Авторы текста: Хельга, Лейри, Murmur, Тэсса Найри, PanchaDevi
Период, когда происходят события: от пробуждения квэнди до начала Войны Стихий _____________________________________ Абсолютно пустынное место. Кто сюда придёт? Это скалы. Предгорья закончились — тут начинаются настоящие горы. Пелори. Великие горы, что уходят ввысь, не позволяя глазу последовать за ними. Даже свет Дерев здесь куда более тусклый, чем привычно обитателям Амана, ибо далеко до Деревьев. Место скупо на растительность — нет, не бедно — здесь всё соразмерно и строго, ничего лишнего. Пронзительный, неожиданно прохладный ветер разносит по окрестностям абсолютно неуместный здесь звук. Звон колокольчиков. Так и представляешь себе — маленькие изящные серебряные колокольчики, звенят, покачиваясь… да, вот оно… на сбруе лошади. Впрочем, какая это сбруя — лёгкий недоуздок, да тонкое седло — так, для красоты. Серая в яблоках кобыла, осторожно ступая по камням и время от времени фыркая (в фырканьи отчётливо слышится возмущение тем местом, куда она попала волею всадницы), останавливается у огромного замшелого валуна. Маленькая майэ одним текучим движением выскальзывает из седла. Осматривается, уделяя огромное внимание деталям рельефа — и самое странное, взгляд её почти сразу устремляется вверх, а на губах появляется абсолютно безумная в своём веселье улыбка. Линни гладит лошадь по морде, что-то шепча ей, потом принимается бродить туда-сюда, расшвыривая носком сапога камушки и одновременно заплетая растрепавшиеся волосы в тугую косу на темени. Плащ… что сделать с плащом? Сегодня придётся оставить — будет мешать. Вот плащ уже отброшен в сторону, случайно (ну, почти случайно) он падает точно на седло, а майэ ещё раз проводит рукой по волосам, закусывает губу и на минуту застывает в абсолютной неподвижности, закрывшись от внешнего мира… То, что задумано — ах, это безумное новое изобретение — кто сказал, что нельзя подняться на гору, не используя магию? А если, наоборот, специально ограничить свои чувства, вспоминая Великую Музыку, угадывая, как должны увидеть мир Дети; запереть на время все лишние чувства… оставить жалкие пять ощущений — как мало! А там — Пелори. Великие горы! Какая высота, какой восторг — это будет — интересно. Забавно, какое угрожающее значение может появиться в абсолютно невинном слове… Первое время это даже легко. Прыгать по камням, где-то подтягиваясь, идти вверх… Дальше — сложнее. Уцепиться здесь… Так. ТАК. Носок сапога — в эту щель. Да, так правильно. Вверх, не останавливаться, не задумываться — вверх! Подтянуться, левая рука — за эту выемку… так… Руки болят… ой, все пальцы ободраны — но когда смотришь вниз — восторг! Раньше — только птицей поднималась бы так высоко, а сейчас — САМА. Нет магии! Это лишь восторг тела, но насколько ново… Не задумываться. ВВЕРХ! Карлан только что закончил свои дела в этом далеком от Валмара уголке. Виной всему, собственно, оказалось желание нескольких особо увлеченных майар Йаванны разнообразить растительность на склонах Пелори. Естественно, вновь спетые кусты и молодые деревца чахли и приживаться на бедной каменистой почве упорно не желали. Горный Дух всегда чрезвычайно трепетно относился ко всем проявлениям жизни, и в результате потратил немало сил и времени, аккуратно добавляя в породы Пелори открытые вкрапления сильвинита и каинита. Теперь дело за дождями — растения получат необходимый им калий, и, может быть, им станет полегче жить тут, на неприступных горных пиках. Вполне довольный собой, он ступил на край горного массива, собираясь возвращаться домой, привычно огляделся-прислушался и замер в изумлении — далеко внизу по отвесному склону отчаянно карабкалась тоненькая женская фигурка. «Ага, — слегка хмыкнул Карлан, заодно определивший причину странного звона, обрывистые отголоски которого уже некоторое время доносил до его слуха ветер. — Ну, и кто тут у нас? Надо же, майэ с колокольчиками!» Девушка выглядела знакомо. Впрочем, для Горного Духа все население Амана выглядело «знакомо». Однако ни имени, ни каких-то особых событий, связанных с мелодией этой скалолазки, он припомнить не смог. Кажется, она из майар Оромэ. Во всяком случае, по мнению Карлана, только майар Тулкаса или Оромэ могла прийти в голову загадочная идея штурмовать горную крутизну возможностями исключительно воплощенного тела. Он, нахмурившись, прислушался к теме этого склона. Так. Известняк. Вулканический туф и ангидрит. Мягкие породы, ослабленные водой, ветром и временем. Интересно, майэ с колокольчиками, что ты будешь делать, когда тебя накроет тобой же вызванным оползнем… Он присел на край, обдумывая дилемму: вежливость или здравый смысл. С одной стороны, то, чем занималась девушка, было абсолютно не его делом. К тому же, она никак не реагировала на его присутствие, и это наводило на мысль, что его компания нежелательна. Идея о том, что майэ сознательно блокирует собственные чувства, в голову Карлану прийти не удосужилась. С другой стороны, девушка, скорее всего, очень скоро сорвалась бы, даже не из-за собственной неловкости, с координаций там было все в порядке, а лишь по причине неудачного выбора места для подъема. «Вниз смотришь? Очень правильно делаешь… Залезла ты высоко, молодец, если что — падать будет…» Со вздохом выбрав здравый смысл, Карлан, распахнув полы плаща, ушел в планирующий спуск с вершины, и, достигнув высоты, на которую удалось вскарабкаться Линни, завис так, чтобы девушка смогла заметить его без необходимости слишком уж вертеть головой. — Я надеюсь, — негромко заметил он, — что очаровательная майэ имеет еще какую-нибудь летающую форму для воплощения. В противном случае я искренне недоумеваю — а как она намерена спускаться вниз к своим чудесным колокольчикам? — Так же, как поднялась! И, надеюсь, без излишнего внимания незнакомых майар, отвлекающих меня. Сейчас ты мог бы уже наслаждаться зрелищем стремительно уменьшающейся, падая вниз, моей фигуры. Никогда не говорили, что мешать, говорить под руку и задавать странные вопросы личностям, висящим на одной руке на полпути к вершине горы — не рекомендуется?! Это был почти что гнев, ибо в результате оклика этого незнакомого майа, Линни довелось пережить несколько неприятнейших мгновений, когда казалось: всё, сейчас точно сорвусь. Вниз. И пришлось бы изменяться, разворачивать крылья — это было бы… неправильно, как признание слабости, поражения. Линни, продолжая подниматься, но уже медленнее, пробормотала себе под нос, но так, чтоб услышал и невесть откуда взявшийся майа: — Интересно, есть хоть одно место в Амане, куда можно пойти попробовать делать что-нибудь необычное и не нарваться на чьи-нибудь любопытные глаза?! — На полпути к вершине горы? — Карлан позволил себе выразить некоторые деликатные (ну, он так думал, что они — деликатные) сомнения насчет подобного заявления. — Гм… Мне кажется, вниз намного ближе. Я чувствую себя более, чем неловко, но… эээ… насчет необычных дел. Ни одно живое существо размерами больше ящерицы, в здравом уме, и даже вообще без оного, не рискнуло бы брать приступом именно этот склон. Право же, если бы ты, очаровательная майэ, свалилась вниз прямо сейчас, это было бы намного безопаснее, чем то же самое с настоящей середины горы, да еще в сопровождении небольшого обвала. — Обвал?! Как инте-е-ересно!!! Подумать только, где еще можно увидеть такое! А то я чувствую, ты готов сам меня скинуть отсюда, лишь бы не… Патетическую речь Линни, произносимую абсолютно серьёзным голосом, правда, с широкой усмешкой на лице, прервал ручеек из песка и мелких камушков, с угрожающим шелестом пробежавший вниз с горы. За ним последовали другие… камешки были уже покрупнее. Шум становился громче… Майэ грустно посмотрела вверх: — Жаль, я не ящерица. Ты… вредное неизвестное существо, это что и есть «обвал»? На самом интересном месте горки… Кстати, замечу, что жить со здравым умом невыразимо неинтересно… — Угу, — с готовностью подтвердил Карлан. — Это и есть обвал. Он быстро дотронулся рукой до склона рядом с Линни, и каменный ручеек тут же пошел на убыль. — И на самом деле я отнюдь не «вредное существо», хотя с определением «неизвестное» вполне готов согласиться. Я Карлан, Горный Дух, майа Аулэ. А здравый ум и сопутствующая ему неинтересность проистекают исключительно из моего знания гор и их возможностей и опасностей. Между прочим, если ты, очаровательная майэ с колокольчиками, таки намерена спускаться тем же способом, что и поднималась, советую начать прямо сейчас… — Возможно, — согласилась майэ. — Ладно… Карлан. Сейчас спущусь и будем знакомиться. Спуск времени занял чуть меньше, чем подъём, и, стоя на твёрдой земле и слегка покачиваясь — ноги после финального прыжка (с трёхметрового валуна) держали слабо, Линни уже осмысленно посмотрела на Карлана и всё-таки соизволила представиться. — Линни. Майэ… — тут на её лице проявилась задумчивость и некоторые признаки размышлений. — А, ладно, майэ Оромэ, в данный момент — ученица Ирмо. Или наоборот, они, по-моему, уже сами запутались. Будем знакомы! — с этими словами она вяло взмахнула исцарапанной рукой с обломанными ногтями (последствия прогулки!) и плюхнулась на землю прямо там, где стояла. Лицо её, с длиннющей ссадиной на правой щеке (на которую Линни абсолютно не обращала внимания), источало некоторую маниакальную жизнерадостность и явное наличие грандиозных планов на будущее, что выражалось в алчном взгляде на близлежащие склоны. Правда, окончательно распустившиеся и запутавшиеся волосы делали рассмотрение лица делом трудным… но возможным. Карлан, который плавно опустился рядом, перед этим предусмотрительно убедившись, что со склона больше ничего ненароком не свалится, негромко рассмеялся, услышав объяснения Линни про ее наставников: — Я так и подумал, в сущности, — немного ехидно констатировал он, — что имею дело с кем-то из свиты Оромэ. А Ирмо… Ну, это серьезное смягчающее обстоятельство. Из мира иллюзий и сладкого уныния Лориэна рано или поздно не то, что на горный склон, на абсолютно гладкую стенку полезешь. Он с некой подозрительностью проследил за горящим взглядом майэ, обращенным в сторону Пелори. — Линни… Ммм… Мне кажется, что твои намерения относительно этих гор далеко не так невинны, как мне бы хотелось. Ты ведь собираешься повторить попытку восхождения, не так ли? — А я сразу поняла, что имею дело с кем-то из майар Ауле — по занудству, — парировала Линни. — И если кто-то думает, что Лориэн — скучное место, то это только доказывает, что этот «кто-то» там ни разу не бывал. Восхождение… Это такой восторг, знал бы ты! Конечно, собираюсь, но… не прямо сейчас. Вскоре. Майэ наконец обратила внимание на руки. Вздохнула, поняв, что забыла вернуться к прежнему состоянию… и занялась этим. Времени потребовалось даже меньше, чем вначале. Сокрушая бедное вИдение, хлынули чувства, исцеляя мелкие телесные раны, наполняя мир вокруг новыми цветами (старыми, вообще-то, но стоит на время отключиться от этого… и их уже забываешь), и вновь делая слышной Музыку, чем майэ тут же воспользовалась, решив прислушаться к любопытной Песне стоящего перед ней серьёзного майа… — Ха! Вот только Лориэна мне и не хватало, — скривился Горный Дух, деликатно присаживаясь на камень недалеко от майэ. — Уж лучше быть занудным, чем загадочным… Нет, конечно, признаю, там очень мило, вот только никогда не знаешь… Не знаешь, зачем блуждать в краю видений и грез, когда вокруг столько всего… реального. Целый мир, собственно, который мы можем сделать любым сами. Вот скажи мне, — заинтересованно, — зачем ты, Линни, майэ с колокольчиками, так отчаянно карабкалась, ломая ногти, на эту гору, если те же самые ощущения можно сотворить с помощью иллюзии? — Карлан покачал головой. — Мне всегда казалось, что майар Ирмо… ммм… погорячились, спустившись в Арду. От их талантов было бы намного больше проку за гранью, среди бесплотных айнур, где иллюзии нужны для того, чтобы заполнить окружающую пустоту… Хотя, возможно, их способности больше пригодятся детям Илуватара, когда наступит их время прийти в мир… Он потер лоб, словно пытаясь отогнать прочь не соответствующие моменту философские мысли. И продолжил уже гораздо более жизнерадостно: — Возвращаясь к восторгам восхождения: если это действительно интересно тебе, Линни, я бы мог показать несколько гораздо более красивых и безопасных для твоих тренировок мест… — Безопасных? Что, совсем?! Это неинтересно! — Линни насмешливо фыркнула, тем временем плавно перемещаясь в почти горизонтальное положение — с опорой на локоть. — Но если красивых, — когда-нибудь можешь и показать. — Кстати, почему ты зовёшь меня «майэ с колокольчиками»? Колокольчики, осмелюсь напомнить, не у меня, а у моей лошади, которая где-то здесь бродит. Хм… и правда, интересно, где. — Безопасных для тренировок, — уточнил Карлан. — Что отнюдь не означает, что оттуда нельзя будет интереснейше свалиться и в полном восторге свернуть шею своему воплощенному облику. Все в твоих руках, отважная ученица Валы-Охотника. Что касается лошади, она, что радует, не глупа. И при первых же признаках начала оползня удалилась на безопасное расстояние. Безо всяких уговоров, заметь. И обвинений кое-кого в занудности и навязчивости. В серых глазах Горного Духа плескался смех, но тон его продолжал оставаться спокойно-серьезным. — Не волнуйся, вернется твоя лошадка. Вместе с колокольчиками… Между прочим, очень приятный голосок у их звона. Мне понравилось. Сама подбирала? — А как же, — лениво отозвалась Линни. Усмехнулась: — И меня впервые сравнивают с лошадью. Да ещё так, что сравнение получилось не в мою пользу. Хорошо было сказано… да-а-а, — мечтательно произнесла майэ. Потом чуть лукаво посмотрела на Карлана, начиная признавать в собеседнике родственную душу. — Скажи честно, Карлан, а у тебя случайно не возникает проблем в общении с некоторыми серьёзными майар из-за твоего чувства юмора? — тон голоса уже был откровенно ехидным. — Ну-у… — неопределенно протянул Горный Дух. — Я вообще-то сам чрезвычайно серьезный и вдумчивый майа. Даже, как мы уже выяснили, занудный. А когда встречается несколько серьезных и занудных майар… Карлан чуть заметно пожал плечами. — В общем, с большей пользой можно провести время одному в кузнице с молотом у наковальни, чем мне — зануде, в обществе таких же зануд. Бериона, например… Не-ет, для успешных упражнений в занудстве я предпочитаю выбирать в качестве жертв исключительно жизнерадостных и несерьезных созданий, например, майар Оромэ… Если они не возражают, конечно. — А если возражают, то ты их убеждаешь в том, что они крууупно ошибаются? — жизнерадостно вопросила Линни, обдумывая сказанное Карланом и чуть усмехнувшись при упоминании Бериона. — Ну и каковы успехи такой тактики? Много ли жертв усеивает твой путь? — Обычно никто не возражает, — насмешливо заверил ее Карлан. — Особенно когда я с молотом в руках… Да и жертв никаких нигде не остается. Тем более прямо на пути. Мы, майар Ауле, приучены прибирать за собой. И на рабочем месте, и, гмм… вокруг. Кстати, я как раз подумываю, а не пригласить ли тебя, очаровательная майэ Линни, в гости. Взглянуть, так сказать, на мое рабочее место и путь к нему. Если вдруг какое-нибудь тельце жертвы случайно там не прибрано, ты ведь будешь снисходительна? И, между прочем, я живу прямо в скале. Там, конечно, есть лестница. Но если тебе больше нравится непосредственно по стене… — Я поняла. Ты заманиваешь невинных жертв прямо к себе в дом. Какое интересное предложение. Почему нет, о непрерывно восхваляющий собеседника майа Карлан — и я воспользуюсь твоим предложением насчёт скалы, уж не сомневайся, — Линни снова усмехнулась, прикрыла глаза и неслышно позвала лошадь, действительно успевшую забрести довольно далеко. Как любопытно… Что за дом? Если он похож на хозяина, то путешествие будет стоить того. Да что дом — интересно же посмотреть и познакомиться поподробнее с самим Карланом. Ученик Ауле — они все такие… непонятные! Эти камни и всякие металлические штуки, и кузнечное искусство — такое странное! — Что-то ты подозрительно быстро согласилась. Даже уж и не знаю теперь: или это я настолько преуспел в искусстве заманивания невинных жертв, или, может, теперь жертва уже я сам… Неисправимо ехидный майа-кузнец поднялся, расправив плечи, — он не очень любил неподвижные сидячие позы, — привычными движениями подобрал с земли несколько мелких камешков, и, мягко подбрасывая их на ладони, продолжил: — Линни-скалолазка, если ты настолько отважна и любишь… ммм… приключения с непредсказуемым итогом, как насчет возможности небольшого путешествия… Ну, например, за внешние склоны Пелори. Я давно уже собирался наведаться в Эндорэ. Но одному как-то не с руки. А так ты, если что, будешь меня защищать. От тварей Отступника, вдруг такие нам повстречаются случайно. Напустишь на них разных ужасненьких иллюзий как ученица Ирмо, а потом надаешь тумаков как ученица Оромэ. Как тебе мой план? Линни наградила Карлана скептическим взглядом, хмыкнула и возмущенно вопросила, глядя в пространство: — И это его я должна защищать? Да он сам кого угодно защитит. От него самого бы как-то защититься! — потом всё-таки перевела внимание лично на Карлана и продолжила: — Твое понятие об авантюрах действительно сходно с моим. Да уж, видно, тебе очень скучно в Амане, если ты готов сломя голову кинуться в Эндорэ! Линни встала, отряхивая одежду от налипших травинок и мелких камушков. Лошадь уже спокойно стояла в сторонке, причем морда у нее была возмущенно-недоуменная, ясно показывающая, что это животное (ну ладно, не совсем животное) крайне отрицательно относиться к очередной попытке хозяйки найти очередную порцию приключений на свою голову (хотя приключения обычно находятся сами и на совсем иную часть тела). Майэ взяла свой плащ, надела, хлопнула лошадь по крупу, что-то шепнула на ухо. Кобыла ещё раз возмущенно фыркнула, но послушно развернулась и, мотая головой, отчаянно звеня колокольчиками, неторопливой рысцой двинулась куда-то по направлению к Валмару. Линни посмотрела на Карлана, встряхнула головой, обозначая нетерпение, и тут же улыбка куда-то исчезла. Майэ спросила — удивительно спокойно и серьезно: — Отправляемся сейчас, как я поняла? — Я никогда не кидаюсь никуда сломя голову, — на всякий случай уточнил Карлан. — И даже не думай, мое предложение сделано не с целью отвлечь меня от некой возможной скуки, а твое непоседливое внимание от этих скал. Я действительно давно собирался наведаться в Эндорэ. Ты не выглядишь умиротворенной светом и покоем Валинора, вот и все. Поэтому мне показалось, что тебе может быть интересно подобное предприятие. И я даже не знаю, готова ли ты отправляться прямо сейчас, после своих упражнений в скалолазании. Для начала это будет довольно долгий перелет над морем… Мы, конечно, можем удалиться на Север, и пересечь Белегаэр в более узком месте. Но Север — это такое место, куда у меня нет особого желания попасть самому, а тем более пригласить кого-то еще… — Я не чувствую себя утомленной. Более того, я даже на самом деле полна сил. Мы будем лететь быстро. И я добавлю кое-что к твоим словам — поверь, я понимаю, что такое путешествие не предлагают от нечего делать. Это довольно опасно, на мой взгляд. Но Эндорэ стоит того, — так же необычно серьезно отозвалась Линни, поправляя плащ и старательно не глядя на Карлана. — Я в одиночку отправиться бы не решилась. Когда есть какой-то спутник — уже разумнее. Да? — Значит, ты таки умеешь летать, — чуть слышно пробормотал Карлан. — И даже быстро. Хорошо. И уже обращаясь непосредственно к Линни: — Не стоит раньше времени пугаться. Не думаю, что путешествие в Эндорэ так уж опасно само по себе. Если бы все было настолько плохо, уверен, Валар бы уже предприняли что-нибудь. Скорее всего, там только намного темнее, чем под сенью Древ, и земля выглядит более дикой, нежели наш «ручной» Аман. В любом случае, чем гадать, разумнее отправиться туда и все услышать и увидеть самим. Раз уж теперь у каждого из нас появился «какой-то спутник». Горный Дух ободряюще улыбнулся Линни и, распахнув плащ, легко устремился вверх, завис где-то на уровне места, до которого удалось добраться майэ во время ее упражнений в скалолазании, терпеливо ожидая, пока ученица Оромэ сменит облик и присоединится к нему.* * *
Первое отличие, напоминающее о том, что они с Линни покинули Аман, Карлан назвал бы «темно». Очень скоро последний отблеск света Древ умер, затерявшись в размеренном волнении вод Великого моря Белегаэр. Остались только звезды. Огромные, мягкие, словно пушистые. И в их неярком сиянии цвета мира казались какими-то приглушенными, неяркими, неуверенными. «Эндорэ — земля теней и сновидений, — невольно подумалось Горному Духу. — Интересно, о чем сейчас твои сны?» Мерный шум прибоя, негромкий шорох прибрежной гальки, растревоженной волнами. Уже ставший привычным запах йода смешался с горьковатым ароматом хвои. У самого лица мелькнуло золотистое крыло, — это, видно, нетерпеливая спутница Карлана заскучала от долгого перелета. Совиная тень скользнула вниз, под густые сосновые кроны. А сосны тут подступали прямо к берегу, отчаянно вцепившись могучими корнями в скалы. Мерно шумели при каждом порыве налетающего с моря ветра. Словно дышали. Карлан приземлился у самой воды, запахнул плащ, смахнул холодные брызги с лица. Соль. Что ж, вот они и у цели. Впереди под сводами леса царил абсолютный мрак. Здесь было темнее, чем в Амане, и гораздо холоднее. Впрочем, для Линни это не имело никакого значения. Сова уселась на искривленную сосновую ветку и встопорщила перышки. — Чего ты ждешь, — мысленно окликнула она Карлана, — не надоело еще на море смотреть? В лесу давай поищем что-нибудь интересное! Она наклонила клюв, кося на Горного Духа одним глазом, спорхнула на землю. Миг — и Линни уже идет к нему, отряхивая короткий плащ-накидку. Под ее сапогами треснула сухая ветка — вот и еще одно отличие. В лесах Амана ветки на земле не валяются. — А этот мир быстро оправился. Карлан наклонился, задумчиво зачерпнул ладонью горсть песка. Песчинки тут были угольно-черными, острыми, тревожными. — Знаешь, почему здесь песок черный? Воспоминания нахлынули неожиданно ярко. Как же давно это было. И как недавно. — Когда рухнул Ормал, огненная река в этих местах пылала таким жаром, что земля сгорала, не оставляя пепла. А базальт плавился, превращаясь в черное тягучее стекло. Потом твердь пошла трещинами, и из недр навстречу огню хлынули подземные воды. Раскаленный камень застывал и тут же раскалывался, а обломки обрушивались в бездну, полную огня, воды и пара. Потом горные пласты начали смещаться. Вот здесь, — Горный Дух обвел рукой береговую линию, — они столкнулись. Один двинулся вверх, сминаясь в горные гряды. Тут должны быть горы, я помню, где-то совсем недалеко, на северо-востоке. Второй ушел в глубину и скрылся под водой, это теперь дно Белегаэра. Вот так оно рождалась когда-то, это побережье. Тогда мне казалось, — никогда больше жизнь не вернется на эти изуродованные, обожженные катастрофой камни. А сейчас — поди ж ты — сосны. Воистину, творения Йаванны всегда отличались потрясающей воображение волей к жизни. И только песок… еще помнит… Да мы, Стихии, не умеющие забывать, — он осторожно стряхнул песчинки с пальцев. — В лес пора, говоришь? Пойдем в лес. — А ты заметил, что сосны не совсем такие, как тогда, до катастрофы? Кривые они теперь какие-то стали. Наверное, им не хватает света. Линни передернула плечами, вспоминая то страшное время. Вот ведь нашел место напоминать! — Мы тогда на Севере Мелькора искали, после того, как там искаженные твари какие-то на Ариэн напали. И не ждали, что такая беда приключится. Мы долго по северным лесам пытались понять, где же он укрылся. Но не нашли, а потом — жуткий грохот, ветер бешеный, то огонь по земле разливается, то вода ее захлестывает. Все леса тогда сгорели, а нам постоянно облик менять приходилось. Ты вот песок черный заметил. А я птиц не слышу. Помнишь, как они пели? Тогда здесь красивее, чем сейчас в Амане, было. Интересно, неужели ни одна не выжила? Эх, проспал тогда кто-то! — Она повернулась и решительно отправилась вглубь леса. — Давай, не отставай! Вступив под сень деревьев, Карлан сделал несколько шагов и озадаченно остановился. А это что еще? Ах, да — мох. Серо-ржавые моховые островки под ногами оказались неожиданно густыми и какими-то вязкими, затягивали ступню почти по щиколотку. Кое-где из них светлыми пятнами выступали грибные шляпки. Странные грибы, — ножки-ниточки на которых покачивается что-то бесформенное, бледно-зеленое, в пятнах сизой слизи. Горный Дух отвернулся — он не был брезгливым, но в этих «грибах» было-таки что-то неприятное — и невольно вздрогнул: огромная паутина раскинулась от сосны к сосне, длинные липучие нити едва не касались его лица. Он поискал взглядом хозяина — черный, мохнатый паучина почти с кулак размером притаился в тени, терпеливо ожидая, не попадется ли кто-нибудь в его ловушку. «Ну уж нет», — скривился Карлан, рывком освобождая себе дорогу. Лес, этот лес определенно ему не нравился. Да и музыка тут была какой-то нечистой, словно с вкраплениями фальшивых нот. Чем дальше от берега, тем сильнее это ощущалось. «Стихия Мелькора — огонь, — напомнил он себе. — Возможно, горы удаются ему лучше…» — Линни, не убегай далеко… Линни, перепрыгивая с кочки на кочку, добралась до островка, где почва не была такой вязкой. А дальше было что-то странное — не озеро и не суша, все перемешано. Вода ржаво-зеленого оттенка, видно, что грязная. Неприятного вида пузыри поднимались с глубины, лопаясь с противным чмоканьем. Какое-то мелкое, с покрытой слизью бугорчатой кожей зеленое животное выбралось на широкий, лежащий на поверхности плоский лист и издало дребезжащий звук. И тут же выбросило длинный липкий язык, поймало пролетавшую мимо мошку и проглотило. — Да здесь я, никуда не убежала. И что может в лесу случиться? Даже в перепетом? Ну что, дальше полетим или обойдем это место? Найдем лес посуше и посмотрим, что еще Мелькор перепел, кроме всякой скользкой мелочи. Она нетерпеливо оглянулась, подобрала с земли шишку и сбила точным броском лягушку в воду. — Удачной охоты! — хмыкнул Горный Дух, оценив меткость ученицы Оромэ. — И все же ты нарушаешь правила этого места, ибо по правилам, что бы это ни было, его следует поймать и съесть. А ты шишкой… Он присел на корточки, с интересом опустил руку в воду. И почти тут же из недр бурой болотной жижи выскользнуло черно-лоснящееся тельце голодной пиявки, умело присосалось к пальцу, словно только воплощенными Стихиями всю жизнь и питалось. Карлан почти с восхищением наблюдал, как пиявка быстро раздувается от выпитой крови. — Я должен признать, — заметил он с какой-то грустной язвительностью, — что Темный Вала по-настоящему постоянен в своих вкусах. Я помню, еще до падения Светилен Йаванна жаловалась моему наставнику — Ауле на внезапное появление на севере зловонных болот. Именно тогда Валар начали подозревать, что, возможно, Мелькор тайно вернулся в Арду. Подумать только, первое на что мы наткнулись, заглянув в Эндорэ, болото! И это после стольких столетий… Пиявка, насытившись, отвалилась. На пальце осталась небольшая, неприятно саднящая ранка. — Я предлагаю двигаться в сторону гор, — подытожил Карлан. — Когда местность пойдет на подъем, станет посуше, да и лес будет пореже. Вместе с впечатлениями от него… — Не думаю, что даже здесь все едят «что бы то ни было», — возразила Линни. — Во всяком случае, эта лягушка не вызвала у меня желания ее съесть. И вообще, правила этого места пусть прислужники Темного выполняют! Линни представила себе Тхориэн, охотящуюся на лягушек, и хихикнула, отгоняя полой накидки от лица тучу комаров, собравшихся, кажется, ею пообедать. — А вот интересно, кем питается этот гнус, когда воплощенных Стихий рядом нет? От голода страдает, что ли? Карлан, а ведь это значит, что где-то тут должны быть животные покрупнее. Ладно, полетели к твоим горам! Миг — и зеленая сова взлетела высоко над поверхностью болота, заложила крутой вираж и, спикировав, уселась на плечо Горного Духа. — Полетели, Карлан! Поищем настоящий лес, без этого зловония! «Животные покрупнее, гм… Никогда нельзя забывать, с кем имеешь дело. Линни-не-только-насмешница, а еще и Линни-охотница. Действительно, охотница». — Подожди, не спеши, непоседа. Сейчас полетим. Только сначала вот что мне скажи. Этот лес… Ты ведь из майар Оромэ… Так вот, этот лес, как он откликается на твой зов? Насколько он чужой, ну, или дикий, если такое определение больше ему подходит? На самом деле Горному Духу хотелось прямо спросить — насколько опасный. Это был не страх — Карлан с трудом представлял себе существо, хоть трижды искаженное, способное причинить серьезный вред майа. Скорее практичное любопытство. Да и, пожалуй, беспокойство. Как-никак, когда-нибудь именно в этом мире суждено пробудиться Детям. Но разве задашь подобный вопрос, вопрос про опасность, бесшабашной охотнице. Пришлось «деликатно» выкручиваться… — Да слышу я его прекрасно! Как раз потому что я из майар Оромэ, — птица насмешливо щелкнула клювом у самого уха Карлана, в последний момент решив, что всё же щипать его не стоит — хотя его осторожность была явно ни к чему, по ее мнению. — Дикий лес, неухоженный, но не так уж и сильно перепетый, если ты об этом спрашиваешь. Вот вода эта вонючая — неприятна, а живые существа в ней — изменены, но не слишком. И я слышу в них песню охоты. Здесь все друг на друга охотятся, чтобы выжить. На другом краю болота из зарослей вышла большая длинноногая птица, быстро опустила голову под воду и тут же вздернула ее обратно. В клюве барахталась крупная лягушка, которую цапля немедленно проглотила. — Видишь? Вот кто лягушками питается! Но крупных животных здесь нет, я бы их услышала. Полетели! — Линни не терпелось поохотиться. Горный Дух постарался взлететь аккуратно. Все равно вездесущие хвоинки умудрились оказаться и в волосах, и за шиворотом. Крошечные назойливые иголочки. Острые. «Почему в Амане такое никогда не случается?». Смешная в своей наивности мысль. Но вот пришла же… Горный хребет, столь желанный Карлану, чернел у горизонта размытой причудливо-изломанной линией. Внизу мелькнула блестящая лента реки. «Ах, вот почему мы наткнулись на болото. Похоже, тут её устье». Эта река рождалась где-то в горах — даже отсюда, с высоты полета, Карлан чувствовал в дыхании воды отголоски памяти пульсирующего в каменных недрах огня. Теперь он уже не думал о Диссонансе, о разнице Тем, об Искажении. Огненная Тема связала обрывки мелодий воедино, пускай даже это Тема Мелькора. Она не так уж плоха, когда она к месту… — Скоро, Линни. Скоро… Линни летела над рекой зигзагами, внимательно рассматривая берега. Болото давно осталось позади, и чем дольше они летели, тем в воздухе становилось теплее и суше. Она поймала восходящий поток, широко расправила крылья. Так можно было лететь, почти не прикладывая сил. Странно. Но интересно. На берег вышли животные, очень похожие на оленей, вот только на голове у них были какие-то странные наросты, похожие на ветки деревьев. — Карлан, подожди! Смотри-ка! Линни замедлила полет и начала спускаться. С сожалением бросив взгляд на так медленно приближающуюся горную гряду, Карлан последовал за спутницей. Если полет совы эти странные звери восприняли без особого волнения, то вот появление Горного Духа вызвало более бурную реакцию. Животные бросились врассыпную, прочь от воды, а заодно и от тропы, на своем пути шумно продираясь сквозь подлесок и безжалостно ломая молодые ветки. В воздухе запахло страхом. — Это они меня что ли испугались? — озадачился Карлан. Раньше его никогда не боялись звери. Впрочем, звери в Амане вообще ничего и никого не боялись. Но тут — не Аман. — Не хотят возвращаться, — с легкой досадой заметила Линни, подойдя к озадаченному Карлану откуда-то из чащи леса уже в облике Эрухини. — Я пыталась их вернуть, но они слишком боятся. Они уверены, почему-то, что ты хочешь их съесть! С чего бы это? Ведь ты не собирался на них охотиться, нет? — Не собирался, — заверил ее Горный Дух. — Я более чем не склонен к подобному времяпровождению. Но вот поведение этих «ветвистоголовых» зверушек наводит на мысль, что им есть кого боятся в местном лесу. И если они испугались меня на уровне размера или внешнего вида, это еще полбеды. А вот если на уровне Музыки… Тут впору и самому испугаться… Вообще, странная организация мира, — он нахмурился, неодобрительно оглядываясь вокруг. — Постоянное движение, основанное на беге от, и беге за. Каждый пытается выжить за счет другого, но это не сотрудничество, а просто использование чужих жизненных сил без согласия существа… Майэ была не слишком довольна. Ей не удалось как следует изучить этих странных животных. Ну, для чего, спрашивается, нужны на лбу ветки? Ведь животное — не дерево! Впрочем… — Карлан, один из этих перепуганных измененных оленей зацепился за дерево, и его странные наросты, кажется, отломились. Пойду-ка я их заберу. Захватим с собой в Аман и покажем Оромэ или Йаванне. — Давай, подбирай свои «наросты» и двинемся дальше. Или хочешь еще осмотреться здесь? — Торопишься к своим любимым горам? — Линни прищурившись посмотрела на Карлана, — А кто-то меня непоседой называл! Она хмыкнула и пошла к сломанным бегущими животными кустам. Следы были видны столь отчетливо, что искать «наросты» по Песне леса ей показалось излишним. Они сами ее приведут. — Вообще-то я хочу поискать тех, кого они на самом деле боятся. За кого они тебя могли принять, как ты думаешь? Разве здесь водятся двуногие летающие звери, опасные для крупных животных? — А разве нет? — На всякий случай Карлан зашагал за ней следом. — Некоторые не просто опасные, а очень опасные, я бы сказал. Вала Мелькор, например. Его майар. И, как я понимаю, один Эру ведает теперь, что еще здесь может водиться. Ты уверена, что действительно хочешь их найти? Отчетливые следы копыт уводили Линни все дальше в чащу. А вот и «наросты» — в зарослях изломанного кустарника, а кора стоящего рядом дерева вся в глубоких царапинах. И не только на высоте головы «ветвистоголового». — Карлан, а вот это еще любопытнее! Как будто порезано. И не ножом, а когтями, — ответила она, подбирая рога и внимательно рассматривая их, — это уж точно не майар отметились. Вот такие, значит, теперь в Эндорэ леса. Что ж, вернемся — расскажу Оромэ. Здесь есть на кого поохотиться. Хотя бы на этих когтистых тварей, которых ты не хочешь искать. Впрочем… Линни прислушалась — но охотящихся крупных зверей поблизости сейчас не было. Лес откликался охотно, его песня, хотя и измененная, была ей близка и понятна — все охотятся, не ради забавы, но чтобы выжить. — Нет, они сейчас далеко. Летим дальше?* * *
Ну, вот и все. Работа закончена. В Синих горах воплощена теперь Тема Мелькора, и ни малейший отзвук чужой Музыки не царапает слух. Темный Вала лучезарно улыбнулся, с гордостью осматривая заново сотворенную часть мира. Его мира. — Мы хорошо потрудились, а, Сайрон? — Да, Владыка, — ответил майа. «Да-а, Владыка», — мысленно передразнил его Мелькор. Про себя, разумеется. Волк, конечно, бывал иногда невыносимым занудой, но обижать помощника Темный Вала совсем не хотел. В конце концов, тот не виноват, что плохо умеет радоваться. — Горы великолепны. — Мелькор еще раз огляделся с видом кота, до отвала наевшегося сметаны — вот-вот замурлычет. — Осталось добавить один-два завершающих штриха. Полетели…* * *
Ну, наконец-то. Клыки, когти, зловонные болота, полные страха — все отодвинулось на второй план, отложилось где-то в дальних уголках разума, — да, было, помню, подумаю об этом. Потом… А сейчас, — горы. Мерное дыхание земли, ровное биение ее подземного сердца слышно так явственно, что аж дух захватывает. Светло-серые глаза Карлана лучились восторгом. И любовью. Наверное, не было в этот миг во всей Арде более счастливого существа. — Ты не представляешь себе, Линни, как долго я ждал встречи с этим местом… Они летели над неровной горной грядой. Золотисто-зеленая сова старалась не отставать от Карлана, забывшего обо всем, кроме своих любимых гор. Ну, Горный Дух, понятно, почему он счастлив. Но и об осторожности забывать здесь не следует — сам только что о Вале Мелькоре ей напоминал. Линни тоже любила полазить по горам, но Пелоры не таили в себе опасности. А здесь, в Эндорэ, чувствовалось какое-то напряжение. Будто Сила вот-вот проявит себя. Точнее — не понять, она же не из майар Ауле. — Карлан! Ты ничего странного не ощущаешь? — она задела его крылом за плечо. — Жизнь. Я ощущаю жизнь, — откликнулся тот. — Но в этом нет ничего странного. Эти горы были такими же дикими, как и Эндорский лес. Резкими, строптивыми. Мелодии базальта и гранита, подземных вод и мягких сланцев, руды и подземного огня, заточенного в толще камня, изначально не стремились к мягкой гармонии, как в Пелори. Они… сражались друг с другом, что ли. А вот это уже «творчество» Темного Валы, не иначе. И это звучало захватывающе, Карлан готов был признать очевидное. Это звучало красиво, волнующе… и это могло увлечь. Вот только… Горный Дух пока не понимал, зачем вводить в хор эту «конфликтность». Музыка противоречий, равновесие на грани нестабильности, чуть дотронешься, кажется, все рухнет. Чтобы потом, после мучительной какофонии, вновь обрести какое-то новое равновесие. Такое же хрупкое, как и предыдущее. «Интересно, это ОН так понимает свободу? Свободу быть собой за счет того, что не прислушиваешься к другим? Любая зависимость — несвобода, долой любую зависимость… Но ведь это хаос. Создать систему, которая каждый раз обретает новую гармонию уничтожением предыдущей. И так без конца. Без конца? Это… не творение в сущности, это долгое и красивое возвращение в исходную точку, в пустоту…» — Я… Нам нужно спуститься. Я хочу посмотреть на это поближе… — Жизнь? Снижаюсь, посмотрим! Линни сложила крылья и камнем упала вниз, — почти упала, расправив их у самой поверхности неровной площадки на полпути к вершине одной из гор. Приземлившись и приняв свой обычный облик, она поправила накидку и посмотрела вверх. Под ногами хрустели мелкие камешки с неровными краями, как будто кто-то недавно их разбивал. Она подняла один из них, — скол был совсем свежим и очень острым. — Не Пелори, конечно, но подняться я смогу. За эти неровности будет удобно цепляться. Странный звук отвлек ее внимание от Горного Духа — блестящая лента быстро ползла вниз по осыпи. Судя по Музыке, это было животное, но его мелодия слишком резала слух, — оно чего-то боялось и угрожало одновременно. Угрожало ей? Линни рассмеялась. Карлан «пригорился» чуть выше Линни прямо на склон, почувствовав совсем рядом в глубине зарождающуюся карстовую пещеру. Собственно входа в пещеру еще не было, лишь тонкая едва заметная трещина пересекала крутизну между двумя огромными валунами. Мысленный приказ, и трещина начала расширяться, пропуская Горного Духа вовнутрь. Проход получился узким, раскол уходил почти вертикально вниз, темные стены были густо испещрены кристальными прожилками кварца. Тут было «странно». Карлан начинал, кажется, понимать, что имела в виду Линни, спрашивая про «странность». Он осторожно приложил ладонь к камню, с удивлением вслушиваясь в то, как стремительно нарастает лихорадочная пульсация земных недр. Что-то происходило, просто происходило, само по себе, без естественных природных причин. Горы пока оставались неподвижными, и все же внутренне вибрировали в такт уже ставшей слишком знакомой Теме. Теме Темного Валы. Но сама Тема, даже такая Тема, не может быть причиной столь сильного и необоснованного катаклизма, который вот-вот, кажется, собирался грянуть. «Может быть, дело не в присутствии Темы, а… — Карлану очень не хотелось додумывать эту мысль до конца, — а в присутствии самого поющего эту Тему?..» Где-то очень далеко в глубине внезапно содрогнулась земля, из глубины карстовой трещины опасно повеяло жаром… Работать с перепетой землей было одно удовольствие. Легкое движение мысли, несколько тактов мелодии — и под землей, на глубине, во много раз большей, чем высота Синих гор, чуть сместились слои базальта. Огненная кровь Арды, до сих пор сдавленная огромной тяжестью вышележащих слоев до каменной твердости, начала обращаться в жидкость. — Все, — усмехнулся Мелькор. — Дальше пойдет само. Хотя можно несколько ускорить процесс, чтобы не дожидаться. Хочешь, уступлю эту забаву тебе? — Благодарю за честь, Владыка, — сдержанный ответ Сайрона не выражал и малой доли восторга бывшего майа Ауле. Ему, действительно, осталось мало работы. Кровь Арды была так горяча, что базальт плавился от соприкосновения, а более мягкие породы обращались в пар. И этот пар рвался наружу, прорезая горы извилистыми трещинами, по которым тут же устремлялась лава. Сайрон только придал естественным порывам материи единое направление — вверх! Горы задрожали, и вот, через какие-то мгновения, открылся кратер новорожденного вулкана. Напряжение в окружающем Линни мире резко возросло. Вниз по склону горы ползло, прыгало, семенило множество мелких и не очень мелких живых существ. И Музыка охоты внезапно смолкла — насекомые, жабы, змеи забыли о поисках пропитания, охваченные слепым ужасом, гнавшим их прочь от чего-то ужасного. Всё живое испытывало страх, — вот только перед чем? Майэ не могла пока этого понять, но ничего хорошего уже не ожидала. А между тем гора вздрогнула. Линни показалось, что огромный поток Силы ударил ее снизу по ногам, так, что она едва удержалась от падения. Гора дрожала. Дрожала изнутри. — Карлан! Что происходит с горой? Ну кому же, как не Горному Духу, знать ответ на этот вопрос! Хорошо все-таки, что они прилетели сюда вместе. Зов Линни вернул Горного Духа к действительности. То, что собиралось произойти тут, не могло причинить ему особого вреда. Мелодия, в слепом безумстве разрывающая горную твердь, все еще оставалась в чем-то его мелодией. Карлан не беспокоился о том, что не сможет защитить себя. Но вот Линни… Обернувшись, он обнаружил, что скала за его спиной пришла в движение, трещина почти исчезла, вернее, на ее месте просто со скрежетом скользили трущиеся друг об друга каменные плиты, одна уходила вниз, вторая уползала куда-то вверх. Просить гору было некогда, поэтому Горный Дух просто пробил себе выход на волю, — обезумевший камень выплеснулся наружу фонтаном пыли и крошева. Завораживающая картина открылась взгляду Карлана с высоты содрогающегося от подземных толчков уступа. По земле и по горным склонам при каждом новом ударе змеились трещины, из которых пока выбивались лишь струйки горячего пара и грязные потоки подземных вод. Но огонь был уже совсем рядом, вся долина, лежащая межу разветвлением горной гряды вспучивалась огромным нарывом, который вот-вот грозил лопнуть, выпустив на поверхность огненные реки. — Линни… Взлетай! И держись как можно выше! Это был очень своевременный совет, потому что напор пара, рвавшегося из-под земли, легко, словно играючи, выбрасывал в небо не только мелкие камешки, но и огромные валуны и обломки скал. С соседней горы внезапно двинулась вниз лавина — это подземный огонь добрался до ледника, лед трескался, таял и больше не удерживал землю. Весь мир пришел в движение. «Больше всего, — грустно заметил Карлан, — как всегда, досталось творениям Йаванны. Если даже я не ожидал извержение, что говорить о неразумном зверье». Все живое в радиусе многих лиг было обречено. Линни мгновенно поднялась в воздух, одновременно меняя облик и осматриваясь. Она бы не сказала, что полет в окружении летящих камней доставляет такое уж удовольствие. «Так и перышки подпалить можно… уж слишком эти камушки горячие!» Поймав восходящий воздушный поток, что было легко, — горячие струи пара поднимались теперь от гор повсюду, — золотисто-зеленая сова рванулась в вышину. «Скорость у меня мала, но так надежнее», — отметила она, уворачиваясь от обломка скалы, со свистом пролетевшего чересчур близко. А внизу, там, где еще недавно текла горная речка, несся клокочущий грязевой поток, срывающий на своем пути камни, выворачивающий с корнем деревья, которым не повезло вырасти там, где разбушевались Темные Стихии. И тут нарыв лопнул. Раздался чудовищный грохот, воздух вокруг Линни содрогнулся, вихрь закружил ее и попытался бросить вниз. А оттуда в небо над Синими Горами уже взлетали горящие камни. — Давай, Сайрон, давай! Громче! Сильнее! Мелькор шептал это одними губами, чтобы не мешать помощнику. А сам еле сдерживался, чтобы не запеть самому — так, чтобы вся земля подхватила Песнь Освобожденного Пламени. Чтобы скалы потекли огненными реками. Чтобы горячая кровь Арды омыла обновленную землю. Чтобы распускались алые цветы над юными вулканами, а черные клубы дыма заволокли небо. Чтобы облик гор изменился до неузнаваемости. Но сейчас пел Сайрон — и Мелькор старательно молчал, давая майа возможность самому завершить творение. И Сайрон пел. Мощь огня выпускалась постепенно. Сначала прорезались самые нетерпеливые, самые сильные вулканы. Потом пришел черед остальных. Сайрон знал: пусти всех сразу, от новых гор ничего не останется, только зря Владыка старался бы… А если все делать по порядку… Высокие вершины поднялись еще выше. Потоки лавы сгладили резкие контуры, слизали горячим языком. Хлопья пепла, как снежинки, взвивались ввысь. «Будет черный дождь», — отметил про себя майа. Чем-то запали в душу летящие обломки скал. Раскаленные, ужасающие в своей тяжести и одновременной скорости. Один немаленький обломок попал случайно в бок соседнего вулкана. Конус треснул, в отверстие хлынула лава. Верхний кратер опустел и перестал вскоре подавать признаки жизни. Сайрон не стал ничего менять. А событие запомнил… Вот уже все вулканы, кто мог пробудиться, пробудились. Горы тряслись. Звезды скрылись в плотных тучах пепла. Светились только горы, нарисованные огнем. — Владыка, я закончил, — отозвался Сайрон, уступая дальнейшее управление стихией Мелькору. Высоко в небе Линни ждала Карлана. Он отчего-то то ли не откликался на ее мысленный зов, то ли она просто не слышала его ответа в жуткой Музыке Огня, заглушавшей все остальные мелодии мира. Слишком громкой и резкой, невыносимой для слуха. Она давно могла бы быстро улететь на безопасное для фана расстояние от этих огнедышащих гор, если бы прилетела сюда одна. «Но разве можно бросить приятеля в беде? Нет, ну почему он медлит и не улетает? Или с ним что-то случилось? Он, конечно, Горный Дух, но как-то не верится, что ему может нравиться то, что происходит!» Она уже потратила много сил на то, чтобы подняться выше летающих камней и обломков скал, увертываясь от тех, что проносились слишком близко. И фана пришлось восстанавливать — перья всё же частично обгорели. И сейчас вокруг нее клубился мелкий, но горячий даже на такой высоте чёрный пепел. «Да уж, прилечу в Аман — приятели удивятся моей расцветке», — хихикнула она, — «Надолго ли меня хватит?» — и Линни в нетерпении щелкнула клювом. Умница Сайрон сделал все, как нельзя лучше. Мелькор не стал ничего менять. Любовался извержением, лишь слегка придерживая разбушевавшиеся стихии, словно всадник слишком горячего скакуна. Рождение новых вулканов было одной из любимейших мелодий Темного Валы. Правда, сейчас Песнь несколько портило то, что поблизости не было моря. Впрочем… Восставший улыбнулся и чуть изменил форму одной из гор, направив поток лавы в реку. Яростное столкновение двух стихий стало апофеозом Песни. Грандиозным. Оглушительным. Ошеломляюще ярким. — Вот она, наша Музыка, Сайрон! Во всей мощи. Кто еще в Эа мог бы спеть — так? Нет… Это не может быть правильным!.. Карлан вынужден был признать, что подземный огонь вырвался на свободу не сам по себе. Темный Вала здесь. Быть может, прямо за скалой… Линни! — В лес! Назад! — торопливое осанве. Не уверенный, что его могут услышать в таком шуме, Карлан сам поднялся в воздух. Металлическое крыло зазвенело от ударов мелких камней. — Линни, Линни, где же ты, ну, ответь!.. К оглушительному грохоту вулканов добавилось яростное шипение: вода и огонь столкнулись в противоборстве. Река вскипела. Столб раскаленного пара рванулся ввысь. Теперь пепел был не только горячим, но и сырым. Линни всё труднее было удерживаться в воздухе. А Карлан никак не появлялся. Впрочем, узнать ее сейчас он мог только по Музыке — если разберет что-либо в этой жуткой мешанине разных мелодий. На свою внешность Линни внимания уже не обращала — угольно-черная сова со слипшимся опереньем держалась в воздухе Эндорэ почти на одной злости. Знакомая Музыка в этом шуме… Карлан! Линни пока еще не видела его, не могла разобрать его мысленной речи, но он вырвался! Теперь можно было и улетать — вот только хватило бы сил. Он ее не услышал, а увидел — большую птицу, державшуюся на границе неба и огня, — и отчаянно рванулся к ней. Скорее знаками, чем речью, показал направление бегства.* * *
Когда они спустились на землю и, наконец, смогли успокоиться, на лице Карлана проступило самое горькое разочарование, которое только могло постигнуть Горного Духа: — Испортить такое место!.. — голос дрожал от негодования. — Они убивают Музыку, чтобы творить свою! — Линни вынырнула из ручья. В голосе майэ сейчас не было и намека на насмешку. Фана она смогла восстановить, как только они приземлились вдали от разбушевавшихся Темных Стихий, но ощущение налипшей копоти по-прежнему досаждало. — Сколько келвар погибло в горящем лесу, увязло в горячей грязи! Самые быстрые и умные из них пытались спастись в реке… Карлан, я слышала их, когда вода закипела от огня! Слов, чтобы выразить свое возмущение, у Линни явно не хватало — в языке Светлого Амана не было подходящих выражений. — Не надо, Линни, — Карлан положил сильную руку на плечо девушки. — Успокойся, прошу. Он хотел рассказать ей, что там, в горах хозяйничал Темный Вала, но теперь боялся, что майэ, чего доброго, решит сейчас же отомстить Врагу за погибших тварей Йаванны. Горный Дух и сам был бы не прочь врезать кое-кому за изуродованные горы, но его сдерживала природная рассудительность. Если он не хочет вернуться в Аман развоплощенным, а потом неизвестно сколько времени убеждать Ауле и Оромэ снова отпустить его в Эндорэ… И он не мог не понимать также, что творчество Темного в будущем сулит много интересных открытий. Остывшие вулканы создадут новые рудные пласты и россыпи драгоценных камней, а пепел заживо сожженных келвар и олвар под большим давлением через эпоху-две превратиться в горючую жидкость… »…Это что же, я начинаю оправдывать Врага?..» Карлан отогнал неправильные мысли и полностью сосредоточился на состоянии Линни. — Хочешь домой? — спросил на всякий случай. Линни глубоко вздохнула и сосредоточилась. В ее фэа сейчас было слишком много такого, что мешало принять правильное решение. — Я не успокоюсь, Карлан, пока не увижу, ради чего — или кого — Темные это устроили. Эндорэ опасно для келвар — значит, опасно будет и для Детей! Так что возвращаться нам рано. Это же не единственные горы, и мы не всё видели. Темной Музыки снаружи не было слышно. А то, что жжет внутри — выпустить наружу, не оставлять. Она всё же Поющая… Гнев выходит наружу, оставаясь частью фана. Нацеленный на майар Врага. Острые стрелы гнева и мщения. И тугой лук, чтобы посылать их к цели. Охотница вооружена, но применять свое оружие сейчас она не собирается. Разум прояснился, и Линни улыбнулась Горному Духу: — Летим дальше, друг? — Очень кстати, — одобрил Карлан изменения в облике Линни. — Потому что теперь мы заберемся еще глубже в Эндорэ. Горы на севере я посещать не хочу, по понятным тебе причинам. Пока — не хочу. Нам надо на восток. Эти новые горы облетим с юга… Вперед! Майа сорвался с места. Он уже немного привык здесь полагаться не столько на Музыку, сколько на ощущения фана. Восточные горы им с Линни предстояло найти глазами. На восток — так на восток! Изменив облик, Линни взлетела следом за Горным Духом. Направление полета — на юго-восток, подальше от того места, где Темные Стихии сейчас проводили свои жуткие эксперименты над беззащитной плотью Эндорэ. Новые горы остались севернее. Теперь под крыльями совы простиралась зеленая равнина, поросшая густыми лесами. Здесь Музыка Темных слышалась не так резко, и уже можно было ориентироваться. Вот мелькнула голубая полоса — Музыка Ульмо, а вот и мелодии Йаванны стали слышны — лес внизу казался нескончаемым, будто и не было страшных огненных рек, спаливших его дотла. Эндорэ выжило. Охотница часто спускалась ниже, вслушиваясь в мелодию леса, и вновь поднималась ввысь, догоняя Карлана. Приятелю хотелось в горы, но пока, кроме северной гряды, куда лететь было неразумно, гор видно не было. Наконец он их увидел!.. Неровные, изломанные линии в звездном свете отливают красным. Гранит, наверное?.. Красные горы!.. — Линни, посмотри, какая красота! — восхищению Карлана не было предела. Теперь и Линни видела приближающуюся линию горного хребта, протянувшегося с севера на юг. До этого они долго летели над равниной поросшей высокой травой, изредка внизу она слышала Песнь Охоты — и видела мельком, как антилопы неслись прочь от хищных зверей. Диссонанса не было: всё правильно, старости нет места в Эндорэ, жизнь келвар продолжается в тех, кто охотится на них. Предгорья густо заросли смешанным лесом, и Линни хотелось спуститься и поохотиться здесь, но ее приятеля так тянуло в горы, и горы эти были уже очень близко. — Они красивы, Карлан, — ответила Охотница, закладывая очередной вираж, — а красный, да, наверное, гранит. Ты лучше разбираешься в горных породах. Где приземлимся? — Сюда! — Карлан резко сложил крылья и камнем ринулся вниз, к одиноко стоящему горному пику. — Смотри, да здесь пещеры! Там действительно были пещеры, и в следующий момент из пещер раздался многоголосый рык. Из самой большой пещеры выкатилось нечто, похожее на шевелящийся ком грязной шерсти. Два зверя, сплетясь в смертельных объятиях, молча, яростно и отчаянно рвали друг друга зубами и когтями, разбрызгивая кровь по камням. Несколько десятков таких же зверей появились у выходов из пещер, поощряюще рыча и наблюдая за схваткой налитыми кровью глазами, потрясая камнями и палками. В следующий миг один из сражающихся сумел подлезть клыками к шее другого, и фонтанчик крови ударил из рваной раны. Недолгие судороги, последняя попытка вонзить когти в противника — и проигравший замер, а победитель, весь залитый кровью, взревел и начал рвать зубами подергивающееся тело. Вся схватка заняла не больше чем десять вздохов… Горы были красивы, а вот эти звери — отвратительны. Схватки, порой и смертельные, между самцами келвар в брачный период бывали, но — поедать себе подобных?! Линни поморщилась: от существ исходили волны ненависти, желания сожрать друг друга — и страха. Были и какие-то другие чувства, но Охотница не стала к ним прислушиваться: Музыка этой стаи больше всего напоминала ей Диссонанс. — Чудовища, Карлан! — лук уже был в руках майэ, и первая же стрела насквозь пронзила «победителя», тут же упавшего на тело поедаемой жертвы. — Так извратить Тему Йаванны! Помогай! Карлан был потрясен. Ужас и отвращение охватили его. Ужас и отвращение не только к этим… тварям, да, тварям!.. Горный Дух возненавидел сами горы, если они хранят в себе такое Искажение. И он впервые за все существование возвысил голос на плоть Арды, и песнь его пылала гневом. Каменная площадка перед пещерой пошла трещинами в месте столкновения музыки гор с музыкой Карлана. Горы затряслись, ближайшие скалы начали обламываться и падать, засыпая крупными обломками долину, площадку, тварей… Вскоре задрожал свод пещеры, пока не рухнул со страшным грохотом. И только когда перед глазами майар выросла гранитная пирамида, Карлан смог успокоиться. Он посмотрел на Линни, на ее лук и сказал: — Теперь я понял, зачем тебе это. Вот только я себе сделаю… оружие, да, оружие… как продолжение руки. Чтобы чувствовать всё! Самому… Наконец, напряжение душевных сил Карлана вылилось в усталость фана. И не только фана, фэа майа тоже желала освободиться от встречи с Искажением. Карлан тяжело сел на один из обломков гранита и обхватил голову руками. «Неужели?.. Неужели он исказил все горы Эндорэ?..» — бились нерадостные мысли. — «Снаружи — красота, а внутри — твари… Неужели всё в Эндорэ теперь, как эти горы?.. Снаружи… Внутри…» — Летим дальше, — прежде вдохновенный взгляд Карлана угас. — Ты веди, Линни. Я больше не хочу видеть горы. Закинув лук за спину, Линни прислушалась к горам и особенно к лесам в предгорьях. Тварей почти не было слышно, только едва уловимые из-под гранитных плит нотки боли и страха… Но вот стихли и они. Охотница присела рядом с Карланом, обняла друга за плечи: — Сейчас ты отдохнешь, и мы полетим. Только не дальше, а — домой. В Аман. Расскажем Старшим Айнур о том, насколько опасным стало Эндорэ. Не думаю, что нам стоит искать подобных тварей в лесах. Здесь нужна Охота. Я запомнила их Музыку, — Линни дернула плечом, брезгливо поморщившись, — они очень опасны. Не для нас. Для Детей. А ведь Дети Эру могут проснуться в любой момент. Линни делилась с товарищем уверенностью в благополучном возвращении из Эндорэ, вспоминая Свет Древ, в котором забываются все тревоги и проходит усталость. В Аман нужно было лететь как можно быстрее: землетрясение, устроенное Карланом, мог услышать Темный Вала или кто-то из его приспешников. — Я всегда найду дорогу домой, не волнуйся, — Светлая Майэ смотрела приятелю в глаза. — А горы… чтобы Горный Дух не хотел видеть свою стихию?! Подумаешь, искаженные твари в пещеры забрались! Горы не стали от этого хуже! К Линни постепенно возвращались насмешливые интонации, — верный признак того, что силы восстанавливались. Охотница словно увидела его мысли. Больше всего Карлану сейчас хотелось домой. Так что слова о возвращении он принял с радостью: — Ты права, Линни, — хмыкнул майа, стряхивая с одежды налипшую пыль — как знать, вдруг в Эндорэ и пыль — искаженная?.. — а с разума паутину отчаяния. — Но мы еще вернемся, — сказал он в сторону гор, как будто обращался к самому Исказителю.