого. Она устало откинулась на спинку кресла… до чего же жаль — те жалкие остатки узора, что сохранились на гобелене души Луина, поражали своей гармоничностью. Слова Плетельщицы тревожными гулкими ударами отозвались в сознании, от чего робкая надежда лопнула, как водяной пузырь в луже. Ему не вырваться из Эндорэ, а единственный, к кому он может обратиться здесь… Выбор невелик — или смириться со своей ущербностью и со всеми вытекающими отсюда последствиями, или просить помощи у Мелькора. Луин глубоко вздохнул, пряча разочарование — незачем расстраивать майэ, она и так столько сил потратила… На губах возникло бледное подобие улыбки. — Спасибо тебе, Сарин. Еще раз, спасибо. Извини… Майа подошел к девушке и в знак благодарности тепло пожал ее руку. С этим ободряющим жестом он постарался как можно незаметнее передать хоть малую толику силы. — Не волнуйся. Я подумаю, как мне быть дальше. — Думаю, что единственный, кто может здесь помочь — это Мелькор, — вздохнул Тевильдо, — Работа с феар слишком сложна для любого из нас. Сарин кивнула: — Кроме Мелькора здесь нет Валар. Тебе бы смог помочь Ирмо, но для этого нужно вернуться в Валинор. — Майэ поднялась, — Извини, я пойду к себе, отдохну немножко. Если ты задержишься в Удуне, — а в этом девушка не сомневалась, — заходи в гости, всегда буду рада тебя видеть. И еще… это, конечно, не исправит уже случившуюся беду, но убережет тебя от новых потерь — избегай дисгармонии. В этом состоянии ты просто не сможешь ее выдержать. — Да, Сарин, ты права, и спасибо за советы. Зайду обязательно, — Синий одарил майэ своей очаровательной улыбкой. — Удачи тебе. — Гардо, Сарин, — Кот потёрся щекой о ладонь майэ и проводил её, — Заходи ещё в гости. — Что будешь делать теперь, Луин? — спросил Тевильдо, как только дверь закрылась. — Не знаю, Тевильдо, — Синий удрученно пожал плечами. — Мне надо подумать. — Если чего-то опасаешься или сомневаешься, скажи сейчас, — ответил Кот и уселся рядом. — Не то, чтобы опасаюсь… — Луин вздохнул. — Но это очень серьезный шаг. На такое сразу решиться… Майа замолк и, опустив руку в воду, поболтал пальцами. — Знаешь, Теви, пожалуй, мне лучше побродить по Удуну, присмотреться, подумать… Да и ты отдохнешь. А как найти Мелькора? — Я не устал, Луин, — Кот встал и потянулся, — Но погулять тебе, наверное, будет полезно. А найти Мелькора легко. Просто попроси Удун привести тебя к нему. Если он не занят, Крепость приведёт быстро. — Хорошо, Тевильдо, — майа вопросительно глянул на Кота. — Тогда я пойду? Погуляю и загляну к тебе попозже, если ты не возражаешь. — Конечно, — промурлыкал Кот, — Если даже меня не будет дома, заходи и будь здесь, сколько хочется. Луин улыбнулся, открывая дверь. — Хорошо, имлаи. До встречи.* * *
Покинув покои Тевильдо, Луин сделал несколько шагов и остановился в растерянности. Куда теперь? Кот говорил, что надо просто попросить Цитадель отвести туда, куда нужно, и она проводит ближайшим путем. Майа сделал один нерешительный шаг и снова остановился. Нет, он не способен, не сможет так вот запросто прийти к Мелькору. Музыка Удуна снова навалилась всей своей мощью, и Синему отчаянно захотелось куда-то на открытый воздух. Он сделал над собой усилие, пытаясь успокоить мятущееся сознание, и робко потянулся к мелодии Цитадели. Воздуха! Воздуха и тишины! Дорога открылась сразу — ажурная лестница чёрного металла приглашала подняться и привела гостя на смотровую площадку одной из башен Крепости. С неё открывался вид на величественные северные горы, чуть не достающие до звёзд. Холодный колючий ветер приятно обдувал разгоряченное лицо. Майа постоял какое-то время, опершись на каменные перила, с тоской глядя на раскинувшееся перед ним великолепие заснеженных гор, а потом опустился на пол и спрятался от ветра, прижавшись спиной к каменному ограждению. Здесь было тихо и спокойно. Надо подумать… Луину отчаянно хотелось повернуть время вспять, вернуться назад в благословенные и спокойные времена Альмарена, когда не надо было ничего решать, не надо делать никакого выбора, кроме как к какому Вале пойти в ученики… Времена, когда все за тебя решают Старшие, времена, которые канули безвозвратно… Обида снова накатила жгучей волной гнева и отчаяния. Ушли! Бросили всё на произвол судьбы. Поставили его перед выбором. Луин встал, сделал несколько нерешительных шагов и снова со стоном опустился на холодный камень. Нет, он не может. Не может отдать себя в лапы той Тьмы, что тянется от Мятежного! Где-то в дальних закоулках фэа с чавкающим звуком проснулась пустота и вновь потянула к нему голодные щупальца. Да нет у него никакого выбора! Чтобы избавиться от этого, он просто вынужден идти к Мелькору. Другого пути больше нет! Но вместо того, чтобы встать, Синий, впав в какое-то оцепенение, продолжал безвольно сидеть, прислонившись к балюстраде. Наконец майа очнулся. Сколько времени прошло? Звездный круг или вечность? Синий не знал. От холодного камня ныла спина. Луин тяжело поднялся на затекшие от долгой неподвижности ноги и, морщась, побрел к двери башни — все же нехорошо так забывать об облике. Коснувшись холодной рукой створки двери, он попросил: — Проводи меня к Мелькору. Дверь открылась. За ней оказалась узкая винтовая лестница. Время от времени гладкие черные стены, мимо которых проходил майа, подрагивали, словно колеблясь, не открыть ли проход, но оставались на месте. Лестница все не кончалась — казалось, она вела не только вниз с башни, но и глубоко под землю. — Так ты будешь идти очень долго, — глубокий и низкий голос разорвал стылую тишину.- От кого ты пытаешься спрятаться в камне, Луин? На несколько ступеней ниже стоял Мелькор, испытующе глядя на майа. Едва не натолкнувшись на Валу, Луин вздрогнул от неожиданности и замер на месте, опираясь рукой о стену. Собравшись с духом, он посмотрел на Мятежного и почти спокойно ответил: — Я не прячусь. Я тебя ищу. — Удун улавливает желания, — усмехнулся Восставший.- И воплощает их. Истинные желания. Хлопнул ладонью по стене, и та послушно разошлась в стороны, открывая проход. — Идем, — сказал Вала. Короткий коридор, поворот, лестница вверх, еще один коридор, дверь — и Мелькор с Луином оказались у начала тропы, уходящей от крепости. — Ты сбил Удун с толку, — пояснил Мелькор, замедлив шаг, чтобы майа смог догнать его и пойти рядом, благо тропа была достаточно широкой.- Он бы мог водить тебя по коридорам и лестницам несколько звездных кругов, если бы я не вмешался. — Я уже это понял. Мне Тевильдо про Удун рассказал, — ответил Синий и вздохнул, невольно поравнявшись с Валой. — Только привыкнуть к его Музыке все равно не могу. Здесь, за пределами Цитадели все же было полегче. — А ты пробовал — привыкнуть? — спросил Вала.- Сначала ты отправился бродить по окрестностям, потом вовсе покинул Север. Зачем ты боишься меня, Луин? Почему ты боишься, я не спрашиваю. Нетрудно догадаться, чего могли наговорить тебе другие Валар. Вопрос — зачем? Уязвить самолюбие собеседника он не опасался: Луин не походил на гордеца. Скорее что-то случилось с майа, что заставляло быть осторожным и недоверчивым. И следовало выяснить наконец, что именно. — Здесь неподалеку лесное озеро есть, — мягко сказал Мелькор.- Не знаю, видел ли ты его уже. Думаю, там тебе понравится. Сейчас майа был признателен Вале за чуткость. — Озеро, это хорошо, — Синий слабо улыбнулся. — В этой стороне я не был. Немного помолчав, он решил внести ясность: — Да, сами Валар мне о тебе ничего не говорили, и я в то время этим совсем не интересовался — были более интересные занятия. Просто, я же не слепой и не глухой, настроения чувствую… А потом Светильники… — произнес он с горечью и снова замолчал. — Где ты был, когда упали Светильники? — напрямик спросил Мелькор, останавливаясь. — Ты попал под удар? Он был почти уверен в ответе. Разрозненные ноты сложились теперь во вполне четкую мелодию. И явный страх майа перед Восставшим, и обида, которую тот тщетно пытался скрыть, и растерянность, и странная Музыка Луина. Мелькор почувствовал себя виноватым перед этим майа. Озабоченный тем, чтобы уберечь от беды друзей и справиться с врагами, он совершенно не подумал о тех, кто не был ему ни врагом, ни другом, а просто оказался там, где Старшие Стихии в очередной раз сошлись в споре. Не до того было. Синий тоже остановился и посмотрел Мятежному прямо в глаза. — Я недалеко от Иллуина был, когда все это произошло, — майа невольно передернуло от воспоминаний. Спустя несколько мгновений он понял, что больше не хочет и не будет ничего скрывать от этого Валы — тот должен знать все. Теперь говорить стало немного легче. — Не знаю, когда в себя пришел. Только до встречи с тобой не так уж много времени прошло… А потом я испугался и решил на Запад уйти. К Намо мне надо, иначе… трудно себя сохранить. Только не прошел я. До моря добрался, и все. Там меня Тевильдо и подобрал. Потом в Цитадели с Сарин встретился, но, при всем своем желании, помочь она мало чем смогла. — Мне жаль, что так вышло, — искренне сказал Восставший.- И я помогу тебе. Восстановлю мелодию, — он помолчал. — Потом ты сможешь уйти или остаться — как сам захочешь. Идем. Озеро было глубоким и чистым, с холодной водой и крутыми берегами, поросшими сосняком. Мелькор присел на плоский валун и показал майа на соседний. — Ты все еще боишься меня? — спросил он.- Постарайся не бояться — хотя бы сейчас. Понадобится полная открытость и доверие. Справишься? Майа опешил от того, что самому не пришлось ничего просить. И то, что Вала ничего не потребовал взамен, показалось каким-то неправильным, что ли, но все же он уселся на указанный камень и просто ответил: — Постараюсь. Довольно долго Мелькор молчал, сдвинув брови. Вслушивался. — Я могу восстановить твою мелодию, Луин, — сказал он наконец.- Но не всю. Некоторые фрагменты распались полностью. Воссоздать их я не сумею: я не слышал твоей Музыки до ее разрушения. Смогу — заменить новыми. Решать тебе. Синий обреченно выслушал приговор и кивнул головой. — Делай, как знаешь, Вала. — Хорошо, — голос Мелькора был теперь совершенно лишен эмоций. Восставший полностью сосредоточился на Музыке майа. С Сайроном, побывавшим в Сердце Боли, было проще: там требовалось лишь укрепить мелодию, не дать ей распасться. С Тевильдо вышло не то, что планировалось, но опыт есть опыт, он может дать неожиданный результат. Кот знал, на что шел. Сейчас Мелькор впервые имел дело с незнакомой мелодией, и целое предстояло воссоздать по обрывкам, заполняя пустоту новым узором, да таким, чтобы гармонично сочетался с остатками прежнего. На этот раз Луин попытался сделать то, что никогда не делал раньше — снять аванирэ, — и сразу же почувствовал нарастающий напор безудержной мощи. Некоторое время он все еще боялся ей уступить, не в состоянии преодолеть инстинктивное сопротивление, но потом с отчаянным усилием, преодолев себя, снял защиту и открылся навстречу Мелькору. Полностью. Луин не чувствовал боли — просто не мог оторвать взгляд от легкой ряби на воде. В мире не осталось ничего, кроме мерцания бликов и ласковой мелодии озера. Легкое движение воды успокаивало, перед глазами поплыли круги. Восставший увлекся. Новые мелодии сплетались с точно воспроизведенными старыми в общий гармоничный узор, и Темный Вала чувствовал себя сейчас почти равным Единому. Или — просто равным. Сущность майа во многом осталась прежней, и все же в ней теперь отчетливо ощущалась Тема Мелькора — как связующая нить, как основа. Где-то она звучала слабее, где-то, там, где пришлось заменять узор, в полную силу. Оставалось добавить последний недостающий фрагмент, когда Восставшему пришла на ум новая идея. Что, если оставить хаотичное мельтешение нот неизменным — как часть Музыки, как один из ее фрагментов, как особенность именно этого майа, почти заново сотворенного величайшим из Валар? Небольшой, но оригинальный штрих в узоре. Знак Мастера. — Все, — негромко сказал Мелькор вслух и отпустил майа. Игра бликов перед глазами Луина рассыпалась, мир вернулся. …Он был в каком-то удивительно знакомом месте. С неимоверным усилием Луин попытался сосредоточиться, вспоминая. Кажется, это мастерские Вайрэ… Мимо медленно, один за другим вереницей проплывают гобелены, такие разные и непохожие. Взгляд привлекает один — странный — когда-то синий, а теперь потускневший, выцветший, обветшавший и изодранный. Майа хочется разглядеть это получше, и Луин подплывает ближе. Рисунок гобелена кажется до боли знакомым, и Синий прилагает очередное усилие, чтобы понять причину, одновременно приближаясь к полотну. Узнавание. Это же его гобелен! Здесь выткана его судьба! Вот в середине полотнища синий пламень, рваные, неровные язычки которого окружают зияющую в центре пустоту, а та постепенно ширится, грозя его поглотить. Луин замер, как зачарованный, не в силах что-либо изменить… Только издалека доносится нарастающий гул. Нет, Музыка! Песнь, мощная, всесокрушающая и одновременно нежная, щемяще знакомая и близкая. На гобелене, вокруг гаснущего синего пламени вспыхивает черно-багровое, охватывает его и начинает кружить в немыслимом танце, переплетаясь языками. Луину очень хочется рассмотреть этот новый огонь ближе, вникнуть в него, понять его суть, и Синий устремляется в него, проскакивает внутрь, быстрее — мимо черноты, затем минует липкую копоть обид и непонимания, горький, едкий клубящийся дым, все глубже и глубже, пока не добирается до чистого цвета или света? Как же он прекрасен, этот пламень! Алый? Багровый? Рубиновый? Гранатовый? Его цвет невозможно описать языком тварного мира. Он светится тем ясным красным цветом, который радуга соединяет с синим, минуя фиолетовый. А неистовый огонь уже бежит по нитям гобелена, выискивая, выжигая прах, сплетая заново, восстанавливая… Луин потянулся за ним, любуясь, впитывая его красоту, и пламень подхватил и повлек его куда-то в неведомую даль прошлого. Мимо Арды, мимо Эа, мимо Айнулиндале, туда, где сходятся все нити и соединяются все цвета и звуки, где все едино и пребывает в вечном покое, туда, где сияет извечный ясный Свет. «Отец мой!!! Единый!!! Мы едины!» А спустя мгновение свет уже начинает удаляться… Теперь назад, к гобелену, который засиял яркими синими красками. И снова Луин наблюдает за танцем Пламени. Его мелодия выжигает последнее пятно пустоты, а та отступает, освобождая живой синий огонь. И вот уже гобелен восстановлен, Красная Песнь торжествующе затихает. Темно-синие крепкие нити легли в новом причудливом узоре, в котором, как драгоценные каменья, сияют алые искорки. Луин потянулся к ним, собирая, бережно укутывая каждую искорку своим пламенем и пряча в глубине фэа. «Я сохраню это, Отец_Брат_Друг!» Теперь его синий пламень пылает ясно и ровно, и только если хорошо приглядеться, в центре можно заметить крохотное мельтешащее черное пятнышко. Как клеймо, как шрам, как память. Луин очнулся, судорожно вздохнув. Взгляд затуманился от набежавших слез, которые он пытался упрямо сморгнуть, чтобы вглядеться в глаза того, кто был рядом все это время. «Так вот ты какой, Мелькор! Отец мой, брат мой, друг мой! …Имлаи, слово-то какое красивое, только и оно не способно передать всего…» А шершавый сухой язык словно прирос к небу — не вымолвить, не произнести. Комок застрял в горле, и вместо слов получается полухрип-полустон. Луин, схватившись за горло, упал на колени перед Мелькором: — Эру!.. Единый! Снизу вверх, глаза в глаза, в попытке уловить, осознать то, что всего миг назад осталось в прошлом, а теперь истаивает, утончается и ускользает от понимания все быстрее и быстрее. «Мелькор, кто же ты?!» Но в Его черных, как сама ночь, глазах, только пробегают сполохи багрового пламени, словно зарницы — отголоски промчавшейся грозы. Столько надо сказать! Мысли кружатся, сталкиваются и разлетаются, неспособные подобрать нужные слова, будто испуганные бурей птицы. Под напором встречного взора, майа опускает глаза и склоняет голову. — Благодарю тебя, Вала Мелькор! — напряженный голос звенит туго натянутой струной и срывается. Вот и все. Не владыка — никогда у Луина не было и не будет владык, не брат и не друг — не посмел Синий первым так наречь Старшего, просто — Вала.* * *
— Что ты думаешь делать дальше? — спросил Мелькор, не слишком рассчитывая на вразумительный ответ. Сейчас важно было понаблюдать за майа, проверить, способен ли тот хотя бы связно мыслить и поддерживать разговор — для начала. Когда Луин упал на колени, хватаясь за горло, Восставший встревожился, что ошибся в мелодии и нарушил связь феа и фана майа. Правда, в следующее мгновение Мелькор сообразил, что его просто благодарят, но проследить, все ли в порядке, стоило. Синий был решительно поднят с колен и усажен обратно на камень, и теперь Восставший пристально следил за каждым его движением, одновременно вслушиваясь в обновленную Музыку. Луин, постепенно приходя в себя, растерянно посмотрел на Мелькора. — Не знаю. Я об этом как-то не думал еще. Не думал о том, что будет После, — уточнил майа. Некоторое время Мелькор молчал, размышляя. Мелодия майа звучала ровно, без сбоев. Но после истории с Тевильдо Восставший знал, что возможные ошибки иногда обнаруживаются не сразу. — Если хочешь, останься в Удуне, — Вала говорил очень мягко. — Выбери себе свободную комнату или спой собственную. Я не настаиваю, я предлагаю, — добавил он на всякий случай. — Спасибо, Вала. Лучше я займу свободную, — сказал Луин, немного подумав. — Пока останусь, но не знаю, хватит ли меня надолго, чтобы «прятаться в камне». Лицо майа озарила счастливая задорная улыбка. Мелькор улыбнулся в ответ. — Ну, да, некоторые предпочитают прятаться в воде, — поддразнил он.- Думаю, вы отлично споетесь с Киэлмэ. Идем. Он поднялся и направился к крепости. Неспешно, чтобы слишком резкое нарастание Музыки не оказалось тяжелым для майа, оправляющегося от потрясения. Синий поднялся вслед за Валой, улыбка стала еще шире. — А с ней мы уже спелись. Она замечательная девушка. Только… — майа запнулся, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Если хочешь, можешь посмотреть. И майа спокойно приоткрыл сознание. Восставший от души расхохотался — не столько над тем, что показал майа, сколько от облегчения. Он все больше убеждался, что на этот раз все получилось в соответствии с замыслом. Кроме того, Луин, перестав бояться Темного Валы, оказался очень приятным собеседником. — Да, она замечательная, — весело согласился Мелькор.- И страстная. А петь вместе вам доведется еще не раз. Теперь-то ты не будешь опасаться за свои уши? Он чувствовал себя совершенно счастливым. Открытость и искреннее восхищение Луина ласкали самолюбие Валы, но радостнее всего было сознавать, что он, Мелькор, сегодня сравнялся мастерством с Единым. Воссоздать мелодию Поющего могли бы Намо и Ирмо при помощи Вайрэ, но изменить ее, не сломав, — кто еще из Валар сумел бы сделать такое? Да еще в одиночку!